сохранить  жизненно
необходимую маневренность, способность быстро разгоняться  и  -  что  важнее
всего - тормозить для победы в "гонках", имевших место  уже  после  посадки,
при рулежке. А еще позже эти победы привлекли к нему внимание  Академии.  Он
бросил еще взгляд на "Горн-Хофф" и улыбнулся. Кто бы ни стоял  за  штурвалом
этого корабля, ему наверняка не доводилось бывать  на  Карескрии.  06-лачник
шел на максимальной скорости, не  оставив  себе  ни  малейшего  резерва  для
маневра.
   Брим резко перекинул лучи управления тягой в крайнее переднее  положение,
так что они сменили цвет с синего на зеленовато-желтый. Рев гравигенераторов
достиг крещендо, отзываясь яростной вибрацией корпуса,  и  "Звездный  огонь"
стремительно рванулся вперед, оставляя за кормой огромный шлейф воды и пара.
Почти мгновенно обойдя корабль облачников, он сначала  окатил  его  с  борта
чудовищной волной, а потом обдал брызгами и горячим выхлопом кормовых дюз. В
следующее мгновение  Брим  резко  сбавил  ход,  перебросив  всю  энергию  на
гравитормоза. Сквозь гиперэкраны заднего обзора видно  было,  как  облачник,
вертясь юзом, вылетает из облака  пены.  Маневровые  двигатели  работали  на
полную мощность, извергая языки пламени и водяного пара,  но  и  этого  едва
хватало, чтобы погасить инерцию.  Корабль  сделал  еще  три  полных  оборота
вокруг своей оси, потеряв в процессе этого башню КА'ППА-связи, и остановился
с большим креном на правый борт, угрожающе задрав нос.
   - Связь, установите контакт с их мостиком, - совершенно спокойным голосом
распорядился Брим.
   - Есть связь,  -  доложил  дежурный  старшина,  даже  не  пытаясь  скрыть
потрясения.
   - Запросите их, нужна ли помощь.
   Последовала короткая пауза. Старшина озадаченно склонил голову набок.
   - Это все, капитан? - спросил он наконец. Брим улыбнулся:
   - Пока хватит и этого.
   Ответа на вопрос они так и не получили.

***

   У входа в устье реки Брим сбавил ход и восхищенно  уставился  вперед,  на
лоцманский катерок. Настоящее  водное  судно!  Он  попытался  -  и  не  смог
представить себе, каково, должно быть,  смотреть  снизу  вверх  на  тридцать
тысяч мильстоунов звездолета, висящего в  двадцати  пяти  иралах  над  водой
совсем близко от катера. Даже один грохот должен наводить  ужас.  И  тем  не
менее двое мужчин в  привычных  для  любого  космопорта  желтых  зюйдвестках
спокойно занимались своим делом: один стоял за  штурвалом,  другой  сигналил
флажками. Брим подумал, что там, где обмен информацией сводится к нескольким
общепринятым командам, пользоваться флажками  даже  надежнее,  чем  сложными
системами связи.
   Осторожно ведя корабль вслед за катерком по головоломной паутине  каналов
Мажора,  он  впервые   получил   возможность   немного   разглядеть   город.
Многочисленные паромы - плавающие и летающие - сновали туда-сюда  под  самым
носом у  грузовых  судов,  некоторые  из  которых  превосходили  размером  и
"Звездный огонь". Сумятицы добавляли и стартующие и приземляющиеся  то  тут,
то там маленькие гравигрузовички.  Несмотря  на  их  хрупкий  вид,  открытые
кузова их ломились от добра, которым торговали в пестрых полотняных палатках
на набережной из потемневшего от веков  камня.  По  левому  борту  виднелось
несколько десятков гравибассейнов, на  которых  стояли  торговые  суда  всех
видов и размеров, а дальше возвышался  невысокий  холм  -  старый  городской
центр. Большинство  зданий,  проступавших  в  дымке,  которую  Бейяж  назвал
морским маревом, венчались вне зависимости от размера куполами или высокими,
вычурно украшенными шпилями. Отделка куполов разнилась от  обычной  глиняной
черепицы  до  сусального  золота;  впрочем,  даже  черепица  имела  красивый
рисунок.  Кое-где  меж  куполов  высились  стройные  башни  -  отдельные  до
нескольких сотен иралов в высоту. Стиснутые  массивными  каменными  стенами,
тянули ветви к свету корявые деревья.  Из  дымоходов  поднимались  ароматные
дымки. В целом древний город немного  напомнил  Бриму  знаменитую  Аталанту,
оставшуюся на другом конце Галактики. Впрочем, если  Аталанта  являла  собой
экзотический уголок Империи Грейффина IV, Мажор показался Бриму  иностранным
во всех отношениях.

***

   Не  прошло  и   метацикла,   как   "Звездный   огонь"   ошвартовался   на
гравибассейне, камни которого так  потемнели  от  времени  и  непогоды,  что
напомнили Бриму Гиммас-Хефдон. Грохочущим под  днищем  крейсера  гравиблокам
исполнилось, должно быть, лет триста. Поколебавшись немного, он повернулся и
приказал Труссо не выключать собственные гравигенераторы "Огня"  на  случай,
если древние механизмы вдруг откажут. Впрочем, как выяснилось, он опоздал на
целых пять циклов - Труссо тоже посетила аналогичная мысль, и она уже отдала
соответствующие распоряжения. На короткое мгновение взгляды их  встретились,
и она улыбнулась, оставив его с ощущением.., чего?.,  утраты?  Словно  жизнь
его лишилась чего-то важного - возможно, самой Труссо. Вздохнув,  он  сделал
попытку отделаться от этого ощущения, но безуспешно.
   - Что-то вы не слишком веселы, шкипер, - с  загадочной  улыбкой  заметила
Труссо. - Что-нибудь не так?
   Брим заглянул ей в глаза; его и  самого  смутило  то,  какой  далекий  от
непосредственных профессиональных обязанностей характер приняли его мысли.
   - Все нормально, -  как  можно  равнодушнее  ответил  он.  -  Так,  устал
немного. Будете выполнять капитанские обязанности, пока  я  буду  с  визитом
вежливости во дворце.
   Даже ему самому эти слова показались до омерзения сухими и официальными.
   - Передайте привет Его  Высочеству  Как-Там-Его,  -  усмехнулась  она.  -
Попробую не дать кораблю развалиться на куски в ваше отсутствие.
   Брим отвесил ей церемонный поклон в подражание  Бейяжу  и,  нахмурившись,
вышел в коридор. Думать о собственных переживаниях было  некогда  -  хватало
дел и поважнее.

***

   Переодетый в парадный мундир с капитанским плазмокортиком на левом  боку,
Брим сошел по  доисторическому  трапу  в  жаркий  летний  вечер.  Стараниями
Барбюса он насколько возможно подготовился к аудиенции у Мустафы IX  Эйрена,
Набоба Флюванны. Парадное одеяние состояло из остроконечной форменной  шапки
и синего флотского мундира с бриллиантовой звездочкой коммандера  Имперского
Флота. Кроме этого,  оно  украшалось  широким  серебряным  поясом,  золотыми
пуговицами и  золотой  же  перевязью  через  правое  плечо.  По  белоснежным
штанинам спускались с бедер до голенищ хромовых сапог  две  широкие  голубые
полосы. Все  это  довершалось  изуверскими  белыми  перчатками  (обыкновенно
процесс натягивания их вызывал у него приступы бешенства). В  результате  он
ощущал себя - впрочем, как  и  всегда  в  парадной  форме,  -  коридорным  в
какой-то   огромной   перенаселенной   гостинице.   Лично   он   предпочитал
повседневную синюю куртку,  которая,  согласно  Уставу,  болталась  в  почти
пустой заплечной сумке.
   На стоянке у гравибассейна поблескивали своими полированными  боками  два
лимузина. На капоте одного из них, посовременнее, красовался герб  Грейффина
IV. Рядом с ним стояли двое - шофер в зеленой  ливрее  и  долговязый  тип  в
сером мундире Имперского дипломатического корпуса. В нескольких иралах парил
над потемневшей от времени мостовой длинный фаэтон невообразимо давнего года
выпуска - в отменном, правда, состоянии - с гордо  развевающимся  флювийским
флагом. По обе стороны от распахнутой дверцы  салона  стояли  навытяжку  два
лакея  в  ярко-алых  мундирах  -  так,  словно  они  ждали  самого   Набоба.
Усмехнувшись про себя, Брим так и не решил, кто выглядит пышнее:  лакей  или
он сам.
   Тут по трапу спустился и сам Бейяж в сопровождении Труссо.
   - Добро пожаловать в наш маленький мир, капитан, - произнес он. - Я вижу,
ваше посольство сработало с обычной имперской  эффективностью,  так  что  не
предлагаю подбросить вас во дворец. И потом, - он понизил голос и  подмигнул
Труссо, - не сомневаюсь, они намерены посвятить вас в  подробности  скандала
вокруг этого чертова идиота, паши Радимана Корфуцци.
   - Кого-кого? - не понял Брим.
   - Гм, - задумчиво протянул Бейяж. -  Если  вы;  еще  ничего  не  слышали,
может, даже лучше, если вы узнаете все от своих.
   - Я все-таки не понимаю, - нахмурился Брим.
   - Вы все поймете, коммандер, - вздохнул Бейяж, еще раз подмигнул Труссо и
зашагал к древнему лимузину, а за ним - двое матросов  с  "Огня"  с  ворохом
чемоданов и узлов -  казалось,  со  времени,  когда  посол  ступил  на  борт
крейсера, их количество еще увеличилось. - Увидимся на аудиенции  у  Мустафы
Эйрена, - бросил он через плечо.
   Труссо повернулась, чтобы подняться по трапу обратно.
   - Мне об этом ничего не  известно,  шкипер,  -  сказала  она.  -  Правда,
ничего. Брим усмехнулся.
   - Я вам верю, старпом, - ответил он. И тут же рядом с ним оказался тип из
дипкорпуса. Высокий, хрупкого  сложения  мужчина  с  узким  лицом,  лысеющей
головой и умными, проницательными глазами, он всей  своей  внешностью  являл
собой законченный образец государственного чиновника старой закалки.
   - Коммандер  Брим,  -  обратился  тот,  протягивая  руку  и  одновременно
демонстрируя служебную карточку с голопортретом. - Меня зовут Салташ,  Георг
Салташ. Добро пожаловать в гостеприимный Мажор, как именуют  его  туристские
брошюры. - Его лицо осветилось чуть кривоватой улыбкой.  -  Мы  видели  вашу
посадку. Приятно было посмотреть, как чертовым  Негроловым  ублюдкам  утерли
нос.
   - Похоже,  облачники  выбрали  здесь  самое  бесцеремонное  поведение,  -
заметил Брим, решив, что его собеседник не похож  на  активиста  КМГС.  -  В
другом порту им бы такое с рук не сошло. И все это время дружище Бейяж делал
все, что мог, чтобы  спровоцировать  меня  на  более  агрессивные  действия.
Любопытный тип.
   - Действительно любопытный, - согласился Салташ, глядя на выруливающий со
стоянки древний флювийский лимузин. - Создается впечатление, что  он  узнает
все, что известно нам, почти одновременно с нами.
   - Гм, - задумчиво протянул Брим. - Он говорил что-то насчет паши Радимана
Корфуцци. Обозвал его чертовым козлом или чем-то в этом роде.
   Салташ мрачно усмехнулся.
   - Ага, вот вы и подобрались к делу, - сказал он. -  Собственно,  я  здесь
именно для того, чтобы рассказать вам об этом самом чертовом козле.., очень,
надо сказать, точное определение. - Он кивнул шоферу и полез в лимузин,  дав
знак Бриму садиться следом за ним. - И смысл моего присутствия здесь в  том,
что информация о  Корфуцци  носит  столь  деликатный  характер,  что  ее  не
осмелились переслать к вам на  борт  даже  по  каналам  разведки.  Это,  так
сказать, вместо вступления.
   Придерживая на боку плазмокортик, чтобы не зацепиться  за  дверную  ручку
или обшивку салона, Брим не без труда забрался в салон.
   - Неужели все так серьезно? - поинтересовался он, когда  дверца  лимузина
захлопнулась. Салташ энергично кивнул.
   - Лига стремится влезть сюда руками и ногами, - сказал  он,  постучав  по
стеклу, отделявшему салон от водителя. - Во дворец, Рейнольдс.
   - Слушаюсь, господин Салташ, - отвечал шофер. Массивный глайдер  бесшумно
взмыл в воздух и устремился  из  порта.  Мелкие  пушистые  зверьки  при  его
приближении бросались врассыпную,  хоронясь  за  грудами  ящиков  и  мешков.
Иралов этак через тысячу узенький проезд сменился более широкой магистралью,
идущей меж двух рядов приземистых, явно очень древних пакгаузов.
   - Признаюсь, такое поведение облачников меня ни капельки не  удивляет,  -
усмехнулся Брим. - Не могу представить себе, чтобы они не хотели бы получить
контроль над этим сектором  -  учитывая,  что  теперь  сто  процентов  наших
ходовых кристаллов идут отсюда.
   - Разумеется, разумеется,  -  согласился  Салташ.  -  Но  это  еще  мягко
сказано. Видите ли, наш приятель Негрол задумал аннексировать весь  доминион
и теперь вышел на финишную прямую...
   Пока он говорил, шофер свернул на перекрестке, и теперь их лимузин плавно
несся по широкому мосту,  по  обеим  сторонам  которого  теснились  торговые
палатки, предлагавшие добро со всех концов Галактики.
   Этот мост уже  запомнился  Бриму,  видевшему  его  при  посадке.  Немного
определившись в  пространстве,  Брим  расслабился  и  откинулся  на  подушки
салонгг, пока лимузин вилял из стороны в  сторону,  протискиваясь  в  густом
транспортном  потоке.  Спустившись  с  моста,  улица  свернула   направо   и
устремилась к огромному, увенчанному куполом зданию.
   Пока водитель сражался с  уличной  сумятицей,  Салташ  делился  с  Бримом
информацией, полученной  только  этим  утром  от  содескийских  спецслужб  -
похоже, разведка у медведей работала практически безотказно.  Согласно  этой
информации, паша Радиман Корфуцци - довольно-таки безмозглый, зато  склонный
к амурным похождениям брат флювийского правителя -  вляпался  в  интрижку  с
некой красоткой, на  поверку  оказавшейся  агентом  облачников.  Без  особых
усилий ей удалось заставить Корфуцци отчаянно возревновать ее к послу  Лиги;
последнего,  разумеется,  в  этот  заговор  не  посвящали.  Агент   получила
разрешение своего начальства пожертвовать  послом,  позволив  ему  при  всем
честном народе пасть от руки своего августейшего "соперника". Это  стало  бы
началом кампании нападок на Флюванну и ее  правительство,  напрямую  ведущей
вторжение в доминион Лиги.
   Поскольку,  по  данным  содескийцев,  инцидент   должен   был   произойти
спонтанно,  как  бы  сам  собой,  предсказать  его  время  и  место   -   и,
следовательно, предотвратить - было  чрезвычайно  трудно.  Вследствие  этого
агентам Имперской Безопасности пришлось взять обоих - и Корфуцци, и посла  -
под круглосуточное наблюдение.  Все  возможные  меры  предосторожности  были
приняты, оставалось только ждать развязки...

***

   Посольскому лимузину Салташа было позволено подъехать к  парадному  входу
во дворец через несколько циклов после того, как дипломат закончил знакомить
Брима со сложившейся ситуацией.
   - Мы поговорим об этом подробнее позже, - добавил  он.  -  Здесь,  на  их
территории,  мы  не  можем  гарантировать  стопроцентной   защищенности   от
прослушивания  -  даже  в  бронированном   лимузине.   Щупальца   облачников
простираются слишком далеко.
   Брови у Брима удивленно поползли вверх.
   - Неужели они установили подслушивающие устройства даже во дворце?  -  не
поверил он своим ушам.
   - Мы  полагаем,  что  да,  -  ответил  Салташ.  -  Во  флювийской  службе
безопасности полным-полно агентов  облачников.  -  Он  откинулся  на  спинку
сиденья и жестом профессионального гида махнул рукой  в  сторону  окошка.  -
Можете пока любоваться парком, - объявил он. - Слава  о  нем  идет  по  всей
Галактике, и далеко не каждому удается увидеть его своими глазами.
   Брим огляделся по сторонам. Салташ явно говорил  дело.  Пусть  просторный
дворцовый партер не шел в сравнение  с  величественным  холмом,  на  котором
покоился некогда монастырь градгроут-норшелитов на Аталанте,  он  все  равно
производил немалое впечатление. Окруженный высокой стеной - с  воздуха  Брим
видел, что она представляет  собой  правильный  прямоугольник,  -  парк  был
усажен огромными раскидистыми  деревьями  с  красной,  оранжевой  и  зеленой
листвой. Там и тут били  высокие  фонтаны,  виднелись  причудливые  беседки,
монументальные балюстрады и массивные каменные  урны  причудливых  форм.  На
пересечении тенистых дорожек стояли статуи незнакомых  героев,  а  высоко  в
небе реяли на флагштоках яркие знамена. Лимузин плавно притормозил  в  конце
длинной   вереницы   аналогичных   машин,    медленно    продвигавшихся    к
величественному портику ярко-алого камня. По меньшей мере три дюжины  лакеев
в таких же алых ливреях вытянулись у входа.
   - Почему так много красного? - поинтересовался Брим, пока  машина  ползла
вперед.
   -  Празднование  Заборева,  -  отвечал  Салташ.  -   Это   что-то   вроде
квазирелигиозного праздника длиной  в  декаду.  Впрочем,  сомневаюсь,  чтобы
кто-то еще помнил его истинный смысл. По большей части каждый день праздника
посвящается той или  иной  победе  над  враждебными  силами  из-за  пределов
Галактики. Беда только в том, что,  какие  это  силы,  не  сообщается  -  по
крайней  мере  на  тех  празднествах,  на   которых   мне   разрешено   было
присутствовать. - Он улыбнулся. Глайдер их тем временем остановился  наконец
у портика. - Зато там хватает вкусной еды и восхитительных местных вин,  так
что у меня ни разу не было повода жаловаться на неясности в их истории.
   Карескриец улыбнулся в ответ. Лакей в алой ливрее  шагнул  к  их  машине,
чтобы отворить дверцу.
   - У нас с вами совпадающие взгляды, - сообщил он. - Там, где  в  достатке
жрачки и вина, стоит по возможности избегать ненужных вопросов.  Этому  меня
научили приятели с Содески.
   Он шагнул на мостовую, поправил кортик и следом за Салташем вошел в самые
величественные двери, что  приходилось  ему  встречать  со  времени  славной
памяти отеля "Гранд  Кондорити"  на  Аталанте.  И  те,  и  другие  размерами
подобали скорее ангару для звездолетов.

***

   К  несказанному  облегчению   Брима,   "аудиенция"   у   Набоба   Мустафы
представляла собой обыкновенную дворцовую церемонию, участие людей в которой
сводилось  к  минимуму.  По  правую   руку   от   полукруглого   возвышения,
отгороженного от остального помещения тяжелыми алыми портьерами, выстроились
в ряд, переговариваясь друг с другом, человек тридцать.  Сама  тронная  зала
представляла  собой  просторное   помещение,   больше   всего   напоминавшее
неописуемо огромный, изукрашенный всевозможными орнаментами  шатер  бедуина,
ибо и стены, и потолок закрывались коврами. Набоб явно  происходил  из  рода
кочевников, хоть корни эти и уходили в глубокое прошлое.
   - Мне положено что-то знать об этом? - поинтересовался Брим.
   Салташ покачал головой.
   - Старина Мустафа устраивает такие аудиенции через день  уже  много  лет.
Насколько я понимаю, большая часть  их  вполне  серьезна:  принятые  на  них
решения обретают силу закона. Вы будете для него приятным разнообразием.
   - Отлично, -  улыбнулся  Брим.  -  Значит,  я  не  отниму  у  него  много
времени...
   - Не очень-то  рассчитывайте  на  это,  -  рассмеялся  Бейяж,  подошедший
незамеченным к ним сзади. - Вам придется отвечать на его расспросы, пока  он
не иссякнет. И уж поверьте мне, вопросов у него  достаточно.  Я  только  что
имел с ним разговор. Он в восторге от того, что вы  здесь  -  разумеется,  и
"Звездный огонь" тоже... - Тут слова посла потонули в громе фанфар, вслед за
чем в помещении воцарилась  почтительная  тишина,  а  портьеры  разошлись  в
стороны, открыв взгляду высокий трон Флюванны.  Небольшое  кресло  с  прямой
спинкой, казалось, сделано было из чистого золота и подсвечивалось  каким-то
чуть призрачным сиянием.
   Рядом с троном стоял сам Его Величество Мустафа IX Эйрен  Великолепный  -
невысокий жилистый мужчина со смуглым круглым лицом.  Из-за  огромных  очков
поблескивала пара пронзительных глазок, а кончики нафабренных  усов  торчали
выше ушей. Он был одет  в  мешковатые  бриджи  алого  шелка,  начищенные  до
зеркального блеска хромовые сапоги с остроконечными, задранными  чуть  вверх
носами,  белоснежную,  расшитую  золотом  куртку  и  алую  феску  с  золотой
кисточкой, подчеркивающей его царственный статус. Стоило ему дважды хлопнуть
в  ладоши,  как  огромный  оркестр  заиграл   национальный   гимн,   и   все
присутствующие - за исключением Брима и Салташа - пали на колени.  Подданные
Империи не преклоняют колен ни перед кем, особенно если  эти  подданные  при
исполнении и в  Имперской  форме.  Эта  традиция  восходила  к  незапамятным
временам, поэтому в доминионах с экзотическими обычаями к этому уже привыкли
и не принимали близко к сердцу.
   Когда в зале вновь воцарилось молчание, голос откуда-то  сзади  возгласил
что-то по-флювийски, и нескол