не  давала  -  не
физически, нет! - Ариоку убегать, но хотя Понтифекс и странный человек, он
отнюдь не дурак, и вопреки охране за последующие два месяца ускользал раза
два-три. Положение становилось критическим: а если он  вдруг  исчезнет  на
неделю или вообще покинет Лабиринт и отправится погулять в пустыню?
   "Раз мы не в силах  воспрепятствовать  его  скитаниям  по  Лабиринту  -
почему бы тогда не дать ему напарника, который сопровождал бы его и заодно
присматривал, чтобы  с  ним  ничего  не  случилось?"  -  сказал  я  как-то
Гиделону.
   "Отличная мысль, - кивнул Герцог. - Вот тебя-то я и  определю  на  этот
пост. Ты достаточно молод и  проворен,  чтобы  помочь  ему  выпутаться  из
затруднительных положений".
   Это было шесть недель назад, Силимэр. Ты, конечно, помнишь, что как раз
тогда  я  перестал  проводить  с  тобой  ночи,  оправдываясь   увеличением
обязанностей при дворе, и началось наше отчуждение. Я  не  мог  рассказать
тебе, какого рода обязанности мне приходится выполнять по  ночам,  и  лишь
надеялся, что ты не заподозришь меня в желании сменить любовницу. Теперь я
могу открыть, что был вынужден поселиться  в  комнате  поближе  к  спальне
Понтифекса и ухаживать  за  ним  каждую  ночь.  Спать  приходилось,  когда
придется, днем, и благодаря то  одной,  то  другой  хитрости,  я  сделался
товарищем Ариока в его ночных прогулках.
   Дело оказалось трудным. По-настоящему я был хранителем Понтифекса, и мы
оба знали об этом, но, разумеется,  я  постарался,  чтобы  это  не  сильно
бросалось в глаза. Как бы там ни было,  я  оберегал  его  от  грубиянов  и
рискованных экскурсий. Нам  встречались  плуты,  забияки,  просто  горячие
головы. Ни один из них не стал бы вредить Понтифексу, но сам он вполне мог
встрять между выясняющей отношения парочкой. В редкие минуты отдыха и  сна
я искал помощи Леди Острова - да покоится она на  груди  Дивин!  -  и  она
пришла ко мне в благословенных посланиях и предрекла, что я  должен  стать
другом Понтифекса, раз  не  желаю  быть  его  тюремщиком.  Какое  все-таки
счастье, что мы можем получать материнские советы в наших снах! Следуя им,
я осмелился положить начало  и  вовлек  Ариока  в  несколько  приключений.
"Давайте прогуляемся нынче ночью", - частенько говорил я ему  теперь.  Это
была моя идея - побывать ночью на жилых уровнях Лабиринта, в местах, где и
ночью не прекращалось бражничанье и веселье. Загримированным, конечно, и в
маске, чтобы его не узнали. Я водил  его  по  таинственным  проходам,  где
обитали опасные азартные игроки - меня там знали и я  не  представлял  для
них никакой угрозы. И опять же  я  в  одну  отчаянную  ночь  по-настоящему
охранял его за стенами Лабиринта. Я понимал, чего он желает больше  всего,
но боялся даже предлагать это,  и  тогда  он  предложил  сам,  как  тайный
подарок, и мы воспользовались его личными проходами наверх.
   Мы стояли так близко к Гайу, что чувствовали прохладный воздух, несомый
ветрами Замковой Горы, и смотрели вверх на пылающие звезды.
   "Я не был здесь шесть лет", - сказал Понтифекс.
   Он дрожал, и я подумал, что он плачет под маской. И я, который  слишком
долго не смотрел на звезды, тоже был недалек от этого. Понтифекс указал на
одну звезду и сказал, что с нее пришел в наш  мир  народ  Хайрогов,  затем
показал звезду хьортов, а потом еще одну - маленькое пятнышко  света  -  и
дал понять, что она ничто иное, как солнце Старой  Земли.  Я  усомнился  -
все-таки я учился в школе, - но он так радовался,  что  я  не  посмел  ему
противоречить. Потом он повернулся ко мне, сжал мою руку и  сказал  низким
голосом:
   "Калинтан, я олицетворяю высшую власть в нашем колоссальном мире,  и  в
то же время я - ничто, я раб, узник. Я отдал бы все, лишь бы освободиться,
бежать из этого  подземного  Лабиринта  и  провести  оставшиеся  годы  под
звездами".
   "Почему тогда вы не отречетесь?" -  спросил  я,  поражаясь  собственной
наглости.
   Он усмехнулся:
   "Это было бы трусостью. Я избран Дивин, как же я могу отвергнуть  ношу?
- Он помолчал. - До конца дней я назначен судьбой быть властью  Маджипура.
Но ведь должен же найтись какой-нибудь честный путь освободиться от  этого
подземного заточения!"
   И я увидел, что Понтифекс не безумец,  не  капризен,  а  просто  одинок
среди этой ночи, гор, лун, деревьев  и  рек  -  всего  мира,  который  его
насильно заставили покинуть, дабы он на своих плечах нес всю тяжесть  ноши
управления планетой.
   Две недели спустя пришла весть о постигшей Леди Острова, мать  Коронала
Струина, болезни, и о том, что она вряд ли  поправится.  Необычный  кризис
вызвал колоссальные трудности, поскольку по своему  положению  Леди  равна
Короналу и Понтифексу, и заменить ее не простое дело. Сам Лорд Струин, как
говорили, покинул Замковую Гору, чтобы посоветоваться с Понтифексом  перед
поездкой на Остров к матери, он мог и не поспеть туда.  Между  тем  герцог
Гиделон, как первый  глас  Понтифекса  и  начальник  стражи  двора,  начал
составлять список кандидаток на  место  Леди,  который  затем  нужно  было
сравнить с таким же списком Лорда Струина  и  посмотреть,  нет  ли  в  них
одного и того же имени. Совет Понтифекса Ариока был необходим всем,  и  мы
считали, что  ему,  в  его  нынешней  неудовлетворенности,  будет  полезно
углубиться в дела государства. По крайней мере, умирающая  в  определенном
смысле считалась  его  женой  -  по  требованиям  нашего  закона  о  праве
наследования он усыновил Лорда  Струина,  когда  того  избрали  Короналом.
Конечно, у Леди был настоящий муж  где-то  на  Замковой  Горе,  но  ты  же
понимаешь, что такое обычай? Гиделон сообщил  Понтифексу  о  нависшей  над
Леди Острова угрозе, и началось  совещание  правительства.  Я  на  нем  не
присутствовал - у меня нет пока такого положения при дворе.
   Полагая, что тяжелое положение Леди заставит Понтифекса по меньшей мере
отвлечься на  время  от  своих  прогулок,  мы  неосознанно  ослабили  нашу
бдительность. И в ту самую ночь, когда весть о кончине  Леди  Острова  Сна
достигла Лабиринта, Ариок вновь ускользнул один - впервые с тех пор, как я
стал присматривать за ним. Одурачив охрану, меня и своих прислужников,  он
выскользнул в бесконечную путаницу переходов и уровней Лабиринта, и  никто
не мог найти его. Мы искали всю ночь  и  весь  следующий  день.  Я  был  в
панике,  опасаясь  как  за  него,  так  и  за  свою  карьеру.  С   дурными
предчувствиями направил я офицеров к каждому из семи входов  Лабиринта  на
поиски в пустыне, а сам заглянул во все распутные притоны, куда водил  его
в свое время. Люди Гиделона перерывали  неизвестные  даже  мне  места,  и,
невзирая на наши поиски, мы держали  население  в  неведении  об  истинном
положении, об исчезновении Понтифекса.
   Мы нашли его после полудня в здании, расположенном на уровне, известном
под названием Зубы Стиамота, в первом кольце Лабиринта, где  он  скрывался
под женской одеждой. Мы никогда бы не  нашли  его,  не  возникни  какая-то
ссора с неоплаченным счетом, которая вызвала на сцену прокторов,  и  когда
Понтифекс не смог удостоверить свою личность  и  из-под  женского  одеяния
раздался мужской голос, у прокторов хватило ума вызвать меня, а я поспешил
забрать у них арестованного. В  мантии  и  браслетах  он  выглядел  ужасно
неприлично, но спокойно и разумно приветствовал меня, назвав по  имени,  и
выразил надежду, что не причинил нам больших хлопот.
   Я ждал, что Гиделон понизит меня в должности, но герцог был  в  хорошем
настроении и простил меня, к тому же он был  слишком  занят  разразившимся
кризисом, чтобы обращать внимание на мои ошибки, и ничего не сказал о том,
что я позволил Понтифексу незаметно покинуть опочивальню.
   "Лорд  Струин  прибыл  сегодня  утром,  -  сказал  он  мне  устало.   -
Естественно, он хотел сразу встретиться с Понтифексом, но мы уверили  его,
будто тот спит и не стоит его беспокоить. Тем временем половина моих людей
была брошена  на  поиски.  Какая  это  все-таки  боль  -  лгать  Короналу,
Калинтан!"
   "Понтифекс действительно спит сейчас у себя в покоях!" - ответил я.
   "Да-да, и полагаю, он там и останется".
   "Я приложу к этому все силы".
   "Я имею в виду не это, -  перебил  меня  Гиделон.  -  Понтифекс  Ариок,
очевидно, лишился разума. Тайком удирать из своих покоев, шляться по ночам
вокруг жилых кварталов и, наконец, облачиться в женский наряд  -  это  уже
выходит за рамки обычной эксцентричности, Калинтан. Сейчас, когда у нас на
носу дело об избрании новой Леди Острова, я предлагаю постоянно  содержать
его в личных покоях под строгой охраной - ради его собственного блага -  и
передать обязанности Понтифекса в руки регента. Такие случаи уже бывали, я
порылся в документах. В свое время Понтифекс  Бархолд  подхватил  болотную
лихорадку, которая поразила его разум, и..."
   "Господин, - сказал я, - я не верю в безумие Понтифекса".
   Гиделон нахмурился:
   "Как же еще можно назвать то, что сделал Понтифекс Ариок?"
   "Поступком человека, слишком долго бывшего правителем, чей дух  бунтует
против всего того, что ему приходится нести на  своих  плечах.  Я  неплохо
изучил его и рискну  сказать,  что  своими  выходками  Понтифекс  выражает
душевные муки, но никак не безумие".
   Это было  красноречивое  выступление  и,  сказал  я  себе,  смелое  для
младшего советника, тем более, что  Гиделон  в  настоящий  момент  являлся
третьим лицом на Маджипуре после самого Ариока и Лорда Струина. Но  пришло
время, когда кто-то должен был отбросить дипломатию, честолюбие и хитрость
и просто сказать правду,  а  мысль  о  заключении  в  узилище  несчастного
Ариока, когда он и так  уже  терпит  огромную  муку  из-за  ограниченности
Лабиринта, ужаснула меня. Гиделон довольно долго молчал,  и  я  уже  начал
подумывать, что то ли окончательно уволен со службы, то  ли  отправлюсь  в
какой-нибудь закуток  к  писцам  перебирать  бумаги  до  конца  жизни,  но
спокойно ждал ответа.
   Неожиданно  раздался  стук  в  дверь  -  посланец  принес   конверт   с
изображением звездного огня и личной печатью Коронала. Герцог вскрыл  его,
прочел, перечитал снова, затем прочел в третий раз, и я никогда  не  видел
такого недоверия и ужаса, какие  появились  на  его  лице.  Он  смертельно
побледнел, руки его затряслись.
   Взглянув на меня, он произнес:
   "Коронал собственноручно извещает меня,  что  Понтифекс  Ариок  покинул
свою опочивальню  и  удалился  во  Дворец  Масок,  где  издал  указ  столь
поразительный, что я не  в  силах  заставить  себя  повторить  его.  -  Он
протянул мне послание. - Идем, нужно торопиться".
   Он выбежал из комнаты, я последовал за ним, тщетно пытаясь  просмотреть
на ходу текст письма. Почерк у Лорда Струина  оказался  отвратительным,  а
Гиделон бежал с поразительной быстротой по слабоосвещенным коридорам,  так
что я разбирал лишь отрывки - что-то о новой Леди Острова и об  отречении.
Чье это могло быть отречение, если не Понтифекса Ариока? Но  ведь  он  сам
говорил  мне,  что  было  бы  трусостью  сбросить  с  плеч  бремя  власти,
назначенное судьбой?!
   Задыхаясь, я влетел во Дворец Масок, одно из немногих мест в Лабиринте,
которое и в лучшие времена не любил за огромные узкоглазые лица; вздымаясь
на постаментах  из  мерцающего  мрамора,  они  казались  мне  фигурами  из
кошмара. Каблуки Гиделона простучали  по  каменному  полу,  за  ними  эхом
отдавались мои собственные, и хотя он был вдвое старше  меня,  мчался  он,
как демон. Впереди я слышал крики, смех, рукоплескания, а  немного  погодя
увидел и собравшихся - сотни  полторы  жителей  Лабиринта,  среди  которых
узнал несколько главных советников Первосвященного. Гиделон и я  с  трудом
втиснулись в толпу и остановились, лишь  увидев  фигуры  в  зелено-золотой
форме службы Коронала. Лорд  Струин  выглядел  одновременно  взбешенным  и
изумленным. Он явно пребывал в шоке.
   "Его не остановить, - хрипло произнес он, - он переходит из зала в зал,
повторяя свое заявление, слушайте: он снова начал".
   Только тогда я заметил неподалеку от нас Понтифекса  Ариока,  сидевшего
на плечах громадного скандара. Его величество был одет в белую  струящуюся
мантию женского покроя с великолепными парчовыми оборками, а на груди  его
покоился пылающий красным цветом драгоценный камень, поразительно  большой
и сияющий.
   "Тогда как пустота возникла среди Высших Сил Маджипура! - воскликнул он
удивительно сильным голосом. - И нужна новая Леди Острова Сна! Она  должна
как можно скорее начать управлять душами людей! Появляясь в  снах  и  даря
утешение! И помощь! И!  Так  как!  Мое  горячее  желание!  Сбросить  бремя
Первосвященности! Которое я несу двенадцать лет! Я! Объявляю себя отныне и
впредь! Женщиной! И как Понтифекс! Называю имя новой Леди  Острова  Сна  -
женщину Ариок!.."
   "Безумие", - пробормотал Гиделон.
   "Я слышу это в третий раз и все  равно  не  могу  поверить",  -  сказал
Коронал Лорд Струин.
   "...Отрекаясь одновременно от  трона  Понтифекса!  И  призываю  жителей
Лабиринта! Принести Леди Ариок колесницу! Помочь добраться до порта Стоен!
А потом до Острова Сна! Дабы могла она нести всем вам свое утешение!"
   В этот миг взгляд Ариока встретился с моим. Понтифекс  волновался,  лоб
его покрывала  испарина,  но  он  узнал  меня,  улыбнулся  и  _подмигнул_,
подмигнул радостно, торжествующе. Я отвернулся.
   "Его нужно остановить", - сказал Гиделон.
   Лорд Струин покачал головой:
   "Слышите аплодисменты? Им нравится, и толпа все растет  по  мере  того,
как он переходит с уровня на уровень. Его  поднимут  до  Входа  Клинков  и
доставят в Стоен еще до конца дня".
   "Вы - Коронал, - напомнил Гиделон. - Неужели ничего нельзя сделать?"
   "Высший правитель планеты - Понтифекс,  и  каждое  его  распоряжение  я
поклялся исполнять. Изменить всенародно? Нет-нет, Гиделон, что сделано, то
сделано, пусть и невероятно, но теперь нам придется жить с этим".
   "Многие лета Леди Ариок!" - проревел гудящий голос.
   "Леди Ариок! Леди Ариок! Многие лета!"
   Я смотрел, как процессия двинулась из Дворца Масок, направляясь то ли к
Залу Ветров, то ли ко Дворцу Пирамид. Мы -  Гиделон,  Коронал  и  я  -  не
последовали за ней. Ошеломленные, молчаливые, мы стояли неподвижно до  тех
пор, пока не исчезли оживленные фигуры. Я был смущен, находясь в  обществе
двух самых великих людей нашего мира в столь уничижающий момент. Это  было
настолько нелепо и фантастично  -  это  отречение  и  провозглашение  Леди
Острова Сна, - что они были сбиты с толку.
   Наконец Гиделон задумчиво произнес:
   "Если вы принимаете отречение, как имеющее силу.  Лорд  Струин,  то  вы
больше не Коронал и должны быть готовы стать главой планеты  и  Лабиринта.
Теперь вы наш Понтифекс".
   Слова его поразили Лорда Струина. Сгоряча  он,  видимо,  не  подумал  о
последствиях признания желания Ариока.
   Рот его открылся, но он ничего не сказал. Он сжимал и разжимал  кулаки,
словно делая себе самому знак звездного огня, но я понимал, что это  всего
лишь выражение замешательства. Я  чувствовал  благоговейную  дрожь:  стать
свидетелем передачи власти, к чему Лорд Струин был совершенно не готов.  Я
понимал его: оставить  в  расцвете  лет  радости  Замковой  Горы,  сменить
веселье городов и красоту мира на мрачный Лабиринт, снять венец  звездного
огня и надеть диадему - нет, он был совершенно не готов, и когда  истинное
положение вещей дошло до него,  он  смутился  и  заморгал.  Наконец  после
длительного молчания проговорил:
   "Да будет так. Я - Понтифекс. Но кто, спрашиваю  я  вас,  займет  место
Коронала?"
   Я полагал, что это риторический вопрос, поэтому ни я, ни герцог  ничего
не ответили.
   "Кто будет Короналом?" - с гневом повторил Лорд Струин.
   Он не сводил глаз с Гиделона.
   Скажу честно, я был поражен, став свидетелем событий, которые  вряд  ли
забудутся и за десять тысяч лет. Но насколько сильнее это ударило по  ним!
Гиделон отшатнулся, невнятно бормоча. С той поры еще, когда Ариок  и  Лорд
Струин были относительно юными, прежними Лордами Маджипура был  разработан
план о порядке передачи престола. И хотя Гиделон был человеком  сильным  и
могущественным,  сомневаюсь,  чтобы  он  когда-либо  ждал,  что  достигнет
вершины Замковой Горы, и уж, конечно, не таким путем. Он задохнулся, не  в
силах произнести ни слова, и  в  конце  концов  первым  отреагировал  я  -
опустился на колени, сделав знак звездного огня, и выкрикнул, задыхаясь от
волнения:
   "Гиделон! Лорд  Гиделон!  Да  здравствует  Лорд  Гиделон!  Многие  лета
Короналу!"
   Никогда я не видел, чтобы люди так поражались,  смущались  и  мгновенно
менялись, как бывший Лорд Струин, ставший  Понтифексом,  и  бывший  герцог
Гиделон, ставший  Короналом.  Лицо  Струина  отражало  бурю  чувств,  Лорд
Гиделон был чуть не при смерти.
   И - тишина.
   Наконец Гиделон заговорил необычно дрожащим голосом:
   "Если я Коронал, обычай требует, чтобы  моя  мать  стала  Леди  Острова
Сна".
   "Сколько лет вашей матери?" - спросил Понтифекс Струин.
   "Она очень стара, дряхла, можно сказать".
   "М-да... Наверняка она совершенно не подготовлена к труду  Леди,  да  и
недостаточно сильна, чтобы вынести его".
   "Все так", - кивнул Лорд Гиделон.
   "Кроме того, - продолжал  Струин,  -  на  сегодня  у  нас  уже  имеется
новоявленная Леди, и другую так сразу не подберешь. Давайте посмотрим, как
будет справляться с обязанностями во Внутреннем Храме  Ариок,  прежде  чем
подыщем кого-нибудь на его место".
   "Безумие", - повторил Гиделон.
   "Действительно, безумие,  -  согласился  Понтифекс  Струин.  -  Идемте,
проследим, чтобы Леди в безопасности доставили на Остров".
   Я отправился за ними к  выходу  из  Лабиринта,  где  мы  наткнулись  на
десятитысячную толпу, славящую его или ее - Ариока,  босого,  в  роскошной
мантии - и готовую доставить колесницу и отвезти его или ее в порт  Стоен.
Пробиться к Ариоку оказалось невозможно, настолько плотно стояла толпа.
   "Безумие, - снова и снова повторял Гиделон. - Безумие!"
   Но я знал другое: я видел, как подмигнул мне Ариок, и  понял  его.  Это
было вовсе не безумие. Понтифекс Ариок нашел  лазейку,  как  выбраться  из
Лабиринта. Будущие поколения, я уверен, станут считать  его  имя  символом
глупости и нелепости, но я знаю, что  он  совершенно  нормальный  человек.
Человек, для которого венец стал тягостью.
   Так, после позавчерашнего необычного  случая,  у  нас  появились  новый
Понтифекс, новый Коронал и новая Леди Острова Сна. Теперь ты  знаешь,  как
все произошло.


   Калинтан закончил рассказ и надолго приник  к  чаше  с  вином.  Силимэр
смотрела  на  него  с  выражением,  казавшимся  молодому  человеку  смесью
жалости, презрения и любви.
   - Ты как малое дитя, -  сказала  она  наконец.  -  С  твоими  титулами,
верноподданическими выражениями и  прочими  узами  чести.  Но  я  понимаю,
сколько тебе пришлось пережить и как это на тебя повлияло.
   - Есть еще кое-что, - заметил Калинтан.
   - Вот как?
   - Коронал Лорд Гиделон, прежде чем удалиться в свои  покои  и  заняться
всеми этими перевоплощениями, назначил меня своим помощником. На следующей
неделе он уезжает в Замок, и... естественно, я обязан быть рядом с ним.
   Ее изумительные бирюзовые глаза смотрели на него.
   - Я родилась в Лабиринте, - сказала Силимэр, - и люблю то,  что  дорого
всем здешним жителям.
   - Это твой ответ?
   - Нет, - Силимэр покачала головой. - Ответ  ты  получишь  позже.  Чтобы
привыкнуть к великим переменам, мне требуется гораздо больше времени,  чем
всем твоим Понтифексам и Короналам.
   - ...ты _ответила_?
   - Потом, - повторила она и, поблагодарив за вино  и  рассказ,  оставила
его за столиком.
   Немного погодя Калинтан тоже  поднялся  и  устало  направился  к  себе,
слыша, как повсюду судачат о  новостях.  Как  гудение  комаров  над  ухом,
доносились слова о том, что Ариок теперь Леди, Струин - Понтифекс, Гиделон
- Коронал. Он вошел в свою комнату и попытался уснуть