выяснять, что с ней, так как Мирабель не станет долго ждать.
     - Ты должна сыграть эту роль, или все произойдет на самом деле, Ипполита.
     Резкий тон Брайта немного привел ее в чувство.
     - Вы не собираетесь?..
     - Нет. Я обещаю, что не причиню тебе вреда. Я заключил пари, что вызову у тебя ответную страсть и для этого мне не придется даже раздевать тебя.
     Ему следовало бы помнить, что слово "пари" подействует на Порцию, как красная тряпка на быка.
     - Не боитесь проиграть ваше дурацкое пари? - резко спросила она, тем самым напомнив ему прежнюю амазонку.
     - Двенадцать сотен гиней?
     - Что? Как вы смеете?.. - возмутилась Порция.
     - Неужели это стоит твоей игры? Мы сможем получить эти деньги, если выиграем.
     Брайт знал слабое место Порции.
     - Двенадцать сотен гиней, - прошептала она.
     - Хорошее начало, чтобы расплатиться с долгами, не так ли? И все это от человека, который может себе позволить и готов потратить еще больше. Согласна?
     Порция с удивлением посмотрела вокруг. Круглые щечки и длинные распущенные волосы делали ее похожей на ребенка, и все же это была прежняя Порция. Ее спина распрямилась, подбородок вздернулся.
     - Согласна, но я не имею ни малейшего представления, что я должна делать.
     - Я подскажу тебе. Но не изображай страсть с самого начала. Постарайся казаться испуганной.
     Брайт знал, что в глубине души она и в самом деле напугана, хотя и пыталась казаться смелой.
     - Я буду драться, - ответила Порция.
     - Прекрасно!
     Брайт взял ее на руки и бросил на кровать так, что юбка ее задралась. Порция попыталась встать на колени, но Брайт не дал ей опомниться и всей тяжестью тела навалился на нее.
     - Разве я не говорил тебе, что у нас есть зрители? В стенах двадцать смотровых отверстий, и среди зрителей сидит человек, с которым я заключил пари. Нам лучше быть осмотрительнее.
     - Наблюдают? - переспросила она вяло.
     - И подслушивают, поэтому постарайся не говорить слишком громко. Не правда ли, это ужасно? Неужели тебя это не злит? Ну, ударь меня. Я ведь знаю, что тебе хочется кого-нибудь ударить.
     Огонь вспыхнул в глазах Порции, и она начала яростно отбиваться. Брайт подстрекал ее, и она пустила в ход ногти, пытаясь выцарапать ему глаза. Ее гнев был неподдельным, и Брайт получил множество царапин и синяков, что совсем не смущало его, но когда, воспользовавшись его доверчивостью, она ударила его коленом в пах, он чуть не взвыл от боли.
     - Оказывается, ты кое-что знаешь, моя дорогая. Кто научил тебя этому?
     - Форт! Тот самый, который нашел бы лучший выход из положения, чем этот.
     Если раньше Брайт старался не быть грубым, то теперь он безжалостно пригвоздил ее к кровати.
     - Так, значит, ты ему во всем веришь? - прошипел Брайт. - Он твой любовник?
     Оскалив зубы, Порция изо всех сил пыталась сбросить его.
     - Ты... ты... гадина.
     Брайт чуть не рассмеялся: весь ее гнев вылился в такой ничтожный эпитет.
     - Гадина я или нет, но тебе придется иметь дело со мной.
     - Я ненавижу тебя.
     - Нет, не меня. Ты ненавидишь мой мир.
     Брайт приблизил губы к ее губам, имитируя поцелуй.
     - Не забудь о пари, Ипполита.
     Лицо ее стало безвольным, и она прошептала в ответ:
     - Я не игрок. Я ненавижу всякие игры.
     - Вы играете с огнем, дорогая амазонка. Все, что происходит сейчас с нами, - не более чем спектакль, но для того, чтобы я заставил вас хотеть меня, вы не должны так меня ненавидеть.
     - Хотеть вас? Да вы, должно быть, сумасшедший!
     - Похоже, так считает весь свет. Так вы согласны?
     - Но как я могу не ненавидеть вас?
     - Это не по-христиански, а вы ведь настоящая христианка, не так ли? - проворчал Брайт. - Молитесь, и вам удастся преодолеть этот грех.
     Порция затихла, хотя и была полна негодования.
     - А если я подыграю вам, что выиграю я сама?
     - Свободу ненавидеть.
     - У меня она есть и сейчас.
     Слова Порции задели Брайта за живое, но он надеялся, что они вызваны страхом. Он ослабил объятия и погладил ее по выпуклой щечке.
     - А что вы хотите взамен, моя маленькая воительница? Порция сбросила со щеки его руку.
     - Свободу от вас. Навсегда.Никогда не видеть вас снова. Никогда не слышать ваш голос. Хочу, чтобы вы никогда не прикасались ко мне.
     Превозмогая душевную боль, Брайт спокойно ответил:
     - Ставки и в самом деле очень высоки. В таком случае я должен поднять и мои. Если я выиграю, вы не должны отказываться видеть меня, слышать меня; должны позволить мне прикасаться к вам, как обычно джентльмен прикасается к леди. Согласны продолжать игру на этих условиях?
     Порция с минуту смотрела на него, взвешивая все за и против, и утвердительно кивнула.
     - Приступайте к самому худшему, - сказала она.
     - Разрешите дать вам совет, - сказал Брайт, игнорируя ее слова. - Самое глупое в любой игре - уверенность, что у вас на руках выигрышные карты, особенно тогда, когда вы не знаете правил игры.
     Порция безразлично пожала плечами, но было заметно, что она разозлилась.
     Ее злость не удивила Брайта, и он громко рассмеялся, чтобы разозлить еще больше.
     Он хотел ее, хотя отлично понимал, что в сложившейся ситуации его желание глупо, но ее сопротивление, ее мерцающие под позолоченной маской глаза, ее строптивость, наполняли сладкой болью все его тело.
     Он внимательно осмотрел ее длинный, темный парик, пухлые щечки, нанесенную на лицо косметику, пытаясь почувствовать ее всю. Да, это была самая настоящая Порция - ее глаза яростно сверкали, рот был раскрыт, обнажая зубы, маленькие груди заострились, как бы прося приласкать их.
     О Боги!
     Играя на аудиторию, он попытался поцеловать ее, но она плотно сжала рот. 
     - Не забывайте о двенадцати сотнях гиней, - прошептал Брайт. - Сейчас вы должны сопротивляться. Мне пора начинать соблазнять вас.
     У Порции от страха задергалось лицо, в глазах промелькнуло сомнение. Брайт видел, что она все еще не доверяет ему.
     - Верьте мне, - прошептал он, понимая, что слишком много от нее требует. Выражение ее лица говорило, что она готова убить его.
     С коротким смешком Брайт скатился с постели и начал разыгрывать новую сцену. Кусочек голого тела взбодрит зрителей и произведет должный эффект на Порцию. Он снял пиджак, шарф и рубашку, для большей наглядности вытащил из волос ленточку и растрепал их.
     Сидя на коленях, Порция наблюдала за его действиями. Тело ее напряглось.
     - Что вы делаете? - спросила она. Подушечки за щеками меняли ее голос, но все же он оставался твердым, скорее похожим на голос самой Порции, чем на голос четырнадцатилетней девочки.
     - Боишься, что красота моего тела подействует на тебя, деточка? Неужели тебе не интересно увидеть голым своего первого мужчину? Хочешь еще что-нибудь посмотреть?
     - Нет! - в ужасе закричала Порция, отодвигаясь подальше.
     Чтобы подразнить ее, Брайт расстегнул одну пуговицу на поясе, и Порция в страхе отвернула голову. Стараясь не рассмеяться, Брайт посмотрел на нее: только Порция могла вести себя так.
     Сейчас он ясно видел, что Порция - его судьба, и с восторгом принимал такую судьбу со всеми ее рытвинами и ухабами. А впереди их будет очень много. Завоевать сердце Порции - дело непростое, но если он даже завоюет его и она станет его женой, впереди его ждет немало трудностей. Его будущее связано с проектом Бриджуотера, и он должен жениться на деньгах. Если он этого не сделает, то потеряет все. Не исключено, что брат лишит его содержания, а это уж совсем плохо.
     Сама же Порция не только не имеет за душой ни пенни, но представляет собой бездонную бочку для исчезновения денег. Если он не выиграет это пари, она сразу обойдется ему в кругленькую сумму, а уж когда они поженятся, ему придется выкупать ее имение и постоянно вытаскивать из долгов ее брата. Надо полагать, что и остальные члены ее семьи обойдутся ему недешево.
     Однако Брайт готов был пойти на это. Это его судьба. Стрела Купидона угодила прямо в сердце. Он не понимал, как такое могло с ним произойти, но ясно видел, что они связаны с Порцией отныне и навсегда. Форт полагал, что заманил Брайта в ловушку, но он просто подтолкнул его к свершению неизбежного.
     Брайт приказал себе сосредоточиться на спектакле, который он и его будущая невеста обязаны разыграть... Он должен действовать так, чтобы не пострадало ее самолюбие и присутствующие не узнали, кто она на самом деле.
     Брайт бросился на кровать, обнял Порцию за талию, перевернул на спину и подмял под себя. Почувствовав на себе его полуобнаженное тело, она начала яростно сопротивляться.
     - Хочешь укусить меня, малышка? Ну что же, я не возражаю.
     Порция обнажила острые белые зубки, и он уже приготовился к тому, что она вонзит их в его плечо, но вдруг, вспомнив что-то, она вопросительно посмотрела на него.
     - Проси пощады, - шепнул Брайт.
     - О, милорд, пожалейте меня! - закричала Порция совсем как настоящая актриса.
     - Побойся Бога, малышка. Я заплатил за тебя шестьсот гиней. Клянусь, что ты получишь удовольствие, - громко, так, чтобы слышали зрители, сказал Брайт, затем тихо шепнул:
     - Кричи.
     Порция закатила глаза и пустила в ход ногти. Брайт слегка отодвинулся от нее, и тогда она, перевернувшись на живот, замолотила по кровати кулаками, испуская дикие вопли. По мнению Брайта, она слегка переигрывала, но на зрителей эта сцена должна была произвести нужное впечатление.
     Придав лицу должное выражение, Брайт погладил ее по спине.
     - Успокойся, мое сердечко, это совсем не так уж и неприятно. Перестань плакать. Порция зарыдала еще громче.
     - Хочу домой! - кричала она.
     Брайт решил, что первый акт их спектакля завершен и пора приступать ко второму, где он должен соблазнять Порцию. Нужно сыграть его как можно убедительнее и во что бы то ни стало выиграть пари. Двенадцать сотен гиней для него ничего не значили, здесь важна была его личная победа, для достижения которой он имел все: свой опыт, чувство, которое вспыхивает с первой встречи и которое он уже осознал и принял для себя. Сейчас его задача - завоевать Порцию, использовав для этого все свое искусство в любви.
     Брайт лег на Порцию, полностью накрыв ее своим телом. Она перестала рыдать, и он почувствовал, как тело ее напряглось. Отбросив фальшивые волосы, он нежно поцеловал ее в шею.
     - Нет! - запротестовала она, и ее протест был искренним.
     - Но это необходимо, - прошептал он в ответ. - Разве тебе не приятно? - Его язык пробежал вдоль ее плеча, слегка спустив платье. - Ты такая сладкая...
     - Пожалуйста! - взмолилась Порция, поправляя платье.
     Именно так должна была вести себя испуганная четырнадцатилетняя девочка, но так вела себя сама Порция.
     - Вспомни, - прошептал он, - что я поставил условие не раздевать тебя. Позволь мне хоть самую малость.
     - Это был ваш собственный выбор, - прошептала Порция, уткнувшись в постель, но тело ее расслабилось.
     - Зрителям будет приятно увидеть кусочек тела.
     - Весь Лондон погряз в пороке, - процедила Порция, сжимая кулаки.
     Брайт рассмеялся и слегка укусил ее за плечо.
     - Принимая во внимание, что в Лондоне живут король и королева, за такие слова вас могут привлечь к суду, обвинив в государственной измене.
     Брайт запечатлел на ее шее несколько легких поцелуев, и по ее телу прошла дрожь.
     - Приступайте скорее к делу, - прошептала она.
     - Еще рано, - ответил он, спуская руку на ее поясницу. Он ласкал ее спину, слегка поглаживая и целуя. Дыхание Порции участилось.
     "Ах, Порция, - подумал Брайт, - когда-нибудь мы пройдем с тобой через все ласки и подойдем к самому прекрасному - к вершине любви".
     - Ты, оказывается, очень чувственная, - прошептал он, - ты как прекрасный инструмент.
     - Пистолет с взведенным курком, - прошептала она в ответ.
     Брайт рассмеялся и еще ниже опустил руку. Порция дернулась, пытаясь скинуть ее, но рука скользила все ниже и ниже, пока не остановилась на более интересном месте.
     - Тебе нравится это, Ипполита, - сказал он громко. - Я знаю, что нравится. Похнычь, - добавил он шепотом.
     В глазах Порции вспыхнул гнев, но она пискнула, как растревоженный щенок. Этот писк болью отозвался в сердце Брайта, и ему захотелось покрепче прижать ее к себе. Он никогда не понимал мужчин, которые могли насиловать этих беззащитных девственниц, однако их дела его не касались, и он не вмешивался.
     Но сейчас все обстояло иначе. Надо любыми способами отделаться от Кутбертсона и положить конец его грязному делу.
     Рука Брайта мягкими круговыми движениями ласкала живот Порции, и он видел, что та смотрит на него круглыми от смущения глазами.
     - Не бойся, - громко произнес он, - здесь нет ничего страшного. - И тихо добавил:
     - Доверься мне.
     Нежно поцеловав Порцию в губы, Брайт встал с кровати и подошел к стене, где были развешаны различные, необходимые для любовных утех предметы. Он снял пузырек с ароматным маслом, который держал в руке один из нарисованных на стене сатиров, и вернулся в постель, растирая каплю масла между пальцами.
     "Грозный и могущественный Гадес, бог подземного царства, - мысленно заклинал Брайт, - помоги мне пробудить ее чувственность!"

Глава 10

     Мысли Порции путались. За время аукциона она приготовилась к самому худшему. Голос Брайта вывел ее из равновесия, и она не знала, что и думать, но когда она увидела Форта, решила, что в его лице пришло спасение.
     Однако она досталась Брайту, и он вместо того, чтобы отпустить ее, привел в эту отвратительную комнату.
     Сейчас они оба стали участниками пари, и если она будет следовать указаниям Брайта, ей достанется сумма в двенадцать сотен гиней! И кроме того, она навсегда освободится от Брайта.
     Казалось, что может быть легче, но у Порции не было привычки обманываться на свой счет. Брайт еще раньше пробудил в ней желание, и, противясь ему, она хотела как можно скорее уехать из Лондона. Это желание охватило ее при свете дня, когда они оба были одеты. Сейчас же, полуобнаженный, в мерцающем свете свечей, он стал мужчиной ее самых откровенных снов, и это делало его еще более опасным. Он пришел в этот публичный дом не случайно. Он знал все непристойные трюки любовных утех и, ко всему прочему, был игроком. И даже здесь он оказался рядом с ней, потому что заключил пари.
     Так думала Порция, наблюдая за Брайтом, идущим к кровати с пузырьком масла с руке, каплю которого он растирал между пальцами.
     Он улыбнулся и, прежде чем она успела отстраниться, провел пальцем у нее под носом. Терпкий запах проник в ноздри. Таким же запахом была наполнена вся комната, и это был запах греха.
     Порция протерла намазанное место, но запах не исчез.
     "Притворяйся, но не сдавайся", - приказала она себе, наблюдая за действиями Брайта.
     Она начинала понимать, что он имел в виду, говоря о правилах этой азартной игры, но в любом случае ей нужно быть осторожной в своих действиях.
     Голый по пояс, с распущенными до плеч темными волосами, Брайт был очень красив.
     - Не бойся, Ипполита, - сказал он, улыбаясь. -Ты будешь наслаждаться каждой минутой, проведенной со мной.
     Порция отодвинулась подальше. Она не желала наслаждаться. Ее задача была притворяться и не более того. Он просил доверять ему, но как она может доверять такому человеку? Какая дурочка доверится ему?
     Порция настороженно ждала, что Брайт опять ляжет на нее, но он сел на кровать, скрестив ноги, и потянул ее за лодыжку. Она дернулась и прикрыла ногу юбкой.
     Налив в ладони масла, Брайт начал втирать его в правую ногу Порции. Он размял каждый палец ее ноги и круговыми движениями стал подниматься выше. Душистый запах, проник во все поры ее тела, и голова Порции закружилась. Этот запах и нежные прикосновения рук Брайта доставляли ей несказанное удовольствие, О Господи! Так можно сойти с ума.
     - Что вы делаете? - закричала Порция, пытаясь вырвать ноги из его сильных рук.
     - Изучаю тебя - ответил Брайт, упирая ее ногу пяткой в свое бедро. Распущенные волосы скрывали его лицо, но Порция знала, что он прекрасен.
     "Держись, Порция!"
     - Прежде чем мы закончим наш спектакль, моя амазонка, я изучу каждый дюйм твоего тела, - сказал Брайт, продолжая массировать ее ногу, - и получу удовольствие от каждой его клетки.
     Порция вздрогнула: ей по-настоящему стало страшно.
     - Мне не нравится все это, - сказала она. Брайт внимательно посмотрел на нее. Прекрасный и загадочный, он был похож на изображенных на потолкебогов и казался таким же могущественным, как и они.
     - Маленькая лгунья, - сказал он голосом нежным и глубоким, как ночное небо. - Я помогу тебе воплотить в жизнь самые прекрасные и самые сокровенные твои мечты. Ты будешь сходить с ума от наслаждения и от меня.
     - Нет! - закричала Порция, чувствуя, что он говорит вполне серьезно. Это была уже не игра.
     - О да, - уверенно ответил он. Порция снова попыталась выдернуть ногу, но он только крепче сжал ее. Закрыв лицо руками, Порция откинулась на спину и попыталась контролировать свое тело, которое переставало подчиняться ей - умные руки Брайта сделали свое дело. Если и дальше будет продолжаться так, его слова воплотятся в жизнь.
     Слегка приподняв ее ногу, Брайт поцеловал каждый палец, затем намазал маслом ступню и далее икру. Он покрыл поцелуями всю ногу от ступни до икры.
     Невероятное блаженство разлилось по телу Порции... но она говорила себе, что не должна поддаваться соблазну, не должна показывать Брайту, что ей приятны его прикосновения. Порция через силу открыла глаза.
     Язык Брайта путешествовал вдоль ее ноги, а пальцы дотронулись до внутренней стороны колена.
     " Порция вздрогнула. Нет, нет, она не должна поддаваться ему.
     Но это было уже не ее колено и не ее нога. Она уже не могла управлять своим телом, которое горело, дрожало, желало...
     - Как прекрасны твои ноги, - сказал Брайт, и его слова прозвучали, подобно стихам. - Нежные, стройные, чувственные, такие же, как и вся ты.
     Его волнующий, глубокий голос завораживал ее.
     Только сейчас Порция осознала, что ее тело изгибается навстречу его рукам, и попыталась снова взять себя в руки.                 -
     Брайт выпустил ее ногу, и она облегченно вздохнула, но пытка только начиналась, так как он взял в руки ее другую ногу.
     - Твои ноги стройные и сильные, - шептал Брайт. - Твоя кожа нежная, как чудесный китайский шелк. Когда я глажу твои ноги, блаженство растекается по всему твоему телу, достигая самых сокровенных его уголков. Ты испытываешь сладкую боль... Ты гибкая, как ива, грациозная, как олениха... Твое тело отвечает на мою ласку. Дотрагиваться до тебя, маленькая воительница, сплошное удовольствие. Победа и сладкий плен подобны раю на земле... для нас с тобой...
     Прикосновения, аромат масла, звучание голоса, поэтичные слова делали свое дело, лишая Порцию сил сопротивляться. Она попыталась напомнить себе, что это только игра, умелые и умные трюки, к которым прибегает Брайт, но все равно не могла совладать с собой.
     Брайт перевернул ее вниз лицом и продолжал массировать то одну, то другую ногу - легкими прикосновениями за коленом, сильнее в икрах, но его руки ни разу не залезли ей под юбку.
     Порция закрыла лицо руками и попыталась вспомнить, почему ей надо изо всех сил отказываться от наслаждения и в то же время делать вид, что она его испытывает.
     Руки Брайта легли ей на поясницу и начали ее массировать.
     - Каждая твоя косточка чувствует мои руки, не так ли, моя кошечка? Ну-ка изогнись еще раз и помурлыкай мне.
     Не в силах сдержаться, Порция изогнулась, хотя и не стала мурлыкать.
     - Хватит! - взмолилась она. - Прошу вас, милорд...
     - Еще немного... совсем немного... Он снова повернул ее, и его руки коснулись ее груди. Порция дернулась, но Брайт крепко держал ее.
     - Да, твое тело хочет меня, но хочешь ли меня ты?
     - Нет! - закричала Порция, не зная, где игра, а где правда.
     Ли