ку есть конюшня, и они ушли, и скатертью дорога, скажу я вам.
     - Где эта конюшня? - спросил Престимион. - До нее легко отсюда добраться?
     - Нет ничего легче, милорд, - ответил мужчина. - Вот эта широкая улица - дорога Эремоил. Через два квартала, на углу улицы Аминтилир, сверните направо, ищите второе здание от угла по левой стороне, перед ним стоят тюки с сеном. Мимо не пройдете.
     - Заплати им сколько-нибудь, - сказал Престимион Абриганту, и они отправились дальше.
     Конюхи очень хорошо запомнили тех посетителей.
     Нетрудно было определить, что те верховые животные, на которых приехали Дантирия Самбайл и Мандралиска, украдены, так как на их бедрах стояло клеймо известного заводчика из города Мегенторп у подножия Горы, а из Мегенторпа недавно прислали предупреждение о том, что недавно двое чужаков проникли в загон и украли пару ценных кобыл. Это и были те животные, что стояли теперь перед ними, доведенные до плачевного состояния после долгих дней жестокого обращения. А двое мужчин, явившихся в конюшню, злобного вида худой человек и второй, пониже ростом со странными фиолетовыми глазами, сразу же наставили на конюхов пистолеты и забрали у них двух свежих животных, бросив здесь украденных из Мегенторпа.
     - Значит, у них и мечи есть, - заметил Абригант. - Интересно, их снабдили ими сообщники, или они захватили их по дороге?
     - По-видимому, по дороге, - сказал Престимион. - Как и животных. - У конюхов он спросил:
     - Вы не знаете случайно, в каком направлении они выехали из города?
     - Знаем, милорд. На восток. Они спросили у нас, где главная дорога на восток, и мы им сказали, да, мы им сказали правду, а кто бы не сказал - с приставленным к горлу мечом?
     На восток...
     Как далеко на восток? До самого Великого океана?
     Он в тысяче несказанно долгих миль отсюда. Несомненно, они не столь безумны, чтобы решить вернуться в Зимроэль таким путем. Куда, думал Престимион, куда же они в действительности направляются?
     - Поехали, - приказал он. - Время не ждет.
     - Мы едем в экипажах, а они верхом, - заметил Гиялорис. - Мы догоним их, рано или поздно.
     - Они могут обзавестись экипажами таким же способом, каким обзавелись верховыми животными, - возразил Престимион. - Поехали.

***

     За Врамбикатом местность стала более пустынной, по ней были разбросаны редкие маленькие городки, и еще попадались лагеря имперских войск, проводящих маневры. По сторонам от дороги возвышались на холмах одинокие сторожевые башни. Никто не видел двух незнакомцев верхом, недавно проезжавших здесь, хотя Дантирия Самбайл и Мандралиска под покровом темноты легко могли проскользнуть мимо незамеченными. В следующие две ночи и Престимион, и Гиялорис видели во сне, как их добыча быстро и неуклонно ускользает.
     - Снам следует доверять, - сказал Гиялорис, и Престимион не стал с ним спорить.
     Значит, на восток. Что еще оставалось делать?
     Они двигались вперед, и перед их глазами разворачивались невиданной красоты пейзажи. Алое море постепенно пропало из виду, но теперь в том же направлении перед ними возник вздымающийся хребет, состоящий из бледно-зеленых, нежных, как бархат, гор А когда они смотрели в другую сторону, на низкую равнину на севере, то видели цепочку маленьких, идеально круглых озер, черных, как оникс, и таких же блестящих, которые тянулись в три ряда, насколько хватало глаз. Казалось, их с величайшим старанием распределила по пейзажу рука художника.
     Красивое зрелище, но место отнюдь не гостеприимное.
     - Они называются Тысяча Глаз, - сообщил им вруун. - Вокруг этих озер лежит совершенно бесплодная земля. Там, внизу, нет ни одного поселения. И диких животных тоже нет, так как ни одно живое существо не может пить эту черную воду. Она обжигает кожу, словно огонь.
     Четыре дня спустя они подъехали к огромной извилистой пропасти, уходящей на северо-восток, туда, где небо встречалось с землей. Ее отвесные, совершенно вертикальные стены сияли под полуденным солнцем, словно золото.
     - Змеиное ущелье, - сказал вруун. - Оно тянется на три тысячи миль, или немного больше, а глубину его измерить невозможно. На дне течет река с зеленой водой, но, по-моему, ни один исследователь так и не смог спуститься вниз по этим стенам, чтобы добраться до нее.
     А потом им встретились заросли деревьев с длинными, причудливо изломанными красными иглами, которые пели на ветру, как арфы. И место с кипящими горячими источниками, падающими со скалы высотой в тысячу футов, а затем - район красных холмов и Пурпурных лощин, через которые были переброшены сверкающие нити паутины, прочной, как мощные тросы. Потом они увидели, как из треугольного кратера с ревом и свистом взлетает высоко в небо алая энергия неутомимого вулкана.
     Все это завораживало. Но обширная территория была пустынной. По большей части на ней царила наводящая ужас тишина. Дантирия Самбайл мог оказаться на ней где угодно или нигде. Имело ли смысл продолжать это кажущееся бессмысленным преследование?
     Престимион начал подумывать о возвращении. Безответственно с его стороны двигаться все дальше и дальше из чистого любопытства, когда неотложные дела ждут его в Замке, и это путешествие видится все более бесперспективным.
     Но тут наконец неожиданно пришла весть о беглецах.
     - Двое мужчин верхом? - переспросил флегматичный, плосколицый житель убогого селения, примостившегося на перекрестке дорог, по которым никто не передвигался. Его нашел Мондиганд-Климд. Казалось, неожиданное появление в его отдаленном городке су-сухириса он воспринял как должное; но, похоже, он все так воспринимал. - Да-да. Они здесь проезжали.
     Высокий, худой мужчина и мужчина постарше, потяжелее. Дней десять или двенадцать, а может, и четырнадцать назад. - Он показал на горизонт. - Они направлялись на восток.
     На восток. По-прежнему на восток.
     Но путь на восток казался бесконечным.
     Они поехали дальше. По крайней мере, они путешествовали по красивым местам. Воздух был чистым и прозрачным, погода теплой, ветер легким. Почва выглядела плодородной. Каждый день солнце радовало золотисто-зеленым восходом. Но города здесь были крохотные, затерянные в пространстве, один отстоял от другого на десятки миль, а их обитатели с изумлением смотрели на высокородных путешественников, пискнувших добраться до их мест на блестящих экипажах украшенных гербом с изображением Горящей Звезды.
     Почти невозможно представить, говорил себе Престимион, что после тысячелетий существования человека на Маджипуре где-то еще сохранилась подобная пустота, ведь до Замковой горы отсюда можно добраться за несколько недель. Он знал, что большие пространства центрального Зимроэля остаются необитаемыми. Но как неожиданно и странно видеть это безмолвное царство огромных открытых пространств почти под сенью Горы. Сознание колоссальности размеров планеты воспитывало в душе чувство смирения.
     Даже после тысячелетнего обитания людей на огромном Маджипуре оставалось так много свободного пространства.
     Несомненно, этот район можно освоить с пользой.
     Проект на будущее, подумал Престимион. Как будто у него и без того не достаточно дел.
     Дорога, по которой они ехали, широкий прямой тракт, теперь постепенно сворачивала на юг, хотя основным ее направлением по-прежнему оставался восток. Небольшие поселения - крохотные кучки хижин под соломенными крышами со скудными огородами вокруг них - встречались еще реже. Зеленые луга и леса уступили место темным полосам дикой чащи на севере и линии скалистых синих гор на юге. Прямо впереди все же лежала поросшая травой земля ручьев и маленьких озер, мирная, спокойная, приветливая.
     Но путешественники видели и свидетельства того, что они попали не в буколический рай. Высоко над головой часто пролетали хищные птицы с темными крыльями - кестрабоны или еще более крупные и злобные сурастрены. Они вытягивали во всю длину желтые шеи и глазами-бусинами жадно всматривались во все, что лежало внизу. Время от времени птицы по двое, по трое пикировали вниз словно для того, чтобы схватить зазевавшегося на земле зверя. Еще тут водились внушающие страх насекомые: жуки, вдвое крупнее, чем яйца тувны, с шестью рогами на голове длиной в дюйм и в черной броне со зловещими красными пятнами на крыльях. Целая армия таких жуков, растянувшись на полмили, однажды утром промаршировала вдоль края дороги по пять жуков в ряд. Они на ходу издавали ужасный треск своими огромными клювами.
     - Как называются эти чудища? - поинтересовался Гиялорис.
     - Кардерулз, - ответил вруун, - что на восточном диалекте Алханроэля означает "плюющиеся ядом", поскольку они выбрасывают обжигающую кислоту из хоботков под крыльями на расстояние до десяти футов, и горе тебе, если хоть капля брызнет на губы или попадет в ноздри.
     - По-видимому, это красивое место не такое очаровательное, каким кажется, - заметил Абригант недовольным шепотом, а Престимион послал предупредить пассажиров следовавших позади экипажей эскорта, чтобы никто не выходил наружу, пока эти насекомые не останутся далеко позади.
     Что касается растений в этом краю, то они не были похожи ни на одно из тех, что когда-либо доводилось видеть Престимиону и его спутникам. Конфалюм, когда был короналем, в числе многих других вещей очень интересовался ботаникой, и Престимион часто прогуливался вместе с ним в одной из его оранжерей под стеклянной крышей, которые старик приказал построить в Замке, и восхищался странными, чудесными растениями, собранными во всех частях света. Со временем увлечение лорда Конфалюма растительными редкостями передалось и Престимиону. По его просьбе Галиелбер Дорн называл ему те растения, какие знал.
     Вот лунные лианы, это серый каррионфурце, низкая жесткая трава - миккусфлор, вон то - баругаза, а дерево с белым стволом и плодами, похожими на шары из зеленого нефрита, называется каммони. Кто знает, изобретал ли вруун названия на ходу или они были настоящими. Но через какое-то время даже он не мог назвать больше ни одного растения и в ответ на вопросы о названии какого-нибудь любопытного образца, замеченного у дороги, лишь разводил в стороны свои многочисленные щупальца.
     Но названия местностей, по которым они проезжали, он знал. Им встретилось удивительное место, которое он назвал Винным гейзером: по его словам, невидимые глазом крохотные создания подвергали естественной ферментации подземное озеро, и пять раз в день гейзер выбрасывал в воздух продукт их трудов.
     - Только его нельзя пробовать, - предостерег вруун заинтересовавшегося было Гиялориса.
     Потом были Пляшущие Холмы, Стена Огня, Великий Серп, Драгоценная Паутина...
     Мили улетали назад. Проходили дни и недели. Их путь лежал все время на восток, Гора за спиной начала пропадать из вида, больше не попадалось никаких деревень, не было видно ничего, кроме плоских, обширных равнин, поросших разноцветными травами: огромное пространство топазовой травы, равнина с торчащими стеблями цвета темного кобальта, потом - темно-желтого, индиго, кремовой примулы, шафрана, ярко-зеленого цвета.
     - Наверное, мы приближаемся к Великому океану, - сказал Абригант. - Посмотрите, какая здесь плоская земля. И ничего не растет, кроме травы, словно почва состоит из песка. Море должно быть где-то близко, - Я в этом сильно сомневаюсь, - ворчливо ответил Гиялорис. Он уже давно потерял желание продолжать эту экспедицию, которая теперь казалась ему безрассудным, если не просто невыполнимым предприятием. Гиялорис вопросительно посмотрел на врууна. - До этого моря ехать еще год, не меньше. Что скажешь, малыш?
     - Ах, море, море. - Галиелбер Дорн издал клювом тихий, успокаивающий звук, что у вруунов соответствовало улыбке, и неопределенно махнул щупальцами на восток. - Еще далеко. Очень, очень далеко.
     Как только последняя травянистая саванна осталась позади, они оказались в краю лиловатых гранитных гор, ничуть не похожих на прибрежный ландшафт, которые сменились густым лесом на богатой черной почве, где на каждой ветке среди густой листвы деревьев висели крупные, яркие, круглые плоды неизвестного вида, подобно золотистым лампам в зеленой ночи.
     Несмотря на ворчание Гиялориса, Престимион еще не был готов отказаться от преследования прокуратора. Теперь все они начали целенаправленно искать Дантирию Самбайла во сне. Сновидения часто оказывались полезным средством получения информации, не доступной иными способами.
     И действительно, этот метод дал немедленные результаты. Даже слишком много результатов. Абригант, отдавшись на милость сна и своей матери, Хозяйки Острова, ясно увидел прокуратора и его приспешника в каком-то расположенном на берегу быстрой реки селении, состоящем из низких, круглых, сложенных из синих плит жилищ, и проснулся с убеждением, что оно не более чем в шестидесяти милях к северу от их теперешнего местонахождения. Но и Гиялорис видел во сне беглецов в той красивой луговой местности, которую они проезжали, и над которой летали хищные птицы с желтыми шеями. Неведомый голос уверенно сказал Гиялорису, что они проехали мимо своей добычи ночью, много недель назад, и находятся теперь в тысяче миль от нее к востоку. Один из капитанов Престимиона, родом из северо-западной части Алханроэля по имени Ибин Каттикон, был столь же твердо уверен, что именно ему во сне открылось истинное местонахождение прокуратора, и тот быстро движется впереди них в украденном парящем экипаже; если верить сну Ибина Каттикона, Дантирия Самбайл уже почти добрался до берегов озера Эмболейн с гладкой, как шелк, водой Это было единственное место в Алханроэле, о котором все слышали, хотя никто не мог сказать точно, где оно находится. А сам Престимион после беспокойного ночи проснулся с убеждением, что Дантирия Самбайл обошел их стороной в Пляшущих Холмах, которые Престимион увидел с самыми яркими подробностями: горы дрожали и шатались, земля под ними тряслась. Прокуратор и его зловещий спутник упорно ехали верхом по неустойчивому хребту на север, намереваясь в какой-то точке свернуть и, описав широкую петлю на запад, обогнуть Замковую гору и двинуться к другому побережью континента.
     Столь многочисленные и противоречивые сведения не могли служить руководством. В полдень, когда путешественники устроили привал у рощи высоких древовидных папоротников с серыми листьями и мохнатыми красными стволами, Престимион отвел в сторонку Мондиганд-Климда и попросил его внести ясность. Он поведал ему, что их сновидения лишь сбили всех с толку. Су-сухирис, не принимавший участия в поисках при помощи снов, так как его народ не получает информацию таким способом, ответил, что, вероятно, здесь не обошлось без вмешательства магии.
     - Ваш враг внедрил в ваш мозг ложные следы, как мне кажется. Существуют рассеивающие чары, которые может пустить в ход убегающий человек, чтобы сбить тех, кто его ищет, с истинного следа. И эти сны являются веским доказательством того, что прокуратор прибегнул к таким чарам или кто-то сделал это для него.
     - А ты? Как ты думаешь, где он?
     Мондиганд-Климд тут же впал в транс, прижал одну голову к другой и долго стоял, покачиваясь, перед Престимионом и молчал. Казалось, он находится в каком-то ином мире. Мягкий, приятный ветерок дул с юга, но листья серых папоротников почти не шевелились. На бесконечно долгое время мир застыл в безмолвии. Потом четыре глаза мага одновременно открылись, и с еще более мрачным видом, чем обычно, он сказал:
     - Он повсюду и нигде в одно и то же время.
     - И это означает, - терпеливо подсказал Престимион, не дождавшись более понятного объяснения, - что?..
     - Что мы дали ему ввести себя в заблуждение, милорд. Как я и подозревал, он или какой-нибудь чародей, которому он платит, внес путаницу в умы жителей этих пустынных провинций, так что встреченные нами люди воображали, что видели его то там, то тут, в экипаже или верхом. Информация, которую они нам дали, бесполезна. Боюсь, то же касается и снов Абриганта и Каттикона.
     - Значит, ты увидел в своем трансе, где он находится?
     - Увы, я увидел лишь, где его нет, - ответил Мондиганд-Климд. - Но подозреваю, что правда ближе к сну Гиялориса или твоему: Дантирия Самбайл, возможно, никогда не забирался так далеко. Возможно, он лишь сделал вид, что направляется на восток, позволив нам считать, что он стремится к Великому океану, а на деле он едет в совсем другом направлении.
     Престимион сердито пнул ногой пористый золотистый мох.
     - Именно так я и думал с самого начала. Он просто сделал вид, что отправился в эти неизвестные восточные земли, а сам через короткое время повернул обратно к Горе, а потом отправился в какой-нибудь западный порт и уплыл в Зимроэль.
     - Кажется, именно так он и сделал, милорд.
     - Мы его найдем, где бы он ни был. У нас сотня магов против одного его мага. Ты уверен, что его нет где-нибудь впереди?
     - Я ни в чем не уверен, милорд. Но это маловероятно. Восточный маршрут не дает ему никаких преимуществ. Моя интуиция, которой я доверяю, подсказывает, что он позади нас и с каждым днем все более удаляется.
     - Да. Пока мы едем в ложном направлении. Все это было лишь погоней за призраком. - Теперь уже не осталось никаких оснований для продолжения путешествия, кроме его собственной жажды изучения новых земель. А этого недостаточно. Престимион хлопнул в ладони. - Гиялорис! Абригант!
     Оба прибежали на зов. Он быстро изложил им то, что только что услышал от Мондиганд-Климда.
     - Хорошо, - тут же сказал Гиялорис, широко и удовлетворенно ухмыляясь. - Я сообщу каравану, что мы возвращаемся обратно к Горе.
     Абригант попытался все же отстоять версию о своей деревне из голубых домиков в шестидесяти милях отсюда. Но Престимион понимал, что глупо отправляться на поиски еще одного фантома. И не без грусти при мысли о необходимости прервать путешествие разрешил Гиялорису дать сигнал к отступлению.

***

     В ту ночь они разбили лагерь в лесу, где пурпурные туманы поднимались от влажной земли, и поэтому серые облака, надвинувшиеся на закате, быстро стали темно-фиолетовыми, а солнце, опускаясь к западу, зажгло сияющие листья лесных деревьев волшебным красным светом. Престимион долго стоял, глядя на запад, на этот странный свет, пока последний луч солнца не исчез за далекой громадой Замковой горы и темнота не спустилась на него с востока, с дальних земель у берегов Великого океана, необъятные просторы которого ему не суждено увидеть никогда в жизни.
     Но он его увидел тем не менее всего несколько часов спустя - в удивительно ярком сне, который начался, как только он закрыл глаза. В этом сне он продолжал двигаться на восток и каким-то образом ехал все дальше и дальше, мимо последнего города на исследованной территории под названием Кеккинорк, где добывали синий морской шпат, которым лорд Пинитор в древние времена отделал стены Бомбифэйла. Прямо за Кеккинорком лежал сам Великий океан, спрятанный за высокими скалами, тянущимися параллельно берегу, насколько хватало глаз, на юг и на север. Они создавали колоссальный, кажущийся бесконечным барьер из блестящего черного камня, пронизанного ослепительными прожилками белого кварца. Но в этом бесконечном барьере было единственное отверстие - узкая щель, сквозь которую лился свет солнца нового дня. В своем сне Престимион побежал к этому отверстию, потом сквозь него и дальше, вниз, к ожидающему его морю, и вошел в мягкий розовый прибой океана, занимающего почти половину планеты.
     Во сне он стоял на самом краю мира.
     Западное побережье Зимроэля лежало где-то там, перед ним, невероятно далеко, скрытое от взора изгибом горизонта. Глядя вдаль, он безуспешно старался представить себе размеры пространства, раскинувшегося между ним и другим берегом. Но никакой разум не мог его постичь. Он видел только воду, нежно-розовую здесь, у песчаного берега, потом бледно-зеленую, потом бирюзовую, темно-голубую, а еще дальше было только царство неизменного лазурно-серого цвета, незаметно сливающегося с небом.
     Он не мог поверить, что этот громадный океан может где-то кончаться, хотя