рогов и Хьортов,
которые планировал для застройки муж Мирифэйн.
   Владелец гостиницы протянул ладонь и общительно тряхнул руку  Висмаана,
пригласив к себе домой отведать вина, а цветочница все твердила:
   - Как интересно, как интересно, мы надеемся,  что  вам  понравится  наш
небольшой городок.
   Тесме вдруг  почувствовала  снисходительность  к  их  жизнерадостности,
словно они набрались от нее дикости и теперь соглашаются с ней во всем без
опасений, без удивления, без комментариев. Возможно,  они  просто  неверно
истолковали суть ее отношений с Хайрогом и думают, что он просто поселился
у нее. Интересно, возникнут ли у них те чувства, которых  она  ждет,  если
она прямо выложит, что они любовники? Что лоно ее принимало его  пенис?  И
что они сотворили то, что невозможно между  человеком  и  чужаком?  Скорее
всего, нет. Вероятно, даже если они с Хайрогом лягут и займутся любовью на
Площади Понтифекса, то и это не расшевелит город, хмуро подумала Тесме.
   Понравился ли город Висмаану? Ей было трудно  определить  его  реакцию.
Они  поднимались  по  одним  улицам,  спускались   по   другим,   миновали
строившуюся площадь, лавку портного, проходили вдоль маленьких  кривобоких
домишек, утопавших в садах.
   Тесме чувствовала в его молчании разочарование и неодобрение;  несмотря
на всю свою неприязнь к Нарабалу,  ей  захотелось  защитить  его.  Что  ни
говори, а это было новое поселение, одинокий  форпост  в  глухом  закоулке
второразрядного континента, насчитывающий всего несколько поколений.
   - О чем ты думаешь? - спросила она наконец. - Нарабал не производит  на
тебя впечатления?
   - Ты же предупреждала, чтобы я не ждал слишком многого.
   - Тут даже более уныло, чем я тебе обещала.
   - Нет, просто он кажется маленьким и недоработанным, - сказал Висмаан.
   - Он смотрится таким после Пидруида и...
   - ...Дулорна, -  закончил  он.  -  Дулорн  удивительно  прекрасен  даже
сейчас, когда  только  начал  строиться.  Но,  разумеется,  белый  камень,
который там используют...
   - Да, - согласилась Тесме. -  Нарабал  тоже  планировали  построить  из
камня, поскольку тут слишком влажный климат и дерево  гниет,  только  пока
еще ничего не сделали. Когда население увеличится,  можно  будет  устроить
каменоломню  в  горах  и  уж  тогда   создать   что-нибудь   по-настоящему
прекрасное. Лет через пятьдесят-сто, хорошенько потрудившись, и то, если у
нас будут работать те гиганты-чужаки...
   - Скандары, - подсказал Висмаан.
   - Да, скандары. Послал бы нам Коронал тысяч десять скандаров...
   - Тела скандаров покрыты густой шерстью,  им  будет  тяжело  в  здешнем
климате, но, несомненно, они поселятся здесь, как и су-сухерисы  и  многие
из Хайрогов. Со стороны вашего правителя это очень смелый шаг - впустить к
себе иномирян в таком количестве.
   - Другие планеты не такие большие, -  отмахнулась  Тесме.  -  Я  как-то
слышала, что, невзирая на все наши колоссальные океаны, земли на Маджипуре
в три или четыре раза больше, чем в  любом  другом  населенном  мире.  Или
что-то вроде того. Мы счастливы,  обладая  столь  большой  планетой,  где,
однако, нормальная  гравитация,  так  что  здесь  могут  жить  и  люди,  и
гуманоиды. Естественно, мы платим за это высокую цену тем,  что  почти  не
имеем тут тяжелых  элементов,  но  зато...  О,  привет!  -  Тон  ее  резко
изменился, голос чуть дрогнул. Стройный, очень высокий молодой человек  со
светлыми волосами столкнулся с ней, появившись из банка на углу,  и  стоял
теперь, глядя на нее, разинув рот.
   Это был Раскелорн Юлван, любовник  Тесме  последние  четыре  месяца  ее
жизни в городе, непосредственный виновник ее  бегства  в  джунгли.  Меньше
всего она хотела встретить в Нарабале именно его, но, столкнувшись  с  ним
лицом к лицу, после секундного замешательства сказала, беря  инициативу  в
свои руки:
   - Ты хорошо выглядишь, Раскелорн.
   - И ты. Жизнь в джунглях пошла тебе на пользу.
   - Это счастливейшие месяцы  в  моей  жизни.  Раскелорн,  это  мой  друг
Висмаан, он жил со  мной  несколько  последних  недель.  С  ним  произошло
несчастье, он сломал ногу, упав с дерева, а я на него наткнулась.
   - Представляю, -  спокойно  сказал  Раскелорн.  -  На  мой  взгляд,  он
находится в превосходных условиях. - Он повернулся к Хайрогу. - Рад с вами
встретиться, - сказал он так, словно действительно был рад.
   Тесме сказала:
   - Он из Пидруида, климат там мало  похож  на  наш.  Говорит,  у  нас  в
тропиках скоро поселится много его соплеменников.
   - Я тоже слышал, - с усмешкой кивнул Раскелорн и добавил: - Земля у нас
удивительно плодородна. Посеешь семена  перед  завтраком,  а  к  ночи  уже
получишь вино. Так уверяют все, так что это, должно быть, правда.
   Легкость и непринужденность его речи  взбесили  девушку.  Разве  он  не
понимает, что эта чешуйчатая змея, этот иномирянин, этот Хайрог занял  его
место в ее постели? Или он не ревнив, или просто не  понимает  сложившейся
ситуации. Отчаянно напрягаясь,  она  попыталась  передать  правду  бывшему
любовнику, мысленно представляя себя в объятиях чужака, показывая, как его
руки мнут ее груди и бедра, как мелькает его алый раздвоенный язык  по  ее
закрытым глазам, соскам, лону. Но все  было  бесполезно  -  Раскелорн  мог
читать в мыслях не больше ее. "Он мой  любовник,  -  думала  Тесме,  -  он
обладает мною, меня все  время  тянет  к  нему,  и  я  не  могу  дождаться
возвращения в джунгли, чтобы оказаться с ним в  постели".  Все  это  время
Раскелорн  стоял,  улыбаясь,  и  вежливо  болтал  с   Хайрогом,   обсуждая
возможности выращивания ниука, глейны и стагги в здешних краях и о  посеве
семян в болотистых районах. Лишь после долгого перерыва он перевел  взгляд
на Тесме и безмятежно, словно  интересовался,  какой  нынче  день  недели,
осведомился, намерена ли она жить в джунглях и дальше.
   Она со злостью посмотрела на него:
   - Хочешь знать, почему я предпочитаю жить в джунглях?
   - Удивляюсь, как ты обходишься без элементарных удобств?
   - Зато я никогда не была так счастлива.
   - Я рад за тебя, Тесме, - еще одна вежливая улыбка.
   - Приятно было повидаться с вами. До новой встречи, - попрощался  он  с
Хайрогом и ушел.
   Тесме сжигала ярость: он не заметил, равнодушно  не  заметил,  что  она
отдается Хайрогу. Ему безразлично, спит  она  с  Хайрогом,  скандаром  или
громварком в пруду!  Она  хотела  оскорбить  его  или,  по  крайней  мере,
шокировать, а он был просто вежлив. Вежлив! Должно быть,  он,  как  и  все
остальные, обманывался насчет их настоящих  взаимоотношений  с  Висмааном.
Для них, наверное, было просто непостижимо, что женщина готова  предложить
свое тело рептилии-иномирянину, и они не допускали даже мысли об этом...
   - Ну как, насмотрелся на Нарабал? - спросила она.
   - Вполне. Здесь нечего смотреть.
   - Как твоя нога? Дойдем обратно?
   - Разве тебе ничего не нужно сделать в городе?
   - Ничего такого, - ответила она, - я хочу уйти.
   - Тогда пойдем, - кивнул Хайрог.
   Все же нога, очевидно, доставляла ему  беспокойство  -  мышцы,  видимо,
сводило судорогой,  что  делало  пешую  прогулку  затруднительной,  но  по
привычке он не жаловался и следовал за ней. Время было не  самое  удачное,
солнце висело почти над головой, и тяжелый влажный воздух давил на плечи -
первый признак того, что вскоре после полудня разразится дождь.
   Они шли медленно, часто останавливались, хотя ни разу он не  признался,
что устал. Уставала сама Тесме и  заявляла,  что  хочет  показать  ему  то
напластование слоев горных пород, то необычное дерево, то еще что-нибудь.
   Происшедшее в Нарабале было для нее катастрофой. Надменный, вызывающий,
непослушный, презрительный Нарабал. Она привела в город своего любовника -
Хайрога, желая гордо покрасоваться перед жителями, а они  не  обратили  на
них никакого внимания. Неужели  отупели  настолько,  что  не  в  состоянии
угадать правду? Или намеренно смотрели на  нее  сквозь  пальцы,  решив  не
доставлять ей удовлетворения? И что за нетерпимость она  видела  раньше  в
горожанах Нарабала? Почему считала, будто они  боятся  соседства  чужаков?
Все  были  так  очаровательно  приветливы  с  Висмааном,  так  дружелюбны.
Возможно, мрачно подумала Тесме,  предубеждения  существуют  только  в  ее
воображении и она неверно истолковывает замечания других  людей.  В  таком
случае, отдаваться Хайрогу было глупостью.  Это  сработало  впустую  и  не
достигло цели в той личной войне, которую она вела против своих сограждан.
Просто необычный, нелепый и непреднамеренный случай.
   Ни она, ни Хайрог не  разговаривали  во  время  долгого,  медленного  и
неудобного возвращения через джунгли.
   Когда они добрались до хижины, он сразу вошел внутрь, а  она  торопливо
выкупалась, проверила ловушки, нарвала ягод, затем взяла  вещи  и  тут  же
бросила, забыв, что хотела с ними сделать.
   Наконец девушка вошла в хижину и сказала:
   - Я думаю, тебе лучше уйти отсюда.
   - Хорошо, - кивнул он. - Сейчас?
   - Скоро стемнеет, а ты уже отшагал нынче много миль.
   - Я не хочу беспокоить тебя. Я пойду сейчас.
   Даже теперь она была не в состоянии понять  его  чувства.  Удивлен  он?
Обижен? Зол? Она не могла понять. Он не попрощался,  просто  повернулся  и
ровным шагом направился в джунгли.
   Тесме  провожала  его  взглядом,  в  горле  у  нее  пересохло,   сердце
колотилось; она еле сдержалась, чтобы не кинуться следом,  но  он  ушел  и
скоро спустилась тропическая ночь.
   Она тщательно приготовила себе обед, но ела  мало,  размышляя,  как  он
сидит в темноте, дожидаясь утра. Они даже не попрощались. А ведь она могла
бы немного пошутить, советуя ему держаться подальше от  высоких  деревьев,
или он мог бы поблагодарить ее за все, что она для него сделала, но вместо
этого она просто выгнала его, а он спокойно ушел.
   Он чужой, подумала она, и пути его чужды ей. И все же, когда  они  были
вместе в постели и он дотрагивался до нее, втягивая ее тело на себя...
   Ночь тянулась бесконечно. Тесме лежала  на  постели,  которую  они  так
недавно делили вместе, слушая  бормотание  ночного  дождя,  стучавшего  по
широким синим листьям, заменившим хижине крышу; впервые  с  тех  пор,  как
очутилась в джунглях, она почувствовала боль одиночества. До  этой  минуты
она не подозревала, как много  значила  для  нее  причудливая  пародия  на
семейную жизнь, которую они разыграли здесь с Хайрогом  и  которая  теперь
кончилась, и она снова была одна, и даже более одинока, чем прежде.  А  он
был где-то снаружи и сидел в темноте, не спавший и не укрытый от дождя.
   Я влюбилась в чужака,  с  удивлением  сказала  она  себе,  влюбилась  в
чешуйчатую  _тварь_,  не  сказавшую  мне  ни  одного  нежного  слова,   не
задававшую никаких вопросов  и  ушедшую,  не  сказав  ни  спасибо,  ни  до
свидания. Она лежала, бодрствуя, несколько часов. Напряженное тело ныло от
долгой дневной ходьбы. Подтянув колени к груди, она долго  лежала  так,  а
затем просунула руку между бедер и терла там до тех пор, пока не  наступил
миг оргазма; задохнувшись, она издала чуть слышный стон  и  погрузилась  в
сон.


   7

   Утром Тесме проснулась, проверила ловушки и собрала  завтрак,  а  потом
бродила  по  всем  знакомым  тропам  возле  хижины.   Никаких   признаков,
указывавших на присутствие Хайрога, она не заметила.
   Потом настроение ее немного улучшилось,  и  в  полдень  она  уже  снова
радовалась жизни, но к наступлению  ночи,  когда  подошло  время  обедать,
ощутила, как вновь подступает хандра.  Но  она  терпела.  Поиграв  немного
кубиками, которые принесла для  него  из  дому,  девушка  в  конце  концов
уснула, а следующий день прошел уже лучше, и следующий тоже.
   Постепенно жизнь  Тесме  возвращалась  в  свое  русло.  Больше  она  не
встречала Хайрога, и он стал мало-помалу ускользать из  ее  сознания.  Дни
шли, складываясь в недели одиночества, вновь даря радость  отшельничества,
но порой ее пронзали резкие и болезненные воспоминания  о  нем:  при  виде
билантона в зарослях, или обломанной  ветки,  или  громварка,  сидящего  у
воды, и тогда она понимала, что все еще тоскует. Она бродила по  джунглям,
описывая все расширяющиеся круги вокруг хижины, не вполне понимая,  зачем,
пока, наконец, не призналась себе, что ищет его.
   Она искала его больше трех месяцев.
   Однажды Тесме заметила признаки поселения на юго-востоке и  направилась
прямо в ту сторону, перебравшись через большую,  не  известную  ей  раньше
реку, где за чащей болотных деревьев оказалась недавно основанная ферма.
   Притаившись у начала поля, Тесме увидела Хайрога - это был Висмаан, она
не сомневалась в этом, - удобрявшего поле богатым черным перегноем.  Страх
вдруг сжал душу, заставив задрожать. А если это  другой  Хайрог?  Нет-нет,
она была уверена, что это  он.  Она  даже  убедила  себя,  будто  замечает
небольшую хромоту. Девушка быстро пригнулась, боясь  показаться  ему.  Что
она скажет? Почему искала его после того, как прогнала?  Она  двинулась  к
зарослям кустарника и уже совсем было скрылась в них, но потом собралась с
духом и окликнула его по имени.
   Он замер и огляделся вокруг.
   - Висмаан? Это я - Тесме.
   Щеки ее пылали, сердце бешено стучало. На одно  мрачное  мгновение  она
решила, что это чужак, незнакомый Хайрог,  и  извинения  были  уже  готовы
сорваться с ее губ. Но стоило ему шагнуть к ней, как она  поняла,  что  не
ошиблась.
   - Я заметила расчищенную долину и подумала, что это, должно быть,  твоя
ферма, - сказала она, выходя из-под свешивающихся до самой земли ветвей. -
Ну, как ты живешь, Висмаан?
   - Отлично. А ты?
   Она передернула плечами.
   - Как обычно.  Но  ты  тут  сотворил  удивительное...  Всего  несколько
месяцев, а смотри, сколько сделано!
   - Да, - кивнул он, - мы здорово потрудились.
   - Мы?
   - С подругой. Идем, я вас познакомлю и покажу, чего мы достигли.
   Его спокойные  слова  околдовали  ее.  Может,  он  хотел  заменить  ими
негодование или обиду за то, что она выгнала  его?  Или  мстил,  обуздывая
свою злость? Но скорее всего, подумала она, он не испытывает  обиды  и  не
собирается мстить. И взгляд его на все происшедшее между  ними,  вероятно,
совсем не такой, как у нее. Не забывай, что он чужак, сказала она себе.
   Тесме  поднялась  за  ним  по  невысокому  склону,  перепрыгнув   через
дренажную канавку, обошла небольшое поле, явно недавно засеянное.
   На вершине холма, полускрытый буйно разросшимся огородом, стоял дом  из
обтесанных бревен сиджайлы, не очень-то  отличавшийся  от  ее  хижины,  но
побольше  и  какой-то  более  угловатый.  Отсюда  было  видно  всю  ферму,
занимавшую три склона невысокого холма. Тесме  поразилась,  как  много  он
успел: казалось невозможным расчистить все это, поставить дом, подготовить
поле к посеву и даже начать сеять  -  и  все  за  несколько  месяцев.  Она
понимала, что Хайроги не спят, но разве им не требуется отдых?
   - Турном! - позвал Висмаан. - У нас гостья, Турном.
   Тесме заставила себя оставаться спокойной. Лишь теперь она поняла,  что
пришла взглянуть на Хайрога потому, что больше не хотела жить одна, потому
что где-то в глубине ее таилась полуосознанная прихоть помочь ему устроить
ферму и разделить с ним жизнь так же, как делила постель, связать  себя  с
ним по-настоящему. На мгновение она даже представила себя с ним где-нибудь
на празднике в Дулорне, на встрече  с  его  соплеменниками.  Конечно,  она
понимала, что это глупо, но упорно верила в такую возможность до тех  пор,
пока он не сказал про свою подругу. Теперь девушка с трудом заставила себя
держаться спокойно и приветливо.
   Из дома вышел Хайрог, почти такой же высокий, как Висмаан, с такими  же
блестящими чешуйками и змеящимися волосами. Между ними  было  только  одно
различие,  но  существенное:  тело  второго  Хайрога  украшали   свисающие
цилиндрические груди, с десяток или больше, каждая с темно-зеленым соском.
   Тесме вздрогнула. Висмаан говорил  ей,  что  Хайроги  млекопитающие,  и
сейчас это невозможно было опровергнуть, хотя,  на  ее  взгляд,  груди  не
столько  подчеркивали  отношение  к  млекопитающим,   сколько   заставляли
казаться таинственными и непостижимым  гибридом.  С  глубокой  неловкостью
Тесме смотрела то на одного, то на другого чужака.
   - Это женщина, о которой я тебе рассказывал, - сказал  Висмаан.  -  Она
нашла меня, когда я сломал ногу. Тесме, это моя подруга Турном.
   - Добро пожаловать, - торжественно объявила женщина-Хайрог.
   Тесме пробормотала что-то о работе, которой им еще следует заняться  на
ферме. Сейчас она хотела лишь одного - бежать, но  у  нее  не  было  такой
возможности: она зашла навестить соседей по джунглям, и те хотели показать
ей все подробно.
   Висмаан пригласил ее зайти в дом. А что дальше? Чашка чаю, стакан вина,
немного токки и дареный минтанс? Вряд  ли  внутри  дома  есть  что-нибудь,
кроме стола и немногочисленной посуды.
   Войдя, Тесме  поняла,  что  не  ошиблась,  только,  вдобавок  ко  всему
предвиденному, в дальнем  углу  на  трехногом  табурете  стоял  любопытный
плетеный ящик с высокими стенками. Взглянув на него, Тесме тут  же  отвела
взгляд, почему-то решив, что не стоит особо  любопытствовать,  но  Висмаан
взял ее под локоть и предложил:
   - Подойди. Взгляни.
   Она шагнула вперед.
   Это был инкубатор. В гнездышках из мха лежало десять  круглых  кожистых
яиц, ярко-зеленых, с большими овальными пятнами.
   - Наш первенец появится меньше чем через месяц, - похвалился Висмаан.
   У Тесме закружилась голова. Почему-то именно эта демонстрация подлинной
чуждости иномирян ошеломила ее,  как  ничто  другое:  ни  холодный  взгляд
немигающих  глаз,  ни  змеящиеся  волосы,  ни  прикосновение  чешуи  к  ее
обнаженным бедрам, ни внезапное, поражающее проникновение его члена  в  ее
лоно. Яйца! Детеныши! В груди Турном уже копится молоко, чтобы кормить их.
Тесме,  как  наяву,  увидела  десяток  маленьких  ящериц,  вцепившихся   в
бесчисленные груди, и ужас захлестнул ее. Один миг она стояла  неподвижно,
почти не дыша, а затем выскочила из дома и бросилась вниз по  холму  через
дренажные канавы и поле в джунгли.


   8

   Она не знала, сколько прошло  времени,  когда  Висмаан  появился  у  ее
двери. Время тянулось расплывчатым потоком  еды,  сна  и  слез;  возможно,
прошел день, возможно, два или  неделя,  а  затем  появился  он,  заполнив
головой и плечами вход в хижину, и позвал ее по имени.
   - Чего ты хочешь? - спросила она, не двигаясь.
   - Поговорить. Я хочу  сказать  тебе  кое-что.  Почему  ты  сбежала  так
внезапно?
   - Разве дело в этом?
   Он наклонился к ней, рука его легонько легла на ее плечо. - Тесме, я  в
долгу перед тобой.
   - За что?
   - Уходя отсюда, я не поблагодарил тебя за все, что ты для меня сделала.
Мы с Турном долго обсуждали, из-за чего ты убежала, и она утверждает,  что
ты рассержена на меня. Но я не понимаю, почему. Мы  с  ней  перебрали  все
возможные причины, и лишь в конце она спросила, поблагодарил ли я тебя  за
помощь. Но я не знал, что это нужно сделать. И я пошел к тебе. Прости  мою
грубость, Тесме, мое неведение.
   - Хорошо, я тебя простила, -  сказала  она  приглушенно.  -  Теперь  ты
уйдешь?
   - Посмотри на меня, Тесме.
   - Лучше не буду.
   - Пожалуйста. - Он потянул ее за плечо.
   Она угрюмо обернулась к нему.
   - У тебя влажные глаза, - сказал он.
   - Иногда они меня не слушаются.
   - Ты все еще сердишься? Почему? Я прошу тебя понять, что я не невежлив.
Хайроги не выражают благодарность  так,  как  люди.  Но  позволь  мне  так
сделать. Я верю, что ты спасла мне жизнь. Ты очень добра,  я  всегда  буду
помнить, что ты сделала для меня, пока я был беспомощен. Плохо, что  я  не
сказал тебе этого раньше.
   - И плохо, что я тебя выгнала, - пробормотала она. -  Только  не  проси
объяснить, почему я так сделала. Все очень запутано. Я прощу тебе то,  что
ты не поблагодарил меня, если ты простишь меня за то, чт