овек,   вместо   этого
омерзительного Вернхэма!
   Почему, ну почему они всегда препираются по любому Поводу?
   Его лицо приняло строгое выражение.
   - Я вышиб Вернхэма. Ваш проклятый братец помешал мне убить его.  Это,
видите ли, не соответствовало его заумному плану.
   - План Ротгара сработал, - назидательно проговорила Эльф. - Благодаря
ему Шон и Частити смогли пожениться.
   - Но он привел к смерти моего отца.
   Так  внезапно  от  пустячной  перебранки  они   перешли   к   суровой
реальности.
   - Этого нельзя было предотвратить, - тихо произнесла она. - Он  сошел
с ума и пытался убить мать короля.
   - Ваш брат довел его до безумия.
   - Нет. Может быть, это была последняя капля, но он уже  был  безумен.
Частити рассказала мне о своем заключении в Менденхеде, когда  ваш  отец
пытался избить ее, но вы его остановили.
   Граф отвернулся.
   - Едва ли можно назвать безумным отца, который бьет свою  распущенную
дочь.
   - Вы утверждаете, что он был совершенно нормален тогда?
   Она  чувствовала  его  напряжение,  будто  он  боролся  с  невидимыми
оковами. Чтобы освободиться или, наоборот, остаться в  них?  Или  просто
терзался воспоминаниями?
   - Нет, в этом не было ничего нормального. Он наслаждался, причиняя ей
боль. Думаю, он с удовольствием убил бы ее. Но...
   - Но вы не желали ему смерти,  потому  что  он  был  вашим  отцом.  Я
понимаю.
   Он взглянул на нее и даже улыбнулся, но улыбка вышла кривой.
   - Ничего вы не понимаете, Эльф, ибо благословенны, а не  прокляты.  -
Он снова остановился, на сей раз у окна, вдали от цветов и  благоухания.
- Оставьте вы эти попытки всех примирить. Вас ждет разочарование.  Моего
отца мучили тревоги и заботы, а ваш брат использовал его и меня как пару
пустоголовых марионеток. Он походя уничтожил нас обоих. Я не хочу ничего
забывать.
   - Но виновен в этом ваш отец, а не мой брат.
   - Но это был мой отец, а ваш брат - всего лишь ваш брат. Вы верите  в
семью. Вы рассчитываете на поддержку братьев, даже если вы не правы. Эта
добродетель,  знаете  ли,  не   является   исключительной   прерогативой
Маллоранов.
   Впервые они разговаривали серьезно, и она терпела поражение.
   - Но ведь он умер, - попыталась возразить Эльф. - Это уже в  прошлом.
Разве время не лечит раны?
   -  Оказывается,  нет.  Впрочем,  кровь  может  оказаться  целительным
бальзамом.
   - Я никогда не позволю вам драться на дуэли с моими братьями.
   Она не ожидала, что  ее  смешное  заявление  вызовет  у  него  слабую
улыбку.
   - Вы меня смертельно ужалите, чтобы этому помешать?
   Это не тот Уолгрейв, которого знала Лизетт, но даже проблеск сходства
с ним заставил дрогнуть ее голос...
   - Я сделаю все, чтобы предотвратить дуэль. Вы член нашей  семьи,  как
бы вы это ни отрицали. И я не допущу, чтобы кто-нибудь был убит.
   Внезапно его лицо превратилось в ничего не выражающую маску.
   - Вы хотите сказать, что беспокоитесь обо мне?
   - Ну конечно же! Вас впутали во все это, не спрашивая вашего желания,
и несправедливо, что вы так страдаете. Вам  не  станет  лучше,  если  вы
убьете Роттара, не говоря уже о том, что это непросто сделать.
   - Может быть, мне полегчает, если он убьет меня.
   Этот безразличный тон проник ей в самое сердце. Что же такое  ужасное
произошло, раз он ищет смерти? Неужели его намерение  втянуть  Брайта  в
дуэль всего лишь попытка самоубийства?
   - Бедная Эльф, - проговорил он почти нежно, дотронувшись до ее  щеки,
- вы так побледнели, и  я  чувствую  себя  негодяем,  вторгаясь  в  ваше
безмятежное существование со своей мрачной душой.
   После  того  как  она  побывала  в  роли  Лизетт,  такое   мимолетное
прикосновение не должно уж очень потрясти ее. Однако Форт впервые сделал
это по отношению к Эльф Маллоран! Тело ее затрепетало,  как  напряженная
струна арфы, которой коснулась рука музыканта. Выражение его  лица  тоже
изменилось. Оставаясь суровым, оно утратило свою Обычную холодность.
   - Успокойтесь, - сказал он. - Отныне я не буду вредить Маллоранам.  Я
и сам думал над этим, и вы только что  открыли  мне  глаза.  Есть  более
милосердные пути для  исполнения  моих  новых  обязанностей.  Если  ваши
братья больше не заденут меня, им незачем меня опасаться.
   Не в состоянии связно  выразить  свои  чувства.  Эльф  только  смогла
вымолвить:
   - Благодарю вас.
   - Всегда к вашим услугам, -  беспечно  бросил  он.  -  Теперь  можете
посвятить все свое время поиску мужа, прежде чем рассыплетесь в прах.
   Быстро поцеловав кончики ее пальцев, он поклонился  и  оставил  ее  в
полном смятении от нахлынувших чувств.
   Не сразу осознав, что продолжает стоять на месте, Эльф изобразила  на
лице беззаботную улыбку и непринужденно поспешила назад к своей тетке  с
таким видом, будто  никогда  не  чувствовала  себя  лучше.  Не  в  силах
разобраться в собственных эмоциях, она убедила себя, что рассержена.  До
чего же ей надоела эта его манера всегда оставлять  за  собой  последнее
слово!
   Но в действительности это заботило ее меньше всего.
   Самоубийство! Он думал покончить  с  собой  или  устроить  все  таким
образом, чтобы кто-нибудь другой  оказал  ему  такую  услугу.  Можно  ли
считать, что все в прошлом? Его слова о милосердии сулили надежду, но не
исключали возможности самоубийства.
   А его обещание отказаться от вражды и мести? Ей бы  ликовать,  а  она
испытывает сердечную тоску.
   Погрузившись в собственные мысли, она повернула  в  дамскую  комнату,
рассчитывая, что там пусто и она сможет спокойно подумать.
   Кроме двух служанок, в обязанность которых  входило  оказывать  дамам
услуги, там никого не  было.  Расположившись  на  диване,  Эльф  сидела,
обмахиваясь веером и глубоко задумавшись.
   Ну не странно ли: самый важный разговор из  всех,  что  она  имела  с
Фортитьюдом  Харлеем  Уором,  оказался  и  последним.  Когда   они   еще
встретятся? Несмотря на его появление у герцогини этим вечером, Форт  не
был завсегдатаем балов и приемов. А Эльф редко  посещала  столь  любимые
мужчинами зрелища, связанные со спортом и  политикой,  и  тем  более  не
бывала в борделях и игорных домах.
   Она бы должна испытать облегчение от окончания давней вражды.  Ей  бы
радоваться тому, что Форт  отказался  от  своих  замыслов  и  перестанет
наконец вмешиваться в дела ее семьи. Вместо  этого  Эльф  была  до  слез
огорчена тем, что, возможно, больше его не увидит. Очевидно, ее  чувство
к нему сильнее, чем она полагала.
   А для него она всего лишь жалящее насекомое.
   Эльф вспомнила, как не однажды водоворот  светской  жизни  сводил  их
вместе. Подсознательно чувствуя, что ее  семья  отчасти  повинна  в  его
мрачном настроении, девушка пыталась рассеять уныние графа. Может  быть,
она и проявила чрезмерную язвительность от досады, что он  упорствует  в
своей неприязни, но чтобы жалить?
   Хотя, наверное, Уолгрейв прав. Надо же было  как-то  вырвать  его  из
мрака одиночества, и она ни о  чем  не  сожалела.  Честно  говоря,  Эльф
согласилась бы попробовать опять!
   Правда, видимо, заключается в том, с тоской подумала  Эльф,  что  она
наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним даже тогда, когда считала
его грубым и бесчувственным. С первой встречи он поразил ее  воображение
и пробудил в ней чувственный отклик.
   Теперь  же,  после  Воксхолла,  неосознанное  влечение  стало  вполне
конкретным. Стоит пожелать, и она может представить себе его тело,  рот,
ощутить его вкус. В сущности, образы то и дело являлись ей независимо от
ее желания и в самые неподходящие моменты.
   Пожалуй, куда важнее то, что она узнала его как человека. Она  видела
его  настоящего,  непринужденно  общающегося  с  людьми,  и  могла  себе
представить, каков он на самом деле.  Далеко  не  святой,  но  способный
сочувствовать, творить добро, не лишенный чувства юмора.
   Способный радоваться и дарить радость.
   С кривой усмешкой она вспомнила, как и Частити, и Порция  утверждали,
что Форт наделен этими качествами. Они оказались правы.
   Но что ей делать? Чем  помочь  достойному  человеку  возобладать  над
мрачным, ожесточенным циником?
   Вздрогнув, она вспомнила о шотландцах и измене. Надо  распутать  весь
клубок, если она хочет когда-нибудь увидеть  Форта  беззаботным,  как  и
полагается молодому человеку. Маловероятно, что такое возможно, пока ему
грозит петля или топор.
   Решительно поднявшись, Эльф  задержалась  у  зеркала,  проверяя,  как
выглядит. Надо постараться напрячь все умственные  способности  и  найти
способ разоблачить предателей. Тогда она  попробует  ужалить  Форта  еще
разок и посмотрит, что из этого выйдет.
   Посещение бала у герцогини не принесло Форту успокоения,  ибо  теперь
уже Эльф Маллоран не выходила у него из головы. По-видимому, безумие его
отца - наследственное заболевание.
   Эльф Маллоран!
   Невозможно  вообразить  менее  подходящую  особу,  но   на   какое-то
мгновение он даже возжелал ее. Не физически, хотя она совсем не дурна  с
его  точки  зрения,  а  в  собственность.  Он  хотел,  чтобы   она   ему
принадлежала.
   Безумие поразило его в тот самый  момент,  когда  Эльф  сказала,  что
беспокоится  за  него.  Форт   всегда   думал,   что   свойственные   ее
жизнерадостной натуре преданность  и  способность  любить  предназначены
только членам ее семьи. Он завидовал им. Его сестры так же  привязаны  к
нему, но прошлое их семьи оставило на всех слишком  глубокие  шрамы.  Не
могло быть никаких сомнений в горячей любви, которую Эльф питала к своим
братьям.
   Его буквально пронзила мысль о  том,  что  рядом  с  ним  может  быть
кто-то, способный окружить его теплом,  верить  в  него,  доверять  ему,
заботиться о нем и изгнать весь мрак и тени из его жизни своей улыбкой и
милой болтовней...
   Вот тебе раз! Разве его не раздражала ее болтовня? Теперь, однако, он
понял,  что  это  -  единственное  доступное  ей   оружие.   Приглушенно
выругавшись, Форт постучал по крыше кареты. Когда кучер  открыл  окошко,
граф приказал ему  ехать  к  сеньору  Анджело,  известнейшему  в  Англии
фехтовальщику. Даже в этот поздний  час  Анджело  не  откажется  принять
самого богатого из своих учеников.
   Форт регулярно посещал Анджело, оттачивая свое мастерство  в  надежде
драться с Маллоранами и убить их.
   - Почему так поздно, милорд? - спросил  флорентиец,  провожая  его  в
скудно обставленный зал для занятий,  единственным  украшением  которого
являлись висевшие на стенах маски и оружие. В  пустом  помещении  гулкое
эхо вторило их шагам.
   - Так, причуда, - ответил Форт, снимая камзол и жилет. - В десять раз
больше твоей обычной платы, Анджело.
   В темных глазах маэстро вспыхнул интерес. Он  поклонился  и  принялся
зажигать настенные светильники. Форт снял туфли, выбрал маску, рапиру  и
занял исходную позицию.
   -  Кого  теперь  вы  собираетесь  убить,  милорд?  -  поинтересовался
Анджело, становясь в позицию напротив.
   - Может быть, вас.
   Анджело рассмеялся, отсалютовав шпагой.
   - Buona fortuna!  Но я не  буду  убивать  вас  за
вашу дерзость. Я проявлю к вам, друг мой, снисходительность, потому  что
совсем не жажду видеть вас на кончике рапиры до  того,  как  вы  успеете
понять, что произошло. - Он сделал выпад, Форт отразил его, вернул удар,
и поединок начался.
   - Сегодня вечером, - сказал Форт, форсируя атаку, -  мне  не  хочется
убивать. Мне просто не по себе.
   - Ага! - воскликнул итальянец, отскакивая назад, сверкающее лезвие со
свистом рассекло воздух, отражая выпад Форта. - Значит, дело в  женщине.
Наконец-то, мой друг, женщина!
   - Дьявол, ничего подобного! - рявкнул Форт и тут же задержал дыхание,
так как фехтовальщик нанес молниеносный удар,  и  он  почувствовал,  как
острие шпаги уперлось ему в грудь.

Глава 8

   На следующее утро Эльф попросила принести завтрак ей в спальню, чтобы
не   попадаться   на   глаза   проницательной   Аманде.   Она   пыталась
сосредоточиться на заговоре, но мысли  о  Форте  устроили  в  ее  голове
настоящий  фейерверк,  затмевая  все  вокруг.  Наверное,  на   нее   так
подействовала его боль, думала она, надкусывая булочку  с  черникой.  На
балу в Девоншир-Хаусе  циничная  маска  ненадолго  соскользнула  с  лица
Форта, и девушка поняла, как он страдает. Эльф не могла допустить, чтобы
кто-нибудь так мучился.
   Проведя в размышлениях бессонную  ночь,  она  пришла  к  выводу,  что
корень всей проблемы - в смерти его отца.
   До того  как  унаследовать  титул,  Форт  проводил  время  в  поисках
развлечений и считался беспечным  малым,  правда,  склонным  к  вспышкам
гнева. Когда в его семье  возникли  проблемы,  эта  сторона  его  натуры
возобладала, но в нем еще не было признаков горечи или ожесточения.  Эти
качества появились  только  после  трагических  событий  во  время  бала
маскарада.
   Может быть, он просто горюет  по  отцу?  Маловероятно.  Его  угнетает
нечто, куда более мрачное и запутанное, чем горе.
   Эльф недовольно поморщилась и вытерла пальцы о льняную салфетку.  Она
не съела ни крошки и совсем не чувствовала аппетита.
   Вспоминая маскарад в ноябре прошлого  года,  Эльф  поняла,  как  мало
внимания уделила смерти четвертого графа Уолгрейва. Ее не было в  холле,
когда раздался роковой выстрел. Сразу  же  вслед  за  этим  ей  пришлось
ухаживать за принцессой Августой и другими дамами, упавшими в обморок. А
после бала она занялась подготовкой к свадьбе Шона и Частити.
   Хотела бы  Эльф  знать,  что  именно  подействовало  на  Форта  столь
пагубным  образом.  Ответ  на  этот  вопрос  необходимо  найти.  Девушка
чувствовала, что никому не будет покоя, пока она все не выяснит.
   В очередной раз Эльф с досадой подумала: придется  ждать  возвращения
братьев, которые могли бы ей рассказать, что же случилось на самом деле.
Куда они все запропастились? Прошло  уже  три  дня,  как  она  разослала
сообщения. Пора бы хоть кому-нибудь вернуться. Слишком  все  запутано  и
взаимосвязано, слишком рискованно, чтобы один человек мог разобраться  в
этом деле, даже если это и Маллоран.
   Кстати, где пропадают слуги? Почему от них до сих пор  нет  известий?
Она вдруг засомневалась: не пренебрег ли Грейндер ее распоряжениями и не
утаивает ли от нее доклады. Пусть только посмеет!  Она  спустит  с  него
шкуру. Эльф позвонила Шанталь,  выскользнула  из  постели  и  решительно
набросала записку Грейндеру с требованием отчета.
   Первым делом она велела горничной передать записку лакею с  указанием
незамедлительно доставить ее адресату. Одевшись, Эльф спустилась вниз  и
узнала, что Аманда отправилась навестить свою старую  няню,  предоставив
ей целую кипу приглашений для тщательного изучения. Эльф просмотрела  их
без  всякого  интереса.  Светская  активность  казалась  ей  все   более
бессмысленной, хотя она и не прочь отвлечься, чтобы заглушить  снедавшую
ее тревогу.
   Беспокойство так терзало ее, что она была готова часами вышагивать по
комнате из угла в угол, с нетерпением ожидая вестей от Грейндера. Вместо
этого она постаралась взять себя в руки и, как истинная леди, уселась  в
уютном, залитом солнцем уголке, занявшись рукоделием.
   Предаваясь  невинному  занятию,  она  тщательно  анализировала  планы
заговорщиков и намечала свои возможные действия.  Однако  ее  мысли  все
время возвращались  к  Форту,  словно  какая-то  деталь,  подсознательно
отмеченная ею, имела непосредственное отношение к нему.
   Внезапно, отбросив в сторону изящную вышивку, девушка решила еще  раз
порыться в стопке приглашений.
   Вот! Она извлекла карточку, которая по неведомой причине засела у нее
в голове. Леди Ярдли давала маскарад.  Леди  Ярдли  -  весьма  почтенная
дама, и ее приемы не имели ничего общего с Воксхоллом. Почему же в таком
случае ее приглашение вызвало у Эльф интерес? Что-то порочное  витало  в
ее мыслях...
   Наконец ее осенило: леди Ярдли доводится теткой Форту. А значит, граф
наверняка там будет. Более того, на маскараде  Эльф  снова  может  стать
Лизетт. Если он появится, то, несомненно, узнает алый с золотом наряд  и
последует за ней. Возможно, ей удастся еще раз увидеть  великодушного  и
веселого Форта.
   Разумеется, ей грозит риск разоблачения,  и  тогда  она  окажется  не
только в неловкой ситуации, но даже опасности.
   Испытывая  одновременно  и  приятное  волнение,  и  тревогу,  девушка
сидела, уставившись на карточку с приглашением, пока  стук  в  дверь  не
вывел ее из задумчивости.
   Вошел лакей Аманды:
   - Человек по имени Робертс спрашивает, не соизволите ли принять  его,
миледи.
   Робертс? Кто это?
   Эльф не сразу вспомнила, что так зовут  одного  из  слуг  Маллоранов,
приставленных  следить  за  Фортом.  Девушка  удовлетворенно  вздохнула:
наконец-то она может заняться чем-то конкретным  и  забыть  на  время  о
своих безумных фантазиях.
   "В твоих руках,  возможно,  судьба  государства  и  жизнь  короля,  -
мысленно ругала она себя, следуя за лакеем. - А ты думаешь  о  том,  как
разодеться в красное и провести ночь греха с Фортом Уором!"
   Если повезло,  Робертс  узнал,  где  живут  шотландцы.  Тогда  она  в
какой-то степени сможет контролировать ситуацию.
   Лакей проводил ее в гостиную экономки, где ждал Робертс, одетый,  как
почтенный торговец, в бриджи и куртку из шерстяной  ворсистой  ткани.  В
таком виде, смешавшись  с  уличной  толпой,  он  едва  ли  мог  привлечь
внимание. Эльф с удовлетворением отметила, что он явно знает свое дело.
   Но первые же его слова разочаровали ее.
   - Боюсь, мне практически нечего сообщить, миледи.
   - Нечего? - огорченно повторила Эльф, опустившись в кресло.
   Робертс пожал плечами:
   - Граф делает то, что положено делать графу, миледи. И  слуги  в  его
доме того же мнения. Ничего  сомнительного,  разве  что  несколько  дней
назад он привел ночью потаскушку, которая  вроде  сбежала  от  него.  По
крайней мере, - добавил он, почесывая  свой  нос,  -  утром  ее  там  не
Оказалось, и, похоже, это его задело.
   Эльф искренне надеялась, что ее щеки не покраснели.
   - Не думаю, что это важно Он воспринял это как упрек.
   - Сожалею, миледи.
   - И никто не наблюдает за домом?
   - Никто, миледи, хотя улица довольно  оживленная  и  полностью  этого
исключить нельзя, если они действуют умело. Они могут даже снять комнату
в доме напротив. Наши девушки что-то  такое  учуяли.  Но  вы  же  знаете
женщин. - Он дипломатично умолк, с преувеличенным вниманием рассматривая
стену.
   -  Отлично  знаю,  --  уронила  Эльф.  -  Итак,  они  полагают,   что
наблюдатели есть, но никто из вас ничего особенного не заметил. А  ночью
за домом нет слежки? Думаю, это несложно проверить.
   - Покорнейше прошу прощения, миледи, но с какой  стати  наблюдать  за
его домом, когда он спит? Если граф кого-то интересует, то за ним  будут
следить днем, а в такой толчее не много увидишь.
   - Значит, ничего. - Эльф даже стало дурно от тревоги и разочарования.
Видимо, пришло время довести до властей сведения о заговоре.
   А что, собственно, она знает? Что человек по имени Мюррей  говорил  о
делах, смахивающих на заговор якобитов с целью убийства короля,  и  граф
Уолгрейв в этом участвует? А она об этом услышала, прогуливаясь по аллее
друидов в Воксхолле, прикинувшись - по совершенно немыслимой причине!  -
француженкой Лизетт Белхарди?
   Да ее просто упекут в сумасшедший дом!
   - Кроме комнаты в подвале, которую граф велел охранять.
   Эльф, глубоко задумавшись, вздрогнула:
   - Что?
   - Сдается, граф что-то спрятал недавно в подвале, миледи, и приставил
сторожить двух парней. Они не знают, что там, да и никто не знает.
   - Это не человек?
   Робертс отрицательно покачал головой:
   - Ни еды, ни воды. И размером никак не больше ребенка, завернутого  в
плотную ткань. Хотите, чтобы мы попробовали выяснить, в чем дело?
   Эльф попыталась  угадать,  что  бы  это  могло  быть,  но  ничего  не
придумала.
   - А вы сможете все проделать незаметно?
   Он опять потер нос.
   - Не так-то это просто, миле