уть нас к государственной измене?
     Престимион удивленно вздернул брови.
     - Измена? О какой измене вы говорите? Я задал прямой вопрос, касающийся политической философии. Меня интересует ваше мнение по поводу проблемы теории власти. Или, может быть, члены правительства не имеют убеждений в конституционных вопросах или стесняются говорить на эту тему в кругу друзей? А вы находитесь здесь среди друзей, принц Сирифорн!
     - Да. Здесь так любят друзей, что меня накачали лучшим в мире вином, накормили до отвала тончайшими яствами, а теперь еще угощают изумительным бренди, от которого я не нахожу в себе сил отказаться, хотя, кажется, скоро лопну, - сказал Сирифорн. Он поднялся и деланно зевнул. - А теперь я, кажется, в состоянии только спать. Возможно, было бы лучше отложить обсуждение конституционных вопросов и философских проблем до утра. Так что, с вашего позволения, принц...
     - Подождите, Сирифорн! - вдруг свирепо вскричал Гонивол. Великий адмирал, изменив своей обычной холодной и отстраненной манере поведения, вскочил на ноги. Его изрядно покачивало от выпитого, и он с очевидным усилием заставлял себя держаться вертикально. Его глаза сверкали, на лице было написано такое горячее, граничащее со злобой раздражение, какое можно было видеть разве что у графа Фархольта, когда того охватывал гнев. - Мы сидим здесь уже весь вечер, попиваем вино Престимиона и играем с ним в забавные словесные игры, - хрипло пробормотал он плохо повинующимся языком и, качнувшись в сторону Сирифорна, расплескал содержимое своего бокала. - Пришло время говорить правду, и вы останетесь здесь. - Он повернулся к Престимиону: - Вы согласны со мной, принц? Вы, как я понимаю, клоните к тому, что не намерены признавать коронацию Корсибара и желаете выяснить, на чьей стороне мы окажемся, если вы восстанете против него?
     Олджеббин, и без того напрягшийся после первого же вопроса Престимиона, вытянулся при этих словах, как струна.
     - Вы пьяны, Гонивол, - выдавил он. - Заклинаю вас именем Божества, прошу вас, сядьте, или... или...
     - Замолчите! - огрызнулся Гонивол. - Мы имеем право знать. Ну как, Престимион? Вы дадите мне ответ?
     Растерянный Олджеббин неуверенно поднялся на ноги и сделал несколько заплетающихся шагов в сторону Гонивола, словно намеревался силой заставить его умолкнуть. Сирифорн поймал канцлера за руку, оттащил на место и повернулся к Престимиону.
     - Что ж, принц. Мне жаль, что мы дошли до этого, но я полагаю, что именно таким и было ваше намерение. Я тоже хотел бы услышать ваш ответ на вопрос адмирала.
     - Хорошо, - ответил Престимион, - вы его услышите. Я отношусь к Корсибару, - продолжал он ровным голосом, - именно так, как вы и предполагали. Я считаю его самозваным короналем, незаконно захватившим власть.
     - И намереваетесь свергнуть его? - полуутвердительно спросил Гонивол.
     - Да, я хотел бы видеть его свергнутым. Да. Я уверен, что его правление принесет всем нам множество бедствий. Но его свержение - это не такое дело, которое можно совершить одним взмахом волшебной палочки.
     - Значит, вы просите у нас помощи? - сказал Сирифорн. - Говорите с нами прямо.
     - Я всегда говорил с вами прямо, принц Сирифорн. И хочу напомнить вам, что не сказал ни слова о том, что намереваюсь предпринимать какие-либо действия против Корсибара. Но если восстание начнется... повторяю, если оно начнется, то я вложу в него все свои силы и средства. И мне хотелось бы думать, что вы трое поступите точно так же.
     Престимион посмотрел на Гонивола, перевел взгляд на Сирифорна, а затем на Олджеббина.
     - Вы знаете, что мы разделяем ваше негодование теми путями, которыми Корсибар достиг трона, - медленно, с трудом подбирая слова, сказал Сирифорн. Мы из тех людей, которые предпочитают старые традиции, мы трое. Нам трудно найти оправдание его недостойным и, выражаясь вашими словами, незаконным действиям.
     - Да, - вздохнув, согласился Олджеббин.
     - Слушайте, слушайте! - воскликнул Гонивол, резко опустившись, почти упав в свое кресло.
     - Значит, я могу считать, что вы будете со мной? - безжалостно спросил Престимион.
     - С вами в чем? - быстро уточнил Сирифорн. - В неодобрении узурпации власти Корсибаром? Тут мы полностью с вами! Мы скорбим о случившемся. - Олджеббин что-то невнятно промычал и кивнул. Гонивол тоже согласно закивал головой. - Конечно, - продолжал Сирифорн, - сейчас нам следует действовать крайне осторожно. Власть находится в руках Корсибара, и он, учитывая переходный период, естественно, находится настороже. Мы не станем совершать никаких поспешных или непродуманных поступков.
     - Я вас понимаю, - сказал Престимион. - Но когда наступит время, если оно, конечно, наступит...
     - Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть этот мир на путь истинный. Обещаю вам это от всего сердца.
     - Я тоже, - промолвил Олджеббин.
     - И я, - произнес Гонивол, с трудом ворочая языком. - Вы сами знаете это, Престимион. Я исполню свой долг. Несмотря на опасность для моего собственного положения. Несмотря... опасность... Несмо... пас... - Он откинулся на спинку кресла, его глаза закрылись, и спустя несколько секунд послышалось негромкое похрапывание.
     - Пожалуй, на сегодня достаточно, - полушепотом бросил Престимион Свору и Септаху Мелайну. Он поднялся на ноги.
     - Господа, - бодро заявил он, - думаю, что настало время завершить дегустацию бренди. Господа...
     Гонивол уже крепко спал. Олджеббин, казалось, тоже засыпал, а Сирифорн, хотя и заставлял себя усилием воли держать глаза открытыми, с трудом смог найти дверь. По знаку Престимиона Гиялорис поднял Великого адмирала на ноги и, обняв за талию, скорее понес, чем повел в предназначенные ему комнаты. Септах Мелайн взял под руку пошатывавшегося Олджеббина, а Тарадата Престимион отправил вслед за принцем Сирифорном: тот в своем нынешнем состоянии вполне мог заблудиться в замке.
     После того как все разошлись, Престимион и Свор остались вдвоем и налили себе еще по глотку бренди.
     - Ну, и что вы об этом думаете, мой коварный друг? - беззаботным тоном спросил Престимион. - Со мной они или нет?
     - О, с вами, конечно, с вами, всей душой!
     - Вы так считаете? На самом деле? Свор улыбнулся и взмахнул рукой.
     - О да, Престимион, безусловно, они с вами, эти трое великих и прославленных дворян. Они сами об этом сказали, следовательно, это должно быть правдой. Вы сами слышали их слова. То есть они с вами, пока сидят здесь, в вашем доме, и пьют ваше бренди. Но, подозреваю, когда они вернутся в Замок, их мнение может перемениться.
     - Я тоже так думаю. Но как, по вашему мнению, они предадут меня?
     - Полагаю, что нет. Они будут выжидать и следить за вашими действиями, чтобы оставить себе простор для маневра. Они присоединятся к вам, если вы выступите против Корсибара и получите шанс на успех. Вернее, если будет ясно, что победа уже у вас в руках. Ну а если вы упустите свой шанс, то они будут утверждать под любой присягой, что никогда ни единым словом не высказывали вам своего одобрения. По крайней мере, так мне кажется.
     - И мне тоже, - сказал Престимион.

***

     Ранний рассвет обещал ясный безоблачный день и сдержал свое обещание, но гости Престимиона показались из своих апартаментов нескоро. Они позавтракали вместе в час, куда больше подходивший для обеда, а во второй половине дня под теплым изумрудным солнечным светом дружно и успешно охотились в Малдемарском заповеднике, добыв множество билантунов, сигимойнов и других мелких зверушек. Слуги Престимиона унесли добычу, чтобы приготовить ее к обеду. Этим вечером разговор не касался темы, обсуждавшейся накануне; говорили только о легких и приятных вещах, как это приличествует богатым и знатным господам, наслаждающимся кратким отдыхом на природе.
     На следующий день гости отбыли обратно в Замок. Всего лишь час спустя после их отъезда в замок Малдемар примчался гонец с известием о приближении прокуратора Ни-мойи, а почти по пятам за ним явился и сам прокуратор в сопровождении свиты, насчитывавшей человек пятьдесят, а то и больше.
     Престимиона такое нахальство только позабавило.
     - По крайней мере, не пятьсот, - философски заметил он, встречая у ворот Дантирию Самбайла, окруженного шумной ордой. - Но, думаю, у нас найдется место для всех. Вы совершаете великое паломничество, кузен?
     - Это было бы слишком поспешно с моей стороны, кузен. Никто пока что не предлагал мне корону.
     Прокуратор был богато разодет: чрезвычайно дорогая безрукавка из черной кожи, расшитая почти до самого подбородка сверкающей граненой золотой чешуей, из-под которой виднелся еще золотой с серебряной каймой пластрон  с выгравированными на нем незнакомыми Престимиону размашистыми криволинейными письменами.
     - Но я не стану бессовестно проедать ваши припасы, - сообщил гость, когда они бок о бок с хозяином направились к замку. - Это будет лишь краткий визит. Я предполагаю выехать завтра утром.
     - Так скоро? - удивился Престимион. - Но почему? Вы можете оставаться у меня сколько хотите, хоть до будущего года.
     - Как раз до завтра я и хочу пробыть у вас. Мне предстоит продолжительная поездка - кстати, именно поэтому я явился к вам с непростительно большой свитой. Я возвращаюсь домой, в Ни-мойю.
     - Не дождавшись церемонии коронации?
     - Корональ любезно позволил мне уклониться от присутствия на ней, учитывая длительность предстоящего мне путешествия. Ведь я уже три года не был дома. Лорд Корсибар считает, что я сделал ему хорошее предложение: показаться в Зимроэле как раз в это время и рассказать о том, что здесь случилось. Вы же понимаете, что Корсибара не так уж хорошо знают на других континентах, и я должен сообщить моим людям о его достоинствах.
     - Что вы и сделаете в высшей степени лояльно, вложив всю душу и сердце, - сказал Престимион. - Ну что ж, пойдемте. Я предлагаю вам попробовать вино последнего урожая, а также еще два-три вина постарше. Позапрошлым вечером у нас был здесь грандиозный банкет; участвовали Олджеббин, Гонивол, Сирифорн и я. Жаль, что вы не смогли принять в нем участие.
     - Я так и подумал, что тот человек, который встретился мне недалеко отсюда, был Гонивол.
     - Мы провели очень интересный вечер.
     - Интересный? С этими тремя? - Дантирия Самбайл закатился презрительным смехом. - - Но, полагаю, в вашем положении для вас хороши все друзья, которые решатся побывать у вас. - Он подозвал одного из слуг и что-то прошептал ему на ухо.
     Тот опрометью бросился прочь и мгновение спустя вернулся вместе одним из членов свиты прокуратора, худощавым, смуглым, горбоносым, одетым в обтягивающую одежду человеком. Престимион был уверен, что уже когда-то видел его.
     - Так где ваше вино, Престимион? - спросил Дантирия Самбайл.
     - Самое лучшее - в подвале.
     - Тогда - в подвал. Пойдем с нами, Мандралиска.
     Мандралиска. Теперь Престимион его вспомнил. Дегустатор ядов, быстроглазый, одетый в зеленое боец на дубинках, благодаря которому Престимион выиграл пять крон у Септаха Мелайна. У него было злое лицо, мрачный и холодный взгляд, тонкие плотно сжатые губы и угловатые скулы. Дегустатор оценивающе смотрел на Престимиона, как будто прикидывал, насколько вероятно, что принц приготовил к приезду его хозяина смертоносный напиток.
     Престимион почувствовал, как по его телу пробежала горячая волна ярости. И, несмотря на все усилия сдержаться, его голос прозвучал резко, как удар хлыста.
     - Прокуратор, у нас нет необходимости в услугах этого человека.
     - Он ходит со мной повсюду. Это мой...
     - Да, дегустатор ядов. Мне уже говорили о нем. Вы настолько не доверяете мне, кузен?
     Бледные щеки Дантирии Самбайла покрылись темно-красными пятнами. - Это мой старинный обычай: всегда давать ему пробовать все, что я намереваюсь съесть.
     - А мой старинный обычай - возразил Престимион, - открывать двери только перед теми, кого я хочу видеть. А таких людей я довольно редко травлю ядами.
     Его взгляд, излучавший гнев, оскорбленную гордость и обжигающее презрение, встретился с глазами Дантирии Самбайла и долго не отрывался от них.
     Ни тот, ни другой не говорили ни слова. Но затем прокуратор, видимо, сделавший в уме какие-то расчеты, отвел глаза, улыбнулся и сказал мягким примирительным тоном:
     - Ну что ж, Престимион. Я, конечно, не стану обижать моего дорогого родственника. Ради вас я позволю себе нарушить мой старинный обычай.
     Он резко, как будто хотел ударить, махнул левой рукой, и дегустатор яда, бросив холодный вопросительный взгляд на своего хозяина и чрезвычайно недоброжелательно поглядев на Престимиона, скрылся. Двигался он, казалось, крадучись, но при этом очень быстро.
     - Ну, а теперь, - провозгласил Престимион, как будто ничего не случилось, - в подвал! Я налью вам пару бокалов лучшего, что у меня есть.
     Они вместе спустились по лестнице в темные катакомбы.
     - Там, наверху, вы упомянули о положении, в котором я нахожусь, - сказал Престимион, открывая бутылку и наливая вино. - Он уже почти полностью успокоился и теперь держался совершенно непринужденно. - И каково же мое положение, на ваш взгляд?
     - Я бы сказал, что оно до неприличия неудобное. Корону утащили у вас из-под самого носа, выставив дураком перед пятнадцатью миллиардами жителей планеты. - Дантирия Самбайл сделал добрый глоток и облизал губы. - Ну, по крайней мере, вас всегда прокормят виноградники! Вам не составит труда налить мне еще?
     - Ну что, теперь, после первого бокала, вы доверяете мне больше? А что, если это яд замедленного действия?
     - Тогда и вы, и я отойдем в мир иной в один и тот же час, - отозвался Дантирия Самбайл, - поскольку я видел, что вы пили то же самое, что наливали мне. Но я никогда не сомневался в вас, кузен.
     - Тогда зачем был нужен Мандралиска?
     - Я же сказал вам. Это моя привычка, мой старинный обычай. Простите меня, кузен, - с почти искренним раскаянием сказал Дантирия Самбайл, глядя на хозяина кроткими, как у блава, подернутыми влажной пленкой глазами. - Если это яд, то самый изумительный на вкус из всех, которые когда-либо видел мир. Умоляю вас, налейте мне еще глоток, ибо если он не убьет меня, то доставит мне несравненное наслаждение. - Прокуратор снова рассмеялся, подняв грубое, словно неумело вырезанное из твердого дерева лицо к склонившемуся над ним Престимиону. Когда его бокал вновь наполнился до краев, он, усмехаясь широкой варварской улыбкой, поинтересовался: - А где те трое ваших товарищей: похожий на паука франт, непобедимый фехтовальщик, большая обезьяна борец и этот трусливый маленький толагайский герцог? Я думал, что вы неразлучны с ним.
     - Они ушли на охоту. Вы же знаете, что нас не предупредили заранее о вашем прибытии. Но они вскоре присоединятся к нам. Ну а мы тем временем можем поговорить по-родственному, без любопытных ушей ваших лакеев. - Престимион поднял бокал и несколько секунд рассматривал вино на просвет. - Вы сказали, меня выставили дураком. Но так ли это? Неужели я действительно кажусь всему миру таким глупцом? Вы же знаете, что меня ни разу не называли официально наследником престола. Корсибар действительно украл корону, это факт, но можно ли утверждать, что он украл ее у меня?
     - Если вам так приятнее, кузен, будем говорить, что он украл ее из воздуха, - сказал Дантирия Самбайл. Он поднялся и сам налил себе еще вина. Стоя рядом с Престимионом, он выглядел угрожающе. Это впечатление создавалось не столько благодаря большому росту гостя, сколько из-за массивности его туловища, твердо покоившегося на широко расставленных ногах. Он уже раскраснелся от выпитого, отчего его бесчисленные ярко-оранжевые веснушки не так сильно бросались в глаза, зато удивительные аметистовые глаза выделялись на этом фоне еще сильнее. Но цепкий взгляд этих глаз сказал Престимиону, что прокуратор все еще практически трезв, хотя и старается казаться опьяневшим. А гость веселым, почти дружеским тоном вновь обратился к нему: - Ну, и каковы ваши планы, Престимион? Вы, наверно, постараетесь скинуть Корсибара с его насеста, не так ли?
     - А я-то сам надеялся услышать от вас совет на этот счет, - спокойно ответил Престимион.
     - Значит, у вас есть какие-то планы?
     - Не планы. Намерения. Даже не намерения, а возможные намерения.
     - Которые потребуют возможной армии и мощных возможных союзников. Выпейте со мной, кузен, не сбивайтесь с ритма и не вынуждайте меня опустошить ваши погреба в одиночку! Откройте мне, что у вас на сердце и под сердцем, дорогой Престимион!
     - Вы думаете, этот будет мудро с моей стороны?
     - Я вверяю вам свою единственную жизнь, когда пью ваше вино. Говорите, ничего не опасаясь, кузен.
     - В таком случае, я покажусь вам очень тупым и прямолинейным.
     - Ну и что! Не стесняйтесь, валяйте.
     Ни для кого не являлось секретом, что Дантирия Самбайл был негодяем из негодяев. Но Престимион давно знал: хороший способ разоружить злодея - возможно, наилучший - состоит в том, чтобы раскрыть перед ним свою душу. Поэтому он решил быть полностью откровенным с прокуратором.
     - Пункт первый, - сказал Престимион, - короналем должен был стать я. Никто, обойди хоть всю планету, не будет этого отрицать. Я лучший, специально подготовленный кандидат. Корсибару далеко до меня.
     - А пункт второй?
     - Переходим к нему. Короновав сам себя на глазах у всех, Корсибар совершил бесчестное, черное, богохульное деяние. Такие поступки неизбежно влекут за собой высшее возмездие. Возможно, если нам повезет, он сам быстро уничтожит себя вследствие своей собственную глупости и высокомерия: это очень плохое сочетание. Но может получиться и так, что он протянет достаточно долго, для того чтобы навлечь гнев Божества на всех нас, если мы безропотно смиримся с его властью.
     - Гнев Божества... - повторил Дантирия Самбайл и весело подмигнул. - Так вы говорите о гневе Божества? Ах, кузен, а я-то всегда считал вас рациональным человеком, скептиком!
     - Каждый знает, что не вижу проку в волшебниках и тому подобной чепухе. В этом смысле я скептик, но это не значит, что я безбожник, Дантирия Самбайл. Я верю, что во вселенной имеются силы, которые наказывают зло. Мир пострадает, если Корсибар не встретит сопротивления. Даже отбрасывая мои собственные, личные амбиции, я считаю, что ради общего блага его обязательно следует остановить.
     - Ах, - без выражения проговорил прокуратор, вздернув густые рыжие брови. И немного погодя повторил: - Ах. А что же гласит третий пункт?
     - Первых двух достаточно с лихвой. Вот не прошло и двух минут, как вы все обо мне узнали. - Престимион налил себе вина и тут же наполнил придвинутый бокал Дантирии Самбайла. - Мои планы. Мои намерения. Даже мой символ веры. И как вы теперь поступите? Помчитесь к Корсибару, чтобы предупредить его?
     - Вряд ли, - ответил прокуратор. - Я же не такая поганая скотина, чтобы выдавать тайные мысли своего родственника, которыми тот поделился со мною. Но вы поставили перед собой рискованную и трудную задачу.
     - Но насколько она трудна, по вашему мнению? - спросил Престимион, покачивая в руке бокал и с глубоким интересом рассматривая налитое в нем вино. - Дайте мне самую реалистичную оценку. Не скрывайте от меня ничего.
     - Я всегда был реалистом, кузен. Возможно, в чем-то неприятным для многих человеком, но реалистом. - Прокуратор поднял руку и принялся загибать толстые пальцы. - Такой пункт, как вы это назвали бы: Корсибар владеет Замком, который почти неприступен и является объектом поклонения для народа по всей земле. Пункт следующий: контроль над Замком означает контроль над гвардией Замка. Еще один пункт: армия тоже с ним, поскольку армия - это громадное безголовое животное, лояльное к любому человеку, который наденет на голову корону, а сейчас ее носит Корсибар. И еще: Корсибар очаровательный парень, и народ в массе своей, похоже, восхищается им. И, кажется, последний пункт: он получил хорошее образование, всю жизнь изучал на практике обычаи, протоколы и бытовые установления Замка. В общем и