маленького жонглера. Тогда он со смехом сказал:
     - Хороший трюк! Вот нам бы  делать  такое,  вырастить  дополнительные
руки во время представления! Ты хотел бы?
     - Я хотел бы быть в Нарабале, - ответил Слит. - Или в Пилиплоке,  или
еще где-нибудь, только подальше отсюда.
     - А я - в Фалкинкипе. Кормил бы своих животных, -  сказал  бледный  и
трясущийся Шанамир.
     - Они не собирались вредить нам, - сказал Валентин.  -  Для  нас  это
просто интересный опыт, и мы никогда не забудем.
     Он широко  улыбнулся,  но  никто  не  ответил  на  его  улыбку,  даже
Карабелла,  всегда  такая  жизнерадостная.  Сам  Залзан   Кавол   выглядел
смущенным, словно задумался, разумно ли было следовать за своими  любимыми
реалами в провинцию метаморфов. Валентин не  мог  одним  своим  оптимизмом
успокоить своих спутников. Он взглянул на Делиамбера.
     - Далеко еще до Илиривойна?
     - Он где-то впереди, - ответил вруон. - Не  представляю,  далеко  ли.
Когда придем, тогда и придем.
     Ответ отнюдь не был ободряющим.



                                    12

     Местность была  первобытная,  неиспорченная,  вне  времени,  аванпост
времен начла цивилизации и захвата  Маджипура.  Изменяющие  форму  жили  в
дождливой лесной стране, где ежедневные  ливни  очищали  воздух  и  давали
буйный рост зелени. С севера приходили частые грозы через природную трубу,
образованную  Откосом  Велатиса  и  Гонгарами;  а  когда  влажный   воздух
поднимался к крутым склонам предгорья Гонгар, шли мелкие дожди, промачивая
легкую губчатую почву. Деревья были  высокие,  со  стройными  стволами,  и
образовывали наверху густые навесы, потому что сети лиан стягивали  вместе
их вершины. Темная листва блестела, отполированная дождем. Через прогалины
в лесу Валентин видел вдалеке зеленые, окутанные туманом горы. Дикой жизни
здесь было мало, по крайней мере, на виду. Иногда проползала красная змея.
Изредка они видели красную  с  алым  птицу  или  зубастого,  с  паутиннымм
крыльями брауна, пролетавших над головой, а один раз испуганный  белантон,
осторожно прошмыгнул перед  фургоном  и  скрылся  в  лесу,  стуча  острыми
копытцами  и  в  панике  размахивая  задранным  кверху  пушистым  хвостом.
Вероятно, и лесные братья  прятались  тут,  поскольку  попалось  несколько
рощиц деревьев  двика  и  не  было  сомнений,  что  ручьи  полны  рыбой  и
рептилиями, а почва - норками насекомых и грызунов фантастической формы  и
окраски, и каждое из бесчисленных маленьких озер содержало, как  говорили,
собственное подводное чудовище, которое по ночам  выплывало  -  весь  шея,
зубы и бусинки глаз - для охоты на любую дичь,  оказывающуюся  в  пределах
досягаемости. Но ни одно из этих существ не появилось, когда фургон быстро
шел к югу по узкой неровной лесной дороге.
     Не видно было ни самих пьюриваров, хотя время  от  времени  попадался
хорошо протоптанный след в джунгли, несколько  грубо  сплетенных  хижин  в
стороне от  дороги  или  маленькая  группа  пилигримов,  направлявшаяся  к
гробнице у Фонтана. Делиамбер объяснил, что  этот  народ  живет  охотой  и
рыболовством,  сбором  диких  плодов  и  орехов  и  частично  земледелием.
Возможно, когда-то их цивилизация была  более  развитой,  если  судить  по
развалинам, обнаруженных главным образом  в  Алханроле,  больших  каменных
городов, которые относились к ранним  пьюриварским  временам,  задолго  до
появления здесь звездных кораблей, хотя, по словам  делиамбера,  некоторые
историки  считали,  что  это  остатки  древних   человеческих   поселений,
основанных и уничтоженных в бурный допонтификский  период  двенадцать  или
тринадцать тысяч лет назад. Во  всяком  случае,  метаморфы  если  и  имели
когда-либо более сложный способ жизни, теперь предпочитали  стать  лесными
жителями. Регресс это или прогресс, Валентин не мог сказать.
     Часам к трем дня звук Пьюрифайнского фонтана уже перестал долетать до
них, и лес стал более редким и более населенным. На дороге не было никаких
дорожных знаков, а она  вдруг  разветвилась.  Залзан  Кавол  посмотрел  на
Делиамбера, а тот, в свою очередь, на Лизамон.
     - Лопни моя печенка, если я знаю, - прогудела  великанша.  -  Езжайте
наугад. Пятьдесят на пятьдесят шансов на то, что мы попадем в Илиривойн.
     Но у Делиамбера была лучшая идея. он опустился  на  колени  в  грязь,
чтобы бросить разведочные чары. Он достал из  своего  мешка  пару  кубиков
колдовских курений. Прикрыв их  плащом  от  дождя,  он  поджег  их.  Пошел
светло-коричневый дымок. Делиамбер  стал  вдыхать  его,  делая  щупальцами
замысловатые кривые.
     Женщина-воин фыркнула.
     - Все это обман. Повертит руками  какое-то  время  и  скажет  наобум.
Пятьдесят на пятьдесят за Илиривойн.
     - Налево, - сказал Делиамбер.
     Может колдовство было хорошим, может, догадка  -  удачной,  но  очень
быстро возникли признаки обитания метаморфов. Это были уже не разбросанные
одиночные хижины, а группы плетенных  жилищ,  примерно  по  десятку  через
каждую сотню ярдов, а затем даже чаще. И  пешеходов  тоже  было  много,  в
основном, местные ребятишки, несущие легкий груз в укрепленных  на  голове
ремнях. Многие  останавливались,  смотрели  на  проезжающий  мимо  фургон,
указывали пальцами и что-то говорили сквозь зубы.
     Наконец подъехали к большому поселку. Дорога была заполнена детьми  и
взрослыми  метаморфами,  и   жилищ   было   множество.   дети   составляли
беспорядочную  команду.  Видимо,  они  практиковались  в  трансформации  и
принимали множество форм, в основном, очень странных: один выпустил  ноги,
похожие на ходули, у другого были щупальца, как у  вруонов,  но  свисавшие
почти до земли, третий  превратил  свой  образ  в  шарообразную  массу  на
крошечных отростках.
     - Кто устраивает цирк, мы или они? - спросил Слит. - Меня  тошнит  от
этого народа!
     - Успокойся, - мягко сказал Валентин.
     - Я думаю, - угрюмо сказала Карабелла, -  что  у  них  немало  темных
развлечений. Смотрите!
     Прямо  перед  ними  на  краю  дороги  стояла  дюжина  клеток.  Группа
носильщиков, видимо, только что поставила их  и  отдыхала.  Сквозь  прутья
клеток просовывались  руки  с  длинными  пальцами.  Мучительно  скрутились
приспособленные к хватанию хвосты. Когда фургон  проезжал  мимо,  Валентин
увидел, что в клетках полно лесных братьев, затолканных по трое-четверо  в
каждую. Их несли в Илиривойн - зачем? Для еды? Или  мучить  на  фестивале?
Валентин содрогнулся.
     - Постойте! -  закричал  Шанамир,  когда  они  ехали  мимо  последней
клетки. - А в ней кто?
     Последняя клетка была больше других и в ней сидел не лесной  брат,  а
какой-то другой пленник, существо явно разумное,  высокое  и  странное,  с
темно-синей кожей, алыми и пурпурными глазами  необыкновенного  размера  и
яркости и широким тонкогубым ртом. Его одежда из  красивой  зеленой  ткани
была измята, разорвана и  покрыта  темными  пятнами  -  вероятно,  кровью.
Существо со страшной силой вцепилось  в  решетку  и  хрипло,  со  странным
незнакомым акцентом звало жонглеров на помощь. Фургон проехал дальше.
     Похолодев, Валентин сказал Делиамберу:
     - Это существо не из Маджипура!
     - Верно, - ответил Делиамбер. - Я таких никогда не видел.
     - Я однажды видела, - вмешалась Лизамон.  -  Инопланетник  с  планеты
неподалеку отсюда. Я забыла ее название.
     -  Но  что  здесь  делают  инопланетники?  -  спросила  Карабелла.  -
Межзвездные полеты редки в наше  время,  и  лишь  очень  немногие  корабли
прилетают на Маджипур.
     - Что-то все-таки делается, - ответил Делиамбер. -  Мы  не  полностью
отрезаны от звездных путей, хотя и  считаемся  задворками  в  межпланетной
торговле. И...
     - Спятили вы, что ли? - взорвался Слит.  -  Сидят  себе,  беседуют  о
межпланетной торговле, а цивилизованное существо в клетке зовет на помощь,
потому что его, скорее всего, зажарят и съедят на метаморфском  фестивале!
А мы и внимания не обращаем на его крики и едем себе спокойно в их город?
     Он  бросился  к  скандарам-водителям.  Валентин,  опасаясь  скандала,
побежал за ним. Слит схватил Залзана Кавола за плащ.
     - Ты видел это? Ты слышал? Инопланетник в клетке!
     - Ну? - спросил Залзан Кавол, не поворачиваясь.
     - Тебе плевать на его крики?
     - Это не наше дело, -  спокойно  ответил  скандар.  -  Как  мы  можем
освобождать пленников независимого народа? У них, несомненно, были причины
арестовать это существо.
     - Причины? Да, конечно, приготовить из него  обед!  А  мы  попадем  в
следующий горшок. Я прошу тебя вернуться и освободить...
     - Невозможно.
     - По крайней мере, хоть спроси  его,  за  что  его  посадили!  Залзан
Кавол, мы, возможно, прямиком едем к  своей  смерти.  А  ты  как  мечтаешь
добраться до Илиривойна, что едешь мимо того, кому,  может  быть,  кое-что
известно о здешних условиях, и он в такой беде.
     - Слит говорит мудро, - заметил Валентин.
     - Прекрасно! - фыркнул  Залзан  Кавол  и  остановил  фургон.  -  Иди,
Валентин, узнай, но побыстрее.
     - Я пойду с ним, - сказал Слит.
     - Оставайся  здесь.  Если  ему  нужен  телохранитель,  пусть  возьмет
великаншу.
     Это имело смысл. Валентин подозвал Лизамон, и  они  пошли  обратно  к
клеткам. Лесные братья тут же подняли страшный крик  и  затрясли  решетки.
Носильщики, вооруженные,  как  заметил  Валентин,  короткими,  внушительно
выглядевшими  копьями  то  из  рога,  то  ли  из   полированного   дерева,
неторопливо выстроились в ряд на дороге,  не  давая  Валентину  и  Лизамон
подойти ближе к большой клетке. Один метаморф,  явный  начальник  выступил
вперед и с угрожающим спокойствием ждал вопросов.
     - Он говорит на нашем языке?
     - Вероятно, попробуй.
     - Мы странствующие жонглеры, - громко и отчетливо сказал Валентин.  -
Идем  выступать  на  вашем  фестивале  в  Илиривойне.  Далеко  ли  мы   от
Илиривойна?
     Метаморф, на голову выше Валентина, но куда более хлипкий,  казалось,
развеселился, но холодно ответил.
     - Вы в Илиривойне.
     От метаморфа исходил слабый  запах,  кислый,  но  не  противный.  Его
странно скошенные глаза были пугающе невыразительными. Валентин спросил:
     - А кому вы должны обратиться насчет выступления?
     - Всех иностранцев, появляющихся в Илиривойне, встречает Данипьюр. Вы
найдете его в клубном Доме.
     Холодные манеры метаморфа смущали. Валентин продолжил:
     - Еще одно. Мы видим в этой большой клетке необычное существо. Могу я
спросить, почему оно там?
     - Наказание.
     - Преступник?
     - Так  сказано,  -  рассеянно  ответил  метаморф.  -  Разве  вас  это
касается?
     - Мы чужие в вашей стране. Если здесь иностранцев сажают в клетку, мы
пожалуй, предпочтем искать работу в другом месте.
     Вокруг рта и ноздрей метаморфа  мелькнула  искра  каких-то  эмоций  -
презрения? Насмешки?
     - Чего вам бояться? Разве вы преступники?
     - Нет, вроде.
     - Тогда вас не посадят в клетку.  Выразите  почтение  Данипьюр  и  со
всеми дальнейшими вопросами обращайтесь к нему. А у меня важные дела.
     Валентин  посмотрел  на  Лизамон.  Та  пожала  плечами.   Ничего   не
оставалось, как вернуться к фургону.
     Носильщики подняли клетки и укрепили  их  на  шестах,  положенных  на
плечи. Из большей клетки несся крик ярости и отчаяния.



                                    13

     Илиривойн  был  кем-то  средним  между  городом  и  деревней,  унылым
скоплением множества низких, как бы временных строений из легкого  дерева,
стоявших вдоль кривых немощеных улиц, которые казалось, уходили  далеко  в
лес. Все выглядело временным, словно Илиривойн обосновался  здесь  год-два
назад, а  через  несколько  лет  перейдет  в  какой-нибудь  другой  округ.
Палки-фетиши с привязанными к  ним  яркими  лоскутами  и  кусочками  меха,
воткнутые почти перед каждым домом, видимо, объявляли о  фестивале;  кроме
того, на улицах были устроены помосты для представлений или, как с  дрожью
подумал Валентин, для каких-то темных племенных ритуалов.
     Найти служебный  Дом  и  Данипьюр  оказалось  просто.  Главная  улица
выходила  на  широкую  площадь,  ограниченную  с  трех  сторон  маленькими
куполообразными зданиями с узорчатыми плетеными  крышами,  а  с  четвертой
стороны стояло одно большое трехэтажное  здание,  и  перед  ним  ухоженный
садик с толстостебельным серым с белым кустарником. Залзан Кавол остановил
фургон на свободном месте рядом с площадью.
     - Пойдем со мной, - сказал он Делиамберу. -  Посмотрим,  что  удастся
сделать.
     Они долго пробыли в Служебном Доме. Когда  они  вышли,  с  ними  была
величественная метаморфская женщина - явно Данипьюр. Все трое  составились
у садика, оживленно разговаривая. Данипьюр что-то уточняла,  Залзан  Кавол
то кивал, то отрицательно качал головой. Делиамбер, такой крошечный  между
этими высокими существами, делал изящные дипломатические жесты примирения.
Наконец Залзан Кавол и  вруон  вернулись  в  фургон.  Настроение  скандара
заметно улучшилось.
     - Мы приехали как раз вовремя, - сказал он. - Но они не дадут нам  ни
пищи, ни жилья, потому что в Илиривойне нет гостиниц. Ну, и есть некоторые
зоны в городе, куда мы не можем входить. В других  местах  меня  встречали
более радушно. Но иной раз, я полагаю, может случиться и так.
     Толпа молчаливых метаморфских ребятишек провожали  фургон,  когда  он
двинулся к месту позади площади, где можно было бы припарковаться. Вечером
они провели репетицию, и, хотя Лизамон изо  всех  сил  старалась  отогнать
юных метаморфов, они пролезали между деревьями  и  кустами  и  глядели  на
жонглеров. Валентину это действовало на нервы, и не ему одному,  Слит  был
напряжен и необычно неловок, и даже  Залзан  Кавол,  мастер  из  мастеров,
впервые на памяти Валентина уронил дубинку. Смущало  молчание  детей:  они
стояли, как белоглазые статуи - отдаленные зрители, вытягивающие энергию и
ничего не дающие взамен. Но еще больше смущали их метаморфические  фокусы,
их  манера  переходить  из  одной  формы  в  другую  так  же  случайно   и
непреднамеренно, как человеческий ребенок сует палец  в  рот.  Видимо,  их
мимикрия имела цель, потому что принимаемые ими формы представляли  грубое
подобие жонглеров, как это  делали  взрослые  метаморфы  у  Пьюрифайнского
Фонтана. Дети очень недолго держали форму - у них еще не  хватало  умения,
но в паузах в работе Валентин, видел,  как  они  создали  себе  золотистые
волосы, как у него, белые, как у Слита, черные,  как  у  Карабеллы,  стали
похожими на многоруких медведей, как скандары, пытались имитировать  лица,
индивидуальное выражение, и все  это  в  искаженной,  отнюдь  не  льстящей
манере.
     В эту ночь путешественники все втиснулись в фургон, вплотную  друг  к
другу. Всю ночь шел дождь. Валентин почти не спал, иногда впадал в  легкую
дремоту, но быстро просыпался. Но где-то  среди  ночи  он  все-таки  уснул
по-настоящему и увидел сон, смутный и несвязный: метаморфы вели  пленников
- лесных братьев и синекожего чужака - по дороге к Пьюрифайнскому Фонтану,
который возвышался над всем миром, как колоссальная белая гора.
     Незадолго до восхода солнца Слит потряс  его  за  плечо  и  разбудил.
Валентин сел, протирая глаза.
     - В чем дело?
     - Выйдем. Надо поговорить.
     - Но еще совсем темно!
     - Ничего. Пойдем!
     Валентин зевнул, потянулся, но встал. Они осторожно перешагнули через
Карабеллу и Шанамира, обошли одного из скандаров и вышли из фургона. Дождь
прекратился, но было темно и холодно,  и  от  земли  поднимался  противный
туман.
     - У меня было послание, - сказал Слит, - я думаю, от Леди.
     - Какое?
     -  Насчет  синекожего  в  клетке,  которого  они  назвали  наказанным
преступником. Во сне он пришел ко мне и сказал, что вовсе не преступник, а
путешественник,  по  ошибке  зашедший  на  территорию  метаморфов,  и  его
схватили, потому что у них обычай во время фестиваля приносить иностранцев
в жертву Пьюрифайнскому Фонтану. И  я  видел,  как  это  делается:  жертву
связывают по рукам и ногам и бросают в бассейн Фонтана, а когда происходит
взрыв, жертва взлетает в небо.
     Валентина пробрала дрожь, но не от холодного тумана.
     - Я видел во сне нечто подобное, - сказал он.
     - В моем сне я услышал, - продолжал Слит, - что  и  нам  тоже  грозит
опасность может быть, не жертвоприношение, но все равно опасность. Если мы
освободим чужака, он поможет нам. Если мы оставим его умереть, то  и  сами
не уйдем отсюда живыми. Ты знаешь, Валентин, что я боюсь  этих  Изменяющих
Форму, но в этом сне было что-то новое. Он пришел с ясностью послания. Его
нельзя отбросить, посчитав его страхами глупого Слита.
     - Что ты хочешь делать?
     - Освободить чужака.
     - А если он и вправду преступник? - с тревогой  спросил  Валентин.  -
Какое право имеем мы вмешиваться в правосудие пьюриваров?
     - Право  послания,  -  ответил  Слит.  -  А  те  лесные  братья  тоже
преступники? Я видел во сне и их, брошенных в Фонтан.  Мы  среди  дикарей,
Валентин.
     - Нет, они не дикари. Просто чуждая раса, и ее пути не похожи на пути
Маджипура.
     - Я твердо решил спасти синекожего. Если ты не поможешь  мне,  я  это
сделаю один.
     - Сейчас?
     - А когда же? Сейчас темно и тихо. Я открою клетку,  и  он  убежит  в
джунгли.
     - Ты думаешь, клетку не охраняют?  Нет,  Слит,  подожди.  Сейчас  это
неразумно. Ты поставишь под удар всех нас. Я попытаюсь разузнать  об  этом
пленнике, за что его посадили  и  что  его  ждет.  Если  они  намереваются
принести его в жертву, они сделают это в апофеозе  фестиваля.  У  нас  еще
есть время.
     - Но послание было сейчас, - настаивал Слит.
     - Я уже сказал, что и сам видел нечто подобное.
     - Но то было не послание?
     - Нет. Но его достаточно, чтобы считать твой сон  истиной.  Я  помогу
тебе, Слит, но не сейчас. Сейчас не время.
     Слит выглядел беспокойным. Он уже мысленно видел дорогу к клеткам,  и
возражения Валентина расстраивали его.
     - Слит!
     - Да?
     - Послушай меня. Сейчас не время. Подожди.
     Валентин твердо посмотрел на жонглера. Тот взглянул на него  с  такой
же твердостью, но сопротивление  его  было  быстро  сломлено,  он  опустил
глаза.
     - Слушаюсь, Милорд, - спокойно сказал он.
     В течение дня Валентин пытался получить  информацию  о  пленнике,  но
безуспешно. Одиннадцать  клеток  с  лесными  братьями  стояли  на  площади
напротив Служебного Дома, а клетка с чужаком стояла на самом верху,  одна,
высоко над землей. Клетки охраняли пьюривары с копьями.
     Валентин  хотел  было  подойти,  но  уже  на  середине  площади   его
остановили.
     - Вам запрещено яростно колотили по  решеткам.  Синекожий  выкрикивал
слова с таким акцентом, что Валентин с трудом понимал. Чужак кричал:
     - Беги, дурак, пока они не убили и тебя!
     Но,  может  быть,  тут  сработало  воображение  Валентина?  Стражники
держали плотный  кордон  вокруг  клеток.  Валентин  повернул  обратно.  Он
попробовал спрашивать насчет клеток  у  детей,  но  те  смотрели  на  него
холодными пустыми  глазами  упорно  молчали,  имитировали  его  золотистые
волосы, а затем разбегались, как от демона.
     Все утро в Илиривойн шли метаморфозы из далеких лесных поселков.  Они
несли  с  собой  всевозможные  декоративные  предметы:  плетенье,   флаги,
драпировки,  украшенные  зеркалами   стойки,   шесты,   покрытые   резными
мистическими рунами; все казалось знали, что им надлежит делать и все были
очень  заняты.  Дождя  не  было.  Интересно,   подумал   Валентин,   каким
колдовством пьюривары обеспечили себе для праздника редкий сухой день? Или
это просто совпадение?
     Часа в три дня  началось  празднество.  Небольшие  группы  музыкантов
играли отрывистые резкие мелодии в эксцентричном ритме, а масса метаморфов
танцевала медленный величественный танец переплетающегося узора, двигаясь,
как во сне. На некоторых улицах шли