состязания по бегу; судьи стояли вдоль
улиц и затевали споры, когда бегуны проносились мимо них. Ларьки,  видимо,
выстроенные ночью, торговали супом, тушеным и жареным мясом, напитками.
     Валентин чувствовал себя здесь незванным гостем.  Ему  даже  хотелось
извиниться перед метаморфами, что он затесался к ним в их праздничные дни.
Но никто, кроме детей, не обращал на него никакого внимания, а  дети  явно
видели в нем диковинку, привезенную  сюда  для  их  развлечения.  Пугливые
малыши, выглядывали отовсюду, старались имитировать его, Слита  и  других,
но близко не подходили.
     Залзан Кавол назначил  вечером  репетицию  позади  фургона.  Валентин
пришел одним из первых, радуясь возможности уйти с  переполненных  народом
улиц. Он нашел только Слита и двух скандаров.
     Ему показалось, что Залзан Кавол как-то странно смотрел на  него.  Во
внимание скандара было что-то новое и тревожащее.  Через  несколько  минут
смущенный этим взглядом Валентин спросил:
     - Что-нибудь неладно?
     - Что может быть неладно?
     - Ты выглядишь недовольным.
     - Я? Ничего подобного. Сон, только и всего. Я думаю  о  сне,  который
видел прошлой ночью.
     - Ты видел синекожего пленника?
     Залзан Кавол, казалось, растерялся.
     - Почему ты так думаешь?
     - Потому что и я его видел, и Слит.
     - Мой сон не имел ничего общего с синекожим, - ответил скандар. - И я
не желаю говорить об этом сне. Все это глупости, больше ничего.
     Залзан Кавол отошел, взял полную охапку ножей и начал жонглировать  с
ними.
     Валентин пожал плечами. Он никогда не задумывался, видят ли  скандары
сны, в особенности тревожащие.  Хотя,  конечно,  они  граждане  Маджипура,
разделяют все атрибуты здешнего населения, так что и  у  них  должны  быть
полные жизни сны, как и у всех, с посланиями от Короля,  Леди,  случайными
вторжениями в мозг существ меньшего ранга и личные подъемы над собственным
кругозором, как у людей и, наверное, прочих рас.  Но  вот  что  интересно:
Залзан Кавол всегда так следил за эмоциями, так  неохотно  показывал  свою
суть, кроме жадности нетерпения и раздражения, а тут вдруг  задумался  над
сном. А бывают ли у метаморфов сны со значением, послания и прочее?
     Репетиция прошла очень хорошо. Затем жонглеры легко и не очень  сытно
пообедали фруктами и ягодами, собранными  Лизамон  в  лесу,  и  запили  их
остатками вина, привезенного ими из Кинтора. На многих  улицах  Илиривойна
уже зажигались фейерверки, отовсюду неслась  нестройная  музыка.  Валентин
думал, что  представление  состоится  на  площади,  но  нет:  метаморфы  в
каких-то вроде бы даже жреческих костюмах проводили жонглеров в совершенно
другую часть города, на  большое  овальное  пространство,  уже  окруженное
сотнями, а то и тысячами ожидающих зрителей. Залзан  Кавол  и  его  братья
тщательно обошли всю  площадку,  проверяя,  нет  ли  ям  или  неровностей,
могущих помешать их работе. Обычно и Слит участвовал в этой процедуре,  но
сейчас, как вдруг  заметил  Валентин,  он  исчез  сразу  после  репетиции.
Неужели у него не хватило терпения и он решил сделать что-то неосторожное?
Валентин  собрался  на  поиски,  но  в  это  время  Слит  появился,   чуть
запыхавшись.
     - Я был на площади, - тихо сказал  он.  -  Клетки  все  еще  там,  но
большая часть стражников, видимо, сбежала на танцы. Я  сумел  перекинуться
парой слов с пленником, прежде чем меня отогнали.
     - И что?
     - Он сказал, что в полночь его принесут в жертву Фонтану - точно  как
в моем сне. А завтра ночью то же случится и с нами.
     - Ну да?
     - Клянусь именем Леди! - сказал Слит. Глаза его сверлили Валентина. -
Я пришел сюда, Милорд, только по твоему приказу. Ты уверял,  что  никакого
вреда нам не причинят.
     - Твои опасения казались мне нереальными.
     - А теперь?
     - Я начинаю пересматривать свое мнение, - ответил Валентин. -  Но  мы
уйдем  из  Илиривойна  живыми  и  здоровыми,  я  обещаю  тебе  это.  После
представления я  поговорю  с  Залзаном  Каволом,  а  потом  посоветуюсь  с
Делиамбером.
     - Я был бы счастлив уехать отсюда как можно скорее.
     - Метаморфы в этот вечер празднуют и пьют. Чем позднее мы уедем,  тем
менее вероятно, что они заметят это и вряд  ли  сумеют  преследовать  нас,
даже если возымеют такое намерение. Да и то сказать,  разве  Залзан  Кавол
согласится отменить представление только из-за  слухов  об  опасности?  Мы
выполним свою работу, а потом займемся собственными делами. Что ты на  это
скажешь?
     - Я в твоем распоряжении, Милорд.



                                    14

     Представление было замечательное, и никто не был в лучшей форме,  как
Слит. Он делал свое слепое жонглирование,  и  делал  безупречно.  Скандары
перекидывались факелами, Карабелла работала на катающемся  шаре,  Валентин
жонглировал танцуя, прыгая, приседая  и  бегая.  Метаморфы  сидели  вокруг
концентрическими  кругами,  мало  говорили,  совсем  не  аплодировали,  но
смотрели с неослабевающим вниманием.
     Работать при такой аудитории было очень тяжело,  даже  хуже,  чем  на
репетициях, потому что теперь у них были тысячи зрителей, ничего не дающих
выступающим. Они сидели, как статуи - такими  же  были  и  дети  во  время
репетиций - не высказывали ни одобрения, ни осуждения, а лишь что-то вроде
безразличия.
     Затем метаморфы вдруг стали воспроизводить действия жонглеров,  но  в
странной, искаженной форме.
     По двое, по трое они выходили вперед вставали в центр круга  всего  в
нескольких ярдах  от  жонглеров  и  быстро  меняли  форму:  шестеро  стали
похожими на скандаров, один на Карабеллу, один на Слита, а один принял вид
высокого золотоволосого Валентина. В этих превращениях не было  ничего  от
игры:  Валентин  видел  явную,  насмешливую  угрозу,  а  взглянув  на   не
участвующих в представлении членов труппы, увидел,  что  Делиамбер  делает
тревожные жесты щупальцами, Виноркис хмурится,  а  Лизамон  переступает  с
ноги на ногу, как бы готовясь к бою.
     Залзан Кавол тоже выглядел расстроенным.
     - Продолжайте, - сказал он отрывисто. -  Мы  здесь  для  того,  чтобы
представлять для них.
     - По-моему, - сказал Валентин, - мы здесь для того, чтобы  развлекать
их, но не обязательно представлением.
     - Неважно. Мы артисты и будем продолжать.
     Он дал сигнал и начал с братьями головокружительный обмен  множеством
острых и опасных предметов. Слит, помедлив  схватил  несколько  дубинок  и
стал каскадом бросать их. Карабелла тоже. У Валентина похолодели руки, они
явно не хотели работать.
     Девять метаморфов недалеко от них тоже начали жонглировать. Это  было
искаженное, как  во  сне,  жонглирование,  без  настоящего  искусства  или
ловкости.  Насмешка,  пародия,  больше  ничего.  Они   держали   в   руках
толстокожие черные  плоды,  куски  дерева  и  другие  обычные  предметы  и
перебрасывали их из руки в руку по-детски пародируя жонглеров,  все  время
роняя предметы даже в этих простых движениях и быстро наклоняясь  поднять.
Это представление заинтересовало зрителей куда больше,  чем  все  то,  что
делали настоящие жонглеры. Теперь зрители гудели - может, это  была  форма
аплодисментов? - ритмично покачиваясь  и  хлопали  руками  по  коленям,  а
некоторые трансформировались в странные чередующиеся формы то человека, то
хьорта, то су-сухириса, то жонглеров. В одном месте Валентин увидел  сразу
шесть или семь своих грубых копий.
     Выступать в таком отвлекающем кругу стало  невозможным,  но  жонглеры
угрюмо работали еще несколько минут, ошибаясь, роняя дубинки, портя  давно
знакомые комбинации. Гудение метаморфов становилось все сильнее.
     - Ой, смотрите, смотрите! - вдруг закричала  Карабелла,  указывая  на
одного из псевдо-жонглеров, который изображал Валентина.
     Валентин взглянул и задохнулся от изумления.
     Действие  метаморфов  превосходило  всякое  понимание,  ошеломляло  и
приводило в ужас: метаморф начал  колебаться  между  двумя  формами.  Одна
изображала  Валентина-жонглера,  высокого,  широкоплечего,   большерукого,
золотоволосого молодого человека, а вторая была  образом  Лорда  Валентина
Короналя.
     Изменение  происходило  почти  мгновенно,  как  вспышка  света.  Одну
секунду Валентин видел перед собой своего двойника, а в  следующий  миг  -
чернобородого Короналя с жесткими глазами, властным лицом, который тут  же
исчезал, снова  заменяясь  простым  жонглером.  Гудение  толпы  стало  еще
громче: метаморфы одобряли шоу. Валентин... Лорд  Валентин...  Валентин...
Лорд Валентин...
     Глядя на это, Валентин чувствовал, что  спина  его  леденеет,  волосы
шевелятся, колени дрожат. Эта странная пантомима имела безошибочный успех.
Если Валентин хотел получить подтверждение всему тому,  что  прошло  через
него за это время, начиная с  Пидруда,  но  теперь  он  это  подтверждение
получил. Здесь? В этом лесном городе, среди этого первобытного народа?
     Он смотрел в собственное лицо.
     Он смотрел в лицо Короналя.
     Остальные  восемь  "жонглеров"  прыгали  в  кошмарном  танце,  высоко
задирая ноги, размахивая фальшивыми скандарскими руками и хлопая  себя  по
бедрам, волосы лже-Слита и лже-Карабеллы развивались на  ночном  ветру,  и
только фигура лже-Валентина оставалась неподвижной, хотя  лицо  поочередно
изменялось. Затем и это  кончилось:  девять  метаморфов  стояли  в  центре
круга, протягивая руки  к  публике,  которая  вскочила  на  ноги  и  стала
танцевать этот же дикий танец.
     Представление кончилось. Метаморфы, продолжая  танцевать,  уходили  в
ночь, к ларькам и развлечениям своего фестиваля.
     Ошеломленный Валентин медленно повернулся  и  увидел  застывшие  лица
своих товарищей. Челюсть Залзана Кавола отвисла, руки вяло болтались.  Его
братья сгрудились за ним в страхе и шоке. Слит был  страшно  бледен,  лицо
Карабеллы, наоборот, пылало лихорадочным румянцем. Валентин протянул  руки
к ним. Залзан Кавол растерянно подался вперед и остановился  в  нескольких
футах от Валентина. Он моргал, облизывал губы,  и  ему,  казалось,  трудно
было заставить себя говорить. Наконец он сказал слабым, не своим голосом:
     - Милорд...
     Он и его братья неуверенно и неловко  опустились  на  колени.  Залзан
Кавол трясущимися руками сделал знак горящей звезды, его братья сделали то
же. Слит, Карабелла, Виноркис, Делиамбер тоже встали на колени. Испуганный
Шанамир,  разинув  рот,  смотрел  на  Валентина,  как  бы   парализованный
удивлением, но затем медленно склонился к земле.
     - Вы что, спятили все? - закричала Лизамон.
     - На колени, оказывай почтение! - хрипло приказал Слит. -  Ты  видела
это, женщина! Он - Корональ! На колени!
     - Корональ! - в смущении проговорила она...
     Валентин протянул к ним руки успокаивающим и благословляющим  жестом.
Они боялись его и того, что только что произошло, Он и сам  испугался,  но
его страх быстро прошел, сменившись  силой,  убежденностью,  уверенностью.
Само небо казалось, крикнуло ему: ты Лорд Валентин, который был  Короналем
на Замковой Горе, и ты снова будешь в Замке,  если  станешь  сражаться  за
это. В него хлынула власть его прежней имперской  службы.  Даже  здесь,  в
этой дождливой, далекой охотничьей стране, в ее обветшалом городе,  с  еще
потным от жонглирования телом, в обычной грубой одежде Валентин чувствовал
себя тем, кем был  когда-то,  и,  хотя  он  не  понял,  какая  метаморфоза
произошла с ним, он более не сомневался в реальности посланий,  полученных
им во сне. И он не чувствовал ни вины,  ни  стыда,  когда  принимал  знаки
почтения от своих прежних компаньонов.
     - Встаньте, - сказал он мягко.  -  Все  встаньте.  Нам  надо  уезжать
отсюда. Шанамиру - запрягать животных, Залзану Каволу -  готовить  фургон.
Всем вооружиться энергометами, кто умеет с ними  обращаться,  жонглерскими
ножами и всем чем можно. Пригляди за этим, Слит.
     Залзан Кавол с трудом выговорил:
     - Милорд, во все этом привкус сна. Подумать только, что все это время
я путешествовал с...  подумать  только,  что  я  грубо  разговаривал...  я
ссорился...
     - Потом, - сказал  Валентин.  -  Сейчас  нет  времени  обсуждать  эти
вопросы.
     Он повернулся к Лизамон, которая разговаривала сама с собой, шевелила
губами, жестикулировала, что-то себе объясняла и обсуждала эти невероятные
события. Спокойным сильным голосом Валентин сказал:
     - Ты нанималась только привести нас в Илиривойн. Мне понадобится твоя
сила, когда мы убежим. Ты останешься с нами до Ни-мойи и дальше?
     - Они сделали тебе знак горящей звезды, - забормотала она. - Они  все
встали на колени. А метаморфы...
     - Я был раньше Лордом Валентином из Горного Замка. Прими это.  Поверь
этому Королевство попало в опасные руки. Останься рядом с  нами,  Лизамон,
когда я поеду на восток восстанавливать справедливость.
     Она  прижала  громадную  руку  ко  рту  и  ошеломленно  смотрела   на
Валентина. Затем начала сгибаться в почтительном поклоне,  но  он  покачал
головой, взял ее за локоть и не дал встать на колени.
     - Сейчас этого не нужно, - сказал он. - Пойдем отсюда.
     Они собрали свой жонглерский инвентарь и быстро пошли на другой конец
города к фургону. Шанамир и  Карабелла  ушли  раньше  и  теперь  были  уже
далеко. Скандары шли одной шеренгой, земля дрожала под ними.  Валентин  ни
разу не видел, чтобы они ходили так быстро. Он и Слит буквально бежали  за
ними. Кривоногий медлительный Виноркис изо  всех  сил  старался  держаться
вровень с ними. Позади всех шла Лизамон Холтен. Она подхватила  Делиамбера
и несла его на сгибе левой руки, а в правой держала обнаженный вибромеч.
     Приближаясь к фургону, Слит спросил Валентина:
     - Мы освободим пленника?
     - Да.
     Валентин поманил к себе Лизамон. Она опустила Делиамбера на  землю  и
пошла за ним.
     Под предводительством Слита они  побежали  к  площади.  К  облегчению
Валентина, она была почти пуста: лишь горстка стражников стояла  на  своем
посту. Двенадцать клеток все еще находились тут, поставленные в три яруса,
на самом верху клетка с синекожим. Не дав стражникам  опомниться,  Лизамон
схватила сразу двоих и швырнула чуть ли не не середину площади.
     - Не отнимай жизнь, - предупредил ее Валентин.
     Слит с ловкостью обезьяны взобрался наверх  и  начал  резать  толстые
прутья,  удерживающие  дверь  клетки.  Валентин  натягивал  прут,  а  Слит
пилящими движениями ножа резал. Через минуту лопнули последние волокна,  и
Валентин распахнул дверь. Чужак  выбрался  из  клетки,  разминая  затекшие
ноги, и вопросительно поглядел на своих избавителей.
     - Пойдем с нами,  -  сказал  Валентин.  -  Наш  фургон  недалеко,  за
площадью. Ты понимаешь?
     - Понимаю, - сказал чужак. Голос его был глубоким, звучным, с  резким
щелканьем на каждом слоге. Ничего не сказав больше, он спрыгнул на  землю,
где  Лизамон  закончила  дело  с   метаморфами-стражниками   и   аккуратно
складывала их в кучу.
     Валентин  стал  резать  крепления  на  ближайшей  клетке  с   лесными
братьями. Маленькие руки просунулись сквозь решетку и тянули  прут.  Скоро
они вышли из клетки. Валентин перешел  к  следующей.  Слит  уже  спустился
вниз.
     - Минутку, - окликнул его Валентин. - Работа еще не закончена.
     Слит вытащил нож и принялся за дело. Через минуту-другую  все  клетки
были открыты, и десятки лесных братьев скрылись в ночи.
     - На пути к фургону, Слит спросил:
     - Зачем ты это сделал?
     - А почему бы и нет? - ответил Валентин. Они тоже хотят жить.
     Шанамир и скандары подготовили фургон, животные были впряжены, роторы
крутились. Последней подошла Лизамон. Она  захлопнула  за  собой  дверь  и
крикнула Залзану Каволу, и тот немедленно пустился в путь.
     И как раз вовремя:  появились  с  полдюжины  метаморфов  и  бросились
вдогонку  крича  и   жестикулируя.   Залзан   Кавол   прибавил   скорости.
Преследователи постепенно отстали и скрылись из виду, когда фургон  въехал
во тьму джунглей.
     Слит беспокойно оглядывался.
     - Как думаете, они все еще преследуют нас?
     - Не догонят, - успокаивала его Лизамон. -  Они  путешествуют  только
пешком. Мы в безопасности.
     - Ты уверена? - спросил Слит.  -  А  если  они  пройдут  какой-нибудь
боковой тропой и перехватят нас?
     - Не тревожься заранее, - сказала Лизамон. - Мы едем  быстро.  -  Она
вздрогнула. - Спаси нас Божество, чтобы мы еще раз увидели Илиривойн!
     Все замолчали. Фургон быстро шел вперед.
     Валентин сидел чуть поодаль от  остальных.  Это  было  неизбежно,  но
огорчало его, потому что он все еще  был  больше  Валентином,  чем  Лордом
Валентином, и ему было странно и неприятно ставить себя  выше  друзей.  Ни
ничего не поделаешь. Карабелла и Слит, узнавшие  о  его  личности  частным
путем, согласились держать это про себя; Делиамбер, узнавший правду раньше
самого Валентина, никогда открыто не показывал вида, но остальных,  может,
и подозревавших, что  Валентин  не  просто  странник,  ошеломило  открытое
признание его ранга в гротескном выступлении метаморфов. они  смотрели  на
него молча, застыв в неестественных позах, как  бы  боясь  шевельнуться  в
присутствии Правителя Маджипура. Но как  полагалось  вести  себя  рядом  с
Короналем? Нельзя же все время  делать  перед  ним  знак  горящей  звезды.
Валентину этот жест вообще  казался  абсурдным:  растопыренные  пальцы,  и
только. Его растущее чувство собственной значимости, видимо,  не  включало
самомнения.
     Чужак назвал себя Коном из Кайномора - относительно близкой, условно,
конечно, к Маджипуру планеты. Он был сумрачен и задумчив, с явным гневом и
отчаянием в глубине души, что выражалось, как подумал  Валентин,  в  форме
его рта, в тоне голоса и,  главным  образом,  в  пристальном  взгляде  его
необычных пурпурных глаз. Могло конечно, быть, что он, Валентин, судит  со
своей человеческой точки зрения об этом существе, а  по  мнению  Кайномора
Кон - веселый и приятный. Но сомнительно.
     Кон приехал на Маджипур два года назад  по  делу,  суть  которого  не
объяснил. Это была, как он сказал, величайшая ошибка в его  жизни,  потому
что все свои деньги он растратил на Маджипурские развлечения, по  глупости
отплыл в Зимрол, не зная, что на этом континенте нет космопорта, откуда он
мог бы отправиться на родную планету, и сделал еще большую глупость, зайдя
на территорию метаморфов, где предполагал  поправить  свои  денежные  дела
какой-нибудь торговлей.  Метаморфы  схватили  его,  посадили  в  клетку  и
держали в ней много недель, чтобы в главную ночь фестиваля принести его  в
жертву Фонтану.
     - Может, это было бы и лучше, - сказал он. - Один быстрый удар воды -
и всем моим странствиям конец. Я устал  от  Маджипура.  Если  мне  суждено
умереть здесь, я предпочел бы сделать это поскорее.
     - Прости нас, что мы освободили тебя, - ядовито сказала Карабелла.
     - Нет, нет, я не хочу быть  неблагодарным.  Только...  -  Кон  сделал
паузу. - Мне тяжело здесь. И на  Кайноморе  тоже.  Есть  ли  во  Вселенной
место, где жизнь не означает страдание?
     - А чем она плоха? - спросила  Карабелла.  -  Мы  находим  ее  вполне
терпимой. Даже самая плохая и то  достаточно  терпима  в  сравнении  с  ее
альтернативой. - Она засмеялась. - А ты всегда такой угрюмый?
     Чужак пожал плечами.
     -  Если  ты  счастлива,  я  рад  и  могу   позавидовать.   Я   нахожу
существование тяжелым, и жизнь - бессмысленной.  Но  это  слишком  мрачные
мысли для того, что только что был освобожден. Я благодарен вам за помощь.
Как вы попали в Пьюрифайн и куда теперь едете?
     - Мы жонглеры, - сказал Валентин, остро глянув  на  остальных.  -  Мы
приехали в эту провинцию, думая, что здесь для нас будет работа. Если  нам
удастся выбраться отсюда живыми, мы поедем в Ни-мойю  там  же  по  реке  в
Пилиплок.
     - А откуда?
     Валентин сделал неопределенный жест.
     - Кое-кто из нас хочет совершить  паломничество  на  Остров  Сна.