Ты
знаешь о нем? А куда хотят ехать остальные - не могу сказать.
     -  Мне  надо  добраться  до  Алханрола,  -  сказал  Кон.  -  Это  моя
единственная надежда попасть  домой,  поскольку  с  этого  континента  это
невозможно. Может быть, в Пилиплоке я сумею устроить  себе  переезд  через
море. Могу ли я ехать с вами.
     - Конечно.
     - Но у меня нет денег.
     - Понятно, - сказал Валентин. - Но это не имеет значения.
     Фургон быстро ехал через ночь. Никто не  спал,  разве  что  ненадолго
задремывал. Снова пошел дождь. В темноте леса опасности могли подстерегать
со всех сторон, но, как ни странно, легче было, что в  темноте  ничего  не
видно, а фургон ехал без задержки.
     Примерно через час Валентин увидел, что  перед  ним  стоит  Виноркис,
тяжело дышит, как пойманная рыба, и весь дрожит.
     - Милорд? - тихо сказал он.
     Валентин кивнул хьорту.
     - Ты расстроен, Виноркис.
     - Милорд, могу ли я сказать... я должен сделать страшное признание...
     Слит открыл глаза и сурово посмотрел на  Виноркиса.  Валентин  сделал
Слиту знак молчать.
     - Милорд, - продолжал Виноркис, замолчал и начал снова: -  Милорд,  в
Пидруде ко мне пришел человек и сказал: "В такой-то гостинице есть высокий
блондин, иностранец, и мы считаем, что он совершил страшные преступления."
Этот человек предложил мне целый кошелек крон, чтобы я держался поближе  к
этому светловолосому иностранцу, куда бы тот ни пошел,  и  сообщал  о  его
действиях имперским прокторам каждые несколько дней.
     - Шпион? - рявкнул Слит и схватился за кинжал на бедре.
     - Кто этот человек, что нанял тебя? - спокойно спросил Валентин.
     - Кто-то из службы Короналя, судя  по  одежде.  Имени  своего  он  не
захотел сообщить.
     - И ты давал эти рапорты? - снова спросил Валентин.
     - Да, милорд, - прошептал Виноркис, глядя в пол. - В  каждом  городе.
Через некоторое  время  я  с  трудом  верил,  что  ты,  как  мне  сказали,
преступник, потому что не вежливый, ласковый, и у тебя добрая душа,  но  я
взял деньги, и мне давали еще за каждый рапорт...
     - Позволь мне тут же убить его, - резко сказал Слит.
     - Убийства не будет, - сказал Валентин. - Ни сейчас, ни позже.
     - Он опасен, Милорд.
     - Нет, теперь уже не опасен.
     - Я никогда  не  доверял  ему,  -  сказал  Слит.  -  И  Карабелла,  и
Делиамбер. Не потому, что он хьорт, а  за  его  вечные  хитрости,  намеки,
слежку, за его вопросы, за то, что он отовсюду тянул информацию.
     - Я очень прошу простить меня, - сказал Виноркис. -  Я  же  не  знал,
кого предаю, Милорд.
     - И ты веришь ему? - спросил Слит.
     - Да, - ответил Валентин. - Почему бы и нет? Он не знал, кто я,  я  и
сам не знал  этого.  Ему  велели  следить  за  блондином  и  информировать
правительство. Что плохого он сделал? Он думал, что  служит  Короналю.  За
его лояльность нельзя платить кинжалом, Слит.
     - Милорд, ты иной раз бываешь чересчур наивным, - сказал Слит.
     - Наверное, да. Но не в данном случае.  Мы  многое  выиграем,  против
него, и ничего не выиграем, если убьем его. - Он повернулся к хьорту: -  Я
прощаю тебя, Виноркис. Прошу только, чтобы ты был так же предан  истинному
Короналю, как был по отношению к фальшивому.
     - Клянусь, Милорд.
     - Иди спать и не бойся.
     Виноркис сделал знак горящей звезды попятился и сел в  средней  части
кабины рядом с двумя скандарами.
     - Все-таки это неразумно, Милорд. А если он будет продолжать шпионить
за тобой? - сказал Слит.
     - Кому доносить в этих джунглях?
     - А когда мы выйдем из джунглей?
     - Я думаю, что ему можно верить, - сказал Валентин. - Я понимаю,  что
это  признание  могла  быть  двойной  хитростью,  усыпляющей  любые   наши
подозрения.  Я  не  так  наивен,  как  ты  думаешь,  Слит.  Поручаю   тебе
приглядывать за ним, когда мы снова попадем в цивилизованные места.  Но  я
думаю, ты сам признаешь, что его раскаяние искренне. Я сделаю его полезным
для нас.
     - Как, милорд?
     - Шпион может привести к другим шпионам. Пусть Виноркис  поддерживает
контакты с имперскими агентами, а?
     Слит оскалился.
     - Я понял, что ты имеешь ввиду, милорд.
     Валентин улыбнулся, и они замолчали.
     Да, думал Валентин, ужас и раскаяние  Виноркиса  были  искренними.  И
дали многое, что Валентину надо было  знать.  Ведь  если  Корональ  платит
большие деньги за слежку за каким-то бродягой от  Пидруда  до  Илиривойна,
так ли незначителен этот бродяга? Но, самое  главное,  исповедь  Виноркиса
подтверждала все, что Валентин узнал о себе. Вполне понятно, что, если для
пересадки его из одного тела в другое использовалась новая и  недостаточно
проверенная техника  заговорщики  не  знали,  насколько  постоянным  будет
опустошение мозга, и вряд ли  рискнули  бы  пустить  Короналя  бродить  по
стране без наблюдения. Значит, рядом был шпион, И, вероятно,  не  один,  и
была угроза немедленных действий, если до узурпатора дойдут сведения,  что
к Валентину возвращается память. Интересно бы знать,  насколько  тщательно
имперские силы выслеживают его и где именно на его  пути  в  Алханрол  они
вмешаются.
     За окнами фургона стоял ночной мрак. Делиамбер и  Лизамон  бесконечно
совещались с Залзаном Каволом  насчет  дороги.  Второе  большое  поселение
метаморфов - Авандройн - находилось где-то к юго-востоку от Илиривойна,  в
ущелье между двумя большими  горами,  и  дорога,  по  которой  они  ехали,
похоже,  вела  туда.  Конечно,  вряд  ли  было  разумно  лезть  в   другой
метаморфский  город.  Туда  уже  наверняка  дошел  слух  об   освобождении
пленников и об  отъезде  фургона.  И  еще  опаснее  было  ехать  назад,  к
Пьюрифайнскому Фонтану.
     Валентин  не  спал,  сотню  раз  возобновлял   в   памяти   пантомиму
метаморфов.  Она  походила  на  сон,  но  не  была  сном,  Валентин  стоял
достаточно близко, чтобы дотронуться до своего двойника, и отчетливо видел
быстрые смены лица. метаморфы знали истину лучше, чем он сам.  Может,  они
читают мысли, как иногда Делиамбер? Что они чувствовали, зная,  что  между
ними свергнутый Корональ? Конечно, не страх и благоговение:  Коронали  для
них ничего не значили, были всего лишь  символом  их  падения  тысячи  лет
назад. наверное, им было даже смешно, что наследник Лорда Стиамота бросает
дубинки на их фестивале и забавляет их  всякими  трюками.  Корональ  не  в
роскошном Горном Замке, а в из собственном грязном поселке! Как странно, -
думал Валентин. Как похоже на сон.



                                    15

     К утру показались громадные горы  с  широким  перевалом  между  ними.
Авандройн видимо, недалеко. Залзан Кавол с уважением, которого никогда  не
показывал раньше, подошел посовещаться с Валентином: остаться  в  лесу  на
весь день, а ночью попытаться  миновать  Авандройн,  или  рискнуть  пройти
днем?
     Валентин не привык  к  лидерству.  Он  задумался,  пытаясь  выглядеть
дальновидным и рассудительным.
     - Если мы поедем днем, мы  слишком  бросимся  в  глаза.  Если  же  мы
потратим весь день, отсиживаясь здесь, мы им дадим время  подготовиться  к
нападению.
     - Ночью, - сказал Слит, - в  Илиривойне  снова  фестиваль,  и  здесь,
наверное тоже. Пока они развлекаются, мы можем проскользнуть мимо  них,  а
днем у нас не будет ни одного шанса.
     - Я согласна, - сказал Лизамон.
     Валентин оглядел всех.
     - Карабелла?
     - Если мы будем ждать, мы дадим время жителям Илиривойна хватать нас.
Я за то чтобы ехать сейчас.
     - Делиамбер?
     Вруон деликатно сложил вместе кончики щупалец.
     - Ехать. Вокруг Авандройна и назад к Вирфу. Там, конечно, есть вторая
дорога из Авандройна к Фонтану.
     - Да, - сказал Валентин, - я согласен с Карабеллой и  Делиамбером.  А
как ты?
     Залзан Кавол нахмурился.
     - Я бы сказал, пусть колдун заставит наш фургон лететь и доставит нас
к ночи в Ни-мойи. Или же - продолжать путь, не ожидая.
     - Да будет так, - заключил Валентин словно это было  его  единоличным
решением. Когда подойдем к Авандройну, пошлем разведчиков  найти  обходную
дорогу.
     И они поехали. Дождь на некоторое время прекратился,  а  когда  пошел
снова, то был уже не дождем, а тропическим ливнем. Тяжелая канонада капель
со злобной силой стучала по крыше  фургона.  Валентин  приветствовал  этот
дождь: может метаморфы будут сидеть по домам и не заметят их.
     Вот уже показались  окраины  города,  разбросанные  плетеные  хижины.
Дорога  все  более  разветвлялась.  Каждый  раз  Делиамберу   предлагалось
угадывать, куда свернуть, и в конце концов они поняли, что совсем близки к
Авандройну... Лизамон и Слит поехали на разведку и через час  вернулись  с
хорошими вестями; одна из двух дорог ведет прямо к центру Авандройна,  где
полным ходом идут приготовления к фестивалю, а другая через север  обходит
весь город и идет какое-то подобие фермерского округа  на  дальние  склоны
гор.
     Они выбрали северную дорогу и без всяких  инцидентов  миновали  район
Авандройна.
     Ближе к вечеру они спустились по горному проходу  на  широкую,  густо
заросшую лесом равнину, темную, пробитую дождем, которая отмечала западный
периметр  метаморфской  территории.  Залзан  Кавол  гнал  фургон   вперед,
останавливаясь лишь по настойчивому  требованию  Шанамира,  утверждавшего,
что животным необходим отдых  и  корм.  Хотя  они  и  были  искусственного
происхождения и практически неутомимы, все же они были живыми существами и
время от времени нуждались в отдыхе. Скандар соглашался неохотно: у  него,
казалось, была навязчивая идея как можно дальше отъехать от Пьюрифайна.
     Уже ближе к вечеру, когда они ехали под дождем  по  грубой,  неровной
местности, внезапно пришла беда.
     Валентин сидел в средней части кабины  с  Делиамбером  и  Карабеллой.
Хейрод Кавол и Гейбор Херн правили, остальные  спали.  Впереди  послышался
грохот и треск, и фургон резко остановился.
     - Дерево упало! - крикнул Хейрод. - Дорога перегорожена!
     - Залзан Кавол  пробормотал  проклятие  и  тычком  разбудил  Лизамон.
Валентин ничего не видел впереди, кроме зелени:  крона  какого-то  лесного
гиганта целиком заблокировала дорогу. Нужны были часы, а то и  дни,  чтобы
ее очистить. Скандары с энергометами на плечах вышли в разведку.  Валентин
пошел за ними. Быстро  стемнело.  Дул  порывистый  ветер,  и  струи  дождя
неслись почти горизонтально, прямо в лицо.
     - Примемся за работу, - проворчал Залзан Кавол, с  досадой  покачивая
головой. - Тилкар, начинай рубить отсюда! Рогон,  большие  боковые  ветви!
Ирфон...
     - Можно сделать быстрее, - посоветовал Валентин. - Вернемся и  поищем
другой развилок дороги.
     Идея удивила Залзана Кавола, словно скандар в жизни не  додумался  бы
до такого решения. Он помялся.
     - Да, - сказал он, - это имеет смысл. Если мы...
     Второе дерево, еще больше первого упало на землю  в  сотне  ярдов  от
них. Фургон оказался в западне.
     Валентин первым сообразил, что сейчас случится.
     - Все в фургон! Засада! - закричал он и бросился к открытой двери.
     Но было уже поздно. Из темноты  леса  выскочила  толпа  метаморфов  и
молча врезалась в них. Залзан Кавол испустил яростный вопль и открыл огонь
из энергомета. Два метаморфа упали, страшно обгоревшие.  Но  в  это  время
Хейрод Кавол приглушенно вскрикнул и упал: боевое копье пронзило его  шею.
Тилкар, пораженный в грудь, тоже упал.
     Задняя часть фургона внезапно вспыхнула. Те, кто был внутри, поспешно
выскочили. Впереди была Лизамон с поднятым вибромечом. На Валентина  напал
метаморф с его  же  собственным  лицом,  Валентин  пинком  отшвырнул  его,
повернулся и ударил другого своим единственным оружием -  ножом.  Как  это
было странно - нанести рану! Он с какой-то жуткой очарованностью  смотрел,
как полилась жидкость бронзового оттенка.
     Метаморф-Валентин напал снова, нацелившись когтями в глаза Валентина.
Валентин увернулся, изогнулся, ударил. Лезвие вошло  глубоко,  и  метаморф
качнулся назад, хватаясь за грудь. Валентин затрепетал в шоке,  но  только
за ним, тут же повернулся к следующему метаморфу.
     Сражаться и убивать было для него новым делом,  и  он  выполнял  его,
скрепя сердцем. Но быть мягким сейчас означало звать быструю смерть. И  он
бил и резал, бил и резал. Позади послышался голос Карабеллы:
     - Как ты там?
     - Держусь, - буркнул он.
     Залзан Кавол,  увидел  свой  великолепный  фургон  в  огне,  зарычал,
схватил одного из метаморфов поперек туловища и швырнул его в пламя.  Двое
других бросились на него, но другой  скандар  схватил  их  и  сломал,  как
прутья, двумя парами рук.  В  яростной  схватке  Валентин  мельком  увидел
Карабеллу, борющуюся с метаморфом.  Она  прижала  его  к  земле  сильными,
натренированными руками, а Слит, яростный  мститель,  бил  его  сапогом  с
дикой яростью. А фургон горел. Лес  был  полон  метаморфами,  ночь  быстро
надвигалась, грохотал дождь, а фургон горел.
     Когда жар усилился, центр битвы переместился с дороги к лесу, и  дело
стало еще более тягостным, потому  что  в  темноте  трудно  было  отличить
друзей  от  врагов.  Метаморфские  штучки  с  изменением  формы  добавляли
сложности,  хотя  в  ярости  сражения  они  не  могли   долго   удерживать
трансформацию, и те, что казались Шанамиром, Слитом или Залзаном  Каволом,
быстро принимали свой природный вид.
     Валентин сражался отчаянно. Он был скользким от собственного  пота  и
метаморфской крови, и сердце его билось мощными ударами.  Дыша  с  трудом,
пыхтя, не останавливаясь ни на миг, он пробивался  сквозь  гущу  врагов  с
таким азартом, который удивлял его самого...  Удар  ножом...  еще  удар...
еще...
     Метаморфы имели лишь простейшее оружие, и хотя их было  очень  много,
вскоре  их  численность  стала  уменьшаться.  Лизамон   своим   вибромечом
производила страшное опустошение. Она держала его обеими руками и  рубила,
как ветви деревьев, так и руки  метаморфов.  Уцелевшие  скандары  посылали
вокруг энергоразряды, сожгли с полдюжины деревьев и усыпали землю  трупами
метаморфов. Слит калечил и убивал, как бы мстя за всю  ту  боль,  которую,
как он думал, принесли ему метаморфы. Кон и  Виноркис  тоже  сражались  со
страстной энергией.
     Битва кончилась так же внезапно, как и началась. При  свете  пожарища
Валентин повсюду видел мертвых метаморфов. Между ними  лежали  два  убитых
скандара. У Лизамон была кровоточащая, но неглубокая рана на  бедре.  Слит
потерял половину своего камзола и  получил  несколько  мелких  порезов.  У
Шанамира  были  царапины  на  щеке.  Валентин  тоже  чувствовал  на   себе
незначительные царапины и ссадины, и руки  его  болели  от  усталости,  но
серьезных повреждений не было. А  где  же  Делиамбер?  Вруонского  колдуна
нигде не было видно. Встревоженный Валентин повернулся к Карабелле:
     - Вруон не остался в фургоне?
     - По-моему, мы все выскочили, когда он загорелся.
     Валентин нахмурился. В лесной тишине были  слышны  только  шипение  и
треск пожарища и насмешливо-спокойный стук дождя.
     - Делиамбер! - закричал Валентин. - Делиамбер, где ты?
     - Здесь! - ответил высокий голос сверху.  Валентин  поднял  голову  и
увидел колдуна, крепко уцепившегося за сук футах в пятнадцати над землей.
     - Война не входит  в  мои  таланты,  -  вежливо  объяснил  Делиамбер,
раскачавшись и падая прямо в руки Лизамон.
     - Что нам теперь делать? - спросила Карабелла.
     Валентин понял, что она спрашивает его. Он командовал. Залзан  Кавол,
стоявший на коленях возле мертвых братьев, выглядел совершенно  убитым  их
гибелью и потерей своего драгоценного фургона.
     Валентин сказал:
     - У нас нет иного выбора, кроме как пробиваться через  лес.  Если  мы
пойдем по главной дороге, то  непременно  где-нибудь  опять  встретимся  с
метаморфами. Шанамир, что с животными?
     - Мертвые. - Шанамир всхлипнул... - Все до единого. Метаморфы.
     - Значит пешком. В далекое  мокрое  путешествие.  Делиамбер,  как  ты
думаешь далеко ли до реки Стейч?
     - думаю, несколько дней пути. Но мы не знаем точного направления.
     - Пойдем по склону местности, - предложил Слит. - Реки не могут  течь
в гору. Пойдем на восток, и нам обязательно повезет.
     - Если на нашем пути не встанут горы, - заметил Делиамбер.
     - Мы найдем реку, - твердо сказал Валентин. - Стейч впадает в Зимр  у
Ни-мойи, правильно?
     - Да, - сказал Делиамбер, - но течение у него бурное.
     - Придется рискнуть. Быстрее всего, я думаю, построить  плот.  Пошли.
Если мы задержимся здесь, на нас снова нападут.
     Из  фургона  ничего  не  удалось  спасти  ни  одежды,  ни   еды,   ни
жонглерского инвентаря, пропало все, кроме того, что было  на  них,  когда
они выскочили навстречу засаде. Для Валентина это была не большая  потеря,
но для других, особенно для скандаров, бедствие. Фургон был  долгое  время
их домом.
     Трудным делом было увести Залзана Кавола от этого места.  Он  как  бы
застыл и не в силах был покинуть тела братьев и  руины  фургона.  Валентин
ласково уговаривал его встать. Несколько  метаморфов,  говорил  он,  могли
удрать и скоро вернуться с подкреплением,  оставаться  здесь  опасно.  Они
быстро вырыли в мягкой почве могилы и положили тела Тилкара и  Хейрода.  А
затем, в сгустившейся тьме, под непрерывным дождем пошли в восточном,  как
они надеялись направлении.
     Они шли больше часа, пока не стало темно, что ничего не  было  видно.
Пришлось остановиться и отдыхать маленькой  тесной  мокрой  кучкой,  тесно
прижавшись друг к другу, до восхода солнца. С первыми лучами  они  встали,
озябшие и  неотдохнувшие,  и  пошли  дальше  через  лес.  Дождь,  наконец,
прекратился. Лес стал менее густой и давал проход, но  иногда  встречались
быстрые ручьи, которые приходилось осторожно переходить. В одном из  таких
ручьев Карабелла оступилась, упала и была выловлена Лизамон  Холтен,  а  в
другом Шанамира понесло течением, но его подхватил Кон.
     Они шли до полудня, останавливались на час-два, поели корней и  ягод,
а затем шли дальше до темноты.
     Так прошло еще два дня.
     А на третий день они вышли на рощу двика-деревьев  -  восемь  толстых
гигантов с висевшими на них громадными плодами.
     - Еда! - завопил Залзан Кавол.
     - Священная для лесных братьев, заметила Лизамон. - Будь осторожен.
     Изголодавшийся скандар, тем не менее,  уже  собирался  свалить  своим
энергометом один из громадных плодов, но Валентин резко сказал:
     - Нет! Я запрещаю!
     Залзан Кавол недоверчиво уставился  на  него.  На  миг  взыграла  его
старая привычка командовать, и он взглянул так свирепо,  словно  собирался
ударить Валентина. Но он сдержал свое раздражение.
     - Смотри, - коротко сказал Валентин.
     Из-за каждого дерева возникли  лесные  братья,  вооруженные  дубовыми
трубками. Увидел, как обезьяноподобные существа окружают  их,  Валентин  в
своей усталости почти желал смерти. Но только на миг.  Он  снова  вспрянул
духом и сказал Лизамон:
     - Спроси их, не могут ли они дать нам еды и проводить нас.  Если  они
потребуют платы, я думаю, мы сможем жонглировать  для  них  камешками  или
кусочками плода.
     Женщина-воин, вдвое выше лесных братьев подошла к ним и долгое  время
разговаривала. Вернувшись, она улыбнулась.
     - Они знают, что мы освободили их братьев в Илиривойне.
     - Значит мы спасены! - вскричал Шанамир.
     - Быстро же распространяются новости в этом лесу, - сказал Валентин.
     - Мы их гости, - продолжала Лизамон.
     - Они накормят нас и проводят.
     В эту ночь путники досыта наелись  двика-плодами  и  другими  лесными
деликатесами и впервые  после  засады  искренне  смеялись.  Лесные  братья
исполнили для них род танца с обезьяньими прыжками, а  Слит,  карабелла  и
Валентин ответили им жонглированием, используя лесной  материал.  А  потом
Валентин крепко и спокойно заснул. Во сне он  умел  летать  и  видел  себя
парящим над вершиной