вет, - вруун поднял на нее торжествующий взгляд, в его выпуклых золотых глазах сияла властная убежденность. - Совместное правление! Вы и ваш брат, которые вместе находились в материнской утробе, должны разделить между собой и власть короналя! Какое иное значение мог иметь ваш сон?
     Тизмет от удивления широко раскрыла рот.
     - Вы говорите это серьезно?
     - А как вы считаете, моя госпожа?
     - Когда я рассказала этот сон Санибак-Тастимуну, он предостерег меня от буквального истолкования любого сновидения. А сейчас вы советуете мне полностью, без всяких иносказаний, принять его за чистую монету?
     - Да. Именно так.
     - Но ведь никогда прежде не было совместного правления двух короналей. И никогда еще на троне не было женщины.
     - Но, насколько мне известно, никогда прежде и сын не наследовал отцу на троне короналя.
     Тизмет, остолбенев, уставилась на крошечного волшебника. Во всех своих мечтах о власти она никогда не доходила до такой высоты. Ей было достаточно просто посметь вообразить своего брата королем, ну, а для себя она лишь рассчитывала получить какой-нибудь ключевой пост в его правительстве и никогда, вопреки собственному сну, не видела на троне себя. Такое желание было просто безумием. Тем более что сейчас Корсибар игнорировал даже ее самые скромные намеки на то, чтобы предоставить ей хоть кусочек власти. Но это... это...
     - Посмотрите на диаграмму, госпожа! - воскликнул Талнап Зелифор. Она послушно посмотрела. В этом беспорядочном переплетении разноцветных линий не было никакого смысла. - Вот оно, все, лежит перед вами; это ваш путь, предначертанный небесными звездами! Сейчас не время для робости. Идите к нему. Сообщите ему о ваших истинных желаниях. Требуйте их выполнения, моя госпожа. Ваш брат не такой уж сильный человек. Он может выдерживать давление лишь до определенного предела, а затем сдается под нажимом более мощной силы. Вы прекрасно знаете это, моя госпожа.
     - Да, я это знаю. И я сильнее его.
     - Да, вы действительно сильнее. Так что идите к нему.
     А почему бы и нет? Почему бы и нет?
     Ее голова пошла кругом, в глазах мелькали светящиеся полосы. Диаграмма, которую вруун создал в воздухе, выросла, заполнив собою все небо. Она недавно сказала Мелитирре, что хочет быть королевой, но что она имела в виду? Это слово просто сорвалось у нее с языка. Королева? На Маджипуре никогда не бывало никаких королев. Но лорд корональ - это король, ну, а женщина-корональ будет королевой, разве не так? Полновластная королева, сама по себе! Царственная дочь царственного отца, царственная сестра царственного брата, занимающая тот, второй трон, который будет построен для нее в изумительном тронном зале ее отца.
     А почему бы и нет?
     Почему бы и нет?

***

     - Ты можешь войти, сестра, - сказал Корсибар.
     Широко расставив руки, он уперся ладонями в большой стол из красного палисандрового дерева, который принадлежал его отцу, а до него лорду Пранкипину, а перед ним еще одному королю, и еще одному, и еще - все время с тех пор, как великий строитель лорд Дизимаул выстроил этот прекрасный рабочий кабинет для короналей - и смотрел, как Тизмет быстрой деловой походкой вошла в огромную комнату и по изумительному мозаичному паркету из редких пород - семотана, банникопа, газина - направилась к нему.
     Она остановилась перед Корсибаром, миниатюрная и опасная. От нее всегда приходилось ожидать какого-то неожиданного взрыва. Его вторая половина, женская составляющая его "я", его соседка в материнском чреве, красивая, деятельная, полная нерастраченной энергии. Он боялся ее. Она представляла для него постоянную угрозу как теперь, так и впредь. Он страшно устал за все эти беспокойные недели и особенно переживал из-за кошмарной истории с Септахом Мелайном и магом, этого ужасного просчета, случившегося на турнирном поле. А по жесткому блеску темных глаз сестры, по положению ее плеч, по устремленному вперед подбородку он видел, что она зашла к нему не просто для того, чтобы скоротать время.
     Она подтолкнула его на то, чтобы стать короналем. На что она собирается подтолкнуть его теперь?
     - У тебя ужасный вид, брат, - была ее первая фраза.
     - Неужели? А чему тут удивляться? Такое ужасное происшествие! Убийство прямо на наших глазах!
     - Почему же тогда ты не арестовал Септаха Мелайна?
     - Он был пьян. И все произошло случайно.
     - По его словам, да.
     - Я верю ему, - твердо заявил Корсибар. - Что ты хотела, Тизмет? Через десять минут придет Фаркванор с огромной кучей бумаг, которые я должен буду подписать.
     - То есть ты не можешь уделить своей сестре больше десяти минут? Что ж, возможно, за это время я успею сообщить тебе то, что хочу. - Она смерила его слишком хорошо знакомым взглядом и после весьма красноречивой паузы сказала: - Гороскоп, который Санибак-Тастимун составил для тебя, где говорилось, что тебе предстоит потрясти мир... Корсибар, ты знаешь, что он составил точно такой же гороскоп и для меня?
     - Ну, а почему бы им не быть похожими? Ведь мы родились в один и тот же час. Чуть ли ни в одну минуту. И, когда нас зачинали, звезды, естественно, располагались одинаково. И ты смогла потрясти мир, сестра. Твое предназначение воплотилось во мне.
     - В тебе, - сухо согласилась Тизмет.
     Корсибар посмотрел на корону, лежавшую рядом с ним на столе. В последние дни он надевал ее все реже и реже.
     - Я сижу на троне короналя, и именно ты возвела меня на него. Без твоих уговоров, твоих проницательных советов, твоей уверенности в моем успехе я никогда не совершил бы этого.
     - Это осуществление твоего предназначения, а не моего. Руны моего грядущего велят мне пойти вслед за тобою тем же путем.
     - Но ты и идешь тем же путем. Я корональ, и ты теперь, когда я взвалил на плечи управление всем миром, стоишь рядом со мной.
     - Рядом с тобой? Нет, я сказала бы, что на изрядном расстоянии за твоей спиной, Корсибар.
     Он боялся как раз чего-нибудь в этом роде, но угадать, к чему она клонит, пока не мог.
     - Умоляю тебя, Тизмет, давай ближе к делу. Я же сказал тебе, что с минуты на минуту сюда явится Фаркванор с огромной кучей бумаг, которые я должен...
     - Я могла бы разобраться с этими документами, - сказала принцесса.
     - Сестра короналя не обладает правом на такие дела.
     - А это и есть то дело, с которым я пришла к тебе. Ты король, а я все такое же ничтожество, каким была прежде. - Тизмет уперлась в стол сжатыми кулаками и наклонилась вперед, почти касаясь лицом лица брата. - Талнап Зелифор снова рассчитал мой гороскоп и полностью подтвердил результат, полученный Санибак-Тастимуном. Мы следуем в жизни одним и тем же путем, ты и я. Я была рождена для того, чтобы обладать своим собственным величием, и сейчас настал мой час. - Она сделала секундную паузу, а затем из ее рта вылетели совершенно невозможные слова: - Сделай меня короналем наравне с собой, Корсибар.
     Это прямое и не укладывающееся в сознании требование ошарашило его с силой булавы, ударившей прямиком в солнечное сплетение.
     Все оказалось хуже, чем он ожидал, даже хуже, чем он мог вообразить. Он чувствовал ее слова как реальную физическую боль.
     - Неужели ты говоришь серьезно, Тизмет? - спросил он, когда дыхание вернулось к нему.
     - Ты же знаешь, что да.
     - Да, - медленно повторил он, - да, мне кажется, что я это знаю.
     Он смотрел на сестру и не мог найти слова, чтобы ответить ей.
     Послышались три мерных удара в дверь.
     - Ваше высочество, - донесся приглушенный голос мажордома, - к вам его превосходительство граф Фаркванор!
     - Скажи ему, пусть подождет немного! - ответил Корсибар хриплым, сдавленным от недоумения и гнева голосом.
     Тизмет, застыв в неподвижности, дожидалась его ответа. Ее безжалостные глаза сверкали, как два полированных камня.
     Спустя некоторое время Корсибару все же удалось взять себя в руки.
     - То, о чем ты говоришь, сестра, совсем не пустяковая просьба. В истории еще не было случая, чтобы на троне находились сразу двое правителей.
     - Это я понимаю. Но за последнее время случилось много вещей, не имеющих исторического прецедента.
     - Да, да. Но в том, что принц наследует королевский трон своего отца, нет ничего противоестественного. А вот в том, чтобы женщина заняла трон короналя...
     - Разделила трон короналя, - поправила Тизмет.
     - Называй это как хочешь. Но такого никогда еще не было.
     - Я прошу, чтобы ты подумал об этом. Ты это сделаешь?
     Корсибар был донельзя поражен.
     - Ты же понимаешь, что мне потребуется рассмотреть конституционные проблемы, которые может повлечь за собой такой шаг, - дипломатично ответил он. - И посоветоваться с более опытными, чем мы с тобой, людьми, узнать их мнение о том, как мир в целом отреагирует на такое новшество. Сейчас уже можно утверждать, что народ спокойно принял мое нетрадиционное вступление на трон. Но если я попрошу его сразу же сделать еще один шаг и принять вместе с собой еще и тебя...
     - Да, очень смелый шаг, - сказала она, и Корсибар не мог понять, было ли это сказано серьезно или в ее голосе звучала ирония.
     - Дай мне немного времени, это все, о чем я прощу. Чтобы обдумать твою просьбу. Чтобы получить мудрый совет.
     Тизмет смерила брата долгим холодным скептическим взглядом.
     Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она настроилась на то, чтобы устроить ему изрядный скандал, а то и что-нибудь похуже для подкрепления своего требования, и не отступится, пока не добьется своего. Он также подозревал, что она знала его достаточно хорошо, чтобы расценить его просьбу о времени на размышление как замаскированную форму отказа. Но в данный момент, Корсибар был уверен, они оба находились в ничейной позиции.
     - И сколько времени тебе потребуется на размышления и консультации?
     Он пожал плечами.
     - Не могу сейчас сказать. Это так неожиданно, Тизмет, тем более сейчас, когда у меня не до конца разрешена ситуация с Престимионом. Здесь также находятся, позволю тебе напомнить, наши мать и отец, а я никак не привыкну как следует к моей короне и ко всем требованиям, которые она предъявляет. Но не сомневайся: я понимаю твое желание и обдумаю его со всей серьезностью.
     В дверь снова постучали; на сей раз быстро и нетерпеливо.
     - Подождите! - взревел Корсибар, впиваясь взглядом в дверь, словно желал прожечь ее насквозь. - У меня леди Тизмет!
     Он снова взглянул на сестру. Он все еще никак не мог до конца поверить, что она выдвинула ему такое требование. Теперь ему показалось, что ее прекрасное лицо является лишь маской, за которой скрывается демоническая сила.
     - Мы скоро вернемся к этому разговору, - успокаивающим тоном пообещал он ей, вытаскивая из каких-то глубочайших тайников души теплую улыбку. И, увидев, что она нахмурилась, добавил: - Скоро, очень скоро, Тизмет. Я обещаю тебе.
     - Да, - сказала он. - Я об этом не забуду.
     Она вперила в него еще один пронизывающий взгляд, быстро повернулась, пронеслась по огромному кабинету и вышла, чуть не столкнувшись с входившим в дверь Фаркванором. Маленький человечек тащил в обеих руках высокую, до самого подбородка, стопку бумаг и, с трудом освободив одну руку, сделал над бумагами знак Горящей Звезды.
     - Мой лорд... - начал было он.
     - Положите их куда-нибудь, - приказал Корсибар. Он закрыл глаза и сделал три глубоких вздоха и только потом заговорил: - Волшебник-вруун Талнап Зелифор... Вы знаете, о ком я говорю, Фаркванор?
     - Он из прислуги Гонивола, насколько я помню.
     - Уже не Гонивола. Его теперь наняла моя сестра, и он забивает ей голову всякой чепухой, совершенным абсурдом, что не пойдет на пользу ни ей, ни мне. Арестуйте его. И постарайтесь сделать это быстро и без шума.
     - На каком же основании, мой повелитель?
     - Ну, скажем, на него поступила жалоба, что он практикует свое темное искусство на невинных жертвах. Называть обвинителя нет никакой необходимости. Просто схватите его, заприте в самое глубокое подземелье и держите там до тех пор, пока я найду время поговорить с ним и объяснить, каким образом он может исправить свое положение. Давайте, Фаркванор, не откладывайте. Мы сможем посмотреть эти бумаги и попозже. Идите.

6

     Гнев, испуг и сумасшедшее, с трудом сдерживаемое возбуждение переполняли Тизмет, когда она быстрыми шагами, почти бегом, покидала кабинет брата. К добру ли, а может, к худу, но она выложила свои карты. И теперь ее жизнь должны были определять последствия этого поступка.
     Она твердо знала, что между ею и Корсибаром не может быть никакого мира до тех пор, пока проблема не разрешится. Это было совершенно ясно. Высказанное требование - такое требование! - нельзя было ни взять обратно, ни забыть, но лишь только принять или отвергнуть. Корсибар знал, что она говорила серьезно; исполненный тревоги и страха взгляд, которым брат смотрел на нее, пока она излагала свои цели, сказал ей очень много. Он уже понял, каким противником она может стать.
     Но, раздумывала Тизмет, не слишком ли легко она отнеслась к его новому королевскому положению? Всю свою и его жизнь она знала, как держать себя с Корсибаром, и он никогда не мог отказать ей ни в чем; и впрямь, мало кто может отказать человеку, который просит о чем-то достаточно ласково, достаточно заискивающе или достаточно твердо. Но все же теперь он был не просто ее красивым, но податливым братом Корсибаром; он был короналем, лордом Маджипура.
     Корона, как когда-то прочла Тизмет, могла иногда облагородить и возвеличить своего владельца. В старинных хрониках говорилось о том, что принц Канаба был веселым лентяем, прожигателем жизни до тех пор, пока понтифекс Хэвилбоув не выбрал его, чтобы сделать своим короналем, и он немедленно забыл о всех своих бесчинствах и обрел ту серьезность, которая требуется королю. А еще был лорд Симинэйв: тоже, судя по всему, пьяница и игрок - пока не обрел корону, а после этого он навсегда предался строгой и праведной, почти монашеской жизни. Или лорд Крифон, который, как считают, был слабым человеком и полностью подчинялся пагубному влиянию своего друга Феритрейна - вплоть до следующего дня после коронации, когда без предупреждения сослал Феритрейна до конца жизни в Сувраэль. Не могло ли получиться так, что Корсибар, став королем, тоже внезапно обрел неожиданную силу характера?
     Обдумывая все это, снова и снова спрашивая себя, не причинила ли она себе непоправимого вреда, предприняв эту смелую и, возможно, опрометчивую атаку на единоличную королевскую власть Корсибара, Тизмет в волнении промчалось через внутренний Замок, через двор Пинитора, мимо дурацкой башни дурацкого лорда Ариока, в оранжерею ее отца, вдоль парапета Гуаделума на площадь Вильдивара, а оттуда по Девяносто девяти ступеням обратно во внутреннюю часть Замка, мимо часовен, арсеналов, через внутренние дворы и плацы, пока не оказалась перед одним из входов в огромную библиотеку, основанную лордом Стиамотом, кирпичная стена которой, извиваясь, как неимоверно длинная змея, проползала сквозь центр Замка от одной его стороны до другой и, изгибаясь, обходила его, почти замыкая круг.
     Поговаривали, что здесь имелись все книги, которые когда-либо издавались во всем цивилизованном мире. Согбенные под тяжестью лет бледные от постоянного пребывания в помещении мудрые старые библиотекари целыми днями перебирали дрожащими тощими руками бесчисленные тома, расставляли их и стирали с них пыль, то и дело благоговейно замирая перед той или иной жемчужиной необозримого собрания.
     Надпись у входа извещала, что здесь находится отделение истории. Тизмет уже много лет не заходила в библиотеку, но сейчас, повинуясь неясному импульсу, помчалась туда. Она сама не знала, зачем ей это. Возможно, она рассчитывала найти какую-то забытую древнюю летопись, в которой обнаружились бы записи о жившей многие тысячи лет назад сестре короналя, которая неким странным образом добилась обретения короны. Она так с такой скоростью влетела в дверь, что врезалась в невысокого коренастого человека, который столь же торопливо шел ей навстречу. Тизмет ударилась о незнакомца грудью и плечом с такой силой, что ее развернуло; у нее перехватило дыхание. Сильная рука подхватила ее и не позволила врезаться в стену
     Принцесса остановилась, чтобы перевести дух, и оперлась рукой о стену.
     - Прошу простить меня, - пробормотала она, еще не до конца придя в себя, - я так сожалею. Мне следовало быть повнимательнее...
     Это был Престимион. Стройный, аккуратный, одетый в прекрасно скроенный камзол из мягкой белой кожи и бледно-зеленые рейтузы, отделанные волнистыми полосами оранжевого бархата.
     - С вами все в порядке? - спросил он.
     - Только... только немного ушиблась.
     Он стоял перед нею, приятно улыбаясь. Казалось, что он вовсе не заметил столкновения. В левой руке он держал три книги, еще несколько валялись под ногами. Тизмет заставила себя вымученно улыбнуться. Ее грудь болела от удара, и ей хотелось потереть ее, но ведь не перед ним же! Она сделал было шаг вперед, но Престимион, протянув руку, остановил ее.
     - Прошу вас, раз уж мы так столкнулись друг с другом... Нельзя ли мне поговорить с вами, Тизмет?
     - Здесь? Сейчас?
     - Прошу вас, - повторил Престимион. Изящным движением он поднял упавшие книги и, взяв всю стопку под мышку, любезно предложил ей руку. Тизмет была просто не в состоянии воспротивиться, вся ее ярость была истрачена в столкновении с Корсибаром. Он провел ее внутрь, в одну из тех кабинок, где веками сидели ученые, штудируя тома, найденные на бесконечных стеллажах, тянувшихся по длинным туннелям вниз, в сердце Замковой горы.
     Они сидели напротив друг друга, и кучка книг лежала между ними, словно баррикада. Тизмет были хорошо знакомы проницательные близко посаженные зеленовато-синие глаза Престимиона, его узкое лицо, тонкие красиво очерченные губы, широкие плечи. Он был бы еще красивее, подумала она, будь его волосы более блестящими. Но он и так был привлекательным мужчиной. Тизмет, как бы со стороны, удивилась тому, что вдруг подумала об этом.
     - Вы за что-то сердитесь на меня, Тизмет? - спросил он.
     - Сержусь? Почему вы так думаете?
     - Я видел вас недавно на турнире, вы смотрели не на арену, и на вашем лице было написано выражение, которое я назвал бы яростью. Сначала мне показалось, что ваш горящий взгляд был направлен на вашу мать, но Септах Мелайн предположил, что это было не так, что вы смотрели на меня.
     - Он был неправ. Между нами не было никакой ссоры, Престимион.
     - Значит, вы поссорились с матерью? - Эти слова сопровождались мимолетной веселой улыбкой.
     Тизмет постаралась улыбнуться в ответ.
     - У моей матери тяжелый характер, и для меня оказалось нелегко увидеть ее спустя все эти годы. Но нет, нет, с ней у меня тоже не было ничего такого, что можно было бы назвать ссорой. Как и ни с кем другим. Я нахожусь в согласии с миром. Если на площади Вильдивара у меня был напряженный вид, то это лишь из-за самого турнира, из-за страха, что кто-нибудь пострадает. Я никогда не могла понять, какое удовольствие вы, мужчины, испытываете, участвуя в этих развлечениях и наблюдая за ними. - Это была чистая ложь, каждое слово, и бровь Престимиона чуть заметно дернулась; вероятно, он был не в состоянии полностью скрыть своего удивления. Но принцесса спокойно продолжала: - Скорее, я могла бы ожидать, что вы затаили гнев по отношению ко мне. Или хотя бы к моему брату. Но вы производите впечатление воплощенного дружелюбия.
     - Вы и я всегда были добрыми друзьями, не правда ли, Тизмет?
     Эта фраза тоже была ложью, по крайней мере, она была столь же далека от правды, как и ее слова. Она ответила на нее скромной улыбкой и даже слегка покраснела.
     А Престимион продолжал говорить все тем же добродушным тоном.
     - Что касается восхождения Корсибара на трон... Что ж, конечно, я был поражен этим, как и все остальные, даже, пожалуй, сильнее большинства. В этом я откровенно признаюсь. Но затаить гнев? Это все равно что затаить