о Валентина. Не только  сама  драка,
хотя она была достаточно варварской и должна была надолго расстроить  его,
но и мысль, что его враг больше не довольствуется  слежкой,  но  и  послал
убийцу. И раз это так, думал он, могу ли я еще сомневаться в  правильности
видений, сказавших мне, что я Лорд Валентин?
     Валентин плохо воспринимал концепцию преднамеренного убийства.  Никто
не может отнимать жизнь у другого. В мире, известном ему, это была основа.
Даже узурпатор, столкнувший его с трона, не посмел убить его, боясь черных
снов, которые обязательно придут; но сейчас он, видимо, решился  пойти  на
этот страшный риск.
     ЕСли только Фарсел не  решился  на  попытку  убийства  самовольно,  в
призрачной  надежде  на  милость  своих  нанимателей,  когда  увидел,  что
Валентин идет к внутренней зоне Острова.
     Темное дело. Валентин поежился. Идя широким шагом по  лесным  тропам,
он не раз напряженно оглядывался, опасаясь снова увидеть преследующего его
чернобородого.
     Но преследования не было. К концу дня Валентин увидел  вдали  Террасу
Окружения, а за ней плоский белый пик Третьего Утеса.
     Никто вроде не обращал  внимания  на  спокойно  идущего  нелегального
паломника. Он вошел на Террасу Окружения с таким видом, словно имел полное
право на это. Терраса  была  обширной,  богатой,  с  рядом  величественных
зданий из синего камня в восточном конце и рощей фруктовых деревьев с этой
стороны. Валентин  собрал  с  полдюжины  спелых  басса-плодов,  положил  в
дорожный мешок и направился к бассейну, где смыл  с  себя  дорожную  пыль.
Набравшись наглости, он вошел в столовую и взял себе суп и  тушеное  мясо.
Затем так же небрежно вышел и направился в дальний конец террасы.
     Он снова уснул  на  импровизированной  постели,  часто  просыпаясь  с
мыслью о Фарселе, а когда стало достаточно светло, встал и  пошел  дальше.
Высоко над лесом поднималась ошеломляющая стена Третьего Утеса.
     Он шел весь день, но так вроде бы и не приблизился  к  утесу.  Пешком
через эти леса он вряд ли делал больше  пятнадцати  или  двадцати  миль  в
день, а кто знает, сколько до Третьего Утеса?  Пятьдесят?  Восемьдесят?  А
сколько оттуда до внутреннего храма?  Путешествие  может  занять  не  одну
неделю. Но он шел вперед. И шел даже более быстро.
     На  четвертый  день  Валентин  подошел  к  Террасе  Восхождения.   Он
ненадолго остановился, вымылся,  выспался  в  тихой  роще  и  утром  пошел
дальше, пока не достиг Третьего Утеса.
     Он ничего не знал о механизме, управляющем плавучими  санями.  Отсюда
ему был виден маленький поселок-станция из нескольких коттеджей;  немногие
служители работали в поле. Сани стояли у подножия утеса. Валентин подумал,
не подождать ли темноты и попробовать пустить сани в ход, но решил, что не
стоит лезть на такую  страшную  высоту  без  всякой  помощи  пользуясь  не
известным  оборудованием.  Это  было  бы  слишком  рискованно.   Вынуждать
служителей помочь было еще менее приятно.
     Оставался один способ. Валентин привел в порядок  запыленную  одежду,
принял самый что ни на есть авторитетный вид и степенно пошел к станции.
     Трое служителей холодно посмотрели на него.
     - Они готовы к работе? - спросил он, указывая на сани.
     - У тебя дело на Третьем Утесе?
     - Да. - Валентин  улыбнулся  самой  ослепительной  из  своих  улыбок,
показывая также скрытую под улыбкой силу и полнейшую самоуверенность.
     - Я Валентин из Алханрола, по особому вызову  Леди.  Там  меня  ждут,
чтобы проводить во внутренний Храм.
     - Почему нам об этом не сказали?
     Валентин пожал плечами.
     - Откуда я знаю? Ясно, чья-то ошибка. Что же мне  ждать  здесь,  пока
вам принесут бумаги? И Леди пусть ждет? Давайте ваши плавучие сани!
     - Валентин из Алханрола, особый вызов Леди... - служители задумались,
покачали головами, переглянулись. - Все это совершенно  неправильно.  Кто,
ты сказал, проводит тебя там?
     Валентин сделал глубокий вдох.
     - Встретить меня  послана  сама  Главная  толковательница  Тизана  из
Фалкинкипа! - решительно объявил он. -  Она  должна  ждать,  пока  вы  тут
возитесь? Вам придется отвечать перед ней за задержку! А вы знаете,  какой
характер у Главной Толковательницы?
     - Верно, верно, - нервно  согласились  служители  и  закивали  словно
такая особа действительно существовала здесь и гнев ее  был  чем-то  очень
страшным.
     Валентин понял,  что  выиграл.  Быстрыми,  нетерпеливыми  жестами  он
понукал служителей и  через  минуту  уже  сидел  в  санях  и  торжественно
возносился на самый высокий и самый священный из трех Утесов Острова.



                                    10

     Воздух на вершине Третьего Утеса был чистым и  холодным,  потому  что
этот уровень Острова лежал на высоте в тысячу футов над  уровнем  моря,  и
здесь, в жилище Леди, окружение резко отличалось от двух низших  ступеней.
Деревья были высокими, гладкими,  с  игловидными  листьями  и  симметрично
расходящимися  сучьями,  а  растения  вокруг  них   имели   субтропическую
твердость, толстые глянцевые листья и  крепкие  стебли.  Посмотрев  назад,
Валентин не увидел океана, только заросший лесом  Второй  Утес,  и  далеко
внизу - намек на Первый.
     Дорога из красиво уложенных каменных плит шла от края Третьего  Утеса
к лесу. Валентин без колебаний двинулся по ней.  Он  не  представлял  себе
топографию этого уровня, знал только, что здесь много террас  и  последняя
из них - Терраса  Поклонения,  где  ждали  вызова  Леди.  Он  не  надеялся
незамеченным пройти весь путь до порога Внутреннего Храма, но он  пройдет,
сколько сможет, а когда его задержат как правонарушителя, он назовет  свое
имя и потребует, чтобы это довели до  сведения  Леди,  а  остальное  будет
зависеть от ее милости и благорасположения.
     Его остановили еще до того, как он дошел до внешнего края террас.
     Пять служителей в  одежде  внутренней  иерархии,  золотой  с  красной
отделкой, вышли из леса и холодно преградили путь Валентину. Трое мужчин и
две женщины, все уже немолодые.
     Седая женщина  с  тонкими  губами  и  темными  внимательными  глазами
сказала:
     - Я Лоривейд с Террасы Теней и от имени Леди спрашиваю тебя,  как  ты
сюда попал.
     - Я Валентин из Алханрола, - спокойно отметил он. Я  плоть  от  плоти
Леди и вы должны отвести меня к ней.
     Это наглое утверждение не вызвало  даже  улыбки  на  лицах  иерархов.
Лоривейд сказала:
     - Ты верен, что ты родственник Леди.
     - Я ее сын.
     - Ее сына зовут Валентин, и он Корональ на Замковой Горе. Ты в  своем
уме?
     - Передайте Леди, что ее сын Валентин пришел к ней  через  Внутреннее
Море, через весь Зимрол, и что у него золотистые волосы. Больше  я  ничего
не скажу.
     Мужчина рядом с Лоривейд сказал:
     - На тебе одежда Второго Утеса. Тебе не позволено подниматься сюда.
     Валентин со вздохом ответил:
     - Я это знаю. Я поднялся без разрешения, незаконно и нахально.  Но  у
меня важнейшие официальные причины. Если мое сообщение не сразу дойдет  до
Леди, вы за это ответите.
     - Мы здесь не привыкли к угрозам, - сказала Лоривейд.
     - А я и не угрожаю. Я только говорю о неизбежных последствиях.
     Женщина справа от Лоривейд сказала:
     - Он сумасшедший. Нам придется запереть его и заботиться о нем.
     - И высказать осуждение бригаде внизу, - сказал второй мужчина.
     - Узнать с какой он террасы и как  ему  позволили  уйти  от  туда,  -
сказал третий.
     - Я прошу только, чтобы вы передали мое сообщение  Леди,  -  спокойно
сказал Валентин.
     Они окружили его и быстро повели по лесной тропе к  тому  месту,  где
были  припаркованы  плавучие  сани  и  ожидало  множество  более   молодых
служителей. Видимо они  готовились  к  серьезным  неприятностям.  Лоривейд
махнула одному служителю и отдала короткий  приказ.  Затем  пять  иерархов
сели в сани и уплыли.
     Служители окружили Валентина и не слишком  вежливо  стали  толкать  к
саням. Он улыбнулся и показал, что не собирается  сопротивляться,  но  его
крепко держали и  грубо  втолкнули  в  сани.  Те  поднялись,  и  животные,
запряженные в них, по сигналу побежали к ближайшей террасе.
     Это было место широких низких зданий и больших  каменных  площадок  -
Терраса Теней, и  тени,  давшие  ей  название,  были  здесь  черными,  как
чернила, таинственные, все поглощающие озера мрака,  тянущиеся  в  странно
значимом рисунке над абстрактными каменными изваяниями.
     Но шествие Валентина по террасе было непродолжительным: его стражники
остановились у приземистого  здания  без  окон.  Искусно  сделанная  дверь
беззвучно открылась от легкого прикосновения, Валентина втолкнули  внутрь.
Дверь закрылась, не оставив в стене никакого следа.
     Он был в тюрьме.
     Квадратная комната  с  низким  потолком  почти  пустая.  Единственный
тусклый светильник бросал зеленовато-желтый  свет.  Очиститель,  раковина,
комод, матрац. Больше ничего.
     Доставят ли они Леди его сообщение? Может, оставят его здесь, пока не
проверят, как он попал на Третий Утес, и островная бюрократия затянет дело
на несколько недель?
     Прошел час, другой, третий. Пусть его отведут на допрос, только бы не
эта тишина, скука, одиночество. Он считал  шаги.  Нет,  комната  не  точно
квадратная: две стены на  полтора  шага  длиннее  другой  пары.  Он  искал
очертания двери, но так и не нашел.  Подгонка  была  изумительная,  просто
чудо - Валентин  не  мог  не  восхититься.  Он  придумывал  диалоги  то  с
Делиамбером, то с Леди, то с Карабеллой, то с Лордом Валентином, но и  это
развлечение скоро надоело.
     Он услышал слабый звук, повернулся и  увидел  отверстие  в  стене,  в
которое скользнул  поднос.  Ему  дали  печеной  рыбы,  горсть  ягод  цвета
слоновой кости, чашу холодного красного сока.
     - Сердечно благодарю за еду, - сказал он громко. Пальцы его ощупывали
стену, ища то место, откуда появился поднос. Следа не было.
     Он ел. Снова придумывал диалоги, мысленно разговаривал со  Слитом,  с
толковательницей снов Тизаной, с Залзаном Каволом, с капитаном  Гарцвелом.
Он расспрашивал об их детских годах, о их мечтах и надеждах,  политических
мнениях, о вкусах в пище, напитках, одежде. Через какое-то время он  устал
от этой игры и лег спать.
     Спал он тоже плохо, часто просыпаясь. Сны были отрывочные. Через  них
проходили Леди, Король Снов, вождь метаморфов,  иерарх  Лоривейд,  но  они
только произносили непонятные, неразборчивые слова. Когда он  окончательно
проснулся, появился поднос с завтраком.
     Прошел долгий день. Валентин никогда не знал такого бесконечного дня.
Делать было абсолютно нечего. Он мог бы  жонглировать  тарелками,  но  они
были настолько тонки и легки, что это было  все  равно,  что  жонглировать
перьями. Он пытался жонглировать ботинками, но их было  только  два,  так,
что это было просто глупо. Он стал жонглировать воспоминаниями, оживляя  в
памяти все, что произошло с ним, начиная с Пидруда, но перспектива  делать
это часами ужасала его.
     Во  вторую  ночь  Валентин  сделал  попытку  связаться  с  Леди.   Он
подготовил себя ко сну, но когда его мозг начал освобождаться от сознания,
но постарался проскользнуть в промежуток между сном  и  бодрствованием,  в
род транса. Это было тонким делом,  потому  что  если  он  слишком  сильно
сосредоточился, то полностью проснется, а  если  слишком  расслабится,  то
уснет. Он долгое время балансировал на плавучей точке, жалея, что во время
путешествия по Зимролу, не выбрал случая поучиться этому у Делиамбера.
     Наконец он послал свой дух вдаль.
     - Мать!
     Он представил себе, как его дух парит высоко  над  Террасой  Теней  и
тянется  от  террасы  к  террасе,  внутрь,  к  сердцу  Третьего  Утеса,  к
Внутреннему Храму, к комнате, где отдыхает Леди Острова.
     - Мать, это Валентин, твой сын. Мне многое нужно сказать  тебе,  и  о
многом спросить. Помоги мне добраться до тебя.
     Валентин лежал неподвижно. Он был совершенно спокоен.  В  его  мозгу,
казалось, сиял чистый белый луч.
     - Мать, я на Третьем Утесе, в тюремной камере Террасы  Теней.  Я  шел
так долго,  но теперь остановлен.  Пошли за мной,  мать.  Мать...  Леди...
Мать...
     Он заснул.
     Луч  все  еще  сверкал.  Валентин  увидел  первый  звон  музыки  сна,
увертюры, первое ощущение контакта.  Пришли  видения.  Он  больше  не  был
взаперти. Он лежал под холодными  белыми  звездами  на  громадной  круглой
платформе полированного камня, как бы на алтаре. К нему подошла женщина  в
белом платье, с блестящими черными волосами. Встала рядом с ним на колени,
слегка коснулась его и сказала нежным голосом:
     - Ты мой сын Валентин, и я призываю тебя ко мне и признаю своим сыном
перед всем Маджипуром.
     И все. Проснувшись, он помнил из сна только это.
     В это утро подноса с завтраком не было. Но, может, еще не утро, и  он
проснулся среди ночи? Проходили часы. Поднос не появлялся. Не забыли ли  о
пленнике? Может, хотят уморить его голодом. Он почувствовал приступ ужаса.
Он позвал, но сам понимал, что это бесполезно. Это место  запечатано,  как
могила. Он угрюмо посмотрел на старые  подносы  и  швырнул  их  к  дальней
стене. Он вспомнил радости пищи, сосиски лимена, рыбу, которую Кон и  Слит
жарили на берегу Стейча, вкус плодов  двика,  пальмовое  вино  в  Пидруде.
Голос становился все сильнее. И Валентин был испуган. Он уже не скучал,  а
боялся. Может они там держали  совет  и  осудили  его  на  смерть  за  его
чрезмерное безумие.
     Минуты. Часы. Прошло уже полдня.
     Безумием было думать,  что  он  прикоснется  во  сне  к  мозгу  Леди.
Безумием было думать, что он беспрепятственно войдет во Внутренний Храм  и
добьется ее помощи. Безумием было думать, что он вернется в Горный  Замок,
если он вообще был там когда-нибудь. Он прошел полмира, подгоняемый только
безумием и теперь получит награду за свою самонадеянность и глупость.
     Послышался уже знакомый слабый звук, но открылось  не  отверстие  для
подноса, а дверь.
     В камеру вошли два седоволосых иерарха. Они смотрели на него  холодно
и недовольно.
     - Вы принесли мне завтрак? - спросил Валентин.
     - Мы пришли, - ответил более высокий, - проводить тебя к  Внутреннему
Храму.



                                    11

     Он настоял, чтобы его сначала накормили - мудрое решение, потому  что
путешествие должно было растянуться на  весь  остаток  дня  -  с  быстрыми
животными, тянущими плавучий фургон. Иерархи сели  по  бокам  Валентина  и
высокомерно молчали. Если он спрашивал название террасы, мимо которой  они
проезжали, они односложно отвечали, и только.
     У Третьего Утеса было множество террас -  Валентин  сбился  со  счета
после седьмой - и они были много ближе друг к другу, чем террасы на других
утесах: их разделяли  лишь  узкие  полоски  леса.  Эта  центральная  часть
Острова была похожа на деловое и населенное место.
     В сумерках они прибыли на Террасу Поклонения, область спокойных садов
и разбросанных низких зданий из белого камня. Как и все остальные террасы,
она была круглой, но много меньше других, поскольку  это  была  внутренняя
часть острова. Ее, вероятно, можно было обойти за час или два, в то  время
как для объезда террасы Правого Утеса понадобились  бы  животные.  Древние
деревья с овальными розовыми листьями  стояли  с  правильными  интервалами
вдоль ее края. Между зданиями вились беседки пышно цветущих лиан.  Повсюду
были  внутренние  дворы,  украшенные  стройными  колоннами   полированного
черного камня и цветущими кустами. Слуги Леди по двое и по трое  не  спеша
проходили по этим мирным местам. Валентина проводили в комнату, куда более
уютную, чем его предыдущая, с широкой и глубокой  ванной,  с  приглашающей
постелью, с окнами в сад, с корзинками фруктов на столе.
     Иерархи оставили его одного. Он вымылся, пощипал фруктов и стал ждать
последующих событий. Прошел час или чуть больше. Стук в  дверь,  и  мягкий
голос спросил, желает ли он ужинать. В комнату вкатилась тележка  с  самой
существенной пищей, какую он ел на Острове - жареное  мясо,  синие  тыквы,
фаршированные рыбой, чаша с чем-то холодным, напоминающим вино. Валентин с
удовольствием поел. Потом он долго стоял  у  окна,  глядя  в  темноту.  Он
ничего не видел и не слышал. Он проверил дверь: заперта. Значит он все еще
был пленником, хотя и в неизмеримо более приятной изоляции, чем раньше.
     Он спал крепко, без сновидений. Его разбудил лившийся в комнату поток
солнечного цвета. Он вымылся. Тот же  скромный  слуга  принес  на  завтрак
сосиски и запеченные розовые фрукты... Вскоре пришли два хмурых иерарха  и
сказали:
     - Леди вызывает тебя.
     Они провели его через изумительной красоты  сад,  потом  по  изящному
мосту из чистого  белого  камня,  выгибавшемуся  над  темным  прудом,  где
плавали золотые рыбки. Впереди лежала  удивительно  ухоженная  лужайка.  В
центре ее стояло одноэтажное здание,  на  редкость  изящное  по  форме,  с
длинными узкими крыльями, которые выходили, как звездные лучи, из круглого
центра.
     Наверняка это и есть Внутренний Храм, подумал Валентин и задрожал. Он
шел - уже не помня, сколько месяцев - к этому месту, к порогу царящей  там
таинственной женщины и воображал, что это  его  мать.  И  вот  он  наконец
здесь;  но  что,  если  все  окажется  вздором,  фантазией   или   ужасным
заблуждением? Что, если Валентин вообще  никто,  желтоволосый  бродяга  из
Зимрола, потерявший память по какой-нибудь дурацкой случайности,  которому
шутники  забили  голову   бессмысленными   амбициями?   Эта   мысль   была
непереносимой. Если Леди оттолкнет его, если не признает...
     Они вошли в Храм.
     По-прежнему  с  иерархами  по  бокам,  Валентин  бесконечно  шел   по
невозможно длинному холлу, где через каждые двадцать футов стояли  мрачные
воины. Затем он вошел во внутреннюю комнату, восьмиугольную, со стенами из
прекраснейшего  белого  камня,  с  восьмиугольным  бассейном  в  середине.
Утренний свет входил через восьмигранную стеклянную крышу. В  каждом  углу
комнаты стояла суровая фигура в одежде иерарха. Валентин слегка растерянно
оглядел их по  очереди  и  не  увидел  на  их  лицах  приветствия,  только
неодобрительно поджатые губы.
     Послышался легкий музыкальный звук. Когда он смолк, в  комнату  вошла
Леди Острова.
     Она была очень похожа на ту, что Валентин видел  так  часто  во  сне:
женщина средних лет, обычного роста, со смуглой кожей, блестящими  черными
волосами, с  теплым  взглядом,  с  полными  губами,  поднятыми  в  уголках
улыбкой, с серебряной  полосой  на  лбу  и  цветком  с  толстыми  зелеными
лепестками за ухом. Вокруг нее, казалось, была аура, нимб, излучение силы,
авторитета и величия, как и приличествует Власти Маджипура, и Валентин  не
был готов к этому: он надеялся только лишь на материнское  тепло  женщины,
забыв, что она королева, жрица, почти богиня. Он молча стоял перед ней,  и
она некоторое время изучала его с дальней стороны  бассейна,  устремив  на
его лицо светлый, но проникающий взгляд. Затем  она  сделала  резкий  знак
выйти - не ему, а  иерархам.  Это  сломало  их  ледяное  спокойствие.  Они
переглянулись, явно растерянные. Леди  повторила  жест  -  легкий  поворот
запястья, и в ее глазах вспыхнуло что-то властное, почти устрашающей силы.
Трое или четверо иерархов вышли из комнаты, остальные остались, как бы  не
в силах поверить, что Леди хочет остаться наедине с пленником. На  секунду
показалось, что потребуется третий взмах ее руки, но тут  самый  старый  и
самый важный из иерархов с явным протестом протянул к ней  дрожащую  руку.
Но под взглядом Леди рука опустилась и иерархи вышли.
     У Валентина возник импульс упасть на колени. Он чуть слышно сказал:
     - Я не имею понятия, как  полагается  показывать  повиновение.  И  не
знаю, Леди как я должен обращаться к тебе, не оскорбив.
     Она спокойно ответила:
     - Вполне достаточно, Вале