центрального входа, двое  из
четырех бравых часовых стали навытяжку, а двое других распахнули  перед  ним
двери. Брим, чеканя шаг, прошел внутрь. Только старые  адмиралтейские  волки
умеют это делать - остальные  непременно  останавливаются.  Посмеиваясь  про
себя, он пожалел, что Анна не видит его маленького торжества.
   Большое фойе и Мемориальный Зал, как и фасад, почти не изменились -  даже
легкий запах плесени, который Брим  всегда  приписывал  своему  воображению,
остался тем же. Знакомые фрески изображали все те же исторические победы,  и
по овальному залу все так же сновали мириады крупных военных чинов.  В  свое
время Брим верил, что все они  занимаются  делами  государственной  важности
(впрочем, во время войны отчасти так и было), но теперь он только  усмехался
в душе. Сколько гонора, сколько показухи - ни  дать  ни  взять  космопорт  в
Тарроте!
   Цель визита Брима, отдел кадров,  переехал  из  памятного  ему  скромного
помещения в полуподвале и занял целое крыло на восьмом  этаже.  Брим  только
плечами пожимал, разыскивая  в  людных  коридорах  бюро  регистрации,  чтобы
заверить там свое недавнее назначение. Расширение отдела  как  нельзя  лучше
отражало теперешнюю линию Адмиралтейства: забота о людях вместо  наращивания
боевой мощи. Возможно, в этом есть смысл, подумал Брим. КМГС  позаботился  о
том, чтобы солидная доля этой мощи уже отправилась в утиль.
   Углядев наконец табличку бюро регистрации, он стал проталкиваться к ней.
   На розыски он затратил добрых три четверти  метацикла.  Еще  метацикл  он
простоял в очереди и наконец оказался у стойки,  за  которой  два  скучающих
гражданских клерка двигались так медленно, что Брим всерьез задумался, уж не
курят ли они там тайм-траву особо злокачественного сорта.  Он  уже  собрался
объяснить цель своего прихода, когда какой-то капитан грубо отпихнул  его  в
сторону и буквально подтащил к стойке юнца в чине младшего лейтенанта.
   - Любезный, - сказал капитан  клерку,  -  этого  замечательно  способного
юношу нужно без промедлений ввести в мой штат. Вам ясно? Я подожду...
   Голос был чем-то знаком Бриму, который теперь пришел в такое раздражение,
что готов был грызть броню. Сердито скрипя зубами, он молчаливо признал, что
возвращение во Флот имеет свои  недостатки.  Случись  что-либо  подобное  на
гражданке, этот капитан уже валялся бы на полу. А теперь ничего не поделаешь
- субординация. Брим спрятал гордость в карман и стал ждать.
   - Капитан Амхерст, - с испуганным видом сказал клерк,  -  в-ваше  штатное
расписание и так уже превышено на три единицы.
   Брим навострил уши. Амхерст! Так вот где он слышал  этот  голос!  Сощурив
глаза, он повернул шею так, чтобы заглянуть  капитану  в  лицо.  Да,  он  не
ошибся. Это тот  самый  Пувис  Амхерст,  надменный  молодой  лейтенант,  чьи
себялюбие и трусость не раз отравляли Бриму жизнь, когда они вместе  служили
на "Свирепом". Амхерст был сыном контр-адмирала  в  отставке  Квинси  Ярелла
Амхерста, и только это, по мнению Брима, могло объяснить, как такая  пародия
на офицера могла получить высокое звание капитана.
   - Мне до этого дела нет, - раздраженно бросил Амхерст, - улаживайте сами,
как хотите!  -  Он  ласково  улыбнулся  юному  младшему  лейтенанту.  -  Вам
понравится у нас в отделе вторичного сырья, лейтенант. Мы - как одна большая
семья!
   - Так точно, капитан, - покраснев, ответил красивый блондинчик.
   Брим  забарабанил  пальцем  по  стене.  Амхерст!  Этот  несчастный  жукид
порядком отяжелел и полысел со времен "Свирепого", но узнать его можно. Щеки
и подбородок у него обвисли, как у человека, который больше не  заботится  о
физической  форме,  а  кожа  стала  бледно-желтой,  как  у  всех  кабинетных
деятелей.  Но  внутри  он,  очевидно,  все  тот  же.  Даже  здесь,  в   бюро
регистрации, умудряется проворачивать свои махинации. Пувису Амхерсту всегда
было наплевать на всех, кроме себя самого. Хуже того - он верит,  что  имеет
полное право так поступать! Он заставил обоих клерков заниматься собой  -  и
обе очереди, которые он заставил ждать, протянулись за пределы  коридора.  И
все это время он как ни в чем не бывало продолжал оживленную беседу со своим
юным другом.
   Брим заставил себя не думать о том, что хотел бы сделать с  Амхерстом,  и
сосредоточился на листке со спецификациями  валериановского  М-6.  Уж  лучше
помолчать, чем лишиться звания, угрюмо решил он. Особенно  если  это  звание
тебе вернули не далее двух дней назад. Прислонившись плечом к стене, он стал
разглядывать голограмму с проектом пилотского пульта, но тут  кто-то  дернул
его за рукав.
   - Сумел-таки влезть обратно в мундир, - осклабился Амхерст. -  Я  слышал,
сам Онрад приложил к этому руку?
   Брим, оторвавшись от голограммы, кивнул:
   - Вы правильно слышали - это произошло позавчера в Военном Мемориале.
   - Как же. - Амхерст неодобрительно покачал головой. - На  празднике  ИЗО.
Ну что ж, пользуйся славой, пока можешь, карескриец. Если  КМГС  имеет  хоть
какое-то влияние в правительстве - а он имеет, поверь мне, - скоро  субсидии
на ваши дурацкие гонки урежут до нуля. У меня вся кровь закипает при  мысли,
сколько денег на это выбрасывается.
   Брим неопределенно пожал плечами,  думая,  как  распорядился  бы  Амхерст
этими деньгами, если бы они принадлежали ему. Но вслух он этого  вопроса  не
задал. Какой смысл ввязываться в спор, если единственное, чего он  хочет,  -
это расквасить оппоненту нос.
   После неловкой паузы Амхерст  покосился  на  лейтенантика  и  с  ухмылкой
спросил:
   - Я смотрю, ты так и не научился говорить со времен "Свирепого", а?
   - Я пока еще не  слышал  ничего  такого,  о  чем  стоило  бы  поговорить,
Амхерст, - спокойно ответил Брим.
   - Для тебя я капитан Амхерст, карескриец, - не забывай об этом! Вот такие
обломки прошлого и портят наше Адмиралтейство,  -  сказал  он,  обращаясь  к
лейтенанту. - Не успеваем мы выкинуть  их  вон,  какой-нибудь  болван  вроде
Онрада тащит их обратно. Экая досада.
   Молодой лейтенант, взглянув на мрачного Брима, тут  же  принялся  изучать
образцы пустых бланков на стойке.
   - Поговорим вот о чем, Брим, - продолжил Амхерст,  испепеляя  карескрийца
взглядом, как будто тот  совершил  невесть  какое  преступление.  -  Участие
Империи в гонках вроде Митчелловских скоро станет достоянием прошлого.  Этим
фондам можно найти куда более полезное применение. Кроме того, сейчас не  то
время, чтобы соревноваться с Лигой и одерживать победы.
   Брови у Брима сами полезли вверх.
   - Что вы имеете в виду, Амхерст?
   - Капитан Амхерст!
   - Капитан Амхерст.
   - Вот так-то лучше. Ты никогда не понимал, где твое место,  Брим,  верно?
Брим снова скрипнул зубами.
   - Нет, капитан. Не понимал.
   Клерки совместными усилиями, видно, как-то решили  вопрос  -  по  крайней
мере вторая очередь двинулась с места,  а  клерк,  к  которому  стоял  Брим,
спешно закончил то, что от него требовалось.
   - Ничего, Брим,  еще  поймешь,  -  заверил  Амхерст.  -  Иначе  мы  мигом
избавимся от тебя снова. Теперь отвечу на твой вопрос. Первое, что ты должен
усвоить, - это то, что мы больше не состязаемся  с  Лигой.  Ни  в  чем.  Это
относится как к тебе лично, так и к тому недоразумению, которое вы называете
ИЗО. - Амхерст говорил уже с откровенной злобой. - Вместо тщеславных потуг с
целью унизить наших партнеров из Лиги, как ты  сделал  недавно  в  Рудольфе,
усилия следует направить на укрепление мира и сотрудничества.
   - Например? - спросил Брим.
   - Например, сократить раздутый Имперский Флот - Флот,  который  не  нужен
нам больше для обороны. - Амхерст подбоченился и  посмотрел  на  Брима  так,
будто втолковывал что-то особо тупому ребенку. - Неужели непонятно, что Флот
самим своим существованием невероятно затрудняет нашу работу?
   - Капитан Амхерст, - сказал в это время клерк, - все готово.  Как  только
вы завизируете документ, младший лейтенант будет переведен, а  ваше  штатное
расписание - исправлено.
   Амхерст повернулся к Бриму спиной, как будто тот перестал существовать, и
потрепал по плечу молодого офицера.
   - Ну вот, теперь тебе больше не придется служить на одном из этих ужасных
военных кораблей.
   - О, благодарю вас, капитан! - с восхищением  отозвался  юноша.  -  Я  бы
просто не выдержал...
   Весело ухмыляясь, Амхерст поставил  свою  подпись  и  без  единого  слова
благодарности вышел из кабинета вместе со своим новым подчиненным. У  выхода
он еще раз оглянулся на Брима.
   - Мы будем пристально следить за тобой, карескриец, - заявил он.  -  Были
уже такие, которые пытались свергнуть КМГС и поплатились за  это.  Так  даже
лучше, - с усмешкой добавил он. - Я получу большое удовольствие, лично убрав
тебя и все, за что ты цепляешься, с пути мира. - И он ушел.
   Клерк посмотрел на Брима сквозь очки и покачал головой.
   - Не обижайтесь, коммандер, - но зачем вам столько неприятностей на  свою
голову? Если Пувис Амхерст так невзлюбил вас, можете с тем же  успехом  уйти
прямо сейчас!
   Брим сердито уставился на дисплей со своими новыми документами.
   - Не рассчитывайте на  это,  мистер,  -  сказал  он,  наблюдая  за  ходом
регистрации. - Как говорят у нас в  спорте,  "ничего  не  закончено".  -  Он
посмотрел клерку прямо в глаза. - А эти гонки еще и не начинались.
   После слишком короткого отдыха с Анной Романовой - во время которого  оба
пришли к пониманию того, что частых  расставаний  им  не  избежать,  -  Брим
вернулся в Аталанту, чтобы возобновить работу на базе Флота и  подготовиться
к новым гонкам. Весь остаток года они с Молдингом, жертвуя  своим  свободным
временем, путешествовали на Содеску и Родор, присутствуя при создании М-6  и
систем его управления.
   Награда,  однако,  стоила  этих  жертв.  Задолго  до  гонок   два   новых
шеррингтоновских аппарата проявили себя чуть ли не  самыми  приспособленными
для полета космическими кораблями в истории. Окрашенные в  темно-кобальтовый
цвет  с  косыми  полосками  белых,  голубых  и  красных  тонов  чуть  позади
плазмопроводников, М-6 обладали всеми  достоинствами  М-5  -  плюс  многими,
многими еще.
   Около девяноста шести иралов  в  длину,  они  были  чуть  побольше  своих
предшественников и, как все валериановские модели, имели несколько корпусов.
Два  адмиралтейских  гравигенератора  НЛ-4053-Д,  помещенные  в  каплевидные
наружные  камеры,  крепились  к  стройному  главному   корпусу   знаменитыми
валериановскими "штанами". Усовершенствованный гипердвигатель "Колдун" марки
ПВ/16 располагался на киле  и  охлаждался  посредством  внешних  радиаторов,
занимавших  площадь  почти  вдвое  большую,  чем  у   М-5.   Впереди   новая
энергосистема  с  двумя  круглыми  кожухами  над  спрямленными  до   предела
плазмопроводами обеспечивала почти восьмикратное увеличение энергии при  том
же объеме камеры. Мостик помещался за  самым  носом  и  был  снабжен  сильно
скошенными, увеличенными гиперэкранами. Внутри все пульты были переделаны по
проектам эргономического сектора Адмиралтейства, и теперь вести корабль было
одно удовольствие.
   При всем при том М-6, разумеется, развивали невероятную скорость,  но  их
надежность не уступала  быстроте.  Это  проявилось  еще  на  ранних  стадиях
испытаний благодаря консервативному решению конструктора:  усовершенствовать
характеристики М-5, не стремясь к новому качественному прыжку в технологии.
   Выяснилось, однако, что корабли будут готовы только к самым  гонкам.  Все
это время и "Гантгейзер", и "Дампьер" не покладая рук  работали  над  своими
моделями,  и  не  было  сомнений,  что  характеристики  своих  кораблей  они
проектируют на основе тех же разработок, что и "Шеррингтон".
   Однако на сей раз конкуренты заняли изначально  неверную  позицию.  В  то
время как валериановские М-6 работали на относительно маломощных  двигателях
- из-за неразрешимости проблем охлаждения на маленьких гоночных аппаратах, -
конструкторы из Лиги и  Торонда  снова  увеличили  кпд  обычных  однодольных
гипердвигателей, превысив все разумные пределы. И если их корабли еще  могли
посоревноваться с шеррингтоновскими, то двигатели были  крайне  ненадежными.
Ходили слухи, что половина  новых  гантгейзеровских  двигателей  разлетелась
вдребезги, проработав всего несколько  циклов  на  высоких  скоростях,  а  в
секретных документах  Адмиралтейства  сообщалось  о  гибели  префекта  Мотты
Бальбо во время старта, который закончился падением в озеро Гарца.  Причиной
считали неконтролируемый выплеск энергии, поэтому на двух оставшихся ДА-72/с
поставили  дополнительную  изоляцию.  Но  они  все-таки  были   недостаточно
испытанны, как и новые ГА 209В-5 Лиги.

***

   Анна Романова была красива всегда: и в одежде, и без нее. Прошлым вечером
она еще раз доказала это Бриму - сначала появившись в сногсшибательном белом
платье на традиционном приеме принца Онрада (где  чета  Ла-Карнов  почему-то
отсутствовала), а после - оставшись в одном только облаке духов у себя дома,
в старинном авалонском квартале Брэдмор.
   Вот и сегодня - за метацикл до открытия Гонок Митчелла в  Авалоне  -  все
оборачивались  в  восхищении,  когда  она  шла  под  руку  с  Бримом   через
декоративный парк к гипердрому в Алькотте-он-Мерсин.  По  этому  случаю  она
облачилась в костюм из белоснежного крепа в стиле "ретро". Открытое платье с
завышенной талией, неглубокий вырез, длинная узкая  юбка.  Поверх  платья  -
короткий двубортный  жакет  из  тонких  белых  кружев.  Плоская  широкополая
соломенная  шляпа,  завязанная  под  подбородком  длинными  яблочно-зелеными
лентами, кружевные перчатки, изящные зеленые туфельки  на  плоской  подошве.
Утром Брим раскрыв рот следил, как  она  одевается.  Консервативная  деловая
женщина, которую он впервые увидел три года назад в Аталанте, исчезла  -  по
крайней мере на период гонок.
   Старинные  Алькоттские  сады  были  известны  с   самого   начала   эпохи
межзвездных  перелетов.  Расположенные  на  высоком  утесе,   выходящем   на
Ирвинский залив озера Мерсин, они занимали площадь около квадратного кленета
и пестрели филигранными павильонами, грандиозными клумбами и фонтанами - все
это  соединялось  целой  сетью  мощеных  дорожек.  Этой  блестящей   картине
добавляли прелести пышные облака, между которыми с громом сновали лайнеры  с
Большого Имперского Порта, всего в тридцати кленетах от садов.
   Над озером парили двадцать пять военных кораблей из пятнадцати  с  лишним
секторов, точно готовясь в любой  момент  начать  боевые  действия.  Как  ни
огорчительно это было для Брима, шестнадцать из них  принадлежали  союзникам
Лиги.
   Авалонский Имперский Гипердром был почти столь же стар, как сам  звездный
флот. Построенный вдоль широкого озерного  полукружия,  он  располагался  на
гигантской естественной арене, образованной скалами, которые  отделяли  сады
от озера. Два огромных зрительских павильона, поставленные подальше от  воды
и защищенные на случай непогоды,  делили  летное  поле  на  три  части,  где
разместились все десять галактических секторов, допущенные  к  гонкам  этого
года. Ангары  Имперского  Звездного  Общества,  Звездного  Общества  Негрола
Трианского, Звездной Ассоциации Торонда и Азурнийского Звездного Института -
победителей четырех предыдущих гонок - располагались  в  центральной  части.
Ангары менее удачных областей -  Вакоте,  Бета  Ягоу,  Прендергаст,  Вулгин,
Флюванна и Тарес - занимали две остальные.
   Брим усадил Романову в красны-пейчевской  ложе  с  Урсисом  и  Бородовым,
которые уже охраняли рыжую подругу Молдинга,  а  сам  в  лимузине  вместе  с
Валерианом направился сквозь пеструю шумную толпу к имперскому ангару.
   После традиционного парада (где Брим шел в паре с  Киршем  Валентином)  и
нескончаемых речей имперских чиновников  наконец-то  начались  гонки.  Принц
Онрад распорядился проводить соревнования, как прежде,  в  обратном  занятым
местам порядке. Поэтому оркестр для начала грянул таресский  гимн  "Славься,
Кринигское древо", и на всех трех флагштоках в  центре  гипердрома  взвились
красно-зеленые флаги. Тарес, участвующий  в  гонках  впервые,  выставил  два
диковинных аппарата, обещавшие кое-что во время  тренировочных  полетов.  Но
метацикла через полтора всем стало ясно, что  Кубок  Митчелла  увезет  домой
кто-то другой.
   Бета Ягоу продемонстрировала истинно спортивный дух,  ссудив  отчаявшимся
флюваннским техникам ценнейший слиток "Релокса-31".  Флюваннцы  использовали
его, чтобы заделать течь в энергетической камере  своей  игловидной  "Пагоны
ПК-7", после чего обставили своих  благодетелей  на  два  очка.  Гонщики  из
десятизвездного скопления Вуглин обогнали тех и  других  на  7,5  М.  Однако
закончился  первый  день  на  трагической  ноте:  звездолет  сектора  Вукоте
развалился на части после  трех  ужасающих  взрывов,  не  набрав  и  кленета
высоты. После  долгого  совещания  имперских  официальных  лиц  с  вукотской
командой последняя выбыла из состязаний, а  гонки  в  тот  день  завершились
почти на два метацикла позже, чем ожидалось.
   Пока большая часть Авалона праздновала и  веселилась,  Брим  с  Романовой
отправились домой, обещая  друг  другу,  что  Брим  накануне  столь  важного
события сразу уляжется спать. Это обещание они нарушили совсем  ненадолго  и
только раз - по взаимному согласию.

***

   На  следующее  утро  гонки  возобновились,  и  два  стройных  азурнийских
"Раутора М6С-32" легко побили всех предыдущих  участников,  показав  среднюю
скорость около 94М. Брим поморщился, услышав эту новость. Надежда на  легкую
победу испарилась бесследно - как для него, так и для его соперников из Лиги
и Торонда, летевших следом.
   Как и предполагала флотская разведка, Роган Ла-Карн оснастил свои "ДА-72"
сверхмощными энергоустановками  -  инженеры  "Дампьера"  смонтировали  их  в
последний момент. Оба пилота  отважно  довели  гонку  до  конца,  но  первый
получил серьезные ожоги  -  новая  изоляция  не  смогла  сдержать  утекающую
энергию, - а второй использовал свою мощность только на три  четверти  после
крайне неудачного старта. После финиша Торонд оказался вторым по сравнению с
маленькими азурнийскими "Рауторами", и когда на смену дню пришел  прохладный
вечер, между Бримом и Кубком Митчелла осталась только Лига.

***

   Заходящая Триада Астериос окрасила авалонский горизонт в пурпурно-розовые
тона, когда на шестах в центре поля взвились флаги Лиги. Валентин  стартовал
первым, и почти с  самого  начала  у  него  все  пошло  наперекосяк.  Еще  в
гравибассейне его громадная энергоустановка ДБ 601АРЖ  отказалась  завестись
на полную мощность, и смущенным представителям команды пришлось 12-4 просить
тайм-аут, чтобы дать возможность ордам техников разобраться с этой проблемой
при свете висячих прожекторов. Затем, едва он проделал два  гоночных  круга,
оба плазмопровода расслоились на питающем конце, прожгли кристалл и вынудили
Валентина выбыть из состязаний. Не имея энергии, чтобы совершить посадку, он
должен был бросить свой обгоревший корабль на орбите и  бесславно  вернуться
назад на имперском эсминце.
   Через несколько циклов после того, как весть о неудаче Валентина достигла
гипердрома, Брим и Молдинг, сидя на краю имперского гравибассейна,  увидели,
как парящий трактор выводит в другой бассейн белоснежный "Гантгейзер" Гренер
при свете мощных ламп Карлссона.  Вскоре  после  этого  два  белых  лимузина
"майестат-барон" выехали сбоку из ангара Лиги  и  помчались  через  поле  по
специально установленным кабелям. Первый высадил  Гренер  прямо  под  трапом
"Гантгейзера" в кругу технической команды. Даже скафандр не  мог  скрыть  ее
пышных форм. Из второго глайдера вышел обергалитир Гортон Роарн  с  четырьмя
плечистыми Контролерами, имевшими на  фуражках  полицейские  значки.  Гренер
мрачно покосилась на Роана, а когда он поднял руку,  желая  что-то  сказать,
она отвернулась, словно видеть его больше не могла. Она задержалась у трапа,
потом тряхнула головой, от