ей приготовили рядом с Галайном.  Она  села,  и  вроон  мгновенно
подал поднос с ликерами, все совершенно  незнакомые,  она  выбрала  наугад
один, с привкусом горных туманов, и сразу же начало покалывать  щеки  и  в
голове зазвенели колокольчики. Начался легкий дождь,  стуча  по  блестящим
широким листьям деревьев и виноградным лозам, но ни капли  не  проникло  в
беседку.  Буйная  зелень  тропиков  на  этом  островке  выращивалась   под
искусственными дождями, имитирующими климат Нарабала.
   - У вас есть здесь любимые блюда? - осведомился Галайн.
   - Полагаюсь на ваш вкус.
   - Благодарю. У вас иное произношение, чем в Ни-Мойе.
   - Я из Велатиса, - объяснила  Иньянна,  -  и  приехала  сюда  только  в
прошлом году.
   - Мудрое решение, - заметил  Дюранд  Ливолк.  -  А  можно  узнать,  что
побудило вас к этому?
   Иньянна рассмеялась.
   - По-моему, не стоит рассказывать эту историю сейчас.
   - У вас очень  милый  выговор,  -  сказал  Галайн.  -  Мы  здесь  редко
вспоминаем о Велатисе. Красивый город?
   - Едва ли.
   - Угнездился в  Гонхарах.  Наверное,  красиво,  когда  со  всех  сторон
величественные горы?
   - Может быть. Но, прожив  там  всю  жизнь,  не  обращаешь  внимания  на
величие. Возможно, даже Ни-Мойя покажется клеткой тому, кто здесь  родился
и вырос.
   - Где вы живете? - поинтересовалась Тискорна.
   - В Стрилэйне, - ответила Иньянна,  а  затем  добавила:  -  На  Большом
Базаре.
   - На Большом Базаре?
   - Да, под рядами с сыром.
   - И по каким же причинам, - сказала Тискорна, - вы  избрали  это  место
своим домом?
   - Ну, - беспечно произнесла Иньянна, - там ближе всего до моей работы.
   - В молочных рядах? - воскликнула Тискорна. В голосе ее слышались нотки
ужаса.
   - Вы меня не так поняли. Я  работаю  на  Базаре,  но  не  торгую.  Я  -
воровка.
   Слово  слетело  с  губ  молнией,  ударившей  в  вершину  горы.  Иньянна
перехватила испуганный взгляд Галайна к Дюранду Ливолку, а лицо последнего
налилось кровью. Но они были аристократами  и  вели  себя  соответственно.
Галайн первым оправился от удивления и, холодно улыбнувшись, сказал:
   - Я всегда верил, что профессия накладывает отпечаток. В  вашем  случае
это грация и остроумие. - Он коснулся своим бокалом бокала  Иньянны.  -  Я
приветствую вора, открыто заявляющего, что  он  вор.  Такая  откровенность
отсутствует у многих честных людей.
   Вернулся вроон, неся большую  фарфоровую  чашу,  полную  бледно-голубых
ягод, казавшихся восковыми, с белыми кончиками.  Иньянна  узнала  токку  -
излюбленное лакомство Нарабала, - которая, как говорили, горячит  кровь  и
расширяет сосуды. Она взяла  несколько  ягод,  Тискорна  предусмотрительно
выбрала одну, Дюранд Ливолк  зачерпнул  пригоршню,  Галайн  тоже.  Иньянна
обратила внимание, что брат герцога ест ягоды с семенами,  утверждая,  что
так полезнее. Тискорна отщипывала кусочками.
   Затем пошли вина, кусочки пряной рыбы, устрицы, плавающие в собственном
соку,  грибные  салаты,  и  наконец  вырезка  ароматного  мяса   из   ноги
гигантского  билантона,  как  пояснил  Галайн.  Иньянна  ела   помаленьку,
стараясь попробовать все.
   Немного   погодя   пришли   жонглеры-скандары   и   устроили   чудесное
представление  с   факелами,   кинжалами,   булавами,   заслужив   горячие
аплодисменты присутствующих. Галайн протянул грубым четырехруким существам
блестящую монету - пять ройялов, заметила изумленная Иньянна. Потом  вновь
начался дождь, хотя на них не упало  ни  капли,  а  еще  позже,  когда  по
второму кругу отведали напитки, Дюранд  Ливолк  и  Тискорна  извинились  и
оставили Галайна с Иньянной в одиночестве сидеть в туманной мгле.
   - Вы действительно воровка? - спросил Галайн.
   - Действительно. Но это произошло случайно, а вообще я владею лавкой  в
Велатисе.
   - И что же произошло?
   - Я потеряла все благодаря обману и без  денег  явилась  в  Ни-Мойю,  а
здесь попала к ворам, оказавшимся людьми умными и симпатичными.
   - А теперь попала к еще большим ворам, - заметил Галайн. - Вас  это  не
тревожит?
   - Разве вы считаете себя вором?
   - Я занимаю высокое положение лишь по  стечению  обстоятельств,  только
потому, что удачно родился. Я не работаю, разве что  помогаю  брату,  если
понадобится, и живу в роскоши, невообразимой  для  большинства  людей.  Но
ничего этого я не заслужил сам. Вы видели мой дом?
   - Я его хорошо изучила. Снаружи, конечно.
   - Если хотите, можете осмотреть и изнутри... сегодня.
   Иньянна мельком подумала о Сидэйне, ждавшем  ее  в  белой  комнате  под
сырными рядами.
   - Почему бы и нет, очень хочу, - кивнула она. - И когда увижу, расскажу
вам небольшую историю обо мне, Ниссиморн Проспект и о том, как я попала  в
Ни-Мойю.
   - Уверен, это будет очень интересно. Так мы едем?
   - Да, - улыбнулась Иньянна. - Вас не затруднит сначала  остановиться  у
Базара?
   - Впереди целая ночь, - ответил Галайн. - Нам некуда торопиться.
   Одетый в ливрею вроон освещал им путь  сквозь  буйную  зелень  сада  до
причала островка, где Галайна ждал личный паром, доставивший их на  берег.
Пока они высаживались, был подогнан флотер, и Иньянна быстро очутилась  на
площади у Пидруидских ворот. "Я только на минуту", - прошептала  она  и  в
прозрачном платье сразу растворилась в толпе, даже в этот час  заполнявшей
Базар. В подземном логове воры уже собрались за столом и играли  в  кости.
Они  одобрительно  загудели  и  зааплодировали   при   ее   величественном
появлении, но она  ответила  лишь  быстрой  улыбкой  и  отвела  в  сторону
Сидэйна.
   - Я сейчас ухожу, - тихо сказала она, - на всю ночь. Ты меня прощаешь?
   - Не всякой женщине дано поразить воображение постельничего герцога.
   - Не постельничего, - усмехнулась Иньянна, - а брата герцога.
   Она легонько коснулась губами губ Сидэйна, стоявшего  с  остекленевшими
от изумления глазами.
   - Завтра снова пойдем в Парк Легендарных Животных, ладно? - Она еще раз
поцеловала его, зашла в спальню и достала из-под подушки фляжку с  молоком
дракона, которую прятала там несколько месяцев.
   Возвращаясь, она задержалась у игрового стола,  наклонилась  поближе  к
Лилэйв и развела руками,  показывая  фляжку.  Глаза  у  девушки  сделались
круглыми. Иньянна подмигнула и сказала:
   - Помнишь, для чего я ее берегла?  Ты  хотела,  чтобы  я  выпила  ее  с
Галайном, когда попаду в Ниссиморн Проспект, и вот...
   Девушка глядела на нее с раскрытым ртом. Иньянна подмигнула ей еще раз,
поцеловала и вышла.
   Гораздо позже, глубокой ночью, когда она достала фляжку и предложила ее
Галайну, ее вдруг охватила паника, не нарушает ли она какой-нибудь этикет,
предлагая  средство  для  усиления  полового   влечения   брату   герцога,
подразумевая этим его бессилие. Но Галайн не  выказал  никакой  обиды.  Он
спокойно  принял  ее  дар,  спокойно  разлил  бледно-голубую  жидкость   в
фарфоровые чашки  со  столь  тонкими  стенками,  что  они  казались  почти
прозрачными, и вложил одну в  руку  девушки,  вторую  поднял  сам.  Молоко
дракона оказалось горьким на вкус, и Иньянна с трудом проглотила  его,  но
выпив, сразу ощутила нарастающий жар, запульсировавший  в  бедрах.  Галайн
улыбнулся. Они находились в Оконном зале Ниссиморн  Проспект,  где  единая
полоса окаймленного золотом стекла открывала круговой обзор гавани Ни-Мойи
и далекого южного берега реки.  Галайн  коснулся  переключателя.  Огромное
окно потемнело, из пола внезапно поднялось круглое ложе. Он лег на него  и
притянул Иньянну к себе.


   9

   Стать любовницей брата герцога было достаточно для честолюбия воровки с
Большого Базара. Иньянна не питала  иллюзий  относительно  своей  связи  с
Галайном. Дюранд Ливолк выбрал ее, вероятно, углядев что-то в  ее  глазах,
волосах или в том, как она держала себя; Галайна же,  видимо,  ожидавшего,
что она окажется женщиной не столь низкого положения, заинтриговала  связь
с женщиной  с  самого  дна  общества,  и  потому  она  получила  вечер  на
Нарабальском островке и  ночь  в  Ниссиморн  Проспект;  приятное,  хотя  и
краткое исполнение мечты. Она знала, что утром вернется на Большой  Базар,
и память о случившемся останется навсегда.
   Но вышло не совсем так.
   Они не спали всю ночь - то ли это было действие молока дракона,  то  ли
он всегда так неистощим в любви - и на  рассвете,  обнаженные,  прошли  по
величественному зданию, и он показал ей свои  богатства,  а  позже,  когда
завтракали на балконе, висящем над  садом,  он  предложил  прогуляться  по
своему парку в Истмое. В конце концов приключение  оказалось  не  на  одну
ночь. Сначала она подумывала отправить Сидэйну весточку, что  не  вернется
днем, но потом поняла, что ему это совершенно не нужно. Он и так истолкует
ее молчание правильно. Правда, она не хотела причинять  ему  боль,  но,  с
другой стороны, не была и его собственностью - так, вульгарная связь. А  в
ее жизни сейчас происходило великое  событие,  и  когда  она  вернется  на
Большой Базар, то сделает это  не  ради  Сидэйна,  а  просто  потому,  что
приключение закончится.
   Вот так и получилось, что она провела с Галайном шесть дней.  Днем  они
катались на его великолепной яхте, гуляли в саду,  куда  привозили  лишние
экспонаты из Парка Легендарных Животных,  или  просто  сидели  на  балконе
Ниссиморн  Проспект,  любуясь  солнечной  колеей,  тянувшейся  через  весь
континент от Пилиплока  до  Пидруида.  А  к  ночи  начинались  праздничные
пиршества, то на одном из плавучих  островков,  то  в  огромном  Городском
Дворце, а один раз в Палатах самого герцога.
   Ростом герцог был не ниже Галайна, но гораздо крупнее и намного старше.
Манеры его были утомительны для окружающих и  совсем  не  мягкие!  Тем  не
менее, с Иньянной он  держал  себя  любезно,  ни  разу  не  позволил  себе
намекнуть, что брат его спутался  с  уличной  девкой  с  Большого  Базара.
Иньянна  как  бы  плыла  сквозь  эти   вечера,   бесстрастно   воспринимая
окружающее, будто видела сон. Она понимала, что выказывать страх  было  бы
грубо и неприлично, а требовать равенства - еще хуже. Она избрала для себя
спокойную сдержанность, и это оказалось лучше всего. Через несколько  дней
ей  казалось  вполне  естественным  сидеть  за  одним  столом  с   высшими
сановниками города, вернувшимися недавно из Замка со сплетнями о  Коронале
Лорде Малиборе и его окружении, или с теми, кто рассказывал  об  охотах  в
северных болотах с Понтифексом Тиверасом в  ту  пору,  когда  он  был  еще
Короналом при Понтифексе Оссере, или с теми, кто  приехал  из  Внутреннего
Храма после встречи с Леди Острова Сна.
   Она так непринужденно чувствовала себя в компании великих, что обратись
к ней кто-нибудь  с  вопросом:  "А  как  вы,  госпожа,  провели  последние
месяцы?", она бы легко  ответила:  "Как  и  положено  воровке  с  Большого
Базара". Но подобных вопросов не возникало. На таком  уровне  общества  не
потворствуют праздному любопытству, но преподносят свои рассказы так,  как
кому хочется.
   Поэтому, когда на седьмой день Галайн поинтересовался, не хочет ли  она
вернуться на Большой Базар, она не стала спрашивать, пресытился ли  он  ее
обществом или просто устал. Он взял ее в любовницы на время, и  время  это
истекло. Что же, эту неделю она никогда не забудет.
   И все-таки возвращение оказалось ударом. Роскошный флотер  доставил  ее
от Ниссиморн Проспект к Пидруидским воротам Большого  Базара,  и  служанка
Галайна держала  в  руках  узелок  с  подарками,  которые  преподносил  ей
любовник за время их совместного проживания.
   После того, как флотер исчез среди городских улиц, Иньянна окунулась  в
неистовый хаос Большого Базара и словно очнулась после долгого колдовского
сна. Пока она шла между переполненными покупателями рядами лавок,  палаток
и магазинов, никто не окликнул ее, ведь ее знали как Калибая, а сейчас она
была одета в женское платье. Она молча шла через  кружившуюся  толпу,  еще
омытая аурой аристократичности, и чувствовала, что с каждой минутой теряет
ее. Сон кончился, она снова живет наяву.
   Сегодня вечером Галайн обедает с гостем, герцогом  Мазадоны,  а  завтра
они отправятся рыбачить на яхте вверх по Стейшу, потом... что будет потом,
она не знала,  но  знала,  что  стащит  сегодня  фляжку  сладкого  вина  и
напьется.
   На мгновение на глаза навернулись слезы. Она  заставила  их  исчезнуть,
говоря себе, что это глупо,  и  нужно  не  жаловаться  на  возвращение  из
Ниссиморн Проспект, а радоваться, что провела такую неделю.
   В комнате  не  оказалось  никого,  кроме  хьорта  Вьорка  и  одного  из
метаморфов. Они лишь кивнули, когда Иньянна появилась в подземной берлоге,
а она прошла к себе и переоделась в костюм Калибая. Но сразу  вернуться  к
воровству  оказалось   выше   ее   сил.   Девушка   спрятала   мешочек   с
драгоценностями и безделушками, подаренными Галайном,  под  свою  постель.
Продав их, она могла бы жить, не занимаясь воровством,  года  два,  но  не
собиралась этого делать. Завтра, решила Иньянна, она выйдет  на  Базар,  а
сегодня, - она уткнулась в подушку, - снова отдастся Сидэйну.
   Слезы вновь навернулись на глаза, и на  этот  раз  она  выплакалась,  а
потом встала, чувствуя себя  намного  спокойнее,  умылась  и  стала  ждать
остальных.
   Сидэйн  приветствовал  ее  с   благородной   невозмутимостью:   никаких
расспросов, никакой обиды, никаких намеков, довольный, что она  вернулась,
он с улыбкой взял ее руки в свои, предложил глоток только что  украденного
вина с Алханроеля и рассказал пару случаев, приключившихся на Базаре, пока
ее не было. Иньянна старалась понять, не мешает ли ему сознание того,  что
последним мужчиной, ласкавшим ее тело, был брат самого герцога? Но нет, он
потянулся к ней ласково и без колебаний, едва они очутились в  постели,  и
его тощее костлявое тело навалилось на нее.
   На следующий день после работы они поехали в Парк Легендарных Животных,
где впервые увидели госсималя Глайда, настолько тонкого,  что  он  казался
невидимым сбоку. Они смеялись и дурачились.
   Однако остальные воры стали относиться к Иньянне с  некоторым  страхом,
поскольку знали, где она была и чем занималась. Одна  Лилэйв  осмеливалась
говорить с ней прямо, и только она спросила:
   - Что он увидел в тебе?
   - Откуда я знаю? Это было как сон.
   - Я думаю, это справедливо.
   - Ты о чем?
   - Тебя ведь обманули, а так ты хоть как-то возместила свою обиду. Дивин
и добра, и зла одинаково, - Лилэйв рассмеялась. - Ты вернула свои двадцать
ройялов?
   Иньянне пришлось признаться, что это так. Однако долг,  как  оказалось,
еще не был полностью оплачен. На следующий стардей, когда  она  ходила  по
разменным рядам,  снимая  "лишние"  монеты  то  тут,  то  там,  она  вдруг
почувствовала чужую руку на своем запястье  и  удивилась  дураку-вору,  не
узнавшему ее.  Но  это  была  Лилэйв.  Лицо  ее  пылало,  глаза  сделались
круглыми.
   - Беги скорей домой! - выдохнула она.
   - Что случилось?
   - Там ждут два вроона. Тебя зовет  Галайн,  и  они  говорят,  чтобы  ты
собрала все свои вещи, потому что больше не вернешься на Большой Базар.


   10

   Так случилось, что Иньянна Форлэйн,  бывшая  лавочница  из  Велатиса  и
бывшая воровка с  Большого  Базара,  поселилась  в  Ниссиморн  Проспект  с
Галайном  из  Ни-Мойи.  Галайн  ничего  не  объяснил,  и  она  не  просила
объяснений. Он хотел ее, и этого было достаточно. Первые несколько  недель
она ждала, что однажды утром он попросит ее вернуться на Базар, но  ничего
подобного не происходило, и по прошествии времени она  перестала  об  этом
думать. Теперь, куда бы ни направлялся Галайн, она находилась рядом: и  на
охоте на гихорн в Болотах Нимра,  и  в  Бесконечном  Цирке  ослепительного
Дулорна,  и  в  Кинторе  на  празднестве  Цезарей,  и  даже  в  загадочном
Пьюрифайне, где Галайн по  поручению  брата  обследовал  земли  Изменяющих
Форму. Она, безвыездно проведшая в  сыром  Велатисе  двадцать  лет  жизни,
считала само собой разумеющимся сопровождать всюду своего мужчину,  однако
никогда не забывалась и не теряла иронии, с  которой  относилась  к  столь
необычной перемене в своей жизни.
   Она не удивилась даже, когда обнаружила,  что  сидит  за  столом  возле
самого Коронала. Лорд Малибор прибыл в Ни-Мойю, объезжая Маджипур, и желал
показать жителям западного континента, что они так же дороги  ему,  как  и
алханроельцы. Герцог задал пиршество, и Иньянна оказалась по  правую  руку
Коронала; слева от нее сидел Галайн, а сам герцог  с  женой  заняли  места
напротив Лорда Малибора. Иньянна еще в  школе  заучивала  имена:  Стиамот,
Конфалум, Престимион, Деккерет... Мать частенько рассказывала, что в  день
ее рождения в Велатис пришла весть о смерти Оссера, и о том,  что  ставший
новым Понтифексом  Лорд  Тиверас  избрал  Короналом  некоего  Малибора  из
Бомбифала, широколицего мужчину с широко расставленными глазами и тяжелыми
бровями. Но то, что такие люди, как Понтифекс или  Коронал,  действительно
существуют, всегда казалось ей нереальным, а тут  ее  локоть  находился  в
каком-то дюйме от локтя Коронала, и  она  поражалась,  какой  массивный  и
дородный этот человек, чей лик чеканили на всех монетах.
   Она предполагала, что Коронал заговорит о положении дел в провинции, но
Лорд Малибор болтал, в основном, об охоте, что  он  забрался  так  далеко,
рассчитывая добыть голову редкого зверя, что  только  в  этом  недоступном
месте можно добыть его, что он строит новый Тропический зал в  Замке,  что
через год-два вернется туда, и им с Галайном следует  побывать  у  него  в
гостях, что Тропический зал к тому времени закончат, он всем понравится, и
все  увидят  там  странных  зверюг,  созданных  искусными  таксидермистами
Замковой Горы.
   Иньянне было скучно, однако она заставляла себя вежливо слушать и  даже
два-три раза сделала удачные замечания.
   На рассвете,  когда  они  наконец  вернулись  в  Ниссиморн  Проспект  и
готовились лечь, Галайн сказал ей:
   - Коронал собирается устроить  охоту  на  морских  драконов.  Он  хочет
отыскать дракона, похожего на колосса  Лорда  Кинникена,  футов  в  триста
длиной.
   Уставшая донельзя Иньянна передернула плечами.
   - А что, в его Тропическом зале найдется место и для морского дракона?
   - Для головы и крыльев наверняка. Но шансов добыть их у  него  немного.
Того дракона видели всего четыре раза после Лорда Кинникена. Правда,  если
Коронал его не отыщет, он удовольствуется другим.
   - И у него есть шанс?
   Галайн кивнул.
   - Но охота на  морских  драконов  дело  опасное,  и  лучше  бы  ему  не
пытаться. Однако он уже заполучил  каждую  тварь,  ползающую  по  суше,  и
теперь... В общем, в конце недели мы едем в Пилиплок.
   - Мы?
   - Коронал просил меня сопровождать его на охоте, -  с  унылой  усмешкой
объяснил Галайн. - Сначала он хотел пригласить герцога, но брат отказался,
сославшись на дела в провинции. Тогда он попросил меня.  Я  отказаться  не
мог.
   - Я поеду с тобой? - спросила она.
   - Вряд ли это получится.
   - О, - произнесла она совершенно  спокойно  и,  помолчав,  спросила:  -
Когда ты вернешься?
   - Обычно охота длится не меньше трех месяцев, пока  не  кончится  сезон
южных ветров, да еще добираться до Пилиплока,  снаряжать  судно,  а  потом
возвращаться... Месяцев семь-девять, наверное. К весне вернусь.
   - Понимаю.
   Галайн лег к ней и прижал к себе.
   - Это будет очень долгая разлука для меня, клянусь тебе.
   Ей хотелось спросить: неужели ты не можешь отказаться?  Или,  может,  я
смогу поехать с тобой? - но она понимала, что это ничего  не  даст,  и  не
протестовала. Она обняла его, и они занимались любовью до  самого  восхода
солнца.
   Накануне отъезда в Пилиплок, где стояли в гавани корабли  охотников  на
драконов, Галайн позвал ее в  свой  кабинет  на  верхнем  этаже  Ниссиморн
Проспект и протянул толстую пачку документов.
   - Что это? - спросила она, не решаясь взять.
   - Наш брачный договор.
   - Неумная шутка, господин.