сали тяжелыми локонами, глаза были черными,  губы  -  тонкими.  Что  ни
говори, а внешность его производила впечатление.
   Усадив Эремайла, он наполнил бокалы игристым янтарным вином  и  сказал,
когда они пригубили:
   - Итак, вы собираетесь сжечь всю мою землю?
   Эремайл вздохнул:
   - Боюсь, нам придется сжечь всю провинцию целиком.
   - Идиотская затея. Наверное, самая дурацкая за всю историю человеческих
войн.  Знаете,  как  ценится  продукция  нашего  округа?  Знаете,  сколько
поколений тяжкого труда ушло на строительство наших ферм?
   - Вся зона - от Милиморна  до  Синталмонда  -  последний  оставшийся  в
Алханроеле очаг сопротивления метаморфов. Коронал хочет наконец  покончить
с войной, а это возможно, лишь выкурив Изменяющих Форму из потайных нор  в
здешних холмах.
   - Есть иные средства.
   - Мы испробовали все, - ответил Эремайл, - но это ни к чему не привело.
   - Вот как? А вы пытались дюйм за дюймом пройти по лесам, выискивая  их?
Разве вы перебросили сюда всех  солдат  Маджипура,  чтобы  провести  такую
операцию? Конечно, это слишком хлопотно. Гораздо проще выслать летателей и
все сжечь.
   - Война перемолола уже несколько поколений.
   - И Коронал горит желанием закончить ее, - кивнул Каттикаун, -  за  мой
счет.
   - Коронал отличный стратег,  -  не  согласился  Эремайл.  -  Он  разбил
опасного, почти  непостижимого  врага  и  обезопасил  Маджипур  для  наших
поселений - весь, кроме вашего округа.
   - Мы и сами неплохо справлялись с окружающими нас метаморфами, капитан.
Однако мы не устраивали  резню.  Я  в  состоянии  справиться  с  ними.  Не
настолько они опасны, чтобы сильно угрожать нашему благоденствию, как это,
кажется, делает ваше правительство. Ваш Коронал глупец, капитан.
   Эремайл сдержанно заметил:
   - Будущие поколения восславят его как героя из героев.
   - Очень похоже, - согласился Каттикаун. - Люди подобного сорта обычно и
превращаются в героев. Я заявляю, что  нет  необходимости  разорять  целую
провинцию, чтобы окружить несколько тысяч  оставшихся  аборигенов.  Уверяю
вас, это близорукое и опрометчивое решение усталого военачальника, который
торопится вернуться к наслаждениям Замковой Горы.
   - Ничего не изменить. Решение принято, и от Милиморна  до  Хэмфиси  все
уже пылает.
   - Я это заметил.
   - Огонь подбирается к вашему  поместью.  Возможно,  на  рассвете  здесь
будет уже опасно. В течение дня летатели зажгут не только ваш район, но  и
потянут линию на юг до самого Синталмонда.
   - Представляю, - спокойно сказал Каттикаун.
   - Эта местность превратится в ад. Мы просим вас  уйти,  пока  еще  есть
время.
   - Я уже выбрал, капитан. Я остаюсь.
   Эремайл тихо вздохнул.
   - Мы не сможем обеспечить вашу безопасность, если вы так поступите.
   - Кроме меня самого, никто и никогда не отвечал за мою безопасность.
   - Поймите,  вы  погибнете  и  погибнете  ужасной  смертью.  У  нас  нет
возможности проложить линию огня так, чтобы не затронуть ваше поместье.
   - Я понимаю.
   - Значит, вы хотите, чтобы мы вас убили?
   - Ничего подобного я не хочу. Боюсь,  нам  не  понять  друг  друга.  Вы
деретесь на своей войне, а я охраняю свой дом, и если  огонь  вашей  войны
вторгнется на мою  землю  -  мне  будет  очень  плохо,  но  это  не  будет
убийством. У каждого свой путь, капитан.
   - Вы странно рассуждаете. Вы погибнете в результате наших  действий,  и
ваша смерть ляжет на нашу совесть.
   - Я остаюсь здесь по собственному желанию, после того, как был  вовремя
предупрежден, - ответил Каттикаун, - так что смерть моя будет лишь на моей
совести.
   - А жизнь ваших людей? Они ведь тоже погибнут?
   - Здесь только те, кто выбрал сам. Они  остаются  по  доброй  воле,  их
предупреждали.  Трон  ушли  на  побережье,  остальные  остались,  чем   не
доставили мне никакой радости. Но здесь наш дом. Еще бокал, капитан?
   Эремайл отказался, но потом вдруг передумал и протянул бокал.  Наливая,
Каттикаун заметил:
   - Значит, поговорить с Лордом Стиамотом нет никакой возможности?
   - Ни малейшей.
   - Как я понимаю, Коронал находится в нашем районе?
   - Да, но до его ставки полдня пути. И, насколько я знаю, он  недосягаем
для такого рода прошений.
   - Понимаю, - улыбнулся Каттикаун.  -  Как  по-вашему,  капитан,  он  не
безумен?
   - Коронал? Нет, конечно.
   - Огонь - отчаянная, идиотская мера. Возмещение, которое  ему  придется
выплачивать, составит миллионы  ройялов,  это  будет  стоить  больше,  чем
пятьдесят таких замков, который он возводит на вершине Горы. А зачем? Года
два-три, и мы договоримся с Изменяющими Форму.
   - А может, пять, десять или двадцать,  -  отозвался  Эремайл.  -  Войну
нужно заканчивать как можно скорее. Это страшное потрясение, это позор для
нас всех, пятно, этот долгий кошмар...
   - Значит, вы считаете войну ошибочной?
   Эремайл быстро покачал головой:
   - Основную ошибку сделали давным-давно, когда наши предки  избрали  для
переселения мир, который уже был обитаем. Но сейчас у нас нет выбора:  или
мы одолеем метаморфов, или нам придется вообще уйти с Маджипура. Но  разве
мы в силах это сделать?
   - Да, - кивнул Каттикаун, - как же, бросить дом, которым  владеешь  так
давно!
   Эремайл не обратил внимания на его иронию.
   - И мы  вырвем  планету  у  несговорчивых  метаморфов.  Тысячи  лет  мы
старались жить с ними в мире, пока не убедились, что такое сосуществование
невозможно, и теперь нам силой приходится  утверждать  свое  будущее.  Это
никому не нравится, но ведь есть альтернатива и похуже.
   - И что будет делать Лорд Стиамот с метаморфами,  когда  загонит  их  в
лагеря для интернированных? Пустит на удобрения для сожженных полей?
   - Они получат огромную резервацию на Цимроеле,  -  ответил  Эремайл,  -
половину континента. По-моему, это совсем не жестоко. Алханроель останется
нам, да еще океан между нами. Уже закладываются города под это решение,  и
лишь в  вашем  краю  бушует  война.  Лорд  Стиамот  взвалил  на  себя  всю
ответственность за этот жестокий,  но  необходимый  акт,  за  что  будущие
поколения воздадут ему почести.
   - Я могу воздать и сейчас,  -  буркнул  Каттикаун.  -  О,  мудрейший  и
справедливейший Коронал, в своей бесконечной мудрости уничтоживший  землю,
поскольку тебя тревожат таящиеся  на  ней  аборигены!  Для  меня  было  бы
гораздо лучше, капитан, имей  ваш  герой-правитель  поменьше  благородства
духа. Или, возможно, наоборот  -  побольше.  Он  казался  бы  мне  гораздо
привлекательнее, выбрав более медленный способ покорения нашей  провинции.
Тридцать лет войны - что значит еще год-два?
   - Но он уже выбрал, и пока  мы  болтаем,  огонь  приближается  к  этому
месту.
   - Пусть приходит. Я буду здесь и буду оборонять свой дом.
   - Вы, очевидно, еще не видели зону огня, - заметил  Эремайл.  -  Вы  не
продержитесь и десяти секунд, огонь поглотит вас.
   - Вполне возможно.
   - Я прошу вас...
   - Вы просите? Значит, вы проситель? А если прошу я? Значит...  Я  прошу
вас, капитан, пощадите мое имущество.
   - Это невозможно. И я искренне прошу вас: уходите, сохраните свою жизнь
и жизнь своих людей!
   - И  что  мне  тогда  делать?  Доползти  до  побережья  и  прозябать  в
каком-нибудь убогом уголке Алайсора или  Вайлемона?  Подавать  на  стол  в
гостинице или подметать улицы, а может, ухаживать за маунтами  в  конюшне?
Мое место здесь. Лучше я завтра погибну тут за  десять  секунд,  чем  буду
тысячи лет прозябать в трусливой ссылке. - Каттикаун  подошел  к  окну.  -
Темнеет, капитан. Пообедаете со мной?
   - К сожалению, я не могу оставаться. Поверьте, я искренне сожалею...
   - Можно поговорить и о другом.
   Эремайл протянул руку.
   - У меня есть свои обязанности. Конечно, для меня было бы  незабываемым
удовольствием воспользоваться вашим  гостеприимством,  я  бы  очень  хотел
этого.
   - Мне больно видеть, что вы уходите, не отобедав.  Торопитесь  к  Лорду
Стиамоту?
   Эремайл не ответил.
   - Я прошу вас получить для меня аудиенцию у него, - сказал Каттикаун.
   - Сделать это невозможно, да и не приведет это ни к  чему  хорошему.  Я
прошу вас, покиньте поместье нынче  ночью.  Давайте  пообедаем  вместе,  а
затем вы оставите свои владения.
   - Здесь мой дом, и я останусь здесь, - сказал Каттикаун. - Я желаю вам,
капитан, всего  доброго  и  долгой,  счастливой  жизни.  Спасибо  за  этот
разговор.
   Он на мгновение прикрыл глаза и склонил голову в еле заметном поклоне.
   Эремайл направился к дверям огромного зала. Каттикаун сказал:
   - А ваш офицер думал, будто сумеет выдворить меня силой. У  вас  больше
здравого смысла, и я вам благодарен. Прощайте, капитан Эремайл.
   Эремайл поискал подходящие слова и, не найдя ни одного, взмахнул рукой,
прощаясь.
   Люди Каттикауна проводили его обратно к входу в ущелье, где  дожидались
водитель и посыльный,  играя  в  кости  на  борту  флотера.  Они  поспешно
вскочили, завидев Эремайла, но он  знаком  остановил  их.  Он  смотрел  на
восток, на колоссальный горный кряж, вздымавшийся в дальнем конце  ущелья.
Летней ночью в здешних широтах небо оставалось светлым, и тяжелая  громада
Зугнорского  Пика  тянулась  через  горизонт,  подобно  черной  стене   на
бледно-сером небе. Южная его часть сдваивалась горой Хайемон, где  устроил
ставку Коронал.
   Эремайл постоял немного, изучая оба могучих пика, столб  огня  и  дыма,
поднимавшийся с противоположной  их  стороны,  и  восходящие  луны,  затем
покачал  головой,  повернулся  и  взглянул  назад,  на   владения   Айбила
Каттикауна, на его поместье,  исчезнувшее  сейчас  в  сгустившихся  тенях.
Поднимаясь обратно в  гору  и  пересекая  цепи  вооруженных  людей  своего
отряда, Эремайл подумал, что он, проведший много времени с самим Короналом
и хорошо знавший круг его советников, тем не менее,  никогда  не  встречал
такого, как Каттикаун, который был  либо  самым  благородным,  либо  самым
заблуждающимся человеком в мире, а возможно, и тем, и другим.
   - Едем, - бросил он внезапно водителю. - К Хайемону.
   - К Хайемону, капитан?
   - Да, к Короналу. Сможем добраться туда к полуночи?
   - Не знаю.
   - Постарайтесь.
   Дорога к южному пику напоминала подъем к Зугнору, только была еще круче
и не так хорошо вымощена. В темноте ее повороты и виражи  были  опасны  на
той скорости, с какой гнала  машину  водитель,  женщина  из  Стоена,  хотя
полыхающая сфера огненной зоны слегка освещала ущелье и уменьшала риск.
   Эремайл не произнес ни слова за всю длинную поездку, говорить было не о
чем и нечего. Разве могли водитель или  парень-посыльный  понять  сущность
Айбила Каттикауна? Эремайл и сам, впервые услышав,  что  один  из  местных
фермеров  отказывается  покидать  свои  земли,  неверно   истолковал   его
намерения, представив себе некоего спятившего старца,  упрямого  фанатика,
ослепленного реальностью опасности. Конечно, подумал он, Каттикаун  упрям,
и его можно назвать фанатиком, но  и  только;  он  не  безумец,  какой  бы
сумасшедшей ни казалась его философия для таких, как Эремайл,  живущих  по
иным законам. Он удивлялся, для чего едет к Короналу: не пересказывать  же
слова - толку не будет, они что есть, что нет.  Постепенно  Эремайл  начал
дремать, но сознание  его  оставалось  ясным.  Платформа  легко  и  быстро
скользила над дорогой, поднимаясь из ущелья в зубчатую страну. К  полуночи
они еще не добрались до ставки, но  Эремайл  не  сомневался,  что  Коронал
бодрствует - последние дни он часто вовсе не ложился.
   Где-то перед вершиной Горы Хайемон Эремайл вдруг заснул  по-настоящему,
и был удивлен и смущен, когда  посыльный  мягко  потряс  его  за  плечо  и
сказал:
   - Ставка Лорда Стиамота, капитан.
   Полусонный, ничего не соображающий,  Эремайл  обнаружил,  что  все  еще
сидит прямо, ноги его свело  судорогой,  спина  одеревенела.  Луны  теперь
высоко поднялись в небо, черноту ночи рассеивало только пламя,  полыхающее
на востоке. Эремайл  встряхнулся  и  вылез  из  флотера.  Даже  сейчас,  в
полночь, в лагере Коронала царило оживление: спешили куда-то посыльные,  в
многочисленных палатках горели огни. Откуда-то  появился  адъютант,  узнал
Эремайла и чрезвычайно официально отсалютовал ему.
   - Ваш визит полная неожиданность для нас, капитан.
   - Для меня тоже. Стиамот в лагере?
   - Коронал совещается с штабом. Он ждет вас, капитан?
   - Нет, - ответил Эремайл, - но мне нужно поговорить с ним.
   Адъютант спокойно выслушал его слова. Коронал в  полночь  совещается  с
штабом, а командир небольшого отряда просит о встрече - ну  и  что?  Война
есть война, и протокол нарушается каждый день.
   Эремайл последовал за адъютантом через лагерь к восьмиугольной  палатке
со знаком звездного огня, которую окружало  кольцо  охранников,  таких  же
жестких и хладнокровных, как и те, что охраняли вход в ущелье  Каттикауна.
За последние восемнадцать месяцев на жизнь Коронала было совершено  четыре
покушения несговорчивыми метаморфами.  Ни  один  Коронал  за  всю  историю
Маджипура не погиб насильственной смертью, но  ни  один  и  не  вел  такой
войны.
   Адъютант подошел к начальнику караула, а Эремайл вдруг обнаружил себя в
центре группы вооруженных людей, светивших ему в глаза яркими  факелами  и
больно вцепившихся в его руки.
   - В чем дело? - спросил он. - Я капитан группы эвакуации Эремайл.
   - Или Изменяющий Форму? - ответили ему.
   - Вы считаете, что сумеете распознать это таким образом?
   - Есть и такая возможность.
   Эремайл засмеялся:
   - Никто и  никогда  раньше  не  доказывал  свою  сущность.  Ну  хорошо,
проверяйте меня, только поскорее. Я должен поговорить с Лордом Стиамотом.
   И они действительно устроили проверку. Кто-то сунул ему полоску зеленой
бумаги и велел коснуться ее языком.  Он  подчинился,  и  бумага  сделалась
оранжевой. Потом еще кто-то потребовал отрезать клок его волос и поднес их
к огню.
   Эремайл удивленно следил за происходящим. Прошел месяц с тех  пор,  как
он последний раз был в ставке,  и  ничем  подобным  тогда  не  занимались;
очевидно, произошло еще одно покушение, решил он, или объявился  очередной
ученый шарлатан с новыми техническими приемами. Насколько Эремайл  помнил,
по-настоящему невозможно отличить человека от метаморфа,  когда  последний
принимает человеческий облик, разве что вскрытием. Но на такое  он  бы  не
согласился.
   - Все в порядке, - сказали ему наконец. - Можете пройти.
   Однако одного его не пустили, и охранники вошли  вместе  с  ним.  Глаза
полуослепшего Эремайла с трудом приспосабливались к полумраку палатки,  но
вскоре он уже различил с полдесятка фигур в противоположном от себя углу и
среди них - Лорда Стиамота.
   Кажется, они молились, до  него  доносились  обрывки  древнего  святого
писания. Неужели именно для этого  встретился  Коронал  со  своим  штабом?
Эремайл  прошел  вперед  и  остановился  в  нескольких  шагах  от   группы
молящихся. Он знал лишь одного из  собравшихся  -  Дамланга  из  Бибируна,
обычно считавшегося  вторым  или  третьим  лицом  после  самого  Коронала;
остальные даже не выглядели солдатами -  старцы  в  гражданском  платье  с
мягкими, городскими взглядами, может быть,  поэты,  толкователи  снов,  но
явно не воины. Хотя... война почти кончилась.
   Коронал взглянул на Эремайла, но, видимо, не узнал его.
   Капитан вздрогнул под этим торопливым яростным взглядом. Коронал сильно
постарел  за  последние  три  года  войны,  однако  сейчас  этот  процесс,
казалось, пошел быстрее. Он выглядел каким-то  бесцветным,  одряхлевшим  и
болезненным, кожа высохла, глаза потускнели. Ему можно было дать лет  сто,
а ведь они с Эремайлом были ровесниками, и капитан, мужчина  средних  лет,
хорошо помнил тот день, когда Лорд Стиамот взошел на трон и  дал  обещание
покончить с безумием нескончаемой войны  с  метаморфами,  подчинить  трону
древних уроженцев планеты и изгнать  их  с  территории,  где  обосновались
люди. Всего тридцать лет, а Коронал выглядел лет на пятьдесят  старше,  но
ведь все свое царствование он провел в боях и походах, чего  не  делал  до
него ни один владыка Маджипура и, вероятно, ни один не сделает впредь.  Он
воевал в долине Глайда, на знойных  землях  юга,  в  непроходимых  чащобах
северо-востока, в плодородных саваннах Залива Стоен, год за годом  окружая
метаморфов  своими  двадцатью  армиями  и  загоняя   их   в   лагерь   для
интернированных.  Теперь  он  почти  завершил  свой  труд   -   свободными
оставались лишь несколько  отрядов  Изменяющих  Форму  на  северо-востоке.
Постоянная борьба, долгая неистовая война наложила на  него  отпечаток,  и
едва ли теперь, вернувшись в ласковую весну Замковой Горы, он мог в полной
мере насладиться привилегиями, даруемыми троном. Время от времени  Эремайл
задумывался, как поступит Коронал, если во время войны умрет Понтифекс,  и
его призовут на вершину иного царствия, заставив занять место в Лабиринте,
- откажется ли он и оставит себе венец Лорда, как остается в походах,  или
нет? Но Понтифекс, судя по сообщениям, находился в добром здравии, а перед
Эремайлом стоял сейчас  Лорд  Стиамот,  пусть  постаревший  и  усталый.  И
Эремайл вдруг понял, что Айбилу Каттикауну  не  достает  понимания,  из-за
чего Коронал стремится закончить войну, невзирая на цену.
   - Кто? - спросил Коронал. - Финивэйн?
   - Эремайл, господин, командующий зоной эвакуации.
   - Эремайл?.. Да, я помню. Подойдите, капитан. Мы возносим благодарность
Дивин за окончание войны. Эти люди прибыли к нам от хранящей наши сны моей
матери. Леди Острова Снов, и мы хотим провести ночь,  восхваляя  Дивин.  К
утру огненный круг будет замкнут. Подойдите,  Эремайл,  присоединяйтесь  к
нам. Вы ведь знаете песнопения Леди Острова, не так ли?
   Эремайл ошеломленно слушал  дребезжащий  голос  Коронала.  Эта  увядшая
ниточка сухого голоса - все, что осталось  от  его  величественного  тона;
герой-полубог иссох и угас в долгих походах; ничего не осталось  от  него,
он стал тенью самого себя. Вглядываясь в него сейчас, Эремайл поражался  и
никак не мог вспомнить, был ли Лорд Стиамот в  его  памяти  могущественной
фигурой или это только миф...
   Коронал кивнул, и Эремайл подошел ближе. По дороге сюда он думал,  что,
оказавшись в палатке, скажет:
   "Господин, на линии огня стоят владения человека, который не двинется с
места и не позволит увести себя силой. Он может уйти только мертвый, а  он
слишком хороший человек, чтобы  погибнуть  так.  Я  прошу  вас,  господин,
остановите летателей. Может, можно выработать какую-нибудь иную стратегию,
чтобы разгромить метаморфов, когда они начнут спасаться бегством  из  зоны
огня, но нет нужды простирать разрушение дальше той точки, до  которой  мы
уже добрались, потому что..."
   Но теперь он видел, что невозможно просить Коронала отложить  окончание
войны хоть на один час. Ни ради Каттикауна,  ни  ради  Эремайла,  ни  ради
священной Леди Острова не может он остановить летателей  в  эти  последние
часы - возможность окончания войны попирала  все  остальное.  Эремайл  мог
своей властью попытаться задержать летателей, но ни просить  Коронала,  ни
требовать он не мог.
   Лорд Стиамот наклонился к нему:
   - Что с вами, капитан? Что вас беспокоит? Подойдите. Станьте-ка  рядом.
Помолитесь с нами, капитан, присоедините свой голос к благодарности Дивин.
   Начался  новый  гимн.  Такой  мелодии  Эремайл  не  знал  и   подпевал,
импровизируя. Затем последовал второй гимн, третий  -  этот  Эремайлу  был
знаком, и он запел, но без души  и  немелодично.  До  рассвета  оставалось
совсем немного. Он быстро отодвинулся в темный угол и выскочил из палатки.
Да, солнце вставало  -  первые  зеленоватые  проблески  играли  на  склоне
Хайемон; пройдет еще час или  немного  больше,  пока  лучи  поднимутся  по
горной  стене  и  осветят  обреченное  ущелье  на   юго-востоке.   Эремайл
почувствовал, что валится с  ног,  он  уже  неделю  мечтал  выспаться.  Он
высмотрел адъютанта и сказал ему:
   - Отправите мое сообщение