легче по сравнению с  Нарабалом,  где  ей
хотелось очень многого и где жизнь пошла как-то вкривь  и  вкось:  слишком
много  внутренних  неурядиц,  слишком  много   суматохи,   шума,   друзей,
отправившихся в путешествия, любовников, ставших врагами. Ей было двадцать
пять лет, и нужно было приостановиться,  оглянуться  на  прошлое,  сменить
жизненный ритм, пока ее не растрясло по пустякам.  Джунгли  подходили  для
этого идеально. Она  рано  вставала,  купалась  в  маленьком  естественном
пруду, завтракала, собирая ягоды с лоз токки, затем гуляла,  пела,  читала
стихи и сочиняла их, проверяла ловушки -  нет  ли  пойманных  животных,  -
взбиралась на деревья и высоко вверху омывалась солнцем в гамаке из  лиан,
снова купалась, разговаривала сама с собой и отправлялась спать с  заходом
солнца. Поначалу она думала, что нечем будет  заняться  и  вскоре  ей  все
наскучит, но ошиблась: дни были заполнены до предела и  всегда  оставалось
несколько задумок на завтра.
   Еще она думала, что раз в неделю будет возвращаться  в  Нарабал  купить
кое-что, подобрать новые кубики и книги, заглянуть иной раз на концерт или
игрище,  может  даже  навестить   семью   или   некоторых   приятелей.   И
действительно - в город она ходила довольно часто. Но дорога была жаркая и
душная и к тому же отнимала полдня, и по мере того, как Тесме привыкала  к
уединению,  она  находила  Нарабал  все  более  шумным  и  суматошным,   а
удовольствие, получаемое от походов, все меньше.
   Люди в Нарабале глазели на  нее.  Она  знала,  что  ее  всегда  считали
эксцентричной, чуть спятившей  дикаркой,  а  теперь  вообще  сравнивали  с
живущей сама по себе обезьяной,  прыгающей  по  вершинам  деревьев;  таким
образом, промежутки между ее визитами в город становились все больше.  Она
ходила теперь лишь в случае  крайней  необходимости.  В  день,  когда  она
наткнулась на Хайрога, девушка не была в Нарабале  по  меньшей  мере  пять
недель.
   Она бродила утром по  болотистому  подлеску,  собирая  душистые  желтые
фаржи; мешочек был почти полон, и Тесме подумывала  о  возвращении,  когда
случайно заметила  в  нескольких  ярдах  от  себя  существо  с  блестящей,
отливающей металлом серой кожей и трубчатыми  конечностями.  Оно  неуклюже
вытянулось на земле под  большим  деревом  сиджайлом.  Оно  напоминало  ей
хищную рептилию, погубившую ее отца и  брата  в  Нарабальском  Проливе,  -
гладкую, длинную, медленно двигающуюся тварь с кривыми когтями и  большими
ровными зубами. Но, осторожно  подобравшись  ближе,  Тесме  заметила,  что
существо своей массивной  круглой  головой,  длинными  руками  и  крепкими
ногами отдаленно напоминает человека. Она  сочла  было  его  мертвым,  но,
стоило ей подойти, существо шевельнулось и сказало:
   - У меня повреждена двигательная функция. Я был глуп  и  поплатился  за
это.
   - Можешь пошевелить руками или ногами? - спросила Тесме.
   - Руками. Да. Сломана одна нога и, возможно, спина. Помоги мне.
   Девушка нагнулась,  рассматривая  его  получше.  Да,  оно  походило  на
рептилию со сверкающей чешуей и гладким жестким телом. Глаза были зеленые,
холодные и совершенно немигающие. Волосы выглядели странной густой  массой
завитушек, которые медленно свивались сами по себе. Змеевидный ярко-алый и
раздвоенный язык безостановочно мелькал взад  и  вперед  между  бесплотных
губ.
   - Кто ты? - спросила она.
   - Хайрог. Знаешь о нас что-нибудь?
   - Конечно, - кивнула Тесме, хотя по-настоящему знала  совсем  мало.  За
прошедшее столетие несколько нечеловеческих рас обосновалось на Маджипуре,
целый зверинец инородцев, приглашенных сюда Короналом  Лордом  Меликандом,
поскольку людей не хватало для столь огромной  планеты.  Тесме  слышала  о
четырехруких,  о  двуглавой,  о  крошечных  существах  с  щупальцами  и  о
чешуйчатых чужаках со змеиными языками и змеящимися  волосами,  однако  до
сих пор никто из инородцев не забирался так далеко к Нарабалу,  городу  на
краю нигде, на громадном расстоянии от цивилизации.  Значит,  это  хайрог?
Странное существо, подумала она. Тело почти человеческое и тем не менее не
совсем.  Чудовищная,  по-настоящему  кошмарная  тварь,  хотя  и  не  особо
пугающая.
   Она посочувствовала хайрогу,  -  оказаться  так  далеко  от  кого-либо,
похожего на него, на Маджипуре! К тому же он ранен. Что ей теперь  делать?
Пожелать всего хорошего и бросить на произвол судьбы? Жестоко. Отправиться
в Нарабал и организовать спасательную экспедицию? На это уйдет по  меньшей
мере дня два. Тащить к себе в хижину и выхаживать,  пока  не  выздоровеет?
Это  казалось  самым  разумным.  Но  что  будет  с   ее   одиночеством   и
уединенностью? И как ухаживать за Хайрогом?  Да  и  действительно  ли  она
хочет брать на себя такую ответственность? А ведь остается  еще  риск.  Он
чужак, и она понятия не имеет, что от него можно ждать.
   - Я - Висмаан, - сказал хайрог.
   Было ли это именем, титулом или же просто описанием  своего  состояния?
Она не стала спрашивать, а просто сказала:
   - Меня зовут Тесме. Я живу в  джунглях,  в  часе  ходьбы  отсюда.  Как,
по-твоему, сможем мы туда добраться?
   - Дай мне опереться на тебя, и я попробую  идти.  Но...  ты  достаточно
сильная?
   - Наверное.
   - Ты женщина, я прав?
   Тесме носила только сандалии. Она засмеялась, чуть коснувшись  груди  и
ягодиц, и кивнула:
   - Женщина.
   - Я так и подумал. Я мужчина, и, наверное, слишком тяжел для тебя.
   Мужчина? Место между ногами было у него гладким, как  у  машины.  Хотя,
подумала она, может быть, у хайрогов половые  органы  расположены  в  иных
местах. И если они рептилии, грудь не могла указать пол. Странно,  что  он
вообще спросил.
   Она опустилась рядом с ним на  колени,  не  понимая,  как  ему  удастся
встать и идти со сломанной ногой. Хайрог  положил  руки  ей  на  плечи,  и
прикосновение заставило ее вздрогнуть: кожа казалась прохладной,  жесткой,
сухой и гладкой; он словно носил сильный болотистый запах, с чуть заметным
привкусом меда. Трудно понять, как она не заметила его раньше -  очевидно,
ее поразила неожиданность случившегося. Но теперь на запах нельзя было  не
обратить внимания, и сначала она почувствовала, как  неприятно  напряглись
мускулы, хотя спустя несколько минут это перестало ее беспокоить.
   - Держись ровно, - предупредил Хайрог. - Я навалюсь на тебя.
   Тесме пригнулась, упершись руками и коленями в землю, к  ее  удивлению,
Хайрог довольно легко вытянулся вверх своеобразным извивающимся движением,
на мгновение навалившись на спину девушки между лопаток. Она  задохнулась,
а он, шатаясь,  выпрямился  и  ухватился  за  свешивающуюся  лиану.  Тесме
расставила ноги, готовясь подхватить его, если будет падать, но он устоял.
   - Нога сломана, - объяснил он. - Спина повреждена, но не сломана.
   - Сильно болит?
   - Болит? Нет, мы почти не чувствуем боли. Проблема в  функционировании.
Нога не держит меня. Может, ты найдешь мне крепкую палку?
   Тесме огляделась вокруг в поисках чего-нибудь, что  можно  использовать
как костыль, и почти сразу заметила жесткий надземный корень, тянувшийся к
земле с лесного полога. Гладкий черный корень был толстым,  но  ломким,  и
она гнула его во все стороны, пока не отломила кусок ярда в  два.  Висмаан
крепко сжал его, обхватил второй рукой Тесме и осторожно  перенес  тяжесть
на поврежденную ногу. Тесме показалось,  что  его  запах  изменился,  стал
резче, с привкусом уксуса, без меда. Несомненно - от напряжения. Вероятно,
боль была не такой слабой, как он хотел ее уверить, но в любом  случае  он
справлялся.
   - Как ты сломал ногу? - спросила она.
   - Я хотел осмотреть местность и взобрался на дерево, а оно не выдержало
моего веса.
   Он кивнул на тонкий блестящий ствол высокой сиджайл.
   Нижняя ветвь футах в сорока над головой была сломана и держалась только
на лоскутке коры. Тесме с  удивлением  подумала,  как  он  вообще  уцелел,
свалившись с такой высоты, а секунду спустя изумилась еще больше, подумав,
как ему удалось взобраться на сорок футов по тонкому гладкому стволу.
   - Я хочу обосноваться здесь и заняться земледелием. У тебя есть ферма?
   - В джунглях? Нет. Я просто живу тут.
   - С мужчиной?
   - Одна. Я выросла в Нарабале, но решила на время побыть в одиночестве.
   Они вернулись к мешку  с  калимботсами,  который  она  выронила,  когда
заметила лежавшего на земле чужака, и Тесме забросила его себе на плечо.
   - Можешь оставаться у меня, пока нога не заживет. Только до моей хижины
добираться придется весь день. Ты уверен, что сможешь идти?
   - Я ведь иду сейчас, - сказал он.
   - Если захочешь отдохнуть, скажи.
   - Потом. Не сейчас.
   И  действительно,  прошло  около   получаса   медленной,   болезненной,
изнуряющей ходьбы, прежде чем он  попросил  остановиться,  но  даже  тогда
остался стоять, привалившись к дереву, пояснив,  что  не  стоит  повторять
весь сложный процесс вставания с земли. Тесме он казался и бесстрастным, и
чуть  встревоженным,  хотя  невозможно  было  прочесть  что-либо  по   его
неизменному лицу и немигающим глазам. Единственным  указателем  проявления
эмоций был для нее мелькающий раздвоенный язык, только она не  знала,  как
истолковать эти непрерывные стремительные движения. Через несколько  минут
они снова тронулись в путь.
   Медленное передвижение угнетало ее - его вес давил на плечи, и  девушка
чувствовала, как сводит судорогой мышцы и как протестуют мускулы, пока они
с Хайрогом пробираются по джунглям. Говорили они мало.  Он,  кажется,  изо
всех сил старался удержаться на ногах, а Тесме сосредоточилась на  дороге,
отыскивая удобные проходы и стараясь избегать ручьев и  густого  подлеска,
которые он не смог бы одолеть. Когда они прошли полпути до хижины, начался
теплый дождь, после которого они окунулись в горячий липкий туман. Она уже
изнывала от усталости, когда показалась ее хижина.
   - Не дворец, - заметила Тесме, - но мне хватает. Ложись тут.
   Она подвела его к своей постели из листьев зании, и чужак сел, испустив
тихий, еле слышный свистящий звук.
   - Хочешь чего-нибудь перекусить? - поинтересовалась Тесме.
   - Не сейчас.
   - Или пить? Нет? Понимаю, тебе надо немного отдохнуть. Я  выйду,  а  ты
лежи спокойно.
   - Я все равно не буду спать, - сказал Висмаан.
   - Не понимаю, при чем...
   - Мы спим только часть года, обычно - зиму.
   - И бодрствуете все оставшееся время?
   - Да, - кивнул он. - В этом году мой период сна завершился. Я  понимаю,
что это отличается от человека...
   - Сильно отличается, - согласилась Тесме. - В любом случае  я  оставляю
тебя - отдыхай. Ты, должно быть, страшно устал.
   - Я бы не хотел выгонять тебя из твоего дома.
   - Ничего, - ответила Тесме  и  шагнула  наружу.  Дождь  начался  снова.
Знакомый, успокаивающий дождь, моросящий по нескольку часов каждый  долгий
день. Она вытянулась на насыпи из мягкого упругого  мха,  позволяя  теплым
дождевым струям омывать усталое тело.
   Гость в доме, подумала она. Да еще и чужак. А почему бы и  нет?  Хайрог
казался  нетребовательным,  равнодушным,  спокойным  даже   в   несчастье.
Повреждение у него явно было более серьезным, чем он готов  был  признать,
поскольку даже такое относительно недолгое путешествие через лес  измотало
его. В таком состоянии ему не одолеть пути  до  Нарабала.  Тесме,  правда,
могла сама сходить в город и договориться с кем-нибудь  насчет  платформы,
чтобы перевезти Хайрога, но такая мысль ей не понравилась. Никто не  знал,
где она живет, и она  совсем  не  хотела  приводить  сюда  кого-нибудь.  С
некоторым смущением она вдруг поняла, что вовсе  не  хочет,  чтобы  Хайрог
уезжал, наоборот, ей хочется удержать его тут  и  ухаживать,  пока  он  не
восстановит силы. Она сомневалась, чтобы кто-нибудь в Нарабале  дал  приют
чужаку, и это наполняло ее приятным  ощущением  собственной  порочности  и
возможностью подняться над ограниченностью привычек родного города.
   Года  два  назад  она  слышала  много  перешептываний  об   иномирянах,
поселившихся на Маджипуре. Люди опасались и недолюбливали рептилиеобразных
Хайрогов, гигантских, неуклюжих волосатых скандаров, маленьких хитрецов со
щупальцами - кажется, вроонов, - и прочих причудливых  созданий;  и  пусть
пока чужаков еще не видели в отдаленном Нарабале, враждебная почва для  их
приема была уже вполне подготовлена.
   Только дикой и эксцентричной  Тесме,  подумала  она,  ничего  не  стоит
подобрать инородца и выхаживать его, кормя с ложечки лекарствами и  супом,
или что там дают Хайрогам со сломанными  ногами?  Она  не  имела  никакого
понятия, как ухаживать за ним, но это не останавливало ее.
   Ей вдруг пришло в голову, что за всю жизнь она вообще никогда ни о  ком
не заботилась: не было ни удобного случая, ни возможности.  Как  на  самую
младшую в семье, на нее никто никогда не возлагал никакой ответственности.
Она не была замужем, не рожала детей, даже не держала  домашних  животных,
не говоря уже о том, что, несмотря на бесчисленные  любовные  истории,  ее
никогда не влекло навестить заболевшего возлюбленного.
   Теперь она понимала, почему решилась оставить Хайрога у себя в хижине -
ведь одна из причин,  по  которой  она  сбежала  из  Нарабала  в  джунгли,
заключалась в том, чтобы сломать безобразные черты прежней Тесме.
   Она решила поутру отправиться в город,  разузнать,  если  удастся,  что
необходимо для лечения Хайрогов, и купить лекарств и подходящей провизии.


   2

   После долгого перерыва она вернулась в хижину. Висмаан  спокойно  лежал
на спине там, где она его оставила, вытянув руки вдоль тела. Он, казалось,
вообще не шевелится, если исключить непрерывное шевеление его волос. Спит?
После его объяснений? Она подошла ближе и всмотрелась в странную массивную
фигуру на постели. Глаза его были открыты и следили за ней.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила она.
   - Не очень. Прогулка через лес оказалась тяжелее, чем я думал.
   Тесме приложила ладонь к его лбу:  твердая  чешуйчатая  кожа  на  ощупь
казалась холодной. Нелепость этого  жеста  заставила  девушку  улыбнуться.
Откуда ей знать, какая нормальная температура у Хайрогов. И поднимается ли
она у рептилий во время болезни? Внезапно  ей  вообще  показалось  нелепым
желание ухаживать за существом из иного мира.
   - Почему ты трогаешь мой лоб? - поинтересовался он.
   - Мы так делаем, когда человек болен. Учти, если у тебя жар, у меня тут
нет никаких медикаментов. Ты понимаешь, что я имею в виду, когда говорю  -
поднимается жар?
   - Ненормальная температура тела? Да. У меня она сейчас высокая.
   - Больно?
   - Немного. Но главное в том, что мои системы дезорганизованы. Можешь ты
принести мне воды?
   - Конечно. А ты голоден? Что ты обычно ешь?
   - Мясо. Вареное или жареное. Фрукты. Овощи. И побольше воды.
   Тесме принесла воды. Висмаан с  трудом  присел  -  он  казался  гораздо
слабее, чем тогда, когда хромал через джунгли, видимо, все больше  страдал
от болезненного перелома - и осушил чашу тремя большими глотками.
   Как зачарованная смотрела девушка на  яростное  мелькание  раздвоенного
языка.
   - Еще, - попросил он, и она налила вторую чашу. Кувшин почти опустел, и
Тесме вышла наполнить его из ручья.  Заодно  она  сорвала  несколько  ягод
токки и принесла с собой. Хайрог подержал одну из сочных сине-белых ягод в
вытянутой руке, словно лишь так мог  должным  образом  рассмотреть  ее,  и
покатал на пробу между пальцами. Руки  у  него  были  почти  человеческие.
Тесме обратила внимание, что на каждой по  одному  большому  пальцу,  зато
ногтей  совсем  не  было,  а  только  поперечные   чешуйчатые   перепонки,
тянувшиеся вдоль двух первых фаланг.
   - Как называется этот фрукт? - спросил он.
   - Токка. В Нарабале ее лозы растут повсюду.  Если  тебе  понравится,  я
принесу еще.
   Он осторожно попробовал. Затем язык его замелькал еще быстрее, он жадно
доел остаток ягоды и потянулся  за  второй.  Лишь  тогда  Тесме  вспомнила
репутацию  токки  как  средства,   усиливающего   половое   влечение,   но
отвернулась, пряча усмешку, и ничего не  сказала.  Он  назвался  мужчиной,
стало быть, у хайрогов есть секс, но как они им занимаются?  Внезапно  она
представила, как самец-хайрог испускает струю семенной жидкости из некоего
скрытого отверстия  в  ванную,  куда  погружаются  самки  оплодотворяться.
Действительно, не очень романтично, подумала она,  в  то  же  время  желая
узнать, поступают ли они так  и  действительно  ли  оплодотворение  у  них
происходит разделение, как у некоторых рыб и змей.
   Она приготовила для  него  еду  из  токки,  поджаренных  калимботсов  и
небольшого многоногого нежно-ароматного хиктияна, которого поймала сетью в
ручье. Вино у нее кончилось, но недавно она открыла сок большого  красного
дерева, забродивший после двух  дней  на  открытом  воздухе,  и  дала  ему
немного.
   Аппетит у него был как у здорового. После она спросила, не осмотреть ли
его ногу, и он согласился.
   Перелом был где-то посередине  широкой  части  бедра.  Толстая  опухоль
выделялась под чешуйчатой кожей. Девушка  легонько  ощупала  ее  кончиками
пальцев, а чужак издал еле слышный свист, ничем больше не выказав, что она
делает ему больно. Тесме показалось, что что-то движется внутри его бедра.
Сломанные концы кости? Я так мало знаю о Хайрогах, уныло подумала она,  об
искусстве исцеления, вообще обо всем.
   - Будь ты человеком, - пробормотала Тесме, - мы использовали бы машину,
чтобы посмотреть перелом, свели бы вместе сломанные кости  и  оставили  до
полного заживления. У твоих сородичей ничего подобного не практикуется?
   - Кости срастутся сами,  -  отозвался  Висмаан.  -  Я  свел  их  вместе
сокращением мышц и буду держать так, пока они  не  срастутся,  только  мне
придется лежать несколько  дней,  чтобы  кости  не  разошлись.  Можно  мне
остаться у тебя?
   - Конечно. Оставайся сколько понадобится.
   - Ты очень добра.
   - Завтра я пойду в город. Тебе что-нибудь нужно?
   - У тебя есть развлекательные кубики? Музыка? Книги?
   - Здесь почти ничего нет. Могу завтра принести.
   - Пожалуйста. Ночи будут очень долгими, если лежать без сна. Мой  народ
- большой любитель развлечений.
   - Я принесу, - пообещала Тесме.
   Она дала ему три кубика: игровой, для подборки  цветовой  композиции  и
симфонический, - и занялась послеобеденной уборкой.
   Ночь опустилась рано, как всегда  здесь,  близко  к  экватору.  Снаружи
донесся легкий шелест  дождя.  Обычно  девушка  немного  читала,  пока  не
становилось совсем темно, а потом  ложилась  спать.  Но  нынче  ночью  все
изменилось.  Загадочное  существо  заняло  ее  постель,  и   ей   пришлось
устраивать себе новое ложе на полу, да и все эти  разговоры,  которые  она
вела впервые за много недель, заставляли держаться  напряженно  и  немного
настороже. Сам Висмаан, казалось, с головой ушел в кубики.
   Она вышла наружу, нарвала с пузырчатого кустарника две охапки  листьев,
потом еще одну и уложила их на полу возле двери. Затем, подойдя к Хайрогу,
поинтересовалась, может ли еще что-либо сделать для него. Тот в ответ лишь
коротко покачал головой, не  отрываясь  от  кубиков.  Тесме  пожелала  ему
доброй ночи и легла на  импровизированную  постель.  Та  оказалась  вполне
удобной, даже больше, чем она ожидала, но уснуть было невозможно.  Девушка
ворочалась с боку на бок: чувство стесненности и неудобства в  присутствии
чужака не давало покоя. И еще запах хайрога, острый  и  пронзительный.  За
весь день она как-то притерпелась и перестала обращать на  него  внимание,
но теперь, лежа в темноте со взвинченными нервами, она  воспринимала  его,
как  бесконечно  повторяющийся  звук   трубы.   Время   от   времени   она
присаживалась и смотрела сквозь темноту на Висмаана, лежавшего  неподвижно
и молча. В конце концов сон постепенно овладел ею, и она  задремала,  пока
звуки нового утра не разбудили ее привычной мелодией  множества  писков  и
криков, а первый свет просочился в открытую две