да встречали зарю нового дня, уже загорелся ярким бронзовым жаром.
     Еще выше. Он уже поднялся выше царства облаков, и теперь мир простирался под ним, словно ковер густого тумана.
     Звезды здесь сияли невообразимо ярко. Окружавший его воздух, который на какое-то время обрел великолепное белое сияние, снова потемнел, а затем стал очень быстро остывать. Он попал в королевство бесконечной ночи. Это была, он знал, граница небес, и теперь, преодолев ее, он узрел призраки и знамения - все они были связаны с ним: большие армии вооруженных копьями и мечами жестоких людей, сражавшихся между собой, среди них и над ними вспыхивали кроваво-красные молнии, а с небесного свода, как огненные хвосты комет, к оставшемуся далеко внизу миру тянулись похожие на смерчи потоки света.
     Он начал замерзать. Его отросшие волосы, прежде развевавшиеся на ветру, стали твердыми как лед. Кровь в жилах прекратила движение. Но он не чувствовал ни малейшей боли; его дух не знал никакого страха. Он пребывал в своеобразном экстазе. Он стремился все выше и выше, пока вокруг него не сомкнулась чернота и даже звезды исчезли. В небе не осталось ничего, кроме Маджипура, он висел под ним, медленно вращаясь, как детский мячик, весь зеленый, синий, коричневый, и Престимион мог различить большой темный клин, который был Алханроэлем, и длинный широкий зеленый континент, который был Зимроэлем, и маленький Остров Сна, лежавший между ними, и желтовато-коричневый Сувраэль внизу; а затем мир повернулся, и он видел только Великий океан, который никто никогда не пересекал, широкий изумрудный шрам, опоясывавший мир. А потом он снова увидел Алханроэль, так как мир вращался все быстрее и быстрее; континенты и моря, лежавшие между ними, снова и снова мелькали перед ним.
     Это все принадлежало ему. Этот мир был предназначен для него, а он был предназначен для этого мира. Все сомнения в этом навсегда покинули его душу. Именно этого он искал, именно за этим он прибыл сюда, на край действительности. Мир принадлежал ему, а он принадлежал миру, который парил перед ним в воздухе, и он мог достать его.
     Престимион протянул руку и коснулся мира.
     Он сам прыгнул ему в руку, мячик, представлявший собой мир, и он осторожно держал его на ладони, подносил к глазам и дышал на него.
     - Я Престимион, - сказал он миру, - который излечит тебя. Но сначала я должен излечить сам себя. - Он знал, что это свершится. В его душе распахнулась широкая дверь, которая доселе была заперта на железные засовы.
     Ему было теперь очень холодно, он совсем окоченел, но, несмотря на это, по телу струились ручьи пота. Зато его путь был ясен. Он видел дорогу, которая выведет его к теплу, если только он найдет в себе желание и силу, чтобы пройти по ней. И он знал, что сделает это.
     Он выпустил крохотный мир, и тот откатился от него в темноту.
     Затем он увидел над собой свет. Новая звезда вспыхнула снова, но теперь она имела лицо; это лицо принадлежало Хозяйке Кунигарде, он слышал ее мягкий голос:
     - Давай, Престимион. Еще немного дальше. Я уже недалеко от тебя. Еще чуть-чуть. Дальше. Дальше...

***

     - ...Дальше. Дальше...
     - Я думаю, что и так уже достаточно далеко, - проговорил над ним басовитый рассудительный голос. - Ну, Престимион. Откройте глаза.
     Еще какое-то мгновение он ничего не видел, но затем разглядел стоявшего рядом с ним Гиялориса, а в нескольких шагах - Свора и Септаха Мелайна. Была по меньшей мере середина утра. Солнце стояло высоко, росы на траве не было. В животе он ощущал мучительные рези, как будто ничего не ел несколько недель, в горле пересохло, а глаза казались распухшими.
     - Возьмите меня за руку, - сказал Гиялорис. - Вставайте, вставайте.
     - Мы искали вас с самого рассвета, - сообщил Свор. - Наконец догадались спросить Гоминика Халвора, и он велел нам посмотреть в парке. Но парк большой...
     Престимион поднялся и сделал несколько неуверенных шагов, затем споткнулся и чуть не упал в ручей. Септах Мелайн изящным молниеносным движением метнулся вперед, поймал его и помог устоять.
     - По-моему, вы играли с опасными игрушками, Престимион, - сказал он и, не скрывая презрения, указал на траве узор из разноцветных бечевок. - Но, думаю, все обойдется. Немного отдыха, хорошая пища...
     - Вы должны сами попробовать это, Септах Мелайн, - ответил Престимион, через силу улыбнувшись дрожащими губами. Ему было трудно говорить; голос не полностью повиновался ему и звучал хрипло и резко. - Вы будете несколько удивлены. Листья циркариса, кобили и немного сушеной джангары для начала, а затем...
     - Благодарю вас, нет. Полагаю, что если я начну баловаться такими лекарствами, то мне как фехтовальщику скоро придет конец. Какой ерундой вы забавлялись при помощи этих снадобий, Престимион?
     - Оставьте его в покое, - грубо прикрикнул Гиялорис. - Пойдемте. Нужно вернуться в гостиницу.
     - Вы можете идти? - спросил Свор, с тревогой взглянув Престимиону в лицо.
     - Я в полном порядке, Свор, - Он вытянул руки перед собой. - Смотрите, иду совершенно прямо, шаг за шагом; мог бы даже пройти по одной половице. Это вас устроит? - Престимион рассмеялся. Он собрал все, что принес с собой, и сложил в пакет. После ночного приключения он чувствовал себя очень спокойным, исполненным мира. Его дорога была в целом ясна. Он должен лишь сделать первый шаг, а затем второй. Да, идти прямо, шаг за шагом...
     - Хотите узнать новости? - спросил Свор, когда они не торопясь направились обратно в город.
     - Какие еще новости? - насторожился Престимион.
     - Официальное заявление леди Кунигарды о положении в королевстве. Септах Мелайн вчера поздно ночью услышал, как его зачитывали в таверне. Мы пошли к вам, чтобы рассказать об этом, но вас не оказалось в комнате, и тогда мы принялись разыскивать вас по всему городу. Когда вы сможете возместить нам тот сон, которого мы лишились благодаря вам, Престимион?
     - О чем говорилось в заявлении, Свор?!
     - Ах да. Похоже, что Хозяйка сбежала с Острова, забрав с собой все машины для передачи посланий. Она заявила, что при помощи этих машин будет продолжать пестовать души жителей Маджипура. Себя она называет Хозяйкой в изгнании. Она также высказалась против Корсибара и против своего брата понтифекса Конфалюма. Корсибара она назвала узурпатором. "Ложный корональ, узурпатор Корсибар" - вот как она о нем сказала. О родном племяннике! Что касается Конфалюма, она осуждает его пассивное приятие захвата Корсибаром трона. Они навлекли на мир немилость Божества, говорит она. Она обратилась ко всем гражданам Маджипура с призывом восстать и свергнуть Корсибара. Она лично будет вести против него войну при помощи посланий, а также и другими методами.
     - И Кунигарда говорит такие вещи? - недоверчиво спросил Престимион. Ему показалось, что это всего лишь продолжение сна, который он видел, лежа на траве возле ручья, и в котором держал Маджипур в руке, как мячик. - Интересно, что же случилось с Кунигардой? Может быть, ее тоже объявили вне закона?
     - Она покинула Остров, - сказал Септах Мелайн. - Сейчас она находится где-то в южном Алханроэле и держит путь на север. Она объявила, что намерена найти вас и соединить с вами силы, поскольку вы, Престимион, законный корональ Маджипура; так говорит Хозяйка Кунигарда. Мы были бы счастливы сообщить вам все это еще ночью, мой друг, если бы вы не почувствовали странного желания поспать на траве, набив желудок... Что вы называли? Циркарис и кобили? - Септах Мелайн саркастически расхохотался. - Неужели все это было сделано при помощи колдовства? Я имею в виду союз с родной сестрой Конфалюма? Скажите, Престимион, наверно, вы пришли сюда, чтобы призвать себе на помощь Пройархиса и Реммера, и эти великие создания благосклонно отнеслись к вам и дали вам мир, чтобы вы могли держать его в руке, словно игрушку?
     Престимион промолчал. Лишь сдержанная улыбка мелькнула на его лице.

5

     Я видел это в саду скульптур лорда Махарио, в Сипермите; я поехал туда на праздник, - рассказывал портной Себбиган Клесс, житель Перимора - ремесленного города, находившегося недалеко от подножья Замковой горы, - занимавшийся изготовлением камзолов и рейтуз. Его собеседником, который слушал так внимательно, как будто Себбиган рассказывал ему о том, что Гора объявила о своем желании отделиться от планеты и переехать в другое место, был оптовый торговец из Сти Айбейль Гаммис, который поставлял товары Себбигана Клесса сразу в несколько Свободных Городов, находившихся выше на Горе. - Там, в саду, прохаживался этот су-сухирис, а на плече у него сидел самый маленький вруун, какого только можно себе представить. Ведь нельзя же удержаться и хотя бы искоса не взглянуть на су-сухириса, если уж он попался навстречу, такие занятные эти ублюдки - ну никак не могу привыкнуть к двум остроконечным головам на одной шее... К тому же мне еще никогда не приходилось видеть, чтобы они таскали на себе вруунов, и это показалось мне довольно странным. Но послушайте, послушайте, что случилось дальше! Я заметил, что этот су-сухирис как-то замигал, а потом...

***

     Двумя днями позже, когда Айбейль Гаммис уже вернулся домой вместе со своим счетоводом по имени Хазил Скройф, претендовавшим на какое-то дальнее родство с младшим братом герцога Алаизорского, он сказал неожиданную вещь:
     - Знаешь, надо быть порасторопнее и постараться установить торговые связи с метаморфами. В конце концов, ты же знаешь, что один из них уже стал нашим короналем.
     - Метаморф? Что вы такое говорите?
     - Я слышал это из собственных уст Себбигана Клесса, а Себбиган Клесс, как ты знаешь, не пьяница; к тому же, я уверен, у него просто не хватило бы фантазии выдумать такое. Значит, дело было так: он отправился в Сипермит - ты же знаешь, у него там эта зимроэльская попрыгунья, которую он прячет от жены, - и они были в парке, где развратные статуи. И тут, нате вам, идет по дорожке корональ Корсибар собственной персоной, только замаскирован под су-сухириса. Ну, конечно, ты сейчас спросишь, каким образом человек может сделаться похожим на двухголовое чудище семи футов росту и как Себбиган Клесс смог узнать, что двухголовое чудище это на самом деле наш возлюбленный корональ? А я тебе отвечу, мой друг, что наш корональ вообще не человек, а скорее всего из меняющих форму, потому что Себбиган Клесс своими глазами видел, как он изменился - заметь, всего на мгновение. Но Себбиган Клесс не такой человек, чьи глаза могут обмануться: су-сухирис превратился в короналя, который, похоже, был очень недоволен тем, что с ним произошло, и превратился обратно в су-сухириса быстрее, чем я рассказываю тебе эту историю! И все равно Себбиган Клесс это заметил, не такой он человек, чтобы не заметить. Метаморф! Неудивительно, что Корсибар смог в Лабиринте навести порчу на Конфалюма и всех остальных властителей! Там же был не Корсибар, а пройдоха из страны метаморфов! А может быть, и сам Конфалюм тоже из меняющих форму? Тогда что же получается: что минувшие сорок лет нами управляло семейство метаморфов? И если это правда, то скажу тебе, мой друг...

***

     Это открытие Хазил Скройф должным образом пересказал в следующем же письме племяннику своей жены Джиспарду Демейву, который вовсе не был младшим братом герцога Алаизорского, но все же занимал пост конторщика в департаменте тюрем и складов правительства герцога.

     "Мы все здесь обсуждаем новость, - писал Хазил Скройф, - что наш корональ лорд Корсибар является на самом деле метаморфом. Настоящего Корсибара, судя по всему, прикончили, еще когда короналем был его отец. Эти известия пришли от очень уважаемого жителя Сти, который собственными глазами видел этого, так сказать, лорда Корсибара прямо в общественном парке в измененном обличье, - разве это не невероятно само по себе? - и тот очень быстро превратился из человека в су-сухириса, а потом сразу же вернул себе прежний облик. Трудно понять, дорогой племянник, зачем ему понадобилось делать такое на глазах у публики, но ведь мало кому удавалось понять ход мыслей метаморфов.
     Так или иначе, но эту историю сейчас обсуждают везде на Горе; никто просто не говорит ни о чем другом. Только вчера приезжавший к нам торговец из Норморка рассказал мне самую последнюю новость: он утверждает, что волшебник су-сухирис Санибак-Тастимун, который стоит по правую руку нашего нового короналя с тех самых пор, как тот взошел на трон, тоже является метаморфом! Оба они - и король, и его маг - самозванцы. Да и только ли они? Может быть, скоро выяснится, что все правительство состоит из меняющих форму, которые выдают себя за людей? От этого прямо-таки голова идет кругом. Вся толпа лордов в Замке на самом деле затаившиеся метаморфы!"

     "Хорпидан, герцог Алаизорский, высокочтимому Великому адмиралу принцу Гониволу,

     Дорогой дядя!

     Думаю, что Вас изрядно позабавит замечательная сплетня, которая ходит по Алаизору на протяжении вот уже нескольких недель. Я услышал ее от одного из казначеев моей таможенной службы, а тот клянется, что за последнюю неделю слышал ее в почти неизменном виде от по меньшей мере двух дюжин людей. Суть ее заключается в том, что все вы, обитатели Замка, начиная от Корсибара и членов его совета и кончая последним мусорщиком, являетесь метаморфами. Нас убеждают в том, что целая армия аборигенов за время царствования Конфалюма тайно просочилась в Замок, одного за другим уничтожила важнейших людей королевства и заняла их места. Это, судя по всему, относится и к самому Конфалюму, поскольку таким образом можно объяснить, почему прежний корональ оказался настолько уступчивым, когда Корсибар, или существо, которое мы считаем Корсибаром, совершил свой невероятный государственный переворот. Все было заранее запланировано ими - это был заговор метаморфов с целью получения власти над Маджипуром! И если, конечно, на мгновение поверить этой сказке, он блистательно удался.
     Согласно новейшим версиям этой истории, единственным человеком, которого они не смогли подменить одним из своих, был несчастный принц Престимион. Ему удавалось каким-то образом ускользать от их когтей. Но все же, когда престол короналя освободился, им удалось отодвинуть его в сторону и передать корону Корсибару. А когда Престимион пригрозил раскрыть всю эту грязную интригу, они отправили его в изгнание и в конечном счете, кажется, все-таки прикончили, взорвав на реке Ийянн дамбу, ниже которой он расположился лагерем, готовясь к началу кампании за возвращение законного порядка. Вот отсюда, дескать, все неприглядные происшествия последнего времени.
     Конечно, все эти разговоры о метаморфах всего лишь сумасшедшая чушь, не так ли, дорогой дядя? Простая болтовня неосведомленных ни в чем провинциальных досужих сплетников. Мне очень хотелось бы надеяться на это, хотя каждый, кто в очередной раз сообщает эту историю, готов поклясться всем, что для него свято, что Корсибара совершенно определенно видели меняющим свой облик прямо на глазах у публики в общественном парке то ли в Сти, то ли в Халанксе или еще каком-то из больших городов Горы. Возможно, уже появились и официальные свидетели, и заявления под присягой, и так далее, и тому подобное.
     Помогите мне восстановить спокойствие хотя бы в моих собственных мыслях, дорогой дядя, очень прошу Вас. Если все это верно, то тогда, возможно, Вы тоже скрытый метаморф. Так ли это? Меня бы это сильно опечалило, поскольку Вы всегда были одним из любимейших моих родственников, не говоря уже о том, что Вы после смерти моего отца являетесь старейшиной нашего семейства. Если окажется, что Вы на самом деле некая отвратительная мягкокостная тварь из джунглей Илиривойна, я буду ужасно расстроен. Убедительно прошу Вас, сообщите мне правду.
     Ваги любящий племянник (надеюсь на это)
     Хорпидан.
     Алаизор".

     Все это слово в слово пересказывали в Байлемуне...
     В Сефараде...
     В Сиппулыаре...

     Корсибар, безостановочно вышагивавший по тронному залу, вдруг метнулся к Фаркванору. Вид у него был такой, словно он хотел разорвать его на части. Испуганный Фаркванор быстро отступил на два шага и уперся спиной в стену.
     - Эти сплетни, Фаркванор! Эти невозможные смехотворные сплетни обо мне...
     - Ложь, мой лорд, - дрожа, ответил Фаркванор. - Все до последнего слова ложь!
     Корсибар уставился на него, хватая ртом воздух.
     - Благодарю вас, - язвительно сказал он, когда к нему вернулся дар речи. - А то я уже начал было во все это верить, но вы разубедили меня, граф Фаркванор. Как приятно узнать, что я все-таки не метаморф.
     - Я только хотел сказать, мой лорд...
     - Он хотел! Он хотел! Он хотел!!!
     - Мой лорд, умоляю вас, возьмите себя в руки!
     - Я сейчас возьму в руки тебя, и ты полетишь отсюда до самого Зимроэля, если не прекратишь нести чепуху! Вы мой Верховный канцлер, Фаркванор. Я призываю вас для совета, а вы вместо этого извергаете банальность за банальностью. Сообщите мне, как мы должны реагировать на эти безумные россказни, которые несутся со всех сторон?
     - Игнорировать их, мой лорд.
     - Игнорировать? Не отрицать?
     - Вы сами определили их суть, мой лорд, они слишком смехотворны, для того чтобы заслуживать отрицания. Вы можете себе представить, что вы заявляете на весь мир: "Я не метаморф"? Такое опровержение только подхлестнет болтовню. Лучше дать ей умереть от собственной нелепости, ваше высочество.
     - Вы считаете, что так и произойдет? Фаркванор глубоко вздохнул. Он чувствовал себя очень неловко зажатым между стеной и почти вплотную надвинувшимся на него могучим телом Корсибара. А корональ, казалось, был близок к безумию: на скулах играли желваки, глаза выкатились из орбит. Было похоже, что обязанности, которые он взвалил на себя, оказались чрезмерными для его нервов, а эти дурацкие слухи довели раздражение до крайних переделов. Еще одна капля - и он сорвется в буйство. "Неверное слово, - подумал Фаркванор, - и он размажет меня по стене, как букашку".
     - Ваше высочество, - заговорил он, тщательно подбирая слова и старательно придавая лицу выражение глубокой обеспокоенности и искреннего сочувствия, - я не имею в этом ни малейшего сомнения. Это всего-навсего мгновенное умопомешательство; такое частенько случается среди простонародья. Дайте ему пройти и забыться, и люди снова будут приветствовать вас как своего лорда, с той же радостью, какую они проявляли с момента вашего воцарения. Клянусь вам в этом, мой лорд. Оставайтесь лишь честным с самим собой, и никакая ложь не сможет к вам пристать.
     - Ах, - сказал Корсибар, испытывавший явное облегчение. И затем повторил: - Ах! - почти точно так же, как это делал Дантирия Самбайл.

***

     - Сирифорн, могу ли я поговорить с вами? - спросил Олджеббин.
     Сирифорн, рассматривавший расставленные на подносе старинные каменные статуэтки - час назад торговец антиквариатом из Гимкандэйла принес ему целую коробку - поднял глаза на остановившегося в дверях бывшего Верховного канцлера.
     - У вас очень возбужденный и встревоженный вид, старина, - сочувственно заметил он. - Случилось что-нибудь дурное?
     - Случилось? Дурное? О нет, ничего не случилось! - Олджеббин наконец переступил порог, вошел в кабинет Сирифорна - они оба все еще занимали в Замке свои роскошные апартаменты, хотя и лишились государственных постов, - и хлопнул ладонью по столу с такой силой, что статуэтки на подносе попадали. - Вы видите эту руку, Сирифорн? Она хоть сколько-нибудь похожа на руку метаморфа?
     - Ради любви к Божеству, помилосердствуйте, Олджеббин!
     - Похожа? Может быть, я могу заставить ее изогнуться в обратную сторону или скрючиться? Отрастить еще семь или восемь пальцев? Сделать ее огромной и мохнатой, как у скандара, если мне заблагорассудится? А вы, Сирифорн? Дайте взглянуть на вашу руку! Может быть, она изменится, если я ее достаточно сильно выверну?
     - Вы переутомлены, Олджеббин. Присядьте и выпейте со мной вина. Эти абсурдные разговоры насчет лорда Корсибара...
     - Не только Корсибара. Ко мне приходил Гонивол. Этот бред распространяется, как чума. Знаете