л Стимион и сообщил то, что ему  удалось  узнать  от  одного  из
бродяг: леди Иньянна уже больше года как покинула Ни-мойю после того,  как
один из  лже-Короналов  захватил  этот  дом  себе  под  дворец.  Куда  она
подалась, жива ли она вообще - никто не  знает.  Герцог  Ни-мойи  со  всем
семейством, а также большая часть знати бежали еще раньше.
     - А лже-Коронал? - спросил Хиссуне.
     - Тоже исчез, мой лорд.  Все  они,  поскольку  он  был  не  один.  Их
оказалось, в конце концов, десять или двенадцать, и все они грызлись между
собой. Все  разбежались,  как  напуганные  билантоны,  когда  месяц  назад
Понтифекс Валентин добрался до города. Сегодня, мой лорд, в  Ни-мойе  лишь
один Коронал, и его имя Хиссуне.
     Хиссуне слегка улыбнулся.
     - Тогда это моя великая процессия, не так ли? А где же музыканты, где
парады? Почему кругом мерзость и запустение?  Не  думал  я,  Стимион,  что
таким будет мое первое посещение Ни-мойи.
     - Вы еще вернетесь сюда в лучшие времена, мой лорд, и все будет,  как
прежде.
     - Ты так думаешь? Ты действительно так думаешь? Ах, дружище,  молюсь,
чтобы ты оказался прав!
     Появился Альсимир.
     - Мой лорд, мэр города передает изъявления совершеннейшего почтения и
просит дозволения нанести вам визит сегодня днем.
     - Передай ему, чтобы приходил  вечером.  У  нас  есть  дела  поважнее
встреч с местными мэрами.
     -  Передам,  мой  лорд.  Я  думаю,  что  мэр   несколько   встревожен
количеством  войск,  которые  вы  собираетесь  расквартировать  здесь.  Он
говорил что-то о трудностях с  поставками  продовольствия  и  о  некоторых
проблемах, связанных с санитарным обеспечением...
     - Он поставит провизию в требуемых количествах,  Альсимир,  иначе  мы
поставим более разворотливого  мэра.  Это  ты  ему  тоже  передай.  Можешь
добавить, что вскоре здесь появится лорд Диввис примерно с таким же,  если
не большим войском, а за ним последует и лорд Тунигорн, так что  он  может
рассматривать свои теперешние хлопоты  лишь  в  качестве  репетиции  перед
началом настоящей работы. А еще скажи ему, что вскоре потребности  Ни-мойи
в продовольствии снизятся, поскольку, когда буду уходить отсюда, я  возьму
с собой несколько миллионов местных жителей в качестве оккупационной армии
для Пьюрифайна, и спроси его, каким образом  он  посоветовал  бы  отбирать
добровольцев. А если, Альсимир, он заартачится, то  объясни  ему,  что  мы
здесь не  для  того,  чтобы  причинять  лишние  хлопоты,  а  для  спасения
провинции от хаоса, хотя предпочли бы проводить время  в  развлечениях  на
Замковой Горе. Если же ты не заметишь за ним  особого  рвения  даже  после
всего сказанного, закуй его в  кандалы  и  поищи  среди  его  заместителей
кого-нибудь посговорчивей, а если такого не найдется, тогда найди человека
со стороны. - Хиссуне усмехнулся. - Ну хватит о  мэре  Ни-мойи.  От  лорда
Диввиса что-нибудь есть?
     - Довольно много новостей, мой лорд. Он вышел из Пилиплока и со  всей
возможной быстротой поднимается вслед за нами по Цимру, собирая по  дороге
войско. Мы получили  от  него  донесения  из  Порт-Сэйкфорджа,  Стенуомпа,
Оргелюза, Импемонды и долины Облиорн, а последние известия говорят о  том,
что он подходит к Ларнимискулусу.
     - Который, насколько я помню, находится отсюда в  нескольких  тысячах
миль на восток, так? - спросил Хиссуне. - Так что нам еще  долго  придется
ждать. Ну что ж, когда приедет, тогда и приедет, этого никак не  ускорить,
а до встречи с ним, я думаю, неразумно  отправляться  в  Пьюрифайн.  -  Он
грустно улыбнулся. - Я думаю, наша задача облегчилась бы раза в три,  будь
наш мир раза в два  поменьше.  Альсимир,  отправь  послания  с  выражением
высочайшего уважения Диввису в Ларнимискулус, а также, пожалуй,  в  Белку,
Сларишанз и несколько других городов по маршруту его следования. И  сообщи
ему, с каким нетерпением я ожидаю встречи с ним.
     - Неужели, мой лорд? - поинтересовался Альсимир.
     Хиссуне пристально посмотрел на него.
     - Именно так, - сказал он. - Совершенно искренне, Альсимир!
     В качестве личной резиденции он выбрал  большой  кабинет  на  третьем
этаже. Давным-давно, когда здесь жил Галайн,  брат  герцога  Ни-мойи,  как
подсказывала Хиссуне его приобретенная память, тут располагалась  огромная
библиотека Галайна, состоявшая из древних книг в переплетах из кож  редких
животных. Но теперь книги исчезли, и кабинет представлял собой  просторное
и пустынное  помещение  с  обшарпанным  письменным  столом  посредине,  на
котором Хиссуне разложил карты и стал обдумывать предстоящую экспедицию.
     Хиссуне не очень-то понравилось, что его оставили на  Острове,  когда
Валентин отправился в Пилиплок. Он сам хотел провести силой  оружия  акцию
умиротворения в  Пилиплоке,  но  Валентин  придерживался  иного  мнения  и
одержал верх. Хоть Хиссуне и стал Короналом, в чем нет никакого  сомнения,
но после  этого  решения  он  понял,  что  в  течение  некоторого  времени
положение  дел  будет  несколько   необычным,   поскольку   ему   придется
состязаться с полным сил, толковым  и  весьма  энергичным  Понтифексом,  в
планы которого не входит переселение в  Лабиринт.  В  истории  Хиссуне  не
обнаружил ни одного подобного примера. Даже самые властные и  честолюбивые
из Короналов  -  Лорд  Конфалум,  Лорд  Престимион,  Лорд  Деккерет,  Лорд
Кинникен - оставляли свое место и отправлялись в  подземелье,  как  только
заканчивались их полномочия в качестве Короналов.
     Но Хиссуне не мог отрицать и того, что происходящее  сейчас  тоже  не
имело прецедента. Но не мог он не  согласиться  и  с  тем,  что  появление
Валентина в Пилиплоке, мнившееся  Хиссуне  тяжелейшим  случаем  безумия  и
безрассудства,  в  действительности  оказалось  блестящим   стратегическим
ходом.
     Подумать  только:  мятежный  город  кротко  спускает  свои  флаги   и
безропотно передается  на  милость  Понтифекса,  точно  в  соответствии  с
предсказанием Валентина! Хиссуне мучился  в  догадках,  какими  же  чарами
обладает этот человек, чтобы так уверенно сделать столь  дерзкий  шаг?  Но
ведь в войне за реставрацию он вернул себе трон с  помощью  очень  похожей
тактики, разве  не  так?  За  его  мягкостью,  обходительностью  скрывался
характер весьма сильный и решительный. И  все  же,  подумал  Хиссуне,  его
мягкость не просто удобная маска, а существенная часть  натуры  Валентина,
самая сокровенная и истинная его черта.  Сверхъестественная  личность,  но
великий король в своем роде...
     А сейчас Понтифекс продолжал двигаться к западу  по  Цимру  от  одной
разоренной территории к другой, кротостью добиваясь  возврата  к  здравому
смыслу.  Из  Пилиплока  от  отправился  в  Ни-мойю,  появившись  здесь  за
несколько недель до Хиссуне. Лже-Короналы разбежались, как только узнали о
его  приближении;  погромщики  и  бандиты  перестали  грабить;  потерявшие
голову, ввергнутые в нищету горожане собирались миллионными  толпами,  как
сообщалось, чтобы приветствовать нового Понтифекса, как будто он мог одним
мановением руки вернуть мир в прежнее состояние. Все это облегчало  задачу
Хиссуне, следовавшего за Валентином: вместо того, чтобы  тратить  время  и
силы на возвращение Ни-мойи, он тихо-мирно вошел в город, жители  которого
уже достаточно успокоились для того, чтобы оказывать всяческое содействие.
     Хиссуне провел пальцем по карте. Валентин направляется в Кинтор.  Ему
предстоит нелегкое дело: Кинтор -  оплот  лже-Коронала  Семпетурна  и  его
личной армии, Рыцарей Деккерета. Хиссуне боялся за Понтифекса,  но  ничего
не мог предпринять для защиты: Валентин и слышать о том не  хотел.  "Я  не
собираюсь вести с собой армии в города Маджипура", - сказал он, когда  они
обсуждали этот вопрос на Острове; и Хиссуне не оставалось ничего  другого,
как подчиниться его воле. При  любых  обстоятельствах  Понтифекс  обладает
большей властью.
     А куда Валентин направится после Кинтора?  В  города  Рифта,  подумал
Хиссуне. А  потом,  дальше,  в  приморские  города  -  Пидруид,  Тил-омон,
Нарабал. Никто не знал, что  происходило  на  отдаленном  побережье,  куда
нахлынули миллионы беженцев из охваченных беспорядками центральных районов
Цимроеля. Перед мысленным взором Хиссуне  представал  Валентин,  неутомимо
передвигающийся все дальше и дальше, восстанавливая порядок на месте хаоса
всего лишь величием собственной  души.  По  существу,  его  перемещения  -
какая-то диковинная разновидность великой процессии для Понтифекса.  Но  в
голове у Хиссуне все время вертелась  беспокойная  мысль  о  том,  что  не
Понтифексу проводить великие процессии.
     Он  заставил  себя  не  думать  о  Валентине  и   перешел   к   своим
обязанностям. Сначала нужно  дождаться  Диввиса.  Общение  с  ним  требует
большого такта. Но Хиссуне понимал, что  успех  будущего  правления  будет
зависеть от его отношений с  этим  своенравным  и  злопамятным  человеком.
Предложить ему высшие полномочия, дать понять, что среди всех  полководцев
выше него только Коронал. Но одновременно - сдерживать его,  не  выпускать
из-под контроля, если такое вообще возможно.
     Хиссуне быстро начертил на карте  несколько  линий.  Одна  армия  под
началом Диввиса  выдвигается  к  западу  до  Кинтора  или  Мазадоны,  если
Валентин   действительно   восстановил   там   порядок,    и    по    пути
доукомплектовывается; затем  они  продвигаются  к  юго-востоку,  охватывая
верхние  границы  провинции  метаморфов.   Другая   основная   армия   под
командованием самого Хиссуне перемещается вниз от  Ни-мойи  вдоль  берегов
Стейша, чтобы заблокировать  восточные  границы  Пьюрифайна.  Затем  клещи
сжимаются с двух сторон, и  армии  идут  навстречу  друг  другу,  пока  не
захватят мятежников.
     А чем будут питаться воины, подумал Хиссуне, в местах, где умирают от
голода? Кормить многомиллионную армию  корешками,  орехами  и  травой?  Он
покачал головой. Мы будем есть корешки, орехи и траву, если  там  все  это
имеется. Мы будем есть и  камни  и  землю.  Мы  будем  пожирать  клыкастых
чудовищ, которых посылают на нас мятежники. Мы будем  поедать  собственных
покойников, если понадобится. И мы одолеем, а тогда - конец безумию.
     Он поднялся, подошел к  окну  и  посмотрел  на  разрушенную  Ни-мойю,
которая казалась привлекательнее в сгущающихся сумерках, скрывавших  самые
страшные из шрамов. Он заметил  в  стекле  свое  собственное  отражение  и
отвесил ему шутовской поклон. Добрый вечер, мой  лорд!  Да  будет  с  вами
Дивин, мой лорд! "Лорд Хиссуне" - как странно звучит. Да, мой  лорд;  нет,
мой лорд; будет исполнено, мой лорд. Ему делали знак  звездного  огня.  От
него подобострастно пятились. К нему относились - все  без  исключения,  -
будто он и есть Коронал. Возможно, скоро он к этому привыкнет. В  общем-то
все на него свалилось отнюдь не с неба. И тем не менее есть в этом  что-то
неправдоподобное. Вероятно, потому, что пока правление выражается для него
в странствиях  по  Цимроелю.  Все  так  и  останется  неправдоподобным  до
возвращения на Замковую Гору - в Замок Лорда  Хиссуне!  -  где  он  станет
подписывать указы и назначения, восседать во главе стола во  время  всяких
торжественных церемоний.  Именно  так  он  представлял  круг  обязанностей
Коронала в мирное время. Но наступят ли когда-нибудь эти времена? Он пожал
плечами. Дурацкий вопрос, как и большинство  вопросов.  Времена  наступят,
когда для них подойдет срок, а  пока  дел  хватает  и  без  того.  Хиссуне
вернулся к столу и провел за картой еще час.
     Через некоторое время вернулся Альсимир.
     - Я поговорил с мэром, мой лорд. Теперь он обещает полное содействие.
Он ожидает внизу в надежде на то, что вы позволите ему выразить готовность
к сотрудничеству.
     Хиссуне улыбнулся.
     - Пришли его ко мне, - сказал он.



                                    2

     Приблизившись к Кинтору, Валентин направил Асенхарта  готовить  место
высадки, но не в самом городе, а за рекой, в южных  окрестностях  Горячего
Кинтора, где  находились  геотермические  диковины,  гейзеры,  фумаролы  и
кипящие озера. Он хотел войти в город медленно и размеренно, дав  знать  о
себе правящему так называемому "Короналу".
     Дело  не  в  том,  что   его   появление   могло   застать   врасплох
самопровозглашенного Лорда Семпетурна. За все время поездки от Ни-мойи  по
Цимру Валентин не скрывал ни своего имени, ни целей. Он  останавливался  в
каждом крупном городе вдоль реки, встречался с теми, кто еще оставался  из
местного  муниципального  начальства,  и  добивался  от  них  заверений  в
поддержке армий, собираемых для отражения угрозы со стороны метаморфов.  И
везде, даже в тех городах, где он не останавливался во время  плавания  по
Цимру,   население   выходило   посмотреть   на   императорский   флот   и
поприветствовать монарха: "Понтифекс Валентин! Понтифекс Валентин!"
     Однако поводов для радости находилось не так  уж  много,  потому  что
даже с реки было видно, что все  города,  когда-то  такие  процветающие  и
оживленные, теперь похожи на собственные призраки: портовые  склады  стоят
пустыми и без окон, базары обезлюдели, набережные густо поросли травой.  И
даже, выходя на берег, он видел, что  уцелевшие  жители,  несмотря  на  их
возгласы и приветствия, совершенно потеряли всякую надежду:  опустошенные,
тоскливые взгляды, поникшие плечи, унылые лица.
     Но,  высадившись  в  том  фантастическом  месте,  которое  называлось
Горячим Кинтором, с его  грохочущими  гейзерами,  шипящими  и  булькающими
термальными озерами, клубящимися  тучами  бледно-зеленого  пара,  Валентин
заметил, что собравшиеся настроены несколько иначе:  в  них  чувствовались
настороженность,  любопытство  и  азарт,  словно  они  предвкушали   некое
спортивное состязание.
     Валентин понимал, что они хотят увидеть, какой прием окажет ему  Лорд
Семпетурн.
     - Мы будем готовы к выходу через несколько минут, ваше величество,  -
крикнул Шанамир. - Флотеры вот-вот спустят.
     - Никаких флотеров, - отрезал Валентин. - Мы войдем в Кинтор пешком.
     Он услышал ставший уже привычным возмущенный возглас Слита  и  увидел
знакомое раздраженное выражение на его лице. Лизамон Хултин побагровела от
возмущения, Залзан Кавол нахмурился, у Карабеллы  тоже  был  встревоженный
вид. Но никто не посмел ему перечить. Этого с недавних  пор  вообще  никто
себе не позволял. Он подумал, что дело не  столько  в  том,  что  он  стал
Понтифексом: замена одного пышного титула на другой - в  общем-то  обычное
явление. Скорее, им казалось, что с каждым днем он  все  глубже  и  глубже
проникает в мир, куда они сами не  могут  войти.  Он  становился  для  них
непостижим. А сам он  чувствовал  себя  выше  всей  этой  суеты  с  мерами
безопасности: неуязвимым, непобедимым.
     - По какому мосту мы пойдем, ваше величество? - спросил Делиамбр.
     Мостов было четыре: один -  кирпичный,  другой  состоял  из  каменных
арок, третий -  тонкий,  сверкающий  и  прозрачный,  будто  из  стекла,  а
четвертый, самый ближний, - ажурное сооружение  из  легких  покачивающихся
канатов. Валентин переводил взгляд с одного моста на  другой,  смотрел  на
отдаленные квадратные башни Кинтора за рекой. Он заметил, что  центральный
пролет  каменного  моста  кажется  поврежденным.  Очередная   задача   для
Понтифекса, подумал он,  вспомнив,  что  в  древности  его  титул  означал
"строитель мостов".
     Он сказал:
     - Когда-то я знал названия этих мостов, любезный Делиамбр, но  забыл.
Напомни их.
     - Справа от вас, ваше величество. Мост  Снов.  Ближе  к  нам  -  Мост
Понтифекса, а следующий за ним - Кинторский Мост, который, кажется, сильно
поврежден. А тот, выше по течению, - Мост Коронала.
     - Ну, тогда пойдем по Мосту Понтифекса! - решил Валентин.
     Залзан Кавол и несколько его собратьев-скандаров шли впереди. За ними
вышагивала Лизамон Хултин; затем неторопливым шагом передвигался  Валентин
с Карабеллой; сразу за ними следовали Делиамбр, Слит и Тисана, а  немногие
оставшиеся  спутники  замыкали  шествие.  Толпа  становилась  все  гуще  и
сопровождала Понтифекса на почтительном расстоянии.
     Когда Валентин подошел к подножию моста,  из  толпы  зевак  вырвалась
худощавая темноволосая женщина в выцветшем оранжевом  платье  и  с  криком
"Ваше  величество!  Ваше  величество!"  бросилась  к  нему.   Ей   удалось
приблизиться к нему футов на  двенадцать,  когда  ее  перехватила  Лизамон
Хултин,  схватив  одной  рукой  и  подняв,  как  куклу,  в  воздух.  "Нет,
подождите... - пробормотала  женщина,  как  только  Лизамон  вознамерилась
швырнуть ее обратно в толпу. - Я не причиню вреда... у  меня  подарок  для
Понтифекса..."
     - Отпусти ее, Лизамон, - спокойно сказал Валентин.
     Подозрительно нахмурившись, Лизамон подчинилась, но осталась рядом  с
Понтифексом, готовая к любым неожиданностям. Женщина так дрожала, что едва
стояла на ногах. Ее губы шевелились, но какое-то время она не могла ничего
выговорить. Потом спросила:
     - Вы правда Лорд Валентин?
     - Да, я был Лордом Валентином. А теперь я Понтифекс Валентин.
     - Да-да, конечно. Я знаю. Говорили, что вы погибли, но я  никогда  не
верила. Никогда! - Она поклонилась. - Ваше величество! - Женщина  все  еще
дрожала. Она казалась довольно молодой, но  голод  и  лишения  избороздили
глубокими морщинами ее лицо, которое было бледнее, чем даже у  Слита.  Она
протянула руку. - Меня зовут Милилейн, - сказала она. - Я хотела  подарить
вам вот что.
     На  ладони  у  нее  лежал  предмет,  похожий  на  кинжал  из   кости,
продолговатый, узкий, заостренный.
     - Смотрите, убийца! - взревела Лизамон  и  подалась  вперед,  готовая
напасть.
     Валентин поднял руку.
     - Подожди. Что это у вас, Милилейн?
     - Зуб... священный зуб... зуб водяного короля Маазмоорна...
     - Ах, вон оно что.
     - Чтобы охранить  вас  и  направлять.  Он  -  величайший  из  водяных
драконов. Это драгоценный зуб, ваше величество. - Теперь ее начало трясти.
- Сперва я думала, что поклоняться им - грех, богохульство,  преступление.
Но потом я вернулась сюда, слушала, училась. Они не злые, ваше величество,
эти водяные короли! Они -  наши  истинные  хозяева!  Мы  все,  живущие  на
Маджипуре,  принадлежим  им.  И  я  принесла  вам  зуб  Маазмоорна,   ваше
величество, величайшего из них, который высшая Власть...
     Карабелла мягко сказала:
     - Нам пора идти, Валентин.
     - Да. - Он протянул руку и бережно взял у женщины зуб. Тот был длиной
около десяти дюймов,  странно  прохладный  на  ощупь  и  словно  мерцавший
каким-то внутренним светом. Валентин зажал его в ладони,  и  на  мгновение
ему показалось, будто  он  слышит  далекий  звон  колоколов  или  чего-то,
напоминающего колокола,  хотя  мелодия  разительно  отличалась  от  любого
колокольного  звона,  какой  ему  когда-либо   приходилось   слышать.   Он
проговорил: - Спасибо, Милилейн. Я этого не забуду.
     - Ваше величество, - прошептала она и попятилась обратно в толпу.
     Валентин медленно двинулся дальше через мост.
     Переход занял не  меньше  часа.  До  другого  берега  оставалось  еще
немалое расстояние, когда Валентин увидел собравшуюся там для его  встречи
толпу; то были не просто любопытные - он  заметил  на  тех,  кто  стоял  в
первых рядах,  одинаковую  униформу  зеленого  с  золотым  цветов,  цветов
Коронала. Значит, это армия - армия Коронала Лорда Семпетурна.
     Залзан Кавол оглянулся.
     - Ваше величество? - справился он хмуро.
     - Продолжайте движение, - сказал Валентин. - Когда дойдете до первого
ряда, остановитесь, пропустите меня и оставайтесь рядом.
     Он почувствовал, как пальцы испуганной Карабеллы  сильнее  сжали  его
запястье.
     - Помнишь, - спросил он, - как в начале войны за реставрацию мы вошли
в Пендиван и увидели ожидавшее у ворот  десятитысячное  ополчение,  а  нас
было всего несколько десятков?
     - Это не Пендиван. Пендиван