, вовсе не спала.
     - Что скажет мой лорд? - сразу же спросила она.
     - Я ничего не смог узнать. Мои сновидения оказались пустыми,  а  Леди
не стала со мной разговаривать.
     - Ах, любимый, как жаль!
     - Сегодня я попытаюсь еще раз. Возможно, я перелил себе сонного  вина
или недолил его. Верховная  жрица  даст  мне  совет.  Ты  что-нибудь  ела,
Карабелла?
     - Давно. Но я позавтракаю с  тобой,  если  хочешь.  Слит  хочет  тебя
видеть. Ночью пришло какое-то срочное сообщение, и он все рвался  к  тебе,
но я не пустила.
     - Что за сообщение?
     - Он мне ничего не сказал. Послать за ним прямо сейчас?
     Валентин кивнул.
     - Я подожду там, - сказал он, показывая на выходящий к морю портик.
     Слит привел с собой  какого-то  незнакомца:  худощавого  гладкокожего
человека с вытянутым лицом, широким лбом и угрюмым взглядом. Тот торопливо
сделал знак звездного огня и уставился на Валентина так, будто Коронал был
каким-то инопланетным существом.
     - Ваша светлость, это И-Уулисаан, который ночью прибыл с Цимроеля.
     - Необычное имя, - заметил Валентин.
     - Наш род носит его уже много поколений, мой лорд. Я имею отношение к
сельскохозяйственному управлению в  Ни-мойе  и  прибыл  к  вам  с  дурными
вестями с Цимроеля.
     Валентин почувствовал, как у него сжалось сердце.
     И-Уулисаан подал пачку бумаг.
     - Здесь все описано, мой лорд: все подробности  каждого  заболевания,
район распространения, размеры ущерба...
     - Заболевания? Какие заболевания?
     - В сельскохозяйственных районах, мой лорд. В Дулорне вновь появилась
лусавендровая ржавчина, а к западу от Рифта наблюдается вымирание деревьев
ниук, поражены также стаджа и глейн,  а  корневые  долгоносики  напали  на
рикку и милайл в...
     - Мой лорд! - вдруг закричала Карабелла. - Смотрите, смотрите туда!
     Он резко повернулся к ней. Она показывала на небо.
     - Что это?
     Валентин с тревогой посмотрел вверх. Там,  несомая  свежим  ветерком,
перемещалась диковинная армада крупных, сверкающих на  солнце,  прозрачных
существ.  Ничего  подобного  ему  видеть  не  доводилось.  Они   появились
внезапно, с запада. Их круглые тела равнялись в поперечнике росту среднего
человека, а формой напоминали перевернутые  с  целью  придания  плавучести
блистающие чаши, из которых со всех сторон торчали прямые  мохнатые  лапы.
Глаза, расположенные на головах двойными рядами, походили на черные бусины
размером  с  человеческий  кулак  и  ослепительно  сияли  на  солнце.  Они
пролетали по небу  сотнями,  если  не  тысячами;  перелетная  стая,  поток
фантастических призраков.
     Карабелла сказала:
     - Что за чудовища! Как самое страшное из посланий Короля Снов.
     В изумлении и ужасе наблюдал Валентин за  полетом  кошмарных  тварей,
которые то опускались, то поднимались по воле  ветра.  С  храмового  двора
донеслись тревожные крики. Валентин кивком позвал Слита и побежал во двор,
где  увидел  посреди  лужайки  верховную  жрицу,  водившую   вокруг   себя
излучателем. Воздух кишел летающими существами, некоторые из них  садились
на землю,  а  жрица  с  полудюжиной  служек  старалась  уничтожать  их  до
приземления; но несколько десятков сумели все же прорваться сквозь заслон.
Они оставались лежать неподвижно, однако на изумрудно-зеленой лужайке  тут
же появлялись желтые проплешины размерами вдвое-втрое больше самих уродин.
     Через несколько минут налет закончился.  Летающие  существа  проплыли
дальше на восток, но почва и парк имели  такой  вид,  будто  их  забросали
горящими  факелами.  Верховная  жрица  Амбаргарда  заметила  Валентина  и,
опустив излучатель, медленно подошла к нему.
     - Что это было? - спросил он.
     - Ветряные пауки, мой лорд.
     - Я ни разу не слышал о них. Они водятся в этих местах?
     - Благодарение богам, мой лорд - нет! Они прилетают с Цимроеля, с гор
за Кинтором. Каждый год во время брачного сезона они поднимаются в небо, а
во время полета спариваются и  сбрасывают  оплодотворенные  яйца,  которые
более низкими потоками воздуха уносятся в противоположном  направлении  на
восток, где из них  проклевываются  детеныши.  А  взрослых  пауков  уносит
ветром в море. Иногда они даже достигают берегов Алханроеля.
     Слит с  гримасой  отвращения  приблизился  к  валявшемуся  неподалеку
пауку. Тот лежал  спокойно,  почти  неподвижно,  лишь  изредка  подергивая
толстыми мохнатыми лапами.
     - Держитесь от него  подальше!  -  крикнула  Амбаргарда.  -  Он  весь
ядовит! - Она подозвала  служку,  который  уничтожил  паука  выстрелом  из
излучателя. Валентину же жрица сказала: -  До  спаривания  они  достаточно
безобидны и питаются листьями, молодыми веточками и тому подобными вещами.
Но как только сбрасывают яйца, становятся опасными. Сами видите,  что  они
сделали с травой. Нам придется все выкапывать, иначе здесь  ничего  больше
не вырастет.
     - И такое происходит каждый год? - спросил Валентин.
     - О, нет-нет, благодарение Дивин! Большая их часть гибнет в море. Они
забираются в такую даль не чаще одного раза на протяжении многих  лет.  Но
когда это случается... Ах, мой лорд, дурное предзнаменование!
     - И когда это было в последний раз? - спросил Коронал.
     Лицо Амбаргарды выражало замешательство. Наконец, она сказала:
     - В год смерти вашего брата Лорда Вориакса, мой лорд.
     - А до того?
     Губы у нее задрожали.
     - Не помню.  Может  быть,  лет  за  десять  до  его  гибели,  или  за
пятнадцать.
     - Не в тот ли год, случайно, когда умер Лорд Малибор?
     - Мой лорд... простите меня...
     - Вам не за что извиняться, - спокойно сказал Валентин. Он отошел  от
остальных и встал в стороне, разглядывая выжженные пятна на  изуродованной
лужайке. В Лабиринте, подумал он, Коронала за праздничным  столом  терзали
темные видения. На Цимроеле болезни уничтожают урожай. На Алханроель, суля
неведомые беды, налетели ветряные пауки. А когда я  во  сне  призвал  свою
мать,  то  увидел  незнакомое  лицо.  Разве  не  ясен  общий  смысл  всего
происходящего? Да. Ясен как день.
     - Слит! - окликнул он.
     - Да, ваша светлость?
     - Разыщи Асенхарта и распорядись, чтобы он  готовил  флот.  Отплываем
как можно скорее.
     - На Цимроель, мой лорд?
     - Сначала на Остров, чтобы я смог  пообщаться  с  Леди.  А  потом  на
Цимроель.
     - Валентин, - слабо окликнула Карабелла.
     Она пристально глядела на Коронала со странным выражением в глазах, а
по  ее  лицу  разлилась  бледность.  Сейчас  она  была  почти  ребенком  -
маленьким, испуганным ребенком, душу которого унес в ночь Король Снов.
     - Какое зло поразило наш мир, мой лорд? - спросила она еле слышно.  -
Что будет с нами, мой лорд? Скажи мне: что будет с нами?




                  ЧАСТЬ ВТОРАЯ. КНИГА ВОДЯНЫХ КОРОЛЕЙ


                                    1

     - Твое задание - добраться до Эртсуд Гранда, - сказал ему  наставник.
- Маршрут пролегает по открытой местности к  югу  от  дороги  на  Пинитор.
Оружие - дубинка и  кинжал.  На  пути  тебя  подстерегают  семь  хищников:
вурхейн, малорн, зейль, кассай, мин-моллитор, вейхант и зитун. Они опасны,
и если ты допустишь, чтобы тебя застали врасплох, тебе не поздоровится.
     Хиссуне прятался за неохватным стволом газана, настолько узловатым  и
искривленным, что ему спокойно  можно  было  дать  десять  тысяч  лет,  и,
выглядывая из-за дерева, изучал длинную и узкую  долину,  что  протянулась
внизу. Полная тишина. Он не видел ни своих соучеников, ни хищников.
     Шел третий день охоты, а ему оставалось пройти еще  двенадцать  миль.
Местность, по которой он двигался, кого угодно могла  привести  в  уныние:
лишенный  всякой  растительности  склон,  усеянный  гранитными  обломками.
Вполне возможно, что стоит ему только ступить на этот склон,  как  тут  же
начнется оползень, который потащит его за собой вниз, на  скалы  глубокого
дна долины. Хотя речь и шла всего-навсего об учебе, он знал, что в  случае
оплошности наверняка погибнет.
     Но мысль о том, чтобы вернуться назад  тем  же  путем  и  попробовать
спуститься где-нибудь в другом  месте,  была  еще  менее  привлекательной.
Снова пробираться узким уступом по тропинке, что извивается и  петляет  по
отвесной стене утеса, когда перед тобой пропасть глубиной в триста  футов,
в которую можно свалиться после любого неверного шага;  ползти  под  этими
гнусными выступами, уткнувшись носом в землю,  когда  над  твоим  затылком
остается не больше  половины  фута  свободного  пространства,  -  нет  уж,
увольте. Лучше довериться каменному полю впереди, чем  пытаться  повернуть
назад. Кроме того, где-то там  все  еще  рыщет  вурхейн  -  один  из  семи
хищников. Счастливо избежав серповидных клыков и огромных загнутых когтей,
Хиссуне не испытывал особого желания сталкиваться со зверем во второй раз.
     Используя  дубинку  в  качестве  посоха,  он  осторожно   ступил   на
каменистое поле.
     На таком  удалении  от  вершины  Замковой  Горы,  гораздо  ниже  слоя
облаков, что постоянно  окутывал  огромную  гору  где-то  на  середине  ее
высоты,  яркое  солнце  палило  нещадно.   Ослепительные   лучи   освещали
вкрапления  на  разбросанных  по  склону  угловатых   кусках   гранита   и
отсвечивали прямо в глаза, ослепляя Хиссуне.
     Он осторожно поставил ногу, подался вперед и нащупал камень,  который
не шелохнулся под его весом, а потом  сделал  еще  шаг  и  еще.  Несколько
больших обломков сорвались со своих мест и полетели, кувыркаясь,  вниз  по
склону, сверкая как маленькие зеркальца, переворачиваясь и подскакивая  на
своем пути.
     Пока казалось, что опасности того, что  весь  склон  обрушится,  нет.
Хиссуне продолжал путь. Икры и коленки, не успевшие отойти  от  вчерашнего
перехода через высокий, продуваемый ветрами перевал, с  трудом  переносили
движение вниз. Ремни заплечного мешка врезались в тело. Ему хотелось пить,
а голова слегка побаливала: воздух  на  этом  участке  Замковой  Горы  был
довольно-таки разреженным. Временами он страстно желал вновь  оказаться  в
Замке и корпеть  там  над  учебниками  конституционного  права  и  древней
истории, изучать которые он был обречен в течение последних шести месяцев.
Он не смог удержаться от улыбки при мысли о том, как в  самые  тяжкие  дни
учебы тоскливо считал дни до того момента, когда его освободят от  книг  и
он отправится навстречу приключениям, чтобы пройти испытание на выживание.
Теперь же, однако, дни, проведенные в библиотеке Замка, воспринимались  не
такими уж и тягостными, а поход представлялся утомительным экзаменом.
     Он поднял голову. Солнце,  казалось,  занимало  полнеба.  Он  прикрыл
глаза ладонью.
     Прошел почти год с тех пор, как Хиссуне покинул Лабиринт; он  так  до
конца и не привык к виду на небе огненного шара, к  прикосновению  к  коже
его лучей. Иногда он наслаждался непривычным теплом - давно уже бледность,
вынесенная им из Лабиринта, сменилась густым золотистым загаром -  но  все
же, временами, солнце вызывало в нем страх, и ему хотелось отвернуться  от
него и зарыться на тысячу футов под землю, где оно не достанет его  своими
лучами.
     Идиот. Дурачина. Солнце - не враг тебе! Вперед. Вперед.
     Далеко на западе, у самого горизонта, он увидел черные  башни  Эртсуд
Гранда. А скопление серых теней с другой стороны было  городом  Хоикмаром,
из которого он отправился в путь. По его расчетам,  он  прошел  не  больше
двадцати миль - сквозь жару и жажду, через пылевые озера и древние моря из
пепла, вниз по  закручивающимся  спиралью  фумаролам,  по  полям  звенящей
металлической   лавы.   Он   сумел   отделаться   от   кассая,   зверя   с
подергивающимися усами и белыми  глазами-тарелками,  что  преследовал  его
чуть ли не полдня.  Он  одурачил  вурхейна  при  помощи  древнего  приема,
заставив зверя идти на запах сброшенной туники,  а  сам  пошел  по  тропе,
слишком узкой для  вурхейна.  Оставалось  пять  хищников.  Малорн,  зейль,
вейхант, мин-моллитор, зитун.
     Странные названия. Странные, неизвестно  откуда  взявшиеся  животные.
Возможно, это искусственно выведенные создания вроде  шакунов,  порождения
забытых колдовских наук древности. Но зачем было создавать таких  чудовищ?
Зачем понадобилось выпускать их на свободу на Замковой  Горе?  Только  для
испытания  и  закалки  молодого   поколения   знати?   Хиссуне   попытался
представить, что будет, если вдруг из  этого  каменного  крошева  появится
вейхант и неожиданно бросится на  него.  Если  ты  допустишь,  чтобы  тебя
застигли врасплох, тебе не поздоровится. Да, не поздоровится. Но  способны
ли они  его  убить?  В  чем  смысл  этого  испытания?  Отшлифовать  навыки
выживания у юных  кандидатов  в  рыцари  или  избавиться  от  непригодных?
Насколько знал Хиссуне, в это же время примерно три десятка  ему  подобных
кандидатов пробирались по тридцатимильной зоне полигона.  Сколько  из  них
достигнет Эртсуд Гранда?
     Он-то уж, во всяком случае, дойдет. В этом он не сомневался.
     Медленно пробуя дубинкой, насколько  устойчивы  камни,  он  спускался
вниз по гранитному  спуску.  На  полпути  произошла  первая  неприятность:
огромная, надежная на вид треугольная плита находилась, как выяснилось,  в
состоянии неустойчивого равновесия, и поддалась, едва он  слегка  наступил
на нее левой ногой. В течение  какого-то  мгновения  он  отчаянно  пытался
сохранить равновесие, балансируя и размахивая руками, а потом стал  падать
вперед. Дубинка выскочила из его  руки,  а  когда  он  споткнулся,  вызвав
небольшой камнепад, правая нога провалилась до  бедра  в  расщелину  между
двумя острыми как бритва огромными плитами.
     Он цеплялся, за что попало, и удержался. Но камни, что были под  ним,
и не  думали  падать.  Ощущение  жжения  распространилось  по  всей  ноге.
Сломана? Разрыв связок, растяжение  мышц?  Он  медленно  стал  вытаскивать
ногу. Штанина была располосована от бедра до  икры,  из  глубокого  пореза
обильно текла кровь. Но, кажется, ничего серьезного не  произошло,  и  эта
рана, а также дрожь в паху,  назавтра  дадут  о  себе  знать  лишь  легкой
хромотой. Подобрав дубинку, он осторожно продолжил путь.
     Поверхность склона постепенно стала иной: огромные разломанные  плиты
сменились мелким щебнем, который так и норовил  выскользнуть  из-под  ног.
Хиссуне приспособился  идти  медленной  скользящей  походкой,  поворачивая
ступни боком и раздвигая гравий перед  собой.  Боль  в  поврежденной  ноге
заставляла его стискивать зубы, но теперь он шагал достаточно уверенно,  и
впереди уже виднелось дно склона.
     Он дважды поскользнулся на щебне. В первый раз  он  проскользил  лишь
несколько футов, во  второй  же  проехал  ярдов  десять  вниз  по  склону,
удержавшись от падения до самого низа  лишь  тем,  что  уперся  в  щебенку
ногами и зарылся ступнями на шесть-семь  дюймов  в  глубину,  одновременно
отчаянно пытаясь ухватиться за что-либо руками.
     Поднявшись, он не смог отыскать свой  кинжал.  Безуспешно  пошарив  в
щебне, он в конце концов пожал плечами и  отправился  дальше.  Все  равно,
сказал он себе,  при  встрече  с  вейхантом  или  мин-моллитором  от  него
никакого толку. Но все  же  кинжала  ему  будет  немного  не  хватать  при
добывании пищи по  дороге:  клинок  годился,  чтобы  выкапывать  съедобные
клубни или срезать кожуру с плодов.
     На дне склона он увидел, что долина переходит  в  широкое  каменистое
плато -  сухое,  зловещее,  из  которого  тут  и  там  торчали  безлистные
газановые деревья древнего вида,  имевшие  обычную,  причудливо  изогнутую
форму. Но чуть  подальше  к  востоку  виднелись  другие  деревья:  тонкие,
высокие, с пышными кронами, стоящие близко друг к другу. Они сулили  воду,
и он направился к ним.
     Но этот зеленый островок оказался куда дальше, чем он думал. Он  брел
уже час, но, судя по всему, ни на шаг не приблизился к цели. Раненая  нога
быстро немела. Во фляге не осталось  ни  капли  воды.  А  перевалив  через
гребень небольшой  гряды,  Хиссуне  обнаружил,  что  на  той  стороне  его
поджидает малорн.
     Более омерзительную тварь было трудно  себе  представить:  мешковатое
овальное туловище на десяти длиннющих V-образных лапах,  что  поддерживали
грудь животного на высоте трех футов от земли.  Восемь  ног  заканчивались
широкими подушечками, а две передние обладали клешнями и когтями. На  всем
протяжении туловища сверкали налитые кровью глаза. Длинный загнутый  хвост
ощетинился жалами.
     - Чтобы убить тебя, хватило бы и зеркала! -  сказал  ему  Хиссуне.  -
Стоит тебе только увидеть свое отражение, как ты перепугаешься до смерти!
     Малорн издал негромкий шипящий звук  и  медленно  двинулся  на  него,
пощелкивая клешнями и словно что-то пережевывая. Хиссуне поднял дубинку  и
стал ждать. Бояться нечего, говорил  он  себе,  главное  -  не  впадать  в
панику: ведь смысл этого испытания - не убивать учеников, а лишь  закалять
их и, возможно, понаблюдать за их поведением в минуту опасности.
     Он подпустил малорна на десять ярдов, поднял камень и запустил  зверю
в морду. Малорн, не замедлив  движения,  легко  отбил  камень  в  сторону.
Хиссуне  осторожно  сместился  левее,  в  седловину  на  гребне,  стараясь
держаться повыше и сжимая дубинку  обеими  руками.  Малорн  не  производил
впечатления ловкого  или  стремительного  зверя,  но  Хиссуне  предпочитал
сражаться с хищником, стоя на возвышении.
     - Хиссуне?
     Голос раздался сзади.
     - Кто там? - не оборачиваясь, спросил Хиссуне.
     - Альсимир. - Кандидат в рыцари из Перитола, на год или два старше.
     - У тебя все в порядке? - спросил Хиссуне.
     - Я ранен. Малорн меня ужалил.
     - Сильно?
     - Рука вздувается. Яд.
     - Сейчас подойду. Но сначала...
     - Осторожней. Он прыгает.
     И действительно, малорн, похоже, сгибал лапы перед  прыжком.  Хиссуне
ждал, с трудом сохраняя равновесие и слегка покачиваясь. Бесконечно  долго
ничего не происходило. Казалось, время застыло; Хиссуне терпеливо наблюдал
за малорном. Он был совершенно спокоен: в его  душе  не  оставалось  места
страху, неуверенности, размышлениям о дальнейшем ходе событий.
     Потом странное затишье кончилось; зверь оттолкнулся  от  земли  всеми
лапами и оказался в воздухе, и в то же самое  мгновение  Хиссуне  рванулся
вниз по склону, навстречу парящему малорну,  чтобы  тот  в  своем  могучем
прыжке перелетел через него.
     Когда малорн оказался над Хиссуне, юноша  бросился  на  землю,  чтобы
избежать  колющего  удара  смертоносным  хвостом.  Сжимая  дубинку  обеими
руками, он изо всех сил ткнул ею вверх, норовя  продырявить  зверю  брюхо.
Послышался свист воздуха; от боли малорн замолотил лапами, его когти  чуть
было не зацепили Хиссуне.
     Малорн приземлился на спину в  нескольких  футах.  Хиссуне  подскочил
поближе и, увернувшись от дергающихся лап, дважды всадил дубинку  в  брюхо
зверю. Затем он отступил. Малорн продолжал слабо шевелиться. Тогда Хиссуне
отыскал самый большой валун, какой только смог поднять, и,  размахнувшись,
опустил его на малорна.  Подергивание  прекратилось.  Хиссуне  отвернулся.
Теперь его бросило в дрожь и в пот; он оперся на дубинку. В животе у  него
все бурлило и переворачивалось, но вскоре к нему вернулось хладнокровие.
     Альсимир лежал футах в пятидесяти вверх по склону, зажав правой рукой
левое плечо, опухшее настолько, что оно казалось увеличенным раза в два по
сравнению с обычным размером. Его лицо пылало, глаза потускнели.
     Хиссуне присел рядом.
     - Дай кинжал. Свой я потерял.
     - Возьми, там.
     Хиссуне решительно отрезал рукав. Его взгляду открылась рана в  форме
звезды, прямо над бицепсом. Кончиком кинжала он крест-накрест надрезал эту
звезду, надавил, выпустил  кровь,  высосал  ее,  сплюнул,  опять  надавил.
Альсимир дрожал, постанывал, пару раз вскрикнул. Вскоре Хиссуне вытер рану
насухо и начал рыться в своей сумке в поисках бинта.
     - Дума