грудь. Буря, буря, буря! Да, Слит прав: они должны  что-то  делать.  Но  у
него еще столько вопросов... ему столько нужно узнать...
     Он обратился к Тунигорну:
     - Вы не могли миновать по дороге другой  лагерь.  Лизамон,  Делиамбр,
Тисана - они в безопасности?
     - Они постараются защитить себя  всеми  доступными  способами.  А  мы
должны заняться тем же.  Надо  двигаться  на  запад  и  постараться  найти
укрытие в джунглях, пока на нас не обрушилось самое страшное...
     - Именно это я и советовал, - сказал Слит.
     - Хорошо, - произнес Валентин. Он  посмотрел  на  Слита.  -  Готовьте
флотеры к переправе.
     - Есть, мой лорд. - Слит тут же сорвался с места.
     У Элидата Валентин спросил:
     - А кто же управляет в Замке, если ты здесь?
     - Я назначил Регентский Совет из троих членов: Стасилейна, Диввиса  и
Хиссуне.
     - Хиссуне?
     На щеках у Элидата появился румянец.
     - Я считал, что таково твое желание - как  можно  быстрее  продвигать
его в правительство.
     - Верно. Ты правильно сделал, Элидат. Но я  подозреваю,  что  кое-кто
остался не слишком доволен твоим выбором.
     - Именно так. Принц Манганот Банглекодский, герцог Галанский и...
     - Имен можешь не называть. Я их и так знаю,  -  перебил  Валентин.  -
Думаю, что со временем они изменят свое мнение.
     - И я так думаю. Мальчик изумительный, Валентин. Ничто не  ускользает
от его внимания. Он обучается поразительно быстро. Действует наверняка.  А
если и ошибается, то знает, как извлечь пользу из  своей  ошибки.  Он  мне
немного напоминает тебя, когда ты был в его возрасте.
     Валентин покачал головой.
     - Нет, Элидат. Он совсем не похож на меня. Пожалуй, именно  это  я  и
ценю в нем больше всего. Мы видим одно и то же, но разными глазами.  -  Он
улыбнулся, взял Элидата за локоть, немного подержал и мягко спросил: -  Ты
понимаешь, какие у меня планы насчет него?
     - Думаю, что понимаю.
     - И тебя это тревожит?
     Элидат ответил открытым взглядом.
     - Ты же знаешь, что нет.
     - Да, знаю, - сказал Коронал.
     Он стиснул руку Элидата, отпустил ее и отвернулся,  чтобы  Элидат  не
увидел в его глазах внезапно блеснувших слез.
     Насыщенный  песком,   жутко   завывающий   ветер   прорвался   сквозь
расположенную  к  востоку  рощу  деревьев  с  тонкими  стволами  и,  будто
невидимыми ножами, изодрал в клочья их  широкие  листья.  Валентин  ощутил
бьющие по лицу колючие струи песка и плотнее закутался в  плащ.  Остальные
сделали то же самое. Возле реки, где Слит  наблюдал  за  переоборудованием
сухопутных движителей флотеров для переправы, кипела работа.
     Тунигорн сказал:
     - Есть еще одна весьма странная новость, Валентин.
     - Рассказывай!
     -  Советник  по  сельскому  хозяйству,  который  появился  у  нас   в
Алайсоре...
     - И-Уулисаан? Что с ним? Что-то случилось?
     - Он шпион метаморфов, мой лорд.
     Эти слова прозвучали ударом для Валентина.
     - Что?
     - Его поймал Делиамбр: вроон почувствовал ночью нечто необычное и  не
успокоился, пока не отыскал  И-Уулисаана,  который  поддерживал  с  кем-то
мысленную связь. Он распорядился, чтобы скандар и амазонка  схватили  его,
что они и сделали, а И-Уулисаан при этом начал менять формы как  пойманный
демон.
     Валентин яростно сплюнул.
     - Неслыханно! И все эти недели мы таскали с  собой  шпиона,  доверяли
ему все наши планы по борьбе с эпидемиями в пораженных провинциях...  нет!
Нет! Что они с ним сделали?
     - Сегодня вечером они хотели доставить  его  к  вам  для  допроса,  -
ответил Тунигорн. - Но потом началась буря, и Делиамбр решил, что разумней
будет переждать в лагере.
     - Мой лорд! - окликнул с берега Слит. - Мы готовы к началу переправы!
     - Есть еще кое-что, - сказал Тунигорн.
     - Пошли. Расскажешь во время переправы.
     Они поспешили к флотерам.  Ветер  дул  беспощадно:  под  его  напором
деревья  сгибались  почти  до  земли.  Карабелла,  которая  шла  рядом   с
Валентином, споткнулась и упала бы, если бы Валентин не подхватил  ее.  Он
крепко обнял ее одной рукой: она была настолько легкой и воздушной, что ее
мог бы унести любой порыв ветра.
     Тунигорн заговорил снова.
     - Я как раз собирался уезжать, когда в Пилиплок  пришло  сообщение  о
новых беспорядках. Некий бродячий проповедник по имени  Семпетурн  объявил
себя в Кинторе Короналом, и некоторая часть населения признала его.
     Валентин издал такой звук, будто его ударили под дых.
     - И это еще не все.  Говорят,  в  Дулорне  появился  другой  Коронал:
хайрог по имени Ристимаар. Если верить слухам, в Ни-мойе объявился третий,
но его имя пока неизвестно. Сообщают  также  о  том,  что  обнаружился  по
крайней мере один Понтифекс - в Велатисе или, возможно, в Нарабале. Мы  не
совсем уверены,  мой  лорд,  поскольку  линии  связи  в  настоящий  момент
работают с перебоями.
     - Все так, как я и  предполагал,  -  произнес  Валентин  безжизненным
голосом. - Дивин обрушила на нас всю  свою  мощь.  Государство  разрушено.
Само небо расколото и падает на нас.
     - Заходите во флотер, мой лорд! - закричал Слит.
     - Слишком поздно, - пробормотал  Валентин.  -  Теперь  нам  не  будет
прощения.
     Когда они забрались в машины, буря  разразилась  над  ними  в  полную
силу. Сначала наступила странная  тишина,  будто  атмосфера  покинула  это
место в страхе перед надвигающимся ветром, прихватив с  собой  способность
передавать  звук;  но  уже  через  мгновение  прогремел  гром,  глухой   и
отрывистый, как звук падения чего-то тяжелого. Сразу же  за  ним  налетела
буря, сопровождаемая ревом  и  завываниями,  а  также  песчаными  вихрями,
воздух от которых сделался непрозрачным.
     В это время Валентин сидел уже внутри флотера рядом  с  Карабеллой  и
Элидатом. Неуклюже раскачиваясь, напоминая какого-то огромного аморфибота,
машина выбралась из дюны, где стояла полузасыпанной  в  песке,  сползла  к
реке и шлепнулась в воду.
     Тьма сгустилась, внутри нее виднелось  причудливое,  светящееся  ядро
пурпурно-зеленого света, яркость  которого,  казалось,  раздувается  силой
ветра, проносящегося над  землей.  Река  совершенно  почернела,  и  на  ее
поверхности  под  влиянием  катастрофически  резкого  изменения   давления
вздымались валы и образовывались  бездонные  провалы.  Песок  непрерывными
завихряющимися потоками  обрушивался  на  воду,  оставляя  на  ней  следы,
напоминающие разрывы. Карабеллу подташнивало, она заходилась  в  кашле,  а
Валентин пытался справиться с приступом невероятной дурноты; флотер рыскал
и  раскачивался  самым  непредсказуемым  образом,  его  носовая  часть  то
поднималась над водой, то плюхалась обратно, поднималась  снова,  и  вновь
опускалась  -  плюх-плюх-плюх.  Низвергающийся   песок   разрисовал   окна
чудесными узорами, но вскоре они стали мутными; впрочем, Валентин различал
силуэт соседнего флотера, вставшего на  дыбы:  вот  он  застыл  на  миг  в
немыслимом положении, а затем рухнул в реку.
     Потом за окнами флотера ничего не  стало  видно,  слышался  лишь  вой
ветра, да песок выбивал на корпусе барабанную дробь.
     Голова у Валентина шла кругом,  тем  не  менее,  он  испытывал  некую
умиротворенность. Теперь ему казалось, будто флотер ритмично раскачивается
вокруг продольной оси, дергается из стороны в сторону  все  более  резкими
рывками. Скорее всего, решил он, сухопутные роторы  потеряли  и  без  того
небольшое сцепление  с  бурлящей  поверхностью  воды,  и  через  несколько
мгновений машина наверняка перевернется.
     - На реку наложено заклятие, - произнесла Карабелла.
     Да, мысленно согласился Валентин. Так оно и есть. Река находится  под
воздействием каких-то черных сил, или Стейш сама и есть  некий  злой  дух,
желающий его гибели. Теперь мы все пойдем ко дну,  подумал  он,  сохраняя,
однако, необычайное спокойствие.
     Река, которая однажды чуть было не  взяла  меня,  но  каким-то  чудом
позволила спастись, сказал он себе, долго ожидала своего часа. Теперь этот
час пробил.
     Не имеет значения. По большому счету ничто не имеет значения. Жизнь и
смерть, война и мир, радость и печаль - все это одно и то  же,  слова  без
смысла, просто звуки, шелуха. Валентин не жалел ни о чем. От  него  хотели
службы, и он служил. Без сомнения, он сделал все, что мог. Он не уклонялся
ни от каких трудностей, не обманул ни чьего доверия, не нарушил ни  единой
клятвы. Теперь он вернется к Источнику, поскольку ветер  взбесил  воду,  и
река поглотит их всех, и да будет  так:  это  не  имеет  значения,  ровным
счетом никакого.
     - Валентин!
     Кто-то схватил его за руку, трясет, толкает.
     Чье это лицо? Чьи глаза? Чей голос? Чья рука?
     - Кажется, он в трансе, Элидат.
     Другой голос. Более  нежный,  ясный,  совсем  рядом.  Карабелла?  Да,
Карабелла. А кто такая Карабелла?
     - Здесь не хватает воздуха. Отдушины забиты песком... мы  задохнемся,
если не утонем!
     - Мы можем выйти?
     -  Через  запасной  люк.  Но  сначала  нужно  вывести  его  из  этого
состояния. Валентин! Валентин!
     - Кто это?
     - Элидат. Что с тобой?
     - Ничего. Абсолютно ничего.
     - У  тебя  полусонный  вид.  Дай-ка,  я  ослаблю  спасательный  пояс.
Вставай, Валентин! Поднимайся! Еще пять минут - и флотер пойдет ко дну.
     - А-а-а...
     - Валентин, пожалуйста, послушайся его! - Снова второй голос, который
нежнее, голос Карабеллы. - Нас крутит все сильнее!  Нам  нужно  выбираться
отсюда и плыть к берегу. Это наша единственная надежда. Один  из  флотеров
уже  утонул,  а  второго  не  видно,  а...  о,  Валентин,  ну  пожалуйста!
Поднимайся! Сделай глубокий вдох! Вот так. Еще раз. Еще. Теперь,  дай  мне
руку - держи другую, Элидат: мы доведем его до люка... вот...  вот  так...
так... не останавливайся, Валентин...
     Да. Не останавливаться. Валентин ощутил, как воздух обдувает его лицо
тонкими струйками. Он слышал легкий шорох падающего сверху песка. Да.  Да.
Выползти отсюда, пробраться мимо этой штуки, поставить ногу сюда, другую -
туда... шаг... еще один... схватиться за это... тянуть... тянуть...
     Он карабкался наверх, как автомат, смутно  понимая,  что  происходит,
пока не миновал аварийную лестницу и не высунул голову в люк.
     Внезапный порыв  свежего  воздуха  -  горячего,  сухого,  насыщенного
песком  -  жестко  хлестнул  его  по  лицу.  Он  сделал  судорожный  вдох,
наглотался песка, поперхнулся, сплюнул. Но зато теперь  к  нему  полностью
вернулось сознание. Цепляясь за  кромку  вокруг  люка,  он  вглядывался  в
расколотую бурей ночь. Темнота стояла почти непроглядная,  ибо  колдовское
свечение значительно ослабло; по воздуху по-прежнему носились струи песка,
волна за волной, забиваясь в глаза, нос и рот.
     Видно было крайне плохо. Они находились примерно посреди реки, но  ни
восточного, ни западного берега было не различить. Их флотер высоко задрал
нос и застрял в таком неустойчивом и ненадежном положении,  приблизительно
наполовину  выступая  из  клокочущего  хаоса  реки.   Остальные   исчезли.
Валентину показалось,  что  он  видит  над  водой  головы,  но  утверждать
наверняка было невозможно: песок роился вокруг, и держать глаза  открытыми
уже само по себе было мучением.
     - Вниз! Прыгай, Валентин! - раздался голос Элидата.
     - Подожди, - отозвался он, оглянувшись. Под ним  на  лестнице  стояла
Карабелла, бледная, напуганная, оцепеневшая. Он дотронулся до нее,  и  она
улыбнулась, увидев, что он пришел в себя. Он помог ей подняться. Она резко
оттолкнулась от ступеньки и встала рядом с ним на краю  люка,  ловко,  как
акробат, удерживая равновесие, такая же гибкая и сильная, как и в те  дни,
когда занималась жонглированием.
     Заполнявший воздух песок был невыносим. Они крепко взялись за руки  и
прыгнули.
     Соприкосновение  с  водой  больше  напоминало  падение   на   твердую
поверхность. На какое-то мгновение он прижался к Карабелле, но  потом  она
оторвалась от него. Валентин почувствовал, что опускается  под  воду,  что
ушел под нее с головой; тогда он рванулся и устремился  наверх.  Вынырнув,
он принялся звать Карабеллу, Элидата, Слита, но  никого  не  увидел.  Даже
здесь, в воде, от  песка  некуда  было  деваться,  он  падал  сверху,  как
докучливый дождь, и сгущал реку до дьявольской плотности.
     А не пройти ли мне по этому месиву до берега, подумал Валентин.
     Слева от себя он  различил  неясную  громаду  флотера.  Тот  медленно
погружался в воду; в нем  еще  оставалось  некоторое  количество  воздуха,
придававшего ему плавучесть, а насыщенная песком река  своей  причудливой,
желеобразной консистенцией в известной мере удерживала его, но флотер  все
равно тонул. Валентин знал, что  обратная  волна  грозит  ему  гибелью,  а
потому постарался отплыть подальше, все время оглядываясь в поисках  своих
спутников.
     Флотер исчез. Огромная волна настигла Валентина.
     Она подмяла его под себя, он быстро вынырнул, опять нырнул, когда его
накрыл второй вал, а потом его ноги попали в водоворот, и он почувствовал,
как его засасывает ко дну. Легкие пылали: то ли от воды, то ли  от  песка.
Апатия, охватившая его было на борту обреченного флотера, куда-то пропала,
и он бил ногами, извивался, стараясь остаться на поверхности. Он с  кем-то
столкнулся в темноте, вцепился, не смог удержать,  опять  ушел  под  воду.
Неожиданный приступ тошноты ошеломил его, и  он  уже  решил,  что  ему  не
суждено выплыть, но тут же почувствовал, как сильные руки обхватили его  и
потащили, и он расслабился, ибо понял  что  отчаянное  сопротивление  реке
было ошибкой. Теперь ему дышалось гораздо легче, и он  легко  скользил  по
поверхности. Спаситель отпустил его и скрылся в ночи, но  теперь  Валентин
увидел, что он рядом с одним из  берегов  реки,  и  усталыми,  судорожными
рывками стал продвигаться, пока  не  ощутил,  что  его  набухшие  от  воды
башмаки коснулись дна. Медленно, будто шагая по кисельной реке, он  побрел
к берегу, выбрался на илистый склон и упал лицом вниз. Ему  хотелось,  как
тому громварку, вырыть нору в сырой земле и спрятаться,  пока  не  пройдет
буря.
     Через некоторое время он отдышался, сел и огляделся вокруг. В воздухе
все еще носился песок,  но  не  в  таких  количествах,  чтобы  приходилось
закрывать лицо, а  ветер,  кажется,  действительно  стихал.  В  нескольких
сотнях ярдов от себя он увидел на берегу флотер, но остальных  двух  нигде
не наблюдалось. Рядом с машиной распростерлись три или  четыре  фигуры,  -
живые или мертвые - он не мог определить. Издалека слабо донеслись  глухие
голоса. Валентин не мог сказать, на каком берегу он оказался - со  стороны
Гихорны или  Пьюрифайна,  -  хотя  подозревал,  что  все-таки  оказался  в
Пьюрифайне, так как прямо за его  спиной  угадывалась  стена  непроходимых
зарослей.
     Он поднялся на ноги.
     - Ваша светлость! Ваша светлость!
     - Слит? Ты здесь!
     Из темноты появился низкорослый и  гибкий  Слит.  Рядом  с  ним  была
Карабелла, а чуть поодаль - Тунигорн. Валентин торжественно обнял их, всех
по очереди. Карабеллу била дрожь, хотя ночь была теплой, и  теперь,  когда
знойный ветер утих, воздух становился влажным.  Валентин  привлек  жену  к
себе и попытался счистить налипший на ее одежду, как и на его собственную,
песок, напоминавший сморщенную корку.
     Слит сообщил:
     - Мы потеряли два флотера, а вместе с ними, как мне кажется, и многих
спутников.
     Валентин сумрачно кивнул.
     - Боюсь, что так. Но ведь не всех же!
     - Кому-то удалось остаться в живых. По пути к вам я слышал их голоса.
Некоторые из них - не знаю сколько - рассеяны по  обоим  берегам.  Но  вам
следует, мой лорд, приготовиться к потерям.  Мы  с  Тунигорном  видели  на
берегу несколько тел, и похоже на  то,  что  есть  и  такие,  кого  унесло
течением, и они утонули далеко отсюда. Утром нам удастся узнать побольше.
     - Верно, - ответил Валентин и умолк. Он  уселся  на  землю,  скрестив
ноги, больше похожий на портного, чем на короля, и долго не произносил  ни
слова, так бездумно запустив руку в песок, что походил на диковинный снег,
покрывший землю слоем в  несколько  дюймов.  Он  не  решался  задать  один
вопрос, но, наконец, не выдержал и спросил, глядя на Слита и Тунигорна:  -
А что с Элидатом?
     - Ничего, мой лорд, - тихо ответил Слит.
     - Ничего? Совсем ничего? Неужели его не видели или не слышали?
     - Он был рядом с нами в воде, Валентин, - сказала Карабелла, -  перед
тем, как затонул флотер.
     - Да, я помню. Но потом?
     - Ничего, - подтвердил Тунигорн.
     Валентин бросил на него испытующий взгляд.
     - Может быть, его тело обнаружено, а вы не хотите мне говорить?
     - Клянусь Леди, Валентин, о судьбе Элидата мне  известно  не  больше,
чем тебе! - воскликнул Тунигорн.
     - Да-да, я верю тебе. Меня  пугает,  что  нам  неведомо,  что  с  ним
сталось. Ты знаешь, Тунигорн, что он для меня значит.
     - Думаешь, мне нужно об этом говорить?
     Валентин печально усмехнулся.
     - Прости, старина.  Эта  ночь,  кажется,  выбила  меня  из  колеи.  -
Карабелла положила на его ладонь свою, прохладную и влажную, а  он  накрыл
ее другой ладонью и негромко повторил: -  Прости  меня,  Тунигорн.  И  ты,
Слит, и ты, Карабелла.
     - Простить вас, мой лорд? - спросила изумленная Карабелла. - За что?
     Он покачал головой.
     - Не будем об этом, любимая.
     - Ты винишь себя за то, что случилось сегодня?
     - Я обвиняю себя очень во многом, - сказал Валентин, - и среди  всего
прочего случившееся сегодня составляет лишь малую толику,  хотя  для  меня
оно - страшная катастрофа. Целый мир  был  вверен  моему  попечению,  а  я
привел его к бедствию.
     - Нет, Валентин! - вскрикнула Карабелла.
     - Мой лорд, - сказал Слит, - вы слишком жестоки к себе!
     - Неужели? - он рассмеялся. - На половине Цимроеля голод,  объявились
три, а то и четыре,  лже-Коронала,  вокруг  нас  вьются  метаморфы,  чтобы
получить с лихвой по счету, а мы, наглотавшись песку,  расселись  тут,  на
краю Пьюрифайна; многие наши спутники утонули, и, кто знает, какая ужасная
судьба ждет уцелевших, и... и... - Голос изменил ему. Усилием воли он взял
себя в руки и заговорил уже спокойнее: - Ночь была чудовищной, и  я  очень
устал, и меня беспокоит, что Элидат до  сих  пор  не  объявился.  Но  ведь
болтовня не поможет его разыскать? Давайте отдохнем и подождем до утра,  а
там начнем чинить то, что еще поддается починке. Согласны?
     - Да, - сказала Карабелла. - Мудрое решение, Валентин.
     Сон не  приходил.  Он,  Карабелла,  Слит  и  Тунигорн  лежали,  тесно
прижавшись друг к другу на сыром песке, а бессонная ночь ползла  себе  под
многоголосье лесных звуков и неумолчный шум  реки.  Наконец  над  Гихорном
занялся рассвет, и в сером утреннем свете Валентин увидел, какие  страшные
разрушения причинила буря. Все деревья на гихорнском берегу и частично  на
пьюрифайнском лишились своей  листвы,  будто  ветер  опалил  их  огнем,  и
остались лишь жалкие голые стволы. Земля была засыпана песком, покрывавшим
ее в некоторых местах тонкие слоем, а в других - большими дюнами.  Флотер,
на котором вчера прибыли Элидат и Тунигорн, по-прежнему  стоял  не  другом
берегу, но его металлическая обшивка начисто лишилась наружной  полировки.
Единственный флотер, оставшийся от каравана Валентина,  валялся  на  боку,
как мертвый морской дракон, выброшенный волнами на берег.
     На дальнем берегу суетились то ли четверо, то ли пятеро оставшихся  в
живых; на том же, где находился Валентин, очутилось еще  с  полдесятка,  в
основном скандаров из личной охраны Коронала.  Некоторые  из  них  бродили
примерно в сотне ярдов к  северу,  очевидно,  разыскивая  тела.  Несколько
мертвецов были  аккуратно  уложены  в  ряд  возле  перевернутого  флотера.
Валентин не увидел среди них Элидата, но он не надеялся,  что  его  старый
друг уцелел, и потому почувствовал лишь це