ащать его в полезные железо или медь. Но пока что у нас есть только это золото, пригодное лишь для незначительных, декоративных целей.
     - А после Сетема, - спросил Престимион, - куда вы направились?
     - Дальше на восток, - ответил Абригант, - в провинцию Кинорн. Это не совсем пустыня, но место неприятное. Из-за подвижек земли в древности здесь образовалось множество складок, так что ехать по ней все равно что по гигантской терке. Мы ехали все дальше, с хребта на хребет, и всегда впереди нас ждал очередной крутой склон, и нас швыряло в экипажах, словно в море во время шторма. Этот синяк, Престимион, я заработал, когда однажды наш экипаж перевернулся, - я ударился головой и уже думал, что мне пришел конец. Там мы тоже обнаружили несколько деревень, одному Высшему Божеству известно каким чудом, где люди живут фермерством и почти ничего не знают об огромном мире за пределами своих селений. Они говорят на диалекте, который трудно понять. Для них Зимроэль - всего лишь миф, они не знают демонического прокуратора. Они утверждали, что знают о таких местах, как Пятьдесят Городов Замковой горы, Алаизор, Стойен, Синталмонд и Сайсивондэйл, но было очевидно, что их знание ограничивается только названиями.
     Я спросил о Скаккенуаре, и они в ответ улыбнулись и ответили: "Да-да, Скаккенуар", и указали на восток. Они произнесли это название таким варварским способом, что мой язык не способен его повторить, но сказали, что земля там ярко-красного цвета. Красного цвета железа, Престимион.
     - Конечно, шестимесячный срок истек как раз в этом пункте, - весело сказал Престимион, - и поэтому ты повернул обратно и дальше не искал.
     - Ты это предвидел, брат! Так и случилось. Но фактически нам не хватило всего нескольких дней, чтобы проехать немного дальше. И посмотри, Престимион! - Он снова сунул руку в мешок и вынул три маленьких стеклянных сосуда с песком и третий, в котором были засохшие и измятые листья какого-то растения. - Отдай этот песок на анализ, и я думаю, ты найдешь в нем много железа, не меньше одной десятитысячной части. И листья: не окажутся ли они листьями растений Скаккенуара, содержащих металл? Я в это верю, Престимион. Там была всего лишь маленькая полоска красной почвы, двадцать футов шириной, самое большее, и она быстро иссякла - один случайный язычок, высунувшийся из земли Скаккенуара. И полдесятка тощих растений росли на этой красной почве. Настоящее богатство лежит дальше к востоку, в этом я уверен. Но я же поклялся повернуть обратно в тот день, когда начнется седьмой месяц, и этот день тогда наступил. Я был уже совсем близко, как мне кажется. Но моя клятва повернуть обратно...
     - Хорошо, Абригант. Я все понял.
     Престимион откупорил сосуд с листьями и достал один. Он был похож на обыкновенный сухой лист, какие используют в качестве приправ на кухне. В нем не было ничего металлического: с большим успехом можно попытаться извлечь золото из сияющих трав на холмах Арвианды, которые отражают солнечный свет, чем получить железо из этого сморщенного обрывка растительности. Но он все равно пошлет его на анализ.
     - Вот, - сказал Абригант. - Рудники Скаккенуара твои, можешь их получить. Это такая чудовищная страна, Престимион, и там такая ужасная жара, и вечные подъемы и спуски: я могу понять, почему другие исследователи быстро сдавались. Но возможно, они не так страстно, как я, жаждали найти страну железа. В этих четырех сосудах, брат, заключено великое процветание эры Престимиона.
     - Может быть, и так. Я отдам их на анализ сегодня же. Но даже если в них содержится железо, что с того?
     Немного красного песка и несколько листьев ничего нам не дадут. Сам Скаккенуар по-прежнему не открыт.
     - Он лежал прямо за следующим холмом, Престимион! Я клянусь!
     - Но так ли это?
     Абригант одарил его яростным взглядом.
     - Я снова поеду туда и увижу его. С более крупными экипажами и с гораздо большим количеством людей. И на этот раз никакого шестимесячного ограничения. Это кошмарная земля, но я поеду, если только ты разрешишь эту вторую экспедицию. И привезу все железо, какое только ты пожелаешь получить.
     - Сначала сделаем химический анализ этих образцов, братец. А потом обсудим новую экспедицию.
     Кажется, Абригант уже готов был горячо возразить, но как раз в этот момент раздался стук в дверь - легкое тук-тук-тук, - в котором Престимион сразу узнал стук Вараиль. Он поднял ладонь, чтобы заставить брата замолчать, подошел к двери и впустил ее.
     Она приветствовала его нежным поцелуем; и только когда они отстранились друг от друга, она заметила, что в комнате еще кто-то есть.
     - Прости, Престимион Я не знала, что ты...
     - Это мой брат, Абригант, который снова с нами после трудного, дальнего путешествия на юг. Он искал страну железа. Очевидно, его застало врасплох известие о том, что я в его отсутствие женился. Абригант, это моя супруга Вараиль.
     - Брат, - без колебаний произнесла она. - Как я счастлива услышать, что вы благополучно вернулись! - Она немедленно подошла к нему и обняла почти так же нежно, как только что Престимиона.
     Казалось, Абригант на мгновение был поражен искренней сердечностью ее приветствия и сначала ответил на него неловко и скованно. Но потом обнял ее уже от всего сердца, а когда отпустил, его глаза сияли по-новому, а его бледное лицо покраснело от смущения и удовольствия. Было ясно, что Вараиль в одно мгновение покорила его, что он потрясен красотой, самообладанием и гордой осанкой жены своего брата.
     - Я только что говорил лорду Престимиону, - сказал Абригант, - как мне жаль, что я пропустил вашу свадьбу. Я по возрасту к нему ближе другого брата, мне доставило бы огромное удовольствие стоять рядом с ним, когда он произносил свои клятвы.
     - Он тоже жалел, что вы не могли быть с нами, - сказала Вараиль. - Но существовала вероятность, что вы уехали очень надолго, и никто не знал, как надолго.
     Мы оба сочли, что лучше не ждать.
     - Я хорошо понимаю, - ответил Абригант с легким поклоном. Теперь он стал образцом учтивости. Разгневанный человек, каким он был несколько минут назад, бесследно исчез. Глядя на Престимиона, он сказал:
     - Мне кажется, мы пока что закончили наши дела, братец. Я пойду к себе, если позволишь, и оставлю тебя с женой.
     Его глаза сияли, и смысл их выражения был так ясен Престимиону, словно он мог читать мысли своего брата: "Ты не промахнулся, братец. Эта женщина - настоящая королева!"
     - Нет-нет, - возразила Вараиль, - я просто проходила мимо. Мне не хотелось бы прерывать вашу встречу. Вам обоим еще многое нужно сказать друг другу - Она послала Престимиону воздушный поцелуй и направилась к двери. - Мы, как обычно, обедаем во дворе Пинитора, милорд?
     - Думаю, да. Может быть, Абригант присоединится к нам.
     - Я была бы очень рада, - приветливо ответила она, махнула им обоим рукой на прощание и вышла.

***

     - Как она великолепна, - сказал Абригант, все еще сияя. - Теперь я все понимаю. Она все время называет тебя "милорд"?
     - Только в присутствии незнакомых ей людей, - ответил Престимион. - Небольшая формальность, вот и все. Она очень хорошо воспитанная женщина, знаешь ли. Но наедине мы ведем себя не так официально.
     - Надеюсь, братец. - Абригант в изумлении покачал головой. - Дочь Симбилона Кайфа! Кто бы в это поверил? Чтобы этот жалкий человечек мог произвести на свет такую женщину...

4

     В центральных землях Алханроэля, где поднималась к небу Замковая гора, наступило лето, но в самом Замке смены времен года не было заметно, потому что здесь всегда стояла мягкая, весенняя погода.
     В Замке царило обманчивое спокойствие. По крайней мере, в данный момент не нужно было сражаться ни с каким кризисом. Престимион, освоившись теперь с ролью короналя, принимал делегации из дальних земель, наносил иногда визиты в соседние города на Горе, председательствовал на заседаниях совета, совещался с представителями понтифекса и Хозяйки по тем вопросам управления, которые требовали его вмешательства. Эпидемия безумия косила все новые жертвы, но не в таком масштабе, как прежде, и население планеты, казалось, примирилось с этим фактом своей жизни, как с необычайно сильным дождем, который заливает поля во время уборки урожая, или с нашествием саранчи, или с песчаными бурями, которые иногда бушевали на юго-востоке Зимроэля, или с любым другим из мелких бедствий на планете, без которых Маджипур стал бы идеальным раем.
     Что касается Дантирии Самбайла, то он словно исчез с лица планеты. Престимион считал идею о том, что он мог погибнуть во время своих скитаний по Алханроэлю, слишком удобной и малоправдоподобной; но постепенно он нехотя признал такую возможность.
     От одной мысли о том, что Дантирия Самбайл покинул этот мир, его охватывали восхитительная легкость и покой. В минуты большого напряжения или сильной усталости от ежедневной работы Престимион иногда останавливался и думал: "Я навсегда избавился от Дантирии Самбайла" - просто ради того, чтобы насладиться покоем, который эти слова вливали в его душу.
     Вараиль тоже хорошо приспособилась к переменам в своей жизни после замужества. У жены короналя было множество собственных обязанностей, которых хватало на целый день. Но одну обязанность она взяла на себя добровольно: каждое утро, перед тем как приступить к ежедневным делам, она шла навестить Симбилона Кайфа, запертого в комфортабельных гостевых комнатах северного крыла Замка, рядом с залом лорда Гендигейла.
     Человек, который прежде был одним из богатейших граждан Сти и величественный городской особняк которого служил предметом всеобщей зависти и восхищения, теперь жил в пяти скромных комнатах вдали от суеты Замка. Но его, казалось, это ничуть не волновало, он не замечал ничего вокруг. Для Симбилона Кайфа бурные дни миновали. Он совсем не вспоминал о той власти, которой обладал, о жадном честолюбии, приведшем его к власти, о тысяче мелочей, помогавших ему тщеславно заявлять миру, что Симбилон Кайф - это сила, с которой надо считаться.
     Теперь он каждый день рождался заново. Вчерашний опыт, каким бы он ни был, полностью исчезал из его памяти, как смытые волной следы птиц на песчаном берегу Внутреннего моря во время прилива.
     Утренняя сиделка будила его, умывала, одевала в простую белую одежду, подавала завтрак и вела на короткую прогулку вдоль парапета лорда Метираспа, по широкой мощеной террасе за его апартаментами.
     Обычно Вараиль появлялась к моменту его возвращения с прогулки.
     В это утро, как обычно, Симбилон Кайф выглядел веселым и счастливым. Он приветствовал ее, как всегда, вежливым, хоть и рассеянным поцелуем в щеку и коротким, мимолетным рукопожатием. Хотя он мало помнил из своей прошлой жизни, но по крайней мере помнил, что у него была дочь и что ее звали Вараиль.
     - Ты неплохо сегодня выглядишь, отец. Хорошо отдохнул?
     - О да, очень хорошо. А ты, Вараиль?
     - Хотелось бы поспать подольше, но я не могу этого себе позволить. Мы очень поздно легли вчера: устраивали очередной банкет в честь приезда герцога Чорга из Бибируна, а он великий знаток вин. И поскольку семья Престимиона прославилась своим вином, естественно, необходимо было доставить из Малдемара целый сундук редких вин для банкета, и герцог, как и следовало ожидать, пожелал снять пробу С каждой бутылки...
     - Престимион? - переспросил Симбилон Киаф, неуверенно улыбаясь.
     - Мой супруг. Лорд Престимион, корональ. Ты ведь знаешь, что я жена короналя, правда, отец?
     Симбилон Кайф заморгал.
     - Ты вышла замуж за старого Конфалюма? Зачем тебе это понадобилось? Это странно, выйти замуж за человека старше твоего отца.
     - Ничего подобного, - возразила она со смехом, несмотря на серьезность ситуации. - Отец, Конфалюм больше не корональ. Он стал понтифексом и уехал. Теперь у нас новый корональ.
     - Да, конечно: лорд Корсибар. Как глупо с моей стороны! Как я мог забыть, что после Конфалюма короналем стал Корсибар? Значит, ты вышла замуж за Корсибара?
     Она смотрела не него с изумлением и грустью. Его поврежденный рассудок рождал самые странные идеи.
     - Корсибар? Нет, отец. Откуда ты взял это имя? Нет никакого лорда Корсибара. Я никогда не слышала о человеке с таким именем.
     - Но я был уверен, что...
     - Нет, отец.
     - Тогда кто...
     - Престимион, отец. Престимион. Он теперь корональ, преемник лорда Конфалюма. А я - его жена.
     - Вот как. Лорд Престимион. Очень интересно.
     Имя нового короналя - Престимион, не Корсибар.
     Что это я придумал? Ты говоришь, что ты - его жена?
     - Правильно.
     - И сколько у вас с этим лордом Престимионом детей?
     Вараиль слегка покраснела:
     - Мы поженились совсем недавно, отец. У нас пока нет детей.
     - Ну так будут. У всех есть дети. У меня самого есть ребенок, по-моему.
     - Да, есть. Ты сейчас беседуешь со своей дочерью.
     - Ах, да. Да. Это ты вышла замуж за короналя. Как его имя, этого короналя, за которого ты вышла?
     - Престимион, отец.
     - Престимион. Да. Когда-то я знал одного Престимиона. Невысокого роста, блондин, очень ловко владеет луком и стрелами. Умный парень. Интересно, что с ним стало.
     - Он стал короналем, отец, - терпеливо ответила Вараиль. - Я вышла за него замуж.
     - Вышла за короналя? Ты так сказала, ты вышла замуж за короналя? Как это необычно! И какой шаг наверх в обществе, дорогая. Никто из нашей семьи никогда не вступал в брак с короналем, разве не так?
     - Я уверена, что я первая, - ответила Вараиль. Примерно в этот Момент во время каждого визита ее глаза наполнялись слезами, и ей приходилось быстро отворачиваться, так как Симбилон Кайф удивлялся и впадал в расстройство, когда видел ее слезы. Так было и сейчас. Она смахнула слезы и снова повернулась к нему, храбро улыбаясь.
     В последние недели ей стало совершенно ясно, что она никогда по-настоящему не любила отца в те дни, когда его разум был ясным: он даже не слишком ей нравился. Она принимала их совместную жизнь, не подвергая сомнению отдельные ее аспекты: его жажду денег и славы, его вызывающие смущение амбиции, его высокомерие, глупую манеру одеваться и говорить, его огромное богатство. Каприз судьбы сделал ее его дочерью; по прихоти судьбы безвременная смерть матери сделала ее хозяйкой дома Симбилона Кайфа, когда она была всего лишь маленькой девочкой. И Вараиль приняла все это и просто выполняла обязанности, свалившиеся на ее плечи, подавляя мятежные мысли, которые иногда приходили ей в голову. Жизнь дочери Симбилона Кайфа иногда становилась для нее тяжелым испытанием, но это была ее жизнь, и она не видела ей альтернативы.
     А теперь тот ужасный человечек, который был ее отцом, превратился в сломанную куклу, в пустой сосуд.
     Он тоже стал жертвой каприза судьбы. Ей было бы проще повернуться к нему спиной и забыть о его существовании, он даже не почувствовал бы разницы. Но нет, нет, она не могла так поступить. Всю жизнь она заботилась о нуждах Симбилона Кайфа, не потому, что ей этого очень хотелось, а потому что ей приходилось этим заниматься. Теперь, когда его жизнь рухнула, а ее судьба так резко изменилась к лучшему по очередной прихоти судьбы, она продолжала заботиться о нем не потому, что в этом была необходимость, а по собственному желанию.
     Он сидел и непонимающе улыбался, пока она рассказывала ему о вчерашних событиях в Замке: об утренней встрече с Казмаем Нуром, архитектором Замка, для обсуждения предварительных планов исторического музея, который хотел построить Престимион; о своем обеде с герцогиней Чорг и принцессой Хектирунской; о послеобеденном посещении детской больницы в Халанксе, одном из городов ниже по склону, и открытии игровой площадки в соседнем Малом Морпине. Симбилон Кайф слушал, все время улыбался и молчал, а потом произнес:
     - О, это очень мило. Очень мило.
     Потом она протянула ему кое-какие бумаги и сказала:
     - И еще мне вчера пришлось заняться кое-какими личными делами. Знаешь, отец, я передала все семейные предприятия в управление служащим, потому что кто-то должен ими управлять, а ни ты, ни я теперь не сможем этим заниматься, и в любом случае не пристало жене короналя заниматься коммерцией. Вчера мы передали еще семь предприятий.
     - О, очень хорошо, - с улыбкой ответил Симбилон Кайф.
     - Здесь их названия, если тебя это интересует, но я так не думаю. Мигдал Велорн приезжал в Замок - знаешь, кто это, отец? Президент твоего банка в Амблеморне. Я подписала бумаги, которые он мне привез.
     В них перечислены заводы Велатинту, компания морских перевозок в Алаизоре, два банка и.., всего семь предприятий. Теперь у нас осталось только одиннадцать компаний, и я надеюсь избавиться от них в ближайшие недели.
     - Конечно. Как это хорошо, что ты заботишься обо всем.
     Его постоянная улыбка раздражала. Эти посещения всегда давались ей нелегко. Нужно ли ей сказать ему еще что-нибудь сегодня? Вероятно, нет. И потом - какая разница? Она встала и собралась уходить.
     - Я должна идти, отец. Престимион передает тебе привет.
     - Престимион?
     - Мой муж.
     - О, ты теперь замужем, Вараиль? Как это мило. У тебя есть дети?

***

     Прекрасным золотистым утром в конце лета Престимион спустился вниз по склону в свое семейное поместье Малдемар, чтобы присутствовать на большом ежегодном празднике молодого вина. Каждый год в это время по древней традиции готовые вина из винограда прошлогоднего урожая выносили из погребов и пробовали в первый раз, и в Малдемаре устраивали праздник на целый день, который завершался большим банкетом в замке Малдемар, резиденции принца Малдемарского.
     Престимион в бытность свою принцем провел свыше десятка подобных празднеств. Потом, два года подряд, из-за гражданской войны он не мог на них присутствовать. Теперь он стал короналем, и Абригантсменил его в Малдемаре. Но в прошлом году банкета тоже не было, потому что как раз во время праздника они с Абригантом уехали на восток страны в погоне за Дантирией Самбайлом. Так что этот праздник должен был стать первым, с тех пор как Абригант получил титул принца Малдемарского; и он был бы польщен, если бы Престимион посетил его. Обычно коронали не присутствовали на малдемарском празднике. Но ведь еще никто из семьи Престимиона не возвышался настолько, чтобы стать короналем. Престимион счел себя обязанным приехать. Это означало покинуть Замок на три-четыре дня.
     Однако Вараиль почувствовала легкое недомогание и попросила позволения остаться. Даже короткое путешествие в Малдемар кажется ей сейчас непосильным, сказала она ему, и, уж конечно, она не стремится принять участие в пышном банкете, где допоздна будут подавать обильную пищу и крепкие вина. Она просила Престимиона взять вместо нее Септаха Мелайна. Престимиону не хотелось ехать без нее; но еще больше ему не хотелось разочаровывать Абриганта, который был бы глубоко обижен, если бы он не приехал. Вот как случилось, что когда мажордом Нилгир Сумананд явился в резиденцию короналя с сообщением о том, что молодой рыцарь-ученик по имени Деккерет только что вернулся в Замок после долгого отсутствия и просит аудиенции у лорда Престимиона по крайне важному делу, обратился он к Вараиль, а не к короналю.
     - Деккерет? - спросила Вараиль. - Кажется, это имя мне незнакомо.
     - Это так, миледи. Он уехал еще до того, как вы приехали сюда жить.
     - Ведь это необычно для рыцаря-ученика просить аудиенции у короналя, не так ли? Насколько у него важное дело? Достаточно важное, чтобы отослать его к Престимиону в Малдемар, как вы считаете?
     - Не имею представления. Он сказал, что дело очень срочное, но что он обязан доложить самому короналю, или Верховному канцлеру, или, если они оба отсутствуют, - принцу Акбалику. Однако корональ сегодня находится в Малдемаре, как вам известно, и Верховный канцлер вместе с ним, а принц Акбалик еще не вернулся из своего путешествия - по моему, он в Стойензаре. Мне не очень хочется беспокоить лорда Престимиона во время праздника в Малдемаре без вашего разрешения, миледи.
     - Вы правы, Н