, что говорят в таких, например, местах, как Алаизор и Сайсивондэйл? Что мы все метаморфы, от первого до последнего, - вы, я, Гонивол, Фаркванор, Фархольт, Дантирия Самбайл...
     - Ну, - рассудительно произнес Сирифорн, - я, конечно, не поручусь за Фаркванора и Фархольта, да и Гонивол, судя по моему многолетнему впечатлению, вполне может оказаться метаморфом, если, конечно, они могут имитировать столько волос. А что касается Дантирии Самбайла, то, прежде всего, я никогда не считал его человеком... Я же скажу вам прямо, что я человек, и никто другой, и что я точно так же не способен изменять свой облик, как не способен заниматься любовью с двадцатью женщинами за одну ночь, и я почти уверен, что вы тоже являетесь подлинным. Я сказал: почти уверен. У меня нет никаких серьезных сомнений в вас. Я готов принять за чистую монету любую клятву, которую вы пожелаете дать по поводу вашей человеческой сущности, старый друг, и после этого никогда и никому не позволю убеждать меня в том, что вы...
     - Сирифорн, побудьте серьезным хоть раз в жизни! - почти в исступлении выкрикнул Олджеббин.
     - Хорошо. - Легкая улыбка - обычное выражение Сирифорна - сменилась суровым взглядом исподлобья, достойным Фархольта или Гиялориса. - Теперь я серьезен.
     - Благодарю вас. А теперь выслушайте меня. Конечно, я не считаю метаморфом ни Корсибара, ни вас; я даже не думаю, что сам являюсь меняющим форму, просто до сих пор не замечал этого. Все это слишком смешно и не стоит разговоров. Но факт состоит в том, что пять или десять миллиардов людей из тех, кто живет внизу, кажется, не согласны со мной. Гонивол ведет расследование, и, по его сведениям, это к настоящему времени распространилось по всему Алханроэлю в самое меньшее дюжине различных вариантов, один нелепее другого. Как это, по вашему мнению, может сказаться на представлении пяти миллиардов человек о легитимности правления Корсибара? Вам не кажется, что это его ужасно компрометирует? Он получил трон неконституционным путем, за что его по всему миру проклинает не кто иной, как бывшая Хозяйка Острова Кунигарда, днем и ночью рассылающая подрывные послания. А затем начинает распространяться убеждение, что он не человек, а на самом деле метаморф, подменивший Корсибара... - Олджеббин взволнованно взлохматил обеими руками свою густую белую шевелюру. - Вы знаете, что Престимион жив? И собирается предпринять вторую попытку отвоевать трон?
     Маска непоколебимого спокойствия на лице Сирифорна уступила место удивлению. - Жив?
     - Да. Это подтвердилось только сегодня. Не думаю, что корональ уже знает об этом: Фаркванор, скорее всего, побоится ему сказать. Престимион был, видимо, в Триггойне, но теперь, согласно сведениям Гонивола, покинул его и направляется куда-то на запад Алханроэля, собирая по дороге остатки мятежной армии, которую Корсибар не смог утопить полностью, и вербует новых солдат...
     В дверь постучали.
     - Это Гонивол, - сказал Олджеббин. Я допросил его, чтобы он тоже зашел к вам.
     - Входите, адмирал! - повысив голос, предложил Сирифорн, и принц Гонивол вошел в комнату. На его заросшем по самые глаза косматой бородой лице все же можно было разглядеть мрачное и встревоженное выражение.
     - Олджеббин уже рассказал вам?.. - начал он.
     - Да, - не дослушал его Сирифорн. - Мы, как предполагается, являемся метаморфами. Мы с вами знаем, что это не так, и хватит об этом. Но что это за разговоры насчет живого Престимиона?
     - Он жив. Это совершенно точно. Он пришел с севера - из Тригтойна, насколько мне известно, - перешел Триккальские горы и основал свою штаб-квартиру где-то на равнине между Глойном и Маракибой. Там он собирает новую армию с естественным намерением пойти походом на Замковую гору, набрать по пути еще миллиард или около того мятежников и столкнуть Корсибара с трона.
     - Так, может быть, это он стоит за этой сумасшедшей выдумкой о том, что Корсибар является метаморфом? - поинтересовался Сирифорн. Гонивол пожал плечами.
     - Не могу сказать ничего определенного. Допускаю, что это не его выдумка. Но он наверняка постарается выжать из нее весь возможный пропагандистский эффект. "Примите меня как вашего истинного короналя вместо этого существа, которое притворяется Корсибаром, - будет говорить он. - Тот человек, которого вы принимаете за Корсибара, не только незаконный корональ, но еще и злой самозванец-метаморф!" А люди станут кивать в ответ. А вообще-то, в этой басне про метаморфов есть зерно правды.
     - Есть?! - в один голос воскликнули Олджеббин и Сирифорн.
     - О, не в буквальном смысле, - успокоил их Гонивол. - Но Корсибар последние несколько месяцев почему-то очень носился с врууном Талнапом Зелифором. Он когда-то работал на меня, а в прошлом году, если вы помните, у него были большие неприятности с самим Корсибаром из-за того, что он вложил в голову леди Тизмет кое-какие сумасбродные мысли, после чего удрал и присоединился к Престимиону. А когда вруун примчался сюда после поражения Престимиона при Стимфиноре, он сумел каким-то образом втереться в доверие к Корсибару - не спрашивайте, как ему это удалось - и с тех пор состоит в штате его личных магов чуть ли не наравне с Санибак-Тастимуном. Ну так вот, этот Талнап Зелифор очень здорово изобретал всякие устройства, и я случайно знаю, что когда он служил у меня, то работал над прибором, который должен был позволять своему хозяину изменять свой облик. Заметьте, изменять не на самом деле, а лишь при помощи иллюзии. И теперь я определенно уверен, что в основе всех этих историй лежит какая-то авантюра Корсибара. Не то в Бомбифэйле, не то в Бибируне или где-то еще его видел в меняющихся обличьях некий отдыхающий торговец, из тех добропорядочных обывателей, которые никогда ничего не изобретают. Причем он говорит, что у Корсибара на плече сидел очень маленький вруун. Я предполагаю, что он, взяв Талнапа Зелифора, сбежал из Замка, чтобы поэкспериментировать с машиной, и допустил небрежность в обращении с нею как раз в тот момент, когда рядом оказался этот торговец. Ну а потом история начала распространяться по...
     - Хорошо, - прервал его Олджеббин. - Так все было или не так, суть в том, что эта история распространяется, как плесень, и принесет Корсибару много вреда. Метаморфов боятся и не любят повсюду, и ему потребуется много сил и времени, чтобы истребить эту заразу. Есть в ней крупица истины или нет, но это дело служит ослаблению влияния Корсибара среди простого народа, а оно и так заметно уменьшилось с тех пор, как против него начала выступать Кунигарда. И теперь на картине внезапно появляется еще и Престимион. Я хочу узнать у вас обоих: не наступило ли для нас время отказать Корсибару в поддержке?
     - В пользу Престимиона? - спросил Сирифорн, приподняв брови от удивления.
     - Нет, - резко сказал Олджеббин. - В пользу забальзамированного трупа Пранкипина. А может быть, в пользу статуи лорда Стиамота. О ком, по вашему мнению, я могу сейчас говорить, Сирифорн?
     - У Престимиона нет шансов стать короналем ни сейчас, ни когда-либо в будущем, - отозвался Сирифорн тихим, но решительным голосом.
     - И это говорите вы? - язвительно спросил Олджеббин. - Вы, его старый и хороший друг и очень хороший друг его матери?
     Сирифорн чуть заметно покраснел, но его голос остался все таким же ровным.
     - На Престимионе лежит какое-то проклятие. Человек, который позволил оттолкнуть себя в сторону такому идиоту, как Корсибар, когда трон освободился и весь мир ожидал, что он станет короналем, явно отмечен богами как неудачник. Так что теперь, когда он снова появился на виду, что-нибудь опять пойдет не так, как надо. Корсибар выльет на него другое озеро, или его убьет случайной стрелой, или его в горах съедят ворзаки. Помяните мои слова: Престимион и в этот раз добьется не большего успеха, чем прежде.
     - Вы хотите сказать, что если мы окажем ему поддержку, то просто-напросто подставим собственные шеи под топор? - подытожил Олджеббин
     - Именно так, - подтвердил Сирифорн.
     - Но тогда мы останемся с короналем, которого полмира считает метаморфом! Ведь Корсибар не сможет подойти к каждому из пятнадцати миллиардов и доказывать, что он не меняющий форму. Этот дурацкий слух в конечном счете нанесет непоправимый вред его власти, если уже не нанес, а затем...
     - Вы кое о ком забыли, - вмешался Гонивол.
     - Что вы хотите сказать? - уставился на него Олджеббин.
     - С тех пор как я вошел сюда, ни разу не прозвучало имя Дантирии Самбайла. С Корсибаром практически покончено, я согласен: эти дикие слухи никогда не удастся должным образом опровергнуть, и рано или поздно все до одного проникнутся к нему подозрениями. Что касается Престимиона, то я согласен с Сирифорном: он просто невезучий бедняга, и я не могу поверить, что он сможет когда-либо получить трон, которого по всем остальным своим качествам вполне достоин. Значит, остается прокуратор. Сразу после дела при Мавестойском озере он спокойненько отодвинул Фаркванора и всех остальных в сторону и сделал себя главным советником Корсибара, по крайней мере неофициально. А теперь у Корсибара возникли политические проблемы в провинциях из-за того, что он по глупости дал основания считать себя метаморфом. Значит, что же получается? Очень скоро Дантирия Самбайл либо собственноручно свергнет Корсибара - для блага Маджипура, как он набожно сообщит всем и каждому - либо в предстоящей войне с Престимионом даст Корсибару ценный совет, который ввергнет того в немедленную и ужасную катастрофу. Так или иначе, Корсибар вскоре сойдет со сцены, и на вершине появится Дантирия Самбайл. Если мы будем достаточно предусмотрительны и вовремя заведем дружбу с Дантирией Самбайлом... Что вы на это скажете, Сирифорн?
     - Я полностью согласен. Положение Корсибара внезапно стало очень шатким, хотя оно и с самого начала было не слишком прочным: сын короналя становится короналем... и все такое прочее. Но и у Престимиона позиции нисколько не лучше. В конце концов, он никогда не был официально провозглашен наследником. И потому, даже если ему удастся победить в новой войне, которую он затевает, он вряд ли сможет убедительно подтвердить свои претензии. А Дантирия Самбайл, со своей стороны, сможет заявить, что как прокуратор Ни-мойи он теперь стоит в системе управления вторым, сразу за понтифексом Конфалюмом, и потому, по всей логике, является законным наследником трона короналя.
     - Очень четко сформулировано, - одобрил Олджеббин. - Наконец-то я начинаю видеть порядок во всем этом хаосе. Наша стратегия, мои господа, состоит в том, чтобы заявить в условиях поднявшего голову мятежа о своей вечной и непреходящей поддержке нашего возлюбленного лорда Корсибара и его преданного вассала прокуратора Ни-мойи и резко осудить дерзость преступного выскочки Престимиона. Если Корсибару каким-то образом удастся уцелеть и остаться на троне, он будет обязан нам по гроб жизни. Если не удастся, то почти наверняка его сменит корональ Дантирия Самбайл, который тоже будет благодарен нам за помощь. В любом случае мы окажемся на победившей стороне. Вы согласны, господа?
     - Целиком и полностью, - не раздумывая ответил Гонивол.
     - Тогда давайте выпьем за это, - предложил Сирифорн и, не дожидаясь ответа, вынул из шкафа пыльную бутылку. - Доброе малдемарское вино; между прочим, подарок Престимиона. Пятнадцать лет. За мир, господа! За вечный покой и гармонию в мире!

6

     Мелитирра, вы слышали эти разговоры о том, что мой брат метаморф? - спросила Тизмет.
     - Какая глупость, моя госпожа!
     - Да. Конечно, глупость. Если он метаморф, то кто же тогда я; ведь мы с ним одновременно родились от одной матери.
     - Насколько мне известно, во всех этих сплетнях утверждается, что родился он нормальным человеком и его тайно подменили на метаморфа, когда он уже был взрослым. Но все это до последнего слова бредни. Вам не следует обращать на них внимания, госпожа.
     - Вы правы, я не должна. Но это так трудно, Мелитирра!
     Тизмет поднялась с дивана, прошлась по комнате, остановилась перед восьмиугольным окном, из которого открывался вид на прекрасный зеркальный пруд лорда Симинэйва, а затем, стремительно повернувшись, подошла к другой стене и распахнула дверь гардеробной, сделанную из ароматного дерева шиммак. За ней скрывался богатейший набор ее одеяний: парчовых и усыпанных жемчугами, с тугими корсажами и свободных, достающих до пола и не прикрывающих колени, и таких, и сяких, и этаких, не имеющих подобия, сделанных для нее одной самыми искусными ткачами Маджипура. Некоторые из этих одежд она надевала лишь один или два раза, некоторые ни разу, а теперь все они требовали переделки: настолько она исхудала за последнее время. Она теперь почти не ела и очень мало спала. Восхождение Корсибара на трон, некогда представлявшееся ей высшим счастьем, оказалось разрушительным для них обоих.
     - Госпожа, прошу вас... - сказала Мелитирра. - Это непрерывное волнение, бесконечная ходьба...
     - Мне пришлось слишком много проглотить, Мелитирра! Предатели и негодяи со всех сторон. Волшебник Санибак-Тастимун, обманувший меня разговорами о моем великом предназначении, теперь при первой же возможности поворачивается ко мне спиной! Другой волшебник, Талнап Зелифор, который убедил меня предъявить брату так оскорбившие его требования, после этого вообще покинул меня, а вернувшись, вдруг стал ближайшим наперсником брата! Или омерзительный Фаркванор, который набрался такой наглости, что пришел прямо в мои покои - туда, в нефритовую гостиную; мне пришлось потом приказать вымыть пол кислотой - и холодным, совершенно ледяным тоном заявил: "Выходите за меня замуж, Тизмет, это повысит ваше социальное положение в Замке". Называл меня просто Тизмет, как какую-нибудь распутную кухонную девку! И остался безнаказанным, хотя я и пожаловалась на него Корсибару.
     - Госпожа...
     - А Корсибар! - не унималась Тизмет. - Мой замечательный герой-брат, который сделал себя короналем лишь потому, что я уговорила его так поступить... И как же он вознаградил меня? Я стала изгнанницей прямо в стенах Замка, мною пренебрегают, меня игнорируют, меня отодвигают в сторону, как ненужную мебель, и все это проходит совершенно безнаказанно, а он окружает себя обманщиками, проходимцами, бессовестными предателями, которые ведут его к краху. Такой негодяй, как Дантирия Самбайл, распоряжается теперь в Замке, словно он и корональ и понтифекс в одном лице! Нет, Мелитирра, это уже слишком. Да, слишком! Я не могу больше выносить это место и этих людей.
     Она вышла в соседнюю комнату, где находились ее драгоценности, - ее изумительные перстни, и подвески, и ожерелья, не уступавшие лучшим из тех, которыми когда-либо обладала супруга любого короналя - и глубоко зарылась в них тонкими белыми руками, словно это был какой-то древний клад, который она только что разыскала.
     - Мелитирра, вы составите мне компанию в небольшой поездке? - негромко произнесла она после продолжительной паузы.
     - Конечно, моя госпожа. Возможно, после нескольких дней в Большом Морпине мир покажется вам более сносным. А можно побывать в толингарских садах или на празднике в Бомбифэйле...
     - Нет, - возразила Тизмет. - Мы поедем не в Бомбифэйл и не в Толингар. И даже не в Большой Морпин. Я говорю о более дальней поездке. Мелитирра, вы знаете, где находится Глойн?
     - Глойн? - удивленно переспросила Мелитирра, как будто Тизмет произнесла название какой-то другой планеты.
     - Глойн. Это город, а может быть, селение в западном Алханроэле, на той стороне Триккальских гор, но ближе Алаизора.
     - Я никогда не слышала о нем, - Мелитирра, похоже, была окончательно сбита с толку.
     - Я тоже впервые узнала о нем лишь сегодня. Но теперь у меня появилось намерение отправиться туда. Выедем завтра, только вдвоем: вы и я. Нужно собрать и уложить немного вещей. Вы ведь можете управлять парящим экипажем? И я уверена, что тоже смогу. Я просто не могу передать вам, как я хочу вырваться отсюда на чистый воздух, впервые в жизни устроить небольшую авантюру; только мы с вами, Мелитирра...
     - Могу я спросить, госпожа, что вас так привлекает в Глойне?
     - Престимион, - ответила Тизмет.

***

     Никогда еще ни в одну поездку она не брала так мало вещей. Она оставила почти все свои прекрасные платья, плащи и накидки, взяв лишь несколько простых и довольно грубых платьев, которые, по ее мнению, подойдут для того места, куда они направлялись, горсточку безделушек, несколько колец и ожерелий - просто чтобы не забывать, что у нее есть драгоценности. Но она взяла также и маленький, украшенный драгоценными камнями кинжал с ножнами, приспособленными для того, чтобы привязывать их к запястью левой руки. После некоторого раздумья она прихватила и энергомет, который под влиянием секундного озарения месяцем раньше взяла в арсенале. Она совершенно не знала, как им пользоваться, и слышала, что эти штуки ужасно ненадежны, но предположила, что такое оружие поможет отпугнуть любого злоумышленника, который мог бы счесть двух путешествующих молодых женщин легкой добычей.
     Самой тревожной проблемой было управление парящим экипажем. Она никогда не пробовала водить его сама и не присматривалась к действиям водителей, когда ее куда-то возили. Мелитирра, как выяснилось, тоже не владела этим искусством. Но ведь там не могло быть ничего сложного... Вперед, остановка, вверх, вниз, быстрее, медленнее - вот и все, думала она.
     В тот час, когда Корсибар и другие вельможи находились на одном из бесконечных заседаний совета - теперь, после получения известий о том, что Престимион на западе собирает силы, готовя новое восстание, и в связи с продолжающимся распространением абсурдных слухов о метаморфах, эти заседания всегда затягивались надолго - Тизмет потребовала у капитана охраны прогулочный экипаж и вместе с Мелитиррой спустилась на площадь Дизимаула, где находилась стоянка.
     Гвардеец, пригнавший им транспорт, удивленно взглянул на них, когда понял, что они отправляются в путь без водителя. Но ему не полагалось задавать вопросы сестре короналя. Он помог женщинам погрузить вещи в багажник и придержал дверь, пока они садились.
     - Сначала будете управлять вы, - прошептала Тизмет.
     - Я? Но госпожа...
     - Если я сама сяду за пульт, это может показаться им странным. Давайте!
     - Да, госпожа.
     Мелитирра вгляделась в пульт управления. Восемь или девять кнопок, ни одна из них не подписана. Она глубоко вздохнула и прикоснулась к одной. Ничего не произошло. Стражник смотрел на них, выпучив от удивления глаза. Конечно, ведь ему никогда прежде не приходилось видеть, чтобы столь высокородные дамы одни сидели в парящем экипаже.
     Мелитирра нажала другую кнопку. Под полом машины что-то зажужжало.
     - Мотор завелся, - сообщила Тизмет. - А теперь попробуйте левую кнопку.
     Предположение оказалось верным. Нос лодки поднялся на шесть дюймов над землей, на восемь дюймов, на десять. И продолжал подниматься.
     - Остановите ее! - воскликнула Тизмет. Лодка чуть опустилась и выровнялась. - Теперь следующая кнопка налево! - Машина бойко поплыла назад. Тизмет оттолкнула руку Мелитирры и сама нажала на кнопку справа от кнопки пуска. Машина так же резво тронулась вперед. Гвардеец, при первом же движении отскочивший от аппарата подальше, стоял в стороне, разинув рот.
     - Мы поехали! - крикнула ему Тизмет, и парящий экипаж неуверенно поплыл к началу Большого Калинтэйнского тракта.
     - Думаю, что я разобралась, - заявила Мелитирра. - Эта кнопка ускоряет движение, а эта замедляет. А эта поворачивает... направо? Нет, наверно, налево. Тогда эта должна быть...
     - У вас прекрасно получается, - ободрила наперсницу Тизмет, совершенно не покривив душой. Машина держалась параллельно земле и ровно двигалась посреди тракта. На обочине появился указатель. "Большой Морпин - налево, Халанкс - направо". - В сторону Халанкса, - подсказала Тизмет. Мелитирра коснулась кнопки. Экипаж почти без рывка повернул направо. - Вот видите? - сказала Тизмет. - Ничего сложного. Все получается,
     Первой задачей было спус