Розамунда с трудом удержалась, чтобы не кивнуть в знак согласия.
     - Но вы сказали, что он тоже приехал с целой свитой?
     - Да, но это по большей части деловые помощники: клерки, бухгалтеры, юристы и прочие. Однако у всех этих людей есть собственные слуги. Как я понимаю, лорд Бренд управляет поместьями своего брата, и у него очень много работы.
     Клерки.
     Бухгалтеры.
     Юристы.
     Розамунда налила себе еще чаю, не зная, плакать ей или смеяться. Ничего себе тайный раб-любовник! Даже когда она выяснила, что он лорд, до нее не полностью дошло полное значение этого титула. Откуда ей было знать? Он безо всяких возражений остался в простом доме, почти лишенном прислуги. Фактически вел себя как неудачник, прожигатель жизни, за коего она и приняла его вначале. Авантюрист, которому больше нечего делать, кроме как развлекаться с ней в постели!
     Правда, он твердо заявил, что на рассвете должен уехать, и только это и свидетельствовало о его занятости.
     У лорда Бренда Маллорена была собственная свита и брат, приближенный к королю! Теперь лучше, чем когда-либо, она понимала, что между ним и Рози Эллингтон не может быть ничего общего, если не считать случайной связи во вдовьем доме.
     И все же, все же... Девушка откусила сухое печенье. Он ведь совершенно искренне умолял ее бежать вместе с ним. Она вспомнила его настойчивость, вспомнила, как он разозлился, когда она отказалась, как снова и снова возвращался к этому на протяжении ночи.
     Теперь Розамунде стало ясно, что он не шутил. Будучи столь влиятельным, Бренд мог уладить все недоразумения. Им не пришлось бы волноваться о том, что подумают люди. Без сомнения, он полагал, что она почтет за честь стать его любовницей. Что для такого человека скандал в свете? Не более чем комариный укус!
     А если бы Венскоуту не угрожали коттериты, поддалась бы она на его уговоры?
     Нет, не поддалась бы. Ведь не существуй коттеритов, она бы никогда не легла к нему в постель, будь он самым распрекрасным мужчиной на свете. Да и сам он никогда бы не выказал к ней интереса, увидев ее шрамы, которые она прятала только из боязни быть узнанной.
     Внезапно ее остро потянуло домой, к Дигби, в уютный и спокойный Венскоут, где можно быть самой собой.
     Вырвавшись из плена собственных мыслей, Розамунда обнаружила, что Джерти все еще что-то говорит:
     - ...вот уже несколько дней как пропал.
     - Кто пропал?
     - Лорд Бренд, конечно. Я же вам уже сказала, миледи.
     - Так он пропал? - спросила она как можно безразличнее.
     Джерти уже убралась в комнате и ожидала распоряжений, сцепив руки на животе.
     - Вообще-то лорд всегда ездит по делам один. Он взял напрокат клячу из конюшни мистера Соверби, хоть у самого есть две хорошие скаковые лошади. Инкогно - кажется, так говорят его люди.
     - Инкогнито, - поправила Розамунда. Так вот почему на нем был простой костюм!
     - Да. Но маркиз прислал брату письмо, в котором сообщил, что едет сюда с намерением встретиться с ним сегодня Лорл Бренд получил это письмо перед своей последней поездкой. Так что непонятно, почему он задерживается.
     - Что же с ним могло случиться? - спросила Розамунда, чтобы только не молчать.
     - Знаете, миледи, всяко бывает. На свете полно злодеев. Вот в том месяце к северу отсюда разбойники ограбили три кареты. Там орудует целая банда. Надеюсь, что с лордом Брендом ничего такого не случилось.
     - Я тоже. - Опасаясь, что невольно выдала себя, Розамунда добавила:
     - Какие страсти вы рассказываете! Я теперь буду бояться ездить по дорогам!
     Джерти подошла ближе и одобрительно взглянула на пустую тарелку из-под печенья:
     - Не бойтесь. Путешествуйте при свете дня, и все будет в порядке.
     Добрый совет, подумала Розамунда. Если бы она ему следовала, то никогда бы не попала в такой жуткий переплет.
     - А что же лорд Бренд? - осторожно поинтересовалась она.
     Джерти взяла поднос. На лице ее читалось беспокойство.
     - Будем надеяться, что он скоро вернется, миледи. Его слуги говорят, что маркиз перевернет вверх тормашками весь Йоркшир, если не дождется своего брата. Зачем нам такая напасть?
     Розамунда вздрогнула, припомнив ночные рассказы Бренда о своем старшем брате, о том, как он печется о своих родных. Диана тоже говорила, что у маркиза Ротгара репутация заботливого брата и жестокого мстителя.
     Интересно, что такой человек может сделать с теми, кто опоил Бренда снотворным, заставив мучиться тошнотой и головными болями, а потом бросил его в разрушенном сарае, где вокруг ни души?
     Розамунда обхватила голову руками. Ну почему она не послушала Диану и не нашла себе любовника на маскараде? Теперь из-за нее Бренд попал в беду! Конечно, по прихоти Господа она бы все равно увидела его на дороге и спасла, но дальнейшего удалось бы избежать.
     За день или два, что он пролежал бы, выздоравливая во вдовьем доме, они могли даже не перемолвиться словом и никогда не завязать отношений, которые до сих пор терзают ей душу.
     Впрочем, ей вообще незачем было там оставаться. Поручила бы его заботам Акентвейтов, преспокойно уехала в Венскоут, не знала бы этой муки и была бы счастлива...
     Розамунда тяжело вздохнула. Несмотря на боль разлуки, она не жалела о сделанном. Теперь в ее чреве, дай Бог, зрело дитя Бренда, а не ребенок какого-то безликого незнакомца.
     В своем эгоизме она не променяла бы все случившееся даже на возможность избавить Бренда от страданий.
     Но она обязана хотя бы облегчить его участь. Стараясь не охать и не шататься, девушка встала с кровати:
     - Мне уже лучше, Джерти. Наверное, я смогу сегодня же продолжить поездку.
     - Нет, госпожа, вам надо остаться еще на одну ночь. В карете вас укачает и опять будет тошнить.
     Розамунде совсем не нравилась такая перспектива, но оставаться здесь было куда опаснее.
     - Мне надо ехать домой. Пожалуйста, помогите мне одеться.
     Джерти пожала плечами:
     - Воля ваша, миледи.
     Она быстро затянула Розамунду в корсет, надела на нее нижнюю юбку и скромное платье.
     Глянув в зеркало, Розамунда испугалась своего странного вида и в то же время слегка приободрилась.
     Даже если ей еще когда-нибудь доведется встретиться с маркизом, он ни за что не догадается, что она и леди Ричардсон - одно лицо.
     А Бренд? Узнает ли он в ней свою загадочную леди? Впрочем, разукрашенная физиономия леди Ричардсон с густым слоем белил, черными бровями и алыми губами весьма напоминала ее гротескную маску. Маска была уже испорчена, грим тоже сильно пострадал после сна.
     Отпустив горничную, Розамунда нашла баночки Дианы и как, могла подправила свое лицо. Из зеркала на нее смотрела жуткая ведьма, в которой угадывался склочный характер. Но это-то и успокаивало. Во всяком случае, на лице Джерти ни разу не отразилась жалость.
     Подкрасившись, Розамунда осмотрела комнату в поисках писчих принадлежностей. Ничего, даже дорожного блокнота Дианы. Как же написать записку без ручки и бумаги? Гостиная! Там наверняка есть подобные вещи.
     Девушка помедлила, не решаясь показаться на людях в таком странном обличье и боясь случайно столкнуться с маркизом. Нет, придется все-таки перебороть страх. Бренд, наверное, уже проснулся и мучается от головной боли. Розамунда бросила последний взгляд в большое зеркало. Никто ее не узнает...
     Неожиданно она расплылась в улыбке. Леди Гиллсет! Она выглядела в точности так, как в ее представлении должна была выглядеть леди Гиллсет - молодящаяся дама, склонная к эксцентричным поступкам. Собравшись с духом, Розамунда вышла из комнаты, чтобы спасти своего раба-любовника, попавшего в беду. В гостинице было на удивление тихо. В коридоре ей попался навстречу только один человек - молодой парень с гроссбухом в руке. Наверное, клерк. Может быть, даже один из помощников Бренда.
     Что, если остановить его и сказать...
     "Не глупи, Розамунда!"
     Она стала спускаться в вестибюль. К лестнице подошли два офицера в красных мундирах и учтиво остановились на нижних ступеньках, пропуская ее. Оба отвесили ей легкие поклоны, но не выказали особого интереса.
     Ни любопытных взглядов.
     Ни жалости в глазах.
     От облегчения Розамунда чуть не воспарила. По правде сказать, это был ее первый выход на люди.
     Лакей, дежуривший в вестибюле, охотно проводил ее в уютную гостиную с высокими окнами, выходившими на рыночную площадь. За столиком у окна пили чай две деревенские дамы, а в мягком кресле у камина толстяк средних лет читал газету.
     Мужчина не обратил на Розамунду никакого внимания, зато дамы - морщинистые и седовласые - посмотрели в ее сторону и с улыбкой кивнули... Едва заметные улыбки и отрывистые кивки. Розамунда решила, что она, видимо, не похожа на женщину их круга. И тут ее осенило.
     Сев за письменный стол орехового дерева, она достала из выдвижного ящика лист бумаги, заточила видавшее виды перо, потом, макнув кончик в чернильницу, начала писать. Вместо короткой записки рука ее вывела то, о чем говорило сердце:

     "Лорду Бренду Маллорену.
     Вы никогда не простите меня, и правильно. Наши отношения сразу же были обречены. Однако, понимая это, я обращаюсь к вам с просьбой, милорд. Вы привнесли в мою унылую жизнь свет и радость, и они останутся со мной навсегда. Во имя этой радости, которую, я надеюсь, вы хоть чуть-чуть разделили со мной, заклинаю вас: не ищите меня, чтобы отомстить или ради каких-то иных целей.
     У меня не было выбора. У меня никогда не было выбора.
     Леди Гиллсет".

     Прочитав письмо, Розамунда решила порвать его. Но не смогла. Однако и оставлять его здесь для него - полное безрассудство. Сложив листок и скрепив его печатью, она написала сверху: "Лорду Бренду Маллорену". Какой же адрес он называл ей в ночь перед разлукой? Маллорен-Хаус... Что-то еще.
     Мальборо-сквер! Она дополнила написанное, потом вывела "Лондон" и сунула лист бумаги в карман. Как бы так передать письмо, чтобы он никогда не нашел адресата?
     Спустя мгновение Розамунда написала второе письмо, как и хотела:

     "Лорд Бренд Маллорен находится в деревянном сарае недалеко от Терека, у проселочной тропы между рипонской дорогой и деревней, название которой начинается со слова "Новая"".

     Поборов искушение добавить еще что-нибудь, она сложила листок и задумалась. Кому адресовать письмо? Хоть это было опасно, она прямо так и написала - "Маркизу Роттару" Если ее план удастся, то он получит записку не сразу. За это время она успеет убраться отсюда: как только письмо будет отправлено, они с Дианой уедут из гостиницы. Ей очень хотелось остаться и убедиться в том, что Брен-да найдут и доставят в безопасное место, но это слишком рискованно: под угрозу срыва ставился весь ее план.
     Теперь следующий шаг. Розамунда встала из-за стола, взяла из стопки газету и села в кресло рядом с пожилыми дамами, сделав вид, что намерена почитать. Как она и рассчитывала, мужчина первым ушел из гостиной, и больше никто не появлялся. Собравшись с духом, Розамунда подошла к двум женщинам, которые уже допивали свой чай.
     - Прошу прощения...
     Дамы разом подняли головы.
     - Да? - сказала та, что сидела справа.
     - Что вам угодно? - подхватила вторая.
     Сердце девушки бешено колотилось, но она старательно пыталась войти в роль стареющей женщины с вульгарно накрашенным лицом.
     - Вы зашли сюда передохнуть с дороги?
     Дамы дружно кивнули.
     - Да, миссис.
     - Мы едем домой.
     - Слава Богу, возвращаемся.
     Судя по слаженным ответам, эти женщины давно знали друг друга. Да они сестры и скорее всего близнецы! Видя их жизнерадостность, Розамунде захотелось тоже стать самой собой, избавиться от грима, который, по сути, был все той же ненавистной маской.
     - Далеко ли вы едете? - поинтересовалась она, разыгрывая праздную светскую беседу.
     - Довольно далеко, миссис.
     - На север, в Аркенгатдейл.
     - Скоро уже отправимся.
     - Хотим засветло добраться до дома.
     В самом деле, далеко. Они живут в такой глуши! Тем лучше для нее.
     - Вы путешествуете одни?
     Женщины дружно хихикнули:
     - Кто станет тревожить такую старую пару?
     - Но у нас есть пистолеты - на всякий случай.
     - В карете? - спросила Розамунда.
     - Отсюда на север, к нашему дому, ведет несколько дорог. Мы едем верхом. - Та, что сидела слева, вытянула ногу и, приподняв подол юбки, продемонстрировала свои высокие жокейские сапоги. - Разумеется, в мужских седлах.
     - Разумеется. - Розамунде захотелось получше узнать этих удивительных дамочек, но она должна была сделать дело и скрыться отсюда. - Я тоже скоро уезжаю, - продолжила она, - но мне надо передать письмо одному джентльмену, который остановился в этой гостинице. Так, чтобы он не знал, от кого оно. - Девушка густо покраснела под слоем грима, но не сомневалась, что с виду осталась все такой же бесстыдно-вульгарной.
     - Боже правый! - широко распахнулись голубые глаза справа.
     - Вам не кажется, что вы совершаете глупость? - округлились голубые глаза слева.
     - Ведь вы замужем, милочка!
     И как же она не додумалась снять свое обручальное кольцо? Впрочем, Розамунда быстро нашлась с ответом.
     - Как раз напротив, - она напустила на себя трагический вид, - я образумилась. Но, милые дамы, я должна оставить ему записку.
     - Правильно.
     - Благородно.
     - И очень разумно.
     - Какая грустная история!
     - Какая романтичная!
     - Мы должны были встретиться здесь и вместе бежать, - продолжала Розамунда, - но пока еще никто об этом не знает. Он только что приехал, и мне не следует показываться ему на глаза. Просто у нас нет будущего. - Она уронила голову на руку. - Мой бедный муж! Мои бедные любимые дети!
     - Невинные крошки!
     - Ах вы бедняжка!
     Розамунда готова была сквозь землю провалиться от стыда, но она почти не кривила душой, и это ее успокаивало.
     - Ради моей репутации, ради мужа и детей, - она положила на стол сложенный листок, - я должна позаботиться о том, чтобы никто в гостинице не узнал, от кого эта записка.
     Леди, сидевшая слева, взяла письмо и прочла имя адресата.
     - Маркиз!
     - Увы, меня ослепил его высокий титул!
     - И не только титул, я уверена, - откликнулась дама.
     - Мы мельком видели вашего возлюбленного, милочка, - тотчас проговорила вторая.
     - Красавец мужчина.
     - Но с лица воды не пить, сестра.
     - Это верно. Он не имеет права соблазнять добропорядочных жен и разрушать семью.
     - Чем вам помочь, дорогая?
     "А ведь я только что подпортила маркизу репутацию, - мелькнуло в голове у Розамунды. - Интересно, как он воспримет эту клевету? Слава Богу, Ротгар никогда не узнает, от кого пошли слухи".
     - Я подумала... Может быть, вы согласитесь отдать кому-нибудь эту записку на выезде из городка? Только скажите, чтобы ее доставили маркизу не сразу, а через какое-то время. Я боюсь, что он отправится за мной в погоню, а я не смогу устоять, - Умно придумано.
     - Мы сделаем, как вы сказали.
     Сейчас будет самое трудное: ей придется просить их солгать.
     - А если потом у вас кто-то спросит, пожалуйста, не говорите, как я выгляжу, хорошо? Видите ли, я немножко загримировалась...
     Женщина, сидевшая слева, похлопала ее по руке:
     - Конечно, милочка. Не волнуйтесь.
     - И не теряйте сил.
     - Поезжайте домой, к мужу и детям.
     - Семья - ваше главное достояние.
     - Мы с сестрой никогда не были замужем.
     - Мужчины, они ведь такие... С ними так...
     - Скажи "тяжело", Мэри.
     - Вот-вот, тяжело, Энни.
     Сестры говорили со знанием дела. Розамунде стало смешно.
     - Но грех в конечном счете никогда не приводит к счастью, - решительно заявила Мэри.
     Что верно, то верно. Розамунде сразу расхотелось смеяться.
     - Увы, я и сама это знаю. Спасибо вам за помощь. - Ей хотелось тепло обнять этих милых, участливых женщин, но она лишь пожала руку одной из них. - Еще раз спасибо. Для меня... - голос ее сорвался, - для меня это очень важно!
     Она вылетела из гостиной, пока не разревелась в три ручья.
     Сестры заинтригованно переглянулись..
     - Маленькая драма, Энни.
     - Или трагедия.
     - Трудно сказать.
     - Такой мужчина способен погубить женщину.
     - Да. Роковой красавец!
     - Дело не только в этом.
     - Ты права.
     - Мне кажется, под гримом она довольно молода.
     - Да. Руки всегда выдают истинный возраст.
     - И несчастна.
     - Любовь не стоит таких страданий.
     Энни допила свой чай:
     - И все же я не стала бы убегать от любви.
     Мэри кивнула:
     - Я тоже.
     Чаепитие закончилось. Мисс Мэри взяла записку, а мисс Энни заплатила по счету. Эксцентричные сестры Гиллсет подхватили свои кнутовища и треуголки, вышли в вестибюль и велели подать лошадей.

Глава 15

     - Нам надо ехать! - выдохнула Диана, ворвавшись в комнату. Странно, на ней были какие-то обноски.
     Розамунда резко обернулась от окна, в которое уставилась, лелея глупую надежду увидеть спасенного Бренда.
     - Конечно, надо. - И тут она наконец уловила отчаяние в голосе кузины. - Почему? Что случилось?
     - Маркиз пустился на розыски своего брата, он привел сюда целую армию. Собирайся быстрее! Уехав из гостиницы, мы сразу же смоем грим, и он нас никогда не найдет.
     Диана швырнула на кровать ворох одежды - костюм горничной, в котором она была до этого, - и начала судорожно срывать с себя нищенское тряпье.
     - Это что, очередная маскировка? - поинтересовалась Розамунда, помогая ей снять ситцевый фартук, грязную блузку и мешковатую коричневую юбку.
     - Это, - отозвалась уже раздетая Диана, - лучшее, что я смогла найти после того, как тебя вырвало прямо на меня.
     - Ох, Дина, прости! Подруга тотчас улыбнулась:
     - Ничего, ты не виновата. К тому же должна признать, мне было любопытно немного побыть женщиной с самого дна. - Она застегнула белоснежную блузку, завязала кружева голубой юбки и, надев коричневый жилет, зашнуровала его спереди. - Когда я примерила у Далей этот костюм, мне и в голову не могло прийти, что однажды он покажется мне таким нарядным. Ну ладно, давай укладывать вещи.
     Розамунда с изумлением смотрела, как ее обычно невозмутимая кузина мечется по комнате, собирая свои пожитки.
     - Да, конечно, нам надо ехать, - проговорила она, - но маркиз никогда нас не заподозрит, Диана.
     И все-таки ее тревожила мысль об отправленной записке. Сейчас было не самое удачное время для признаний, тем более что Розамунда тоже хотела побыстрее уехать из Терека. Она помогла кузине уложить саквояж.
     - Этот человек подозревает каждого, - сказала Диана, потом схватила что-то с пустой каминной решетки. Клочки бумаги?
     - Диана, что ты затеяла? - еще сильнее забеспокоилась Розамунда.
     Диана вздрогнула, но тут в душе ее всколыхнулись воспоминания пятнадцатилетней давности, и она, воинственно вскинув голову, показала своей подруге то, что держала в руке, - ее фамильный герб, оторванный с листа бумаги.
     - Я написала маркизу записку, в которой сообщила, " где искать лорда Бренда. Было бы несправедливо...
     - Что?! Ты отдала записку ему прямо в руки?
     - Разумеется, нет! Я сделала по-хитрому, потом все объясню. Но записка все-таки попадет к нему окольными путями. Только что я видела его с двумя армейскими офицерами и велела закладывать карету. Добраться до дома мы, конечно, сегодня не успеем, но нам надо хотя бы уехать из этой гостиницы.
     - Да уж, - пролепетала Розамунда, чувствуя, как все летит кувырком. - Я тоже только что отослала ему записку.
     - Что?!
     Розамунда быстро поведала кузине свой план, и они вместе осмотрели комнату, проверяя, не осталось ли какой-нибудь улики - пуговицы или нитки. Между делом Диана стала путанно рассказывать про конюхов и лондонский дилижанс. Насколько поняла Розамунда, ее кузина бросила письмо на конном дворе, когда дилижанс отъехал, при этом она по крайней мере один раз столкнулась нос к носу с лордом Ротгаром.
     - Ох, Диана!