е
глайдеры. Близилось время старта.
   Утренняя вахта, два сорок  восемь.  Казалось,  все  в  ангаре  замерло  в
ожидании старта. Я не мог слышать, что происходит за  бортом,  но,  полагаю,
тишина там стояла мертвая.
   Утренняя вахта, три ноль-ноль. Я осмотрелся по сторонам: насколько я  мог
видеть, все причалы опустели.
   - Что, Синди, заводимся? -  спросил  я,  повернувшись  налево.  При  этих
словах на мостике тоже воцарилась тишина, словно"  все  слушали  наш  с  ней
диалог.
   - Завожу, шкипер, - отозвалась Робинсон чуть охрипшим голосом и  положила
палец на светившуюся багровым светом кнопку ?ВКЛ? у себя на пульте.
   -  Запустить  правый  генератор!  -  скомандовал  я.  Робинсон  коснулась
пальцами кнопки, и та послушно сменила цвет сначала на желтый, а потом и  на
зеленый.
   - Запуск правого генератора, - эхом отозвалась она.
   - Все ли чисто по правому борту? - спросил я - скорее по привычке, нежели
по необходимости. Я и сам прекрасно знал, что на причале пусто.
   - По правому все чисто, - отозвалась она.
   - Тогда поехали! - произнес я с возбуждением,  которое  за  годы,  что  я
провел в космосе, так и  не  перестало  охватывать  меня  перед  стартом.  Я
включил управление первым генератором в  правом  понтоне.  Когда  автоматика
завершила  тысячу  и  одну  операцию  проверки  систем,  я  перевел   сектор
гравиэнергии в положение ?ХОЛОСТОЙ ХОД?, а управление тягой  на  ?НЕЙТРАЛЬ?.
Потом чуть двинул вперед рычаг подачи энергии, щелкнул тумблером  питания  в
положение  ?ПЕРВИЧНАЯ?  и  ?АВТОНОМНАЯ?,  а  потом  щелкнул   переключателем
гравиэнергии и прикоснулся пальцами к трем из пяти пусковых кнопок. Цифры на
дисплее показывали положенный нормой  уровень  нагрузки  в  девяносто  один,
квардогенератор был готов к запуску! Я надавил  педаль  стартера.  Разрядник
правого понтона чихнул раз, другой, третий.., и могучий механизм  заработал,
тряхнув весь корабль и окутав причал облаком искрящихся гравитонов.
   - Огня вроде  не  видно,  -  пошутила  расплывшаяся  в  ухмылке  до  ушей
Робинсон. Что ж, пока все шло как положено.
   - Приятно слышать, - крикнул  я,  перекрывая  рычание  генератора,  почти
сразу же сменившееся низким басовитым рокотом. Я покачал головой. Ох уж  эти
механики - с ними нелегко, но без  них  еще  хуже.  Приходится,  тытьподери,
терпеть.
   Остальные пять генераторов завелись с той  же  легкостью,  и  я  невольно
рассмеялся. Саммерс, поди, помер бы, увидев, во что мы превратили его службу
технического обеспечения за каких-то несколько недель.
   Причал снова заполнился взявшимися словно ниоткуда швартовыми командами в
серебряных защитных скафандрах и тяжелых рукавицах. Они закрывали  последние
люки, убирали кабели и прочищали оптические клюзы.
   - Всем постам приготовиться, -  скомандовал  я  по  внутренней  связи.  -
Переключаемся на искусственную гравитацию. -  Я  затаил  дыхание..,  щелкнул
тумблером.., и мой завтрак остался при мне.  Ура!  -  Швартовая  команда!  -
продолжал я. - Отдать носовые и кормовые!
   Швартовые лучи мигнули и исчезли, и я осторожно двинул ручки  регулировки
тяги вперед, отводя корабль от стенки, в главный канал. Прямо по  курсу,  за
открытыми створками ворот, которые я совсем недавно чуть не  взорвал,  стоял
ослепительно ясный день. Вот уже третьи сути подряд  Гадор  светил  необычно
ярко для этого времени года. За кормой выстраивались  в  колонну  пятнадцать
других ?Огней?.
   Утренняя  вахта,  три  ноль-девять.  Шестьсот  четырнадцатая   эскадрилья
выстроилась за мной попарно, изготовившись к взлету в девятнадцатом векторе.
Слева, поодаль блестела влажной от брызг обшивкой восьмерка ?Непокорных?. На
мой взгляд, все казалось готовым.  Я  покосился  на  свой  хроноиндикатор  и
поерзал в кресле...
   Утренняя вахта, три десять. За воротами  ангара  взмыла  в  воздух  белая
ракета, и одновременно с этим на моем  пульте  вспыхнул  зеленый  огонек.  Я
подал сектор гравиэнергии вперед до отказа и двинулся вдоль взлетной полосы.
Быстрый  взгляд  назад  показал,  что  все  двадцать  четыре  наших  корабля
разгоняются вместе с нами в плотном строю.
   Когда скорость почти сравнялась с  взлетной,  мой  НК-19  заскользил  над
самыми верхушками волн. Потом фонтаны брызг и пены по обе стороны от боковых
понтонов исчезли, сменившись переливающимся сиянием - мы взлетели!
   Заложив крутой вираж, все двадцать четыре корабля вихрем  пронеслись  над
базой. Я  даже  успел  разглядеть,  как  люди  задирают  головы  на  грохот.
Некоторые из них махали нам вслед. Несколько мгновений, пока мы неслись  над
гражданским портом и вспомогательными службами базы, я гадал, смотрит ли  на
нас Клавдия. Не набирая высоту, чуть  выше  городских  крыш,  мы  продолжали
нестись с грохотом, от которого люди  застывали  на  месте,  а  все  окна  в
Аталанте, я уверен, дребезжали  на  пределе  своей  прочности.  А  потом  мы
обогнули холм и снова понеслись над морем, над  волнами  в  белых  барашках,
вдоль плавно изгибающегося золотого пляжа. Чуть дальше от  берега  виднелось
какое-то покачивающееся на волнах суденышко, возможно,  спасательный  катер.
Его окружала россыпь белых чаек. Далекий горизонт терялся в  голубой  дымке.
Еще через пару тиков я получил  разрешение  набирать  высоту  и  задрал  нос
корабля почти вертикально вверх, почти мгновенно оказавшись в десяти тысячах
иралов над землей, где выровнял машину и повел ее по кругу в ожидании,  пока
остальные корабли выстроятся и сориентируются по моему ?Огню? - после  этого
мы могли при необходимости лететь и вслепую. А затем, ровно в три  двадцать,
я снова поставил свою машину свечкой, уводя ее прочь от планеты, в бездонную
черноту космоса.
   Еще через несколько циклов мы разогнались до скорости света и повернули в
сторону цели, навстречу врагу. Славно ощущать себя снова в  седле..,  скорее
славно, чем наоборот.

***

   Все, кому когда-либо приходилось писать о войне - или  хотя  бы  пытаться
делать  это,  -  рано  или  поздно  отмечают  то,  что   краткие   мгновения
всепоглощающего страха перемежаются с долгими периодами беспросветной скуки.
Наш перелет к От'нару не являлся в этом отношении исключением  -  во  всяком
случае, в том, что касалось скуки. Вглядываясь поочередно то в экран системы
обнаружения, то в гиперэкраны в поисках вражеских кораблей, я никак  не  мог
отделаться от совершенно посторонних мыслей...
   - Э.., госпожа администратор, -  вмешался  в  наш  разговор  официант.  -
Вас.., э.., просит  к  телефону  мистер  Нестерио.  -  Голос  этого  чертова
официанта продолжал звучать в моих ушах и теперь, спустя несколько дней, так
же отчетливо, как если  бы  он  стоял  за  спинкой  моего  кресла.  Вряд  ли
что-нибудь могло нарушить очарование того вечера так же необратимо, как этот
голос. Пунцовый румянец почти мгновенно сполз с лица Клавдии,  глаза  широко
открылись, и взгляд их сделался  настороженным  -  она  снова  являла  собой
образец деловой женщины. Раздавив сигарету в пепельнице, она бросила на меня
извиняющийся взгляд и спокойно кивнула.
   - Спасибо, стюард, - произнесла она негромко, почти шепотом. - Я поговорю
отсюда.
   Я дернулся было выйти из-за стола, чтобы не мешать ей, но она сделала мне
знак остаться. Когда официант принес ей трубку, она нажала на кнопку, но шар
голографического дисплея остался темным. Нестерио - воистину, джентльмен  из
джентльменов - деликатно вел разговор в режиме ?сугубо лично?. Должно  быть,
она ожидала этого. Они обменялись всего несколькими  словами  на  непонятном
мне местном диалекте, а потом Клавдия дала отбой и огорченно улыбнулась мне.
   - Он спрашивает, не помогу ли я ему с проведением местного  галацианского
праздника у него в кабаре, - объяснила она, устало отодвигая от себя  трубку
голофона. - Я пообещала ему, что приду.
   - Конечно, - кивнул я за неимением слов умнее. - Он знает, что  ты  здесь
со мной? Она пожала плечами.
   - Не знаю, - вздохнула она, потом чуть раздраженно фыркнула. -  Возможно,
это ему и не приходило в голову. - На мгновение она зажмурилась  и  положила
свою руку мне на ладонь. - Может, это и к лучшему, - добавила она,  и  голос
ее чуть дрогнул. - Впрочем, прямо сейчас мне чертовски трудно  себя  в  этом
убедить...
   Через несколько  циклов  я  снова  стоял  на  ступенях  штаба,  глядя  на
исчезающие в темноте красные огни ее глайдера. Однако  даже  сейчас,  восемь
дней спустя, я так и не разобрался,  что  я  ощутил  тогда:  облегчение  или
досаду. Возможно, и то, и другое разом.
   Что бы ни случалось со мной за все эти годы, я никогда не  обманывался  в
тех чувствах, которые питал к Клавдии. Где-то в глубине сознания я  сохранил
в неприкосновенности все то, что  испытывал  тогда,  когда  мы  с  ней  были
любовниками в полном смысле этого  слова.  Я  бы  солгал,  если  бы  пытался
убедить себя в том, что мое мужское ?я? не хотело бы - и еще как  хотело!  -
заняться с ней любовью. В конце концов, она была  одной  из  двух  или  трех
самых прекрасных женщин, которых я знал за всю  свою  жизнь.  Возможно,  она
была самой красивой. И не только это. Было совершенно очевидно,  что  и  она
сохранила ко мне точно такие  же  чувства,  от  чего  наш  с  ней  последний
разговор приобрел совсем уже захватывающее направление. Поэтому сказать, что
его завершение  меня  разочаровало,  было  бы  величайшим  преуменьшением  в
истории.
   Я пробежался взглядом по приборам, потом оглянулся на задние  гиперэкраны
посмотреть, как там остальные корабли. По крайней  мере  строй  они  держали
хорошо. Ничего, скоро посмотрим, умеют ли они так же хорошо драться...
   Я усмехнулся: чувство облегчения, которое я испытывал сейчас, было сродни
тому, что я испытал, когда позвонил Нестерио - еще более  мужественный  тип,
чем я сам. И потом, нравилось это кому или нет, нас с Клавдией  связывали  и
профессиональные отношения, имевшие немаловажное значение  для  хода  войны,
никак не меньше того. А профессиональные отношения редко  способны  пережить
влияние любви.., или хотя бы секса, какими бы  изощренными  ни  были  -  или
казались себе - любовники. Вот так-то...

***

   Примерно  за  двадцать  циклов  до  первого  контрольного  пункта  нашего
маршрута, когда Гальвонь-19 уже  ярко  сиял  на  лобовых  гиперэкранах  ярче
остальных звезд, Нортон,  моя  старшая  артиллеристка,  принесла  на  мостик
поднос с кружками дымящегося кф'кесса.
   Под негромкий гул двигателей главного хода я поблагодарил ее.
   - Знаете ли вы, командор, - обратился я к ней с самым официальным  видом,
-  что,  подавая  мне  эту  самую  кружку  кф'кесса,  вы  берете   на   себя
ответственность за весь этот корабль?
   Она изобразила на лице панический ужас, театрально округлив глаза.
   - Господь с вами, адмирал, - заявила она. - Ничего такого я не  наливала,
окромя кф'кесса, ей-богу!
   - Вздор! - загрохотал я. Она закатила глаза.
   - Ей-богу, цианистого калия не подливала, - хихикнула она и вернулась  за
свой пульт, а я снова вернулся к мыслям о Клавдии.
   Ее устоявшийся уже статус замужней женщины - причем замужем за человеком,
которого я глубоко уважал - придавал этим мыслям  особый  оттенок.  Не  могу
сказать, чтобы за свою жизнь я не спал с чужими женами.  Я  даже  находил  в
этом некоторое пикантное удовольствие. И все же Клавдия  представляла  собой
совсем другой случай. Мысль о том, что она замужем,  причиняла  мне  боль  с
самого моего возвращения в  Аталанту.  И  при  всем  этом  я  никак  не  мог
совладать со своими чувствами и отчаянно желал ее. Уж прости, Нестерио!
   В конце концов я пришел к выводу, что  призрак  тех  прежних,  близких  к
идеалу отношений, возникших между нами полтора десятка лет назад, преследует
меня в большей степени, чем стоило бы. Будет ли нынешний Вилф Брим  отвечать
критериям, сохранившимся в ее памяти с тех пор? Надо признаться, у  меня  не
было ни малейших сомнений в том, что у Клавдии с тем  же  самым  проблем  не
возникнет.
   Приблизительно в половине светового года от Гальво-ня-19 мы сменили курс,
выйдя из-под защиты слепящих противника лучей Гадора. Это произошло точно по
графику, в один двадцать  дневной  вахты.  Системы  обнаружения  не  засекли
никаких признаков противника -  что  ж,  спасибо  адмиралу  Саммерсу  и  его
холуям, которые смогли убедить торондцев  в  полной  нашей  беспомощности  в
преддверии их собственного наступления. До Контирнских скоплений астероидов,
где нам предстояло в последний раз менять курс, оставалось  двадцать  циклов
лета.
   Честно говоря, терпеть  не  могу  подобных  атак.  Я  слишком  много  лет
занимался перехватом  врага  в  открытом  космосе,  чтобы  чувствовать  себя
уверенно в роли командира бомбардировщика  или  штурмовика.  Даже  во  время
командировки на Содеску я старался по  возможности  летать  на  их  новейших
эсминцах и  катерах-истребителях  и  был  более  чем  доволен,  предоставляя
пилотирование ?Ростовиков? и атаки наземных целей тем бесшабашным  медведям,
которых даже их соплеменники звали ?дикими?.
   Кстати о  медведях...  Незадолго  до  вылета  я  получил  голографическую
открытку от моего старого друга Ника Урсиса, маршала армии Г.Ф.С.Г.  На  ней
красовалась величественная статуя мемориала ?диким? -  выходцам  из  племени
К'коззюков, павшим в боях за Родину. Высеченное из черного гранита  изваяние
было воздвигнуто в самом центре Громковы, содескийской столицы, и изображало
огромного медведя с запрокинутой в песне головой, игравшего на одном из этих
омерзительно-визгливых маленьких аккордеонов, столь популярных в К'коззючьем
звездном регионе. Что ж, подумал я, вполне достойная память о представителях
народа столь редкой отваги Я оглянулся на строй кораблей, которые вел в  бой
Экипажи этих судов состояли из людей, но враг у них был  тот  же,  что  и  у
медведей. В конце концов, торондцы  мало  чем  отличались  от  облачников..,
разве что пожиже Настанет день, подумал я вдруг  с  волнением,  от  которого
перехватило дух, и все мы - люди, медведи, крылатые азурнийцы -  сойдемся  в
решающей битве с облачниками и их приспешниками. И мы победим! На  мгновение
я задумался о  том,  доведется  ли  мне  самому  увидеть  эту  битву,  потом
решительно тряхнул головой и сосредоточился на управлении  кораблем.  Негоже
заглядывать слишком далеко вперед.

***

   Дневная вахта, два ноль-два. Контирнские астероиды маячили прямо по курсу
подобием утренних облачков у далекого горизонта. Очень скоро они выросли  на
передних гиперэкранах, заполнив собой все пространство перед кораблем  и  по
правому борту.  При  нашей  скорости  приходилось  огибать  их  по  большому
радиусу, что добавило к маршруту лишнюю четверть светового года.  Где-то  на
середине разворота я покачал корабль с борта на борт, и следовавшие за  мной
корабли плавно  перестроились  в  боевой  порядок.  Шесть  квадов  -  четыре
четверки ?Огней?; две - ?Непокорных?.
   Тридцать циклов до выхода на цель! Звезда Кегги выросла на фоне звездного
поля до размеров небольшого, но быстро растущего диска.
   Я дал команду всем боевым расчетам приготовиться, потом притормозил перед
входом в атмосферу От'нара. Ошибись я с торможением  на  такой  скорости,  и
система внутренней гравитации  не  справится  с  нагрузками,  превратив  наш
?Огонь? в сверхплотный комок размером не больше кружки кф'кесса.  Такое  уже
случалось - благодарение Вуту, не со мной. Я посмотрел наверх; Кегги выросла
до размеров  футбольного  мяча,  и  уже  видны  были  отдельные  подробности
местного  звездного  ландшафта,  изученные  мною  по  картам.  Очень   скоро
вражеские станции дальнего обнаружения засекут нас, но пока они  разберутся,
кто мы такие и что нам нужно, пока поднимут в  космос  резервные  эскадрильи
перехватчиков, мы уже свалимся им на голову. Правда, вряд ли от  этого  наша
работа станет намного легче. Атака наземных целей  -  дело  всегда  опасное,
особенно если атакующие корабли не проектировались  для  подобных  операций.
Однако в нашем положении даже небольшое преимущество могло оказать  решающую
роль в бою, особенно если это касалось сохранности наших задниц!
   Мы рассчитали время атаки с тем, чтобы зайти на  цель  с  ночной  стороны
планеты точно в то время, когда база выходит на  ее  освещенную  сторону.  В
пользу этого решения говорило также то,  что  в  полушарии,  противоположном
От'нару,  размещалось  меньше  станций   раннего   предупреждения.   Решение
оказалось верным: к  моменту,  когда  на  наших  дисплеях  появились  первые
отметки от засеченных торондских станций обнаружения, мы были уже глубоко  в
атмосфере планеты. Они даже не сканировали пространство  вокруг  планеты!  У
меня в голове даже мелькнула совершенно невероятная мысль: уж не  приходится
ли Ла-Карну иметь дело с собственными подобиями адмирала Саммерса?
   Из передач местных радиостанций мы уже знали, что погода над целью  стоит
мерзкая: низкое давление, грозы и прочая пакость. Это затрудняло полет, зато
сообщало нам еще толику безопасности - впрочем, даже так ее  вряд  ли  можно
было назвать хотя бы мизерной. Мы сразу же спустились до  высоты  в  пятьсот
иралов и устремились к цели на скорости в три с половиной тысячи кленетов  в
метацикл. Малая высота полета служила нам лучшей защитой от зенитного  огня,
а уж последнего в районе цели ожидалось более чем достаточно. Возможно,  все
торондцы - шайка громил и бандитов, но это не означало,  что  они  не  умеют
постоять за себя. Всего несколько тиков полета оставалось  до  озера  Гарца,
над которым мне предстояло скомандовать атаку. Я  напрягся.  Без  воздушного
прикрытия нас ожидал нелегкий бой,  и  я  хорошо  понимал  это,  хотя  и  не
особенно распространялся об этом во время предполетного инструктажа.  Ничего
- если кто-то еще не понял этого сам, то очень скоро поймет. Прямо по  курсу
показалось большое озеро с живописной деревушкой на левом берегу.  Пролетая,
я успел заметить  высокие  крыши,  покрытые  древней  стеклянной  черепицей.
Возможно, тамошние обитатели уже бросились к своим  голофонам,  но  пока  на
базе снимут трубку, будет уже поздно.
   Сияющее в первых лучах  утреннего  солнца  озеро  мелькнуло  под  нами  и
исчезло за кормой. Пора браться за дело. Я сбавил  ход  до  550  кленетов  в
метацикл - скорости атаки - и перешел на бреющий полет, огибая холмы и самые
высокие деревья. Синди Робинсон в последний раз  проверила  состояние  наших
гиперторпед - все в полной норме. Я  включил  радио,  настроился  на  нужный
канал, нажал на кнопку ?ПЕРЕДАЧА? и принялся ждать, пока таймер на панели не
покажет ?ООО?.
   - Атака! - рявкнул я в микрофон, врубив полную громкость. - Цель прямо по
курсу через пятьдесят тиков. Всем развернуться в боевой порядок!
   Мои суда сразу же перестроились,  разделившись  на  две  волны  -  восемь
?Непокорных?  группы  ?Дрель?  примерно   в   кленете   перед   шестнадцатью
?Огнями? ?Молота?; мой ?Огонь? шел в самом центре второй  группы.  Я  пустил
?Непокорных?  первыми  не  случайно:  более  старым  эсминцам  стоило   дать
небольшое преимущество, позволив сделать хоть один боевой  заход  неожиданно
для  противника.  Кроме  того,  если  уж  дело   дойдет   до   сопротивления
противника, ?Звездные Огни? устойчивее к попаданиям, а я  как-никак  отвечал
за безопасность моих  людей.  Если  тут,  конечно,  можно  было  говорить  о
безопасности...
   Мы  неслись  над  сельской  местностью,  едва  не  цепляясь  за  верхушки
деревьев, переводя дух, когда ныряли в долины. Наши корабли точно  следовали
повышениям и понижениям рельефа, избегая только  столкновения  с  прихотливо
закрученными сторожевыми башнями и особенно высокими  дымоходами.  Время  от
времени мы ныряли в полосы тумана, и  тогда  приходилось  лететь,  полностью
доверяясь приборам - лететь на высоте в несколько иралов над  землей  вообще
дело рисковое, тем более тогда, когда этой земли не видно вовсе. Все чаще мы
пролетали над замаскированными позициями боевой техники, не о