л пропал...
     ...погиб Элидат...
     ...Коронал пропал...
     ...Коронал пропал...
     ...Коронал пропал...
     Хиссуне в смятении поднял взгляд.
     - Вы уверены, что сообщение подлинное?
     - Никаких сомнений, - сказал Стасилейн. -  Оно  пришло  по  секретным
каналам. Шифр правильный. То, что это стиль Тунигорна, я  ручаюсь.  Можете
поверить, Хиссуне: оно подлинное.
     - Тогда нам предстоит что-то делать не с одной катастрофой, а с тремя
или четырьмя, - заметил Хиссуне.
     - Так и есть, - сказал Диввис.  -  Что  вы  обо  всем  этом  думаете,
Хиссуне?
     Хиссуне медленно и внимательно посмотрел на сына Лорда Вориакса.  Его
вопрос, кажется, не содержал насмешки. У  Хиссуне  сложилось  впечатление,
что зависть Диввиса и его презрение к нему слегка уменьшились за несколько
месяцев их совместной работы в Регентском Совете, и что Диввис в  какой-то
мере зауважал его  способности;  но  сейчас  Диввис  впервые  зашел  столь
далеко, проявив то, что могло показаться искренним желанием узнать  мнение
Хиссуне, - да еще в присутствии остальных лордов.
     Хиссуне заговорил, тщательно взвешивая слова:
     - Первым делом нам следует признать, что мы столкнулись не просто  со
стихийным бедствием огромных масштабов, а с  мятежом.  Тунигорн  сообщает,
что  во  время  допроса  метаморфа  по  имени   И-Уулисаан,   проведенного
Делиамбром и Тисаной, шпион  признался,  что  ответственность  за  болезни
лежит на  метаморфах.  Полагаю,  что  мы  вполне  можем  доверять  методам
Делиамбра, а насчет Тисаны мы знаем, что она умеет проникать в души,  даже
в души метаморфов. Следовательно, ситуация именно такова, какой ее  описал
Слит  в  разговоре  с  Короналом  в  Лабиринте,  в  самом  начале  великой
процессии, - и, как я слышал, Коронал отказался  этому  верить:  метаморфы
развязали против нас войну.
     - Тем не менее, - заметил Диввис, - Тунигорн утверждает, что в  ответ
на это Коронал отправился в Пьюрифайн,  чтобы  принести  свои  королевские
извинения Данипьюр за все  зло,  которое  мы  причинили  ее  подданным  на
протяжении веков. Все мы отдаем себе  отчет,  что  Валентин  считает  себя
миролюбцем: доказательством того послужило для нас его мягкое обращение  с
теми, кто когда-то сбросил его с трона. Это благородная черта. Но сегодня,
Хиссуне, я заявлял здесь, что нынешний поступок Валентина переходит  рамки
допустимого и попадает в разряд сумасбродных. По  моему  мнению,  Коронал,
жив он или нет, лишился рассудка. Таким образом, у нас безумный  Понтифекс
и безумный Коронал именно сейчас, когда смертельный  враг  держит  нас  за
горло. Каковы ваши мысли на этот счет, Хиссуне?
     - Я считаю,  что  вы  неправильно  истолковываете  факты,  изложенные
Тунигорном.
     Во взгляде Диввиса промелькнуло удивление и что-то, похожее на  гнев,
но голос его звучал сдержанно.
     - Да? Вы так думаете?
     Хиссуне опустил ладонь на лист с донесением.
     - Тунигорн сообщает, что Коронал в Пьюрифайне и что пойман и допрошен
шпион. Я не вижу никаких намеков на то, что  Лорд  Валентин  направился  в
Пьюрифайн после того,  как  услышал  признания  шпиона.  Полагаю,  имеются
основания  утверждать  совсем   противоположное:   Лорд   Валентин   решил
предпринять миссию примирения, разумность которой мы можем оспаривать,  но
она вполне отвечает его  характеру,  насколько  мы  его  знаем;  а  второе
обстоятельство выяснилось,  когда  он  уже  находился  в  пути.  Возможно,
Тунигорн не смог из-за бури связаться с Короналом, хотя Делиамбр, пожалуй,
мог бы найти какой-нибудь способ. - Переведя взгляд на глобус Маджипура  у
дальней  стены,  Хиссуне  спросил:  -   Кстати,   что   нам   известно   о
местонахождении Коронала в данный момент?
     - Ничего, - пробормотал Стасилейн.
     Глаза у Хиссуне широко раскрылись.
     Ярко-красная  точка,  обозначавшая   перемещения   Лорда   Валентина,
исчезла.
     - Свет погас, - сказал Хиссуне. - Что это значит? Что он мертв?
     - Может быть, и так, - ответил  Стасилейн.  -  А  может,  всего  лишь
потерял или повредил передатчик, который находится при нем.
     Хиссуне кивнул.
     - А там была большая буря, которая нанесла  значительный  урон.  Хотя
сообщение не  слишком  внятное,  я  вполне  могу  предположить,  что  Лорд
Валентин сам попал в бурю по пути в  Пьюрифайн,  он  двигался  со  стороны
Гихорны, оставив за собой Тунигорна и кого-то еще...
     - Но мы никак не можем узнать, погиб ли он во время бури или  потерял
передатчик, - перебил Диввис.
     - Будем надеяться, что Дивин пощадила юную жизнь Валентина, -  заявил
вдруг престарелый Гизмейл сухим и вялым голосом, едва  напоминавшим  голос
живого существа. -  Но  есть  один  вопрос,  которым  мы  должны  заняться
независимо от того, жив он или мертв, а именно: выборы нового Коронала.
     Хиссуне поразили слова самого старшего из лордов Замка.
     Он обвел взглядом зал.
     - Я не ослышался? Сегодня мы обсуждаем свержение короля?
     - Слишком сильно сказано, - произнес  Диввис  ровным  голосом.  -  Мы
обсуждаем лишь одно: уместно ли Валентину исполнять  обязанности  Коронала
ввиду ставших нам известными  враждебных  намерений  метаморфов,  а  также
давно нам известных методов Валентина бороться  с  любыми  неприятностями.
Если мы находимся в состоянии войны - а в этом уже никто не сомневается, -
тогда можно достаточно обоснованно утверждать, что он -  не  тот  человек,
который способен руководить нами в такое  время,  если  даже  он  жив.  Но
заменить  его  -  не  значит  свергнуть.   Существуют   вполне   законные,
конституционные средства, которыми мы можем  сместить  Валентина  с  Трона
Конфалума, не ввергая Маджипур  в  междоусобицу  и  не  выказывая  к  нему
недостаточную любовь и уважение.
     - Вы имеете в виду - позволить умереть Понтифексу Тиверасу.
     - Именно так. Что на это скажете, Хиссуне?
     Хиссуне ответил не сразу.  После  непростых  размышлений  он  сегодня
пришел к тому же вынужденному заключению: Лорда Валентина  должен  сменить
кто-то более решительный, напористый, даже более воинственный. Такие мысли
посещали его не впервые, хотя он ни с  кем  ими  не  делился.  Несомненно,
существует  достаточно  простой  способ  передачи  власти  -  всего   лишь
обеспечить возвышение Лорда Валентина в  Понтифексат,  независимо  от  его
воли.
     Но преданность Хиссуне Лорду Валентину  -  его  опекуну,  наставнику,
создателю его карьеры - была велика и имела глубокие корни. Кроме того, он
знал, возможно, лучше, чем кто бы то ни было, какой страх испытывает  Лорд
Валентин при одной мысли о том, что ему придется попасть в  Лабиринт,  что
он рассматривает это не как возвышение, а как падение в темную  бездну.  И
жестоко, чудовищно жестоко было бы проделать такое за его спиной как раз в
тот момент, когда  он  совершает  героическую,  пусть  даже  и  ошибочную,
попытку восстановить мир на планете, не прибегая к оружию.
     Но того требовали интересы государства. А способны ли вообще интересы
государства оправдать жестокость? Хиссуне знал, как  ответил  бы  на  этот
вопрос Лорд Валентин. Но вот в своем ответе он вовсе не был уверен.
     После некоторой паузы он произнес:
     - Возможно, Лорд Валентин и не самый подходящий  Коронал  в  нынешних
условиях: у меня пока еще не сложилось определенного мнения на этот  счет,
и я бы предпочел узнать побольше, прежде  чем  дать  ответ.  Но  могу  вам
сказать одно: я возражаю против  его  насильственного  смещения,  -  разве
такое хоть раз случалось на Маджипуре? Думаю, что нет. Но, к счастью,  как
мы все понимаем, в столь суровых действиях нет необходимости.  Впрочем,  я
считаю, что вопрос о соответствии Валентина занимаемому им  месту  следует
обсудить как-нибудь в другой раз. А вот  с  чем  нам  действительно  нужно
определиться, вне зависимости от всех  прочих  обстоятельств,  так  это  с
вопросом о престолопреемнике.
     При этих словах по залу прокатилась волна возбуждения. Диввис  впился
в Хиссуне столь пристальным взглядом, будто хотел заглянуть к нему в душу.
Герцог Галанский побагровел; принц Банглекодский застыл  в  неестественной
прямой позе; герцог Хоргский резко подался вперед;  лишь  двое  старейших,
Канталис и  Гизмейл,  сохранили  невозмутимость,  словно  проблема  выбора
будущего кандидата в Короналы не являлась предметом забот тех,  кому  жить
осталось недолго.
     Хиссуне продолжал:
     - Во время обсуждения мы предпочли не затрагивать один  из  важнейших
пунктов послания Тунигорна: смерть Элидата, который долгое время  считался
преемником лорда Валентина.
     - Элидат не хотел  становиться  Короналом,  -  сказал  Стасилейн  еле
слышно.
     - Возможно, - откликнулся Хиссуне. - Он явно не проявлял ни малейшего
желания занять трон после того, как стал регентом. Но я  хочу  подчеркнуть
лишь то, что в лице трагически погибшего  Элидата  мы  потеряли  человека,
которому наверняка была  бы  предложена  корона,  если  бы  Лорд  Валентин
перестал быть Короналом. С его гибелью мы утратили четкое представление  о
преемнике Коронала, а ведь завтра мы можем узнать о смерти Лорда Валентина
или Тивераса, или нам придется организовывать смещение Лорда Валентина. Мы
должны во всеоружии встретить любые неожиданности.  Именно  нам  предстоит
выбирать нового Коронала, а знаем ли мы, кто им станет?
     -   Вы   предлагаете   прямо   сейчас   проголосовать   за    порядок
престолонаследования? - резко спросил принц Манганот Банглекодский.
     - Мне представляется, что особых сложностей у  нас  не  возникнет,  -
заметил Миригант. -  Перед  началом  великой  процессии  Коронал  назначил
регента, а регент, покидая  Замок,  оставил  за  себя  троих  лиц,  как  я
догадываюсь, с одобрения Лорда Валентина. Эти трое правили нами в  течение
нескольких месяцев. Если уж мы должны выбирать нового Коронала,  то  разве
не из их числа?
     - Вы меня пугаете, Миригант, - сказал Стасилейн. - Когда-то я  думал,
как, наверное, и большинство из вас в детстве, что быть Короналом - просто
великолепно. Я уже не мальчик, и я видел, как изменился Элидат, причем  не
к лучшему, когда власть навалилась на него всей своей тяжестью.  Позвольте
мне первым оказать почести будущему Короналу, но пусть им будет кто-нибудь
другой, только не Стасилейн!
     - Короналом ни в коем случае не должен стать тот, кто слишком  сильно
желает заполучить корону, - высказался герцог Хоргский. - Но, я считаю,  и
не тот, кто боится ее надеть.
     - Благодарю вас, Элзандир, - сказал Стасилейн. - Всем понятно, что  я
не претендент?
     - А что скажут Диввис и Хиссуне? - поинтересовался Миригант.
     Хиссуне ощутил, что у него подергивается щека и странно цепенеют руки
и  плечи.  Он  посмотрел  на  Диввиса.  Тот  улыбнулся,  пожал  плечами  и
промолчал. У Хиссуне зашумело в ушах, застучало в  висках.  Должен  ли  он
что-то говорить? И что ему сказать? Теперь, когда, наконец,  наступил  тот
миг, может ли он заявить в лицо принцам,  что  хочет  быть  Короналом?  Он
чувствовал, что  Диввис  вовлечен  в  какую-то  интригу,  недоступную  его
пониманию; и впервые после того, как вошел сегодня  в  зал  совещаний,  он
совершенно не представлял, что делать.
     Тишина казалось нескончаемой.
     Потом  он  услышал  свой  собственный  голос  -  спокойный,   ровный,
размеренный:
     - Думаю, что на этом мы можем остановиться. Выдвинуты два  кандидата:
теперь на очереди обсуждение их качеств. Но не  здесь  и  не  сегодня.  На
данный момент нами сделано достаточно. Вы хотите что-то добавить, Диввис?
     - Вы говорите мудро  и  с  глубоким  пониманием  дела,  Хиссуне.  Как
обычно.
     - Тогда объявляется перерыв, - объявил Миригант. -  Тем  временем  мы
обдумаем все сказанное здесь и дождемся дальнейших сведений о Коронале.
     Хиссуне поднял руку.
     - Прошу еще минуту внимания.
     Он дождался тишины.
     - С недавнего времени мне  хочется  съездить  в  Лабиринт,  навестить
семью, повидаться с некоторыми из друзей. Я  также  считаю,  что  было  бы
полезно, если бы кто-нибудь из нас связался  с  чиновниками  Понтифекса  и
узнал из первых рук о состоянии его здоровья. Поскольку в ближайшие месяцы
нам, возможно, придется одновременно выбирать и Понтифекса, и Коронала, мы
должны быть готовы к тому, что сложится столь уникальная ситуация. Поэтому
предлагаю назначить официальную делегацию  Замка  в  Лабиринт,  а  себя  -
посланником.
     - Поддерживаю, - сразу же откликнулся Диввис.
     Далее последовали рутинные процедуры обсуждения и голосования,  потом
проголосовали  за  объявление  перерыва,  и  все  собрание  распалось   на
круговерть небольших групп. Хиссуне  остался  в  одиночестве  и  судорожно
пытался опомниться. Несколько  мгновений  спустя  над  ним  навис  высокий
светловолосый Стасилейн, который одновременно и хмурился, и улыбался.
     Стасилейн тихо сказал:
     - Возможно, Хиссуне, вы допускаете  ошибку,  покидая  Замок  в  такой
момент.
     - Может быть. Но мне кажется, я поступаю правильно. Рискну.
     - Тогда провозгласите себя Короналом перед отъездом!
     - Вы это серьезно, Стасилейн? А если Валентин еще жив?
     - Если он жив, вы знаете, как сделать его  Понтифексом.  Если  же  он
погиб, то вы, Хиссуне, должны занять его место, пока это в ваших силах.
     - Я отказываюсь.
     - Вы должны! Иначе по возвращении вы можете обнаружить на  его  троне
Диввиса!
     Хиссуне усмехнулся.
     - Тут все просто. Если Валентин погиб, а Диввис занял его место, то я
позабочусь о том,  чтобы  Тиверасу,  наконец,  позволили  умереть.  Диввис
незамедлительно станет Понтифексом, и ему придется отправиться в Лабиринт.
Тогда нам понадобится новый Коронал, а кандидатов - один-единственный.
     - Вы неподражаемы, клянусь Леди!
     - Вы так думаете? Для меня все  вполне  очевидно.  -  Хиссуне  крепко
пожал Стасилейну руку. - Благодарю  вас  за  поддержку  и  уверяю,  что  в
конечном итоге все будет хорошо. Если  мне  суждено  стать  Короналом  при
Понтифексе Диввисе, так тому и быть: я думаю, мы  с  ним  сработаемся.  Но
пока вознесем молитву за благополучие и успех  миссии  Лорда  Валентина  и
оставим домыслы при себе. Ладно?
     - Конечно.
     Они обнялись, и Хиссуне вышел из зала совещаний. В коридоре творилось
то же самое, разве что добавилась сотня с лишним мелких  лордов.  При  его
появлении они уставились на него во все глаза, но он никому не  сказал  ни
слова, и лишь встретился взглядом с некоторыми из  них,  когда  пробивался
через толпу, на краю которой обнаружил Альсимира, который, разинув рот,  с
глупым видом вытаращился  на  него.  Подозвав  его,  Хиссуне  распорядился
готовиться к поездке в Лабиринт.
     Юный рыцарь смотрел на Хиссуне чуть ли не с обожанием. Он сказал:
     - Должен сообщить, мой лорд, что  по  толпе  прошел  слух,  будто  вы
станете Короналом. Есть ли тут хоть доля истины?
     - Наш Коронал - Лорд  Валентин,  -  грубо  отрезал  Хиссуне.  -  Иди,
готовься к отъезду. Я собираюсь выехать на рассвете.



                                    6

     Когда Милилейн находилась еще в нескольких кварталах от дома,  до  ее
слуха донеслись ритмические выкрики на улицах где-то впереди: "Я-та, я-та,
я-та, вум" или что-то похожее. То  были  бессмысленные,  невнятные  звуки,
исходившие, казалось, из глоток  тысяч  сумасшедших.  Она  остановилась  и
прижалась к выщербленной старинной каменной стене, чувствуя себя  попавшей
в западню. Позади на площади буйствовала кучка подвыпивших горцев, которые
били стекла  и  приставали  к  прохожим.  В  восточной  стороне  проходило
шествие, устроенное Рыцарями Деккерета в честь Лорда Семпетурна. А  теперь
вдобавок эти  безумные  звуки.  "Я-та,  я-та,  я-та,  вум".  И  никуда  не
свернуть,  нигде  не  спрятаться.  Сейчас  ей  хотелось  только  одного  -
добраться до дому живой и невредимой и запереть дверь на засов. Мир  сошел
с ума. "Я-та, я-та, я-та, вум".
     Действительность напоминала послания Короля Снов с той лишь разницей,
что сумятица продолжалась часами, днями, месяцами, тогда как  даже  худшее
из посланий, пускай даже потрясшее тебя до  глубины  души,  длилось  всего
ничего. Но происходившему сейчас не  было  конца.  К  тому  же,  положение
усугублялось.
     Все время волнения и грабежи. Вместо еды - какие-то объедки и  корки,
да иногда перепадает кусочек мяса, - и то, если у  тебя  есть  возможность
покупать его у горцев. Те спускались со своих гор и приносили  добытых  на
охоте животных, мясо которых продавали по умопомрачительным ценам  тем,  у
кого еще оставались хоть какие-то средства, а потом  пропивали  выручку  и
бесчинствовали на улицах, прежде чем отправиться  восвояси.  И  все  время
возникали новые трудности. Ходили слухи, будто морские драконы топят любое
выходящее в море судно, и  поэтому  всякое  сообщение  между  континентами
практически прервано. Еще говорили, что Лорд Валентин погиб, а  в  Кинторе
теперь уже не один новый  Коронал,  а  целых  два  -  Семпетурн  и  хьорт,
назвавшийся Лордом Стиамотом. И у каждого из них  свое  маленькое  войско,
которое  расхаживает  по  городу,   выкрикивает   призывы   и   устраивает
беспорядки: Семпетурну служат Рыцари Деккерета, а хьорту - Орден  Тройного
меча или что-то вроде того. Кристофон теперь состоял в Рыцарях  Деккерета.
Милилейн не видела его уже две недели. А в Ни-мойе третий Коронал, да,  ко
всему прочему, по округе слоняется несколько Понтифексов. В общем,  только
и не хватало этого: "Я-та, я-та, я-та, вум".
     Что бы то ни было, ей не  хотелось  подходить  ближе.  Скорее  всего,
очередной Коронал с толпой истеричных  последователей.  Милилейн  опасливо
огляделась, прикинув, сможет ли она пройти  по  улице  Дизимаула  и  выйти
задними  дворами  на  шоссе  Маламола,  которое  пересекает  ее  улицу   в
нескольких кварталах от дамбы  Вориакса.  Сомнения  вызывали  лишь  задние
дворы - недавно ей поведали о том, что на них творится...
     Приближалась ночь. Закапал дождик, немногим отличавшийся  от  густого
тумана. У Милилейн, хоть она уже и привыкла к такому состоянию, от  голода
слегка  кружилась  голова.  С  южной  стороны,  из  окрестностей  Горячего
Кинтора, где  находились  все  геотермальные  источники,  раздался  глухой
грохот гейзера  Конфалума,  который,  как  всегда,  точь-в-точь  обозначил
наступление нового часа. Милилейн машинально посмотрела в том  направлении
и  увидела  поднимающийся  к   небу   столб   пара,   окруженный   клубами
зеленовато-желтого дыма, что закрывал собой, казалось,  полнеба.  Она  всю
жизнь видела гейзеры Горячего Кинтора, воспринимала  их  как  должное,  но
почему-то сейчас извержение напугало ее, и она раз за разом повторяла знак
Леди, пока не стала успокаиваться.
     А Леди? Наблюдает ли она за Маджипуром?  Куда  подевались  ее  добрые
послания, содержавшие хорошие советы и наполнявшие  душу  теплом?  И  где,
кстати, Король Снов? Когда-то, в более спокойные  времена,  две  эти  силы
поддерживали в равновесии жизнь каждого,  давали  советы,  предостерегали,
наказывали в случае необходимости. Милилейн подумала, что  они,  возможно,
еще не утратили власть, но обстановка уже  такова,  что  с  ней  не  могут
ничего поделать ни Король, ни Леди, пусть они даже трудятся денно и нощно,
чтобы восстановить утраченное. Такая система была придумана и  действовала
без сучка и задоринки в мире, где большинство населения охотно подчинялось
законам. Но сейчас таких едва ли можно было отыскать, ибо законов более не
существовало.
     Я-та, я-та, я-та, вум.
     А с другой стороны:
     - Семпетурн! Лорд Семпетурн! Слава, слава, слава Лорду Семпетурну!
     Дождь припустил сильнее.  Ступай,  приказала  она  себе.  На  площади
горцы, и одной Дивин известно, что тебя ждет впереди, а  позади  беснуются
Рыцари Деккерета - куда ни  посмотри,  кругом  беда.  И  даже  если  среди
Рыцарей сейчас Кристофон, она не хотела его видеть, ей надоели  выпученные
от усердия глаз