уман и низкая облачность. В самый раз  для  налета!  Мало
того, к ремонтному  цеху  тоже  согнали  не  меньше  двухсот  скорострельных
разлагателей.
   Сорок два содескийских "Петякова ПЕ-3", быстрые,  юркие  бомбардировщики,
специально   оснащенные   для   заданий   такого   рода   796-миллиираловыми
суперразлагателями, должны были прорваться к  ремонтной  базе  и  попытаться
добить "Леймондшегнис" - или хотя бы уничтожить его ценный  груз.  В  задачу
"Звездных Огней" входило сопровождать отряд ПЕ-3 до цели, частично  отвлекая
на себя огонь барж и прикрывая операцию от эсминцев Лиги.
   Брим разбил свой отряд на шесть звеньев по четыре корабля в  каждом.  Два
звена выполняли функцию патрульных, остальные четыре - обозначенные  цветами
от красного до зеленого - должны были  подавить  орудийные  баржи  в  первые
моменты атаки, чтобы дать "Петяковым" пройти. После этого те,  что  улетают,
займутся лигерскими эсминцами, которые поспешат  к  месту  боя.  Даже  самые
храбрые пилоты де Брю считали это задание крайне опасным, и Брим  наслушался
немало замечаний по поводу того, что содескийцы посылают имперцев  на  самую
паскудную работу. Он не спорил. Рейд действительно  был  трудный.  Но  войну
выигрывать надо, и если ты занимаешься тем, что бьешь и крушишь, тебя самого
тоже может постигнуть такая участь.
   На пути к цели они миновали  пять  "Непокорных"  имперской  постройки,  с
содескийскими восьмиконечными звездами  на  борту  и  целым  лесом  каких-то
странных антенн. Эти корабли должны были создавать помехи, забивая лигерскую
аппаратуру обнаружения. Эти помехи, гравитационные штормы, уже  затрудняющие
полет, плохая видимость на планете плюс солидная поддержка со  стороны  Леди
Удачи - авось все это вместе взятое и позволит выполнить опасную миссию.
   Шедший во главе "красного" звена Брим встретился с "Петяковыми" у звезды,
известной как  Мо-гор-938,  и  они  совместно  направились  к  Цербу  сквозь
гравитационную бурю, которая, усиливаясь, затемняла звезды на гиперэкранах и
швыряла звездолеты,  как  игрушки.  "Петяковы",  несмотря  на  свои  тяжелые
разлагатели, взяли хороший темп, и более легким, менее устойчивым  к  шторму
"Огням" стоило труда не отставать от них.
   В 2.15 полуденной вахты они вышли из гиперпространства между звездой Церб
и ее девятой планетой - маневр опасный, но необходимый для обеспечения  хоть
какой-то внезапности.  Их  системы  обнаружения  -  как,  надо  полагать,  и
лигерские  -  к  этому  времени  перестали  функционировать   из-за   помех,
создаваемых "Непокорными". Но нельзя было исключить  вероятность  встречи  с
патрулем Облачников, поэтому соединение начало снижаться  на  скорости  куда
выше обычной. Корабли неслись сквозь сгущающуюся атмосферу, как  метеоры,  -
перегрев мог того  и  гляди  привести  к  взрывной  диффузии  коллапсия,  из
которого были сделаны корпуса кораблей. Внутренние  грависистемы  тоже  едва
выдерживали такое торможение. Безумная скорость  была  испытанием  даже  для
лучших пилотов - корабли  то  и  дело  дергались,  когда  менялось  давление
атмосферы, и даже самый малый вираж мог  смять  корпус.  Брим  увидел  краем
глаза, как один из ПЕ-3 внезапно развалился надвое, а  потом  превратился  в
огненный шар. Носовая часть с громадным разлагателем отлетела в  сторону,  а
кормовая с тяжелыми  энергокамерами  и  гиперкристаллами  продолжала  падать
кометой. Брим закусил губу - не повезло медведям. Но для выполнения  задания
главное, что цель пока еще скрывается за горизонтом и  Облачники,  возможно,
ничего не заметили.
   Брим вел своих вниз, где лежали гладкие слои облаков, но внезапно  облака
пришли в движение, взвихрились и прямо-таки с пугающей скоростью ринулись им
навстречу. На  мостике  стояла  мертвая  тишина  -  по  интеркому  до  Брима
доносилось только дыхание. Интересно, подумал  он  с  усмешкой,  им  так  же
страшно, как и мне? Всего в нескольких сотнях  иралов  над  первым  облачным
слоем он очень осторожно включил рулевой двигатель и вышел из опасного пика.
Корпус трещал и стонал вовсю. Задний обзор показал ему, что вся его стая  не
только благополучно совершила спуск, но и сохранила какое-то подобие  строя.
Теперь начиналось самое трудное.
   Они нырнули в облака, подскакивая в штормовой атмосфере и  продолжая  при
этом тормозить (как надеялся Брим),  чтобы  выйти  на  оптимальную  скорость
атаки "Петяковых". Строй каким-то чудом в целом сохранился даже  при  выходе
из облаков. Впереди стеной стоял плотный туман, закрывая  горизонт  планеты,
как горная гряда. Снизившись до 150 иралов над волнами  какого-то  огромного
озера, отряд двинулся сквозь туман.  Тот  быстро  сгущался,  и  дождь  начал
хлестать в гиперэкраны, испаряясь  при  столкновении  с  раскаленной  добела
кристаллической  поверхностью.   Пилоты   инстинктивно   сблизились,   чтобы
поддерживать визуальный контакт. Любой источник  излучения,  даже  указатель
дальности, мог насторожить лигерских артиллеристов.
   Внезапно низкий голос с сильным содескийским акцентом сказал по радио:
   - Цель прямо по курсу в тридцати пяти кленетах. Приготовившись к худшему,
Брим напряг глаза и стал вглядываться в туман.
   - Орудийным системам подготовиться, - сказал он. - По готовности - огонь!
   -  Разлагатели  активированы,  -  доложил  офицер-артиллерист.  -  Полный
плазменный заряд на главных батареях.
   - Внимание; красное звено, - передал по радио кто-то, -  орудийная  баржа
движется курсом "красное-оранжевое".
   Прямо перед "Звездным Огнем"  Брима  в  тумане  возникла  серая  масса  -
приземистая баржа с открытыми батареями, где торчали сдвоенные  разлагатели,
с утыканной антеннами КА'ППА-мачтой.
   -  Красные  атакуют  на  пеленге   "красное-красное"!   -   объявил   он,
инстинктивно пригнув голову и прячась за нешироким бронещитом мостика.
   Пучки зеленых и красных разлагательных лучей  полетели  со  всех  сторон.
Брим вильнул в сторону от одного из них и долго ничего не видел из-за дождя,
заливавшего гиперэкраны. Его собственная батарея дала продолжительный  залп,
взяв  сначала  слишком  низко  и  подняв  из  озера  гейзеры   пара.   Затем
пульсирующие лучи нащупали  баржу,  неподвижно  зависшую  над  поверхностью,
ударили в черно-белый  полосатый  корпус  и  поднялись  к  первому  ряду  ее
батарей. Рухнула какая-то антенна,  откуда-то  взвился  язык  пламени.  Двое
Облачников в черных скафандрах на расстоянии семидесяти пяти иралов  рухнули
лицом  вниз.  В  пятидесяти  иралах  два  неуклюжих   ствола   развернулись,
уставившись прямо в нос "Огню" Брима. Но бримовские  разлагатели  выстрелили
первыми, и вражеское  орудие  взорвалось.  Облачник,  бегущий  по  палубе  с
круглыми канистрами в руках, свалился за борт с оторванными ногами.
   Два вражеских разлагателя дали ответный залп. Брим послал корабль вниз  и
ощутил вибрацию от мощных энергоразрядов, прошедших над головой. Небо на миг
стало темным, "Звездный  Огонь"  резко  вильнул  между  гравитонных  колонн,
пройдя под  баржей  и  чуть  не  зацепив  КА'ППА-мачтой  еще  одну  батарею,
размещенную на бронированном днище. Он вынырнул с другой стороны, с кормы, и
продолжил  обстрел.  Брим  на  большой  скорости  лавировал  между  водяными
столбами, возникающими от вражеских залпов.
   Звено из восьми "Петяковых" пронеслось за левым  бортом,  паля  из  своих
гигантских разлагателей, точно стая огненных признаков.
   Брим заложил вертикальный вираж  над  каким-то  укреплением  -  безглазым
восьмиугольником, который изрыгал огонь из  всех  своих  пор,  поворачиваясь
вокруг оси. "Звездный Огонь" выскочил из  нежданного  восходящего  потока  и
оказался над огромным изогнутым полем  гравибассейнов,  где  стояли  корабли
Лиги всех форм и размеров. За кромкой поля в сером заливе торчал  целый  лес
искореженных корпусов. Повсюду метались лучи  разлагателей,  сверкали  яркие
вспышки, вздымались клубы черно-белого дыма, трещало пламя и  летели  искры.
"Леймондшегнис", окруженный взрывами,  огнем  и  осколками,  возвышался  над
прочими кораблями как огромный раздутый слизень, обросший подъемными кранами
и прочими надстройками. Его толстая КА'ППА-мачта  торчала  из  дыма,  словно
зловещий памятник смерти. На мостике грянуло  "ура",  когда  это  сооружение
треснуло в трех местах и рухнуло, исчезнув в клубах огня и дыма.
   Атака "Петяковых" достигла апогея -  огонь  разлагателей,  накрывший  всю
округу, казался  сплошным  продолжительным  взрывом.  Ветер  раздувал  пламя
пожаров и уносил дым.  Один  из  "Петяковых"  растворился  в  луче  эсминца,
зашедшего ему в хвост. Целый ряд кранов около огромного транспорта  медленно
повалился, охваченный пламенем.
   - Командир красных -  говорит  командир  патруля!  Лигерские  эсминцы  на
подходе. Будьте осторожны!
   Несколько  "Петяковых"  вынырнули  из  дыма,  и  бримовские   разлагатели
развернулись им навстречу.
   - Стой! - крикнул Брим командиру батареи, резко послав корабль  вверх.  -
Это наши! - С огромными гравиустановками по обе стороны фюзеляжа  "Петяковы"
и правда походили на лигерские ГХ-270.
   - Красные, разойдись! - прокричал де Брю по радио.
   Брим резко повернул на левый борт, и белые плюмажи  влаги  потянулись  за
каждым понтоном. Мимо носа проскочил ГХ-262, ведя огонь из главной  батареи.
Один  из  лучей  с  грохотом  прошелся  по  носу  "Звездного   Огня".   Брим
перевернулся на спину, чтобы увеличить возможности  своих  артиллеристов,  и
тут в передних  гиперэкранах  возник  второй  "Горн-Хофф"  -  прямо  сверху.
Большой крылообразный корпус навис над Бримом, и все башни  разом  изрыгнули
огонь. Бронированный гиперэкран Брима сотрясся и помутнел, но каким-то чудом
не разбился. Оглушенный и ничего не видящий впереди, Брим продолжал  держать
курс  в  надежде,  что  Облачник  не  так  слеп,  как  он,  и  не   допустит
столкновения. Долю клика спустя тот прошел внизу, а на энергетической панели
Брима замигали желтые тревожные огни.
   - Давление плазмы в камерах падает, -  доложил  системный  офицер.  -  Мы
поднимем планку, но следите за перегревом.
   В небе сновали звездолеты и лучи разлагателей. Не  успел  Брим  ответить,
его носовые башни дали залп по другому ГХ-262, попав  в  мостик  противника.
Облачник  накренился  и  камнем  пошел  вниз,   пуская   искры   и   изрыгая
зеленовато-желтый дым из правого люка гипердвигателя.
   - Молодец, красный! Ты сделал его! - закричал  де  Брю  по  радио,  а  на
мостике грянуло "ура".
   Четвертая часть тревожных огней на панели сменила желтый цвет на красный,
и зажегся сигнал превышения температуры.
   - Рекомендую вернуться на базу Фометт, - с напряжением  в  голосе  сказал
системный офицер. -  Необходим  космический  холод,  если  мы  вообще  хотим
добраться туда.
   - Понял, - ответил Брим, начиная пологий подъем.  Он  оглянулся  на  бой,
продолжавший бушевать внизу, предупредил де Брю о своем намерении и неохотно
взял курс на звезду Ж19-С.
   Им  удалось  дотянуть  до  Фометта.  Когда  они  остановились  на   конце
Бектоновой трубы, давление плазмы опустилось почти до  абсолютного  нуля,  и
раскаленные добела энергокамеры были на грани взрыва.  На  финальной  стадии
Брим выстрелом из бластера выбил треснувший гиперэкран, чтобы  видеть,  куда
садиться.
   После возвращения других кораблей он доковылял  до  оперативного  отдела,
где узнал, что девятьсот четвертая эскадра потеряла два звездолета вместе  с
экипажем, а двадцать пятая -  один.  Восемь  содескийских  "Петяковых"  тоже
погибли со всеми экипажами и  еще  две  команды  были  подобраны  в  космосе
спасателями.
   "Леймондшегнис" не был уничтожен, но получил новые и весьма  значительные
повреждения. Корабли-разведчики, посетившие  сожженную  гавань  всего  через
несколько метациклов после рейда, донесли, что транспорт все еще  висит  над
тремя гравибассейнами, поддерживаемый  их  репульсионными  генераторами.  Он
горел в нескольких местах, но было ясно, что пожар скоро потушат.
   На первый взгляд могло  показаться,  что  задание  провалилось.  Но  хотя
союзники понесли значительные потери, не достигнув своей цели, они  все-таки
одержали победу, которая вогнала бы Облачников в дрожь, если  бы  те  о  ней
знали.  В  этом  совместном  рейде  люди  и  медведи  наконец-то   научились
сотрудничать друг с другом.
   В середине следующего стандартного дня новенький  "Петяков"  доставил  на
базу Фометт дюжину ящиков превосходнейшего логийского вина. Даже Брим  редко
пивал такое. К вечеру десять скоростных  содескийских  транспортов  привезли
экипажи "Петяковых", участвовавших в рейде,  и  новый  запас  вина.  Пирушка
затянулась чуть  ли  не  на  сутки  (под  прикрытием  целого  отряда  ЗБЛов,
патрулирующих базу). Так было положено начало дружбе, которая в  последующие
недели  сделала  возможным  не  только   уничтожение   множества   лигерских
транспортов.
   Но Брим  сумел  составить  свой  рапорт  для  Авалона  только  через  три
стандартных  дня  после  рейда.  "Леймондшегнис",  серьезно  поврежденный  и
располагающий всего одной третью своей мощности, каким-то чудом отправился в
путь на следующий же день и ковылял от звезды к звезде, пока не добрался  до
маленького скопления Воселудд в старом 19-м секторе. Там его  перехватила  в
открытом космосе и уничтожила другая эскадра  "Петяковых"  -  ее  прикрывало
достаточно эсминцев, чтобы разогнать эскорт.

***

   Шли  недели,  и  Брим  несколько  раз  вылетал  на  охоту  за  лигерскими
транспортами, пытавшимися прорвать  блокаду  Кснаймеда.  И  каждый  раз  его
изумлял масштаб усилий, прикладываемых Лигой, чтобы удержать  двенадцать  ни
на что не годных планет. В коммюнике из Громковы и Авалона  сообщалось,  что
продвижение Лиги на всех прочих участках  содескийского  фронта  практически
остановилось - и,  что  еще  важнее,  наземные  войска  на  передовой  стали
испытывать серьезные  перебои  в  снабжении.  Кроме  того,  им  стало  остро
недоставать  поддержки  из  космоса,  когда  содескийские  силы  перешли   в
наступление.
   Стало медленно, но верно выясняться, что непобедимость содескийской армии
- не пустые слова. Просто ее военачальники издавна  привыкли  полагаться  на
Имперский Флот, который был больше не в состоянии держать всю галактику  под
своим  мощным  синим  зонтом.  А   придворная   верхушка,   пользуясь   этой
зависимостью, держала великого князя в неведении и чуть не загнала последние
гвозди в крышку гроба собственных вооруженных сил.
   Теперь  это  осталось  в  прошлом,  и  главной  задачей  стало   удержать
завоеванное. Когда  Кснаймедское  наступление  подойдет  к  концу  -  а  это
неизбежно случится в предстоящие  несколько  недель,  -  сумеют  ли  медведи
продержаться  до  тех  пор,  пока  их  заводы   не   произведут   достаточно
звездолетов, чтобы выиграть войну? И какая помощь потребуется  при  этом  от
союзников Содески? Ответы на эти вопросы следовало получить  незамедлительно
- ведь транспорты Хота Оргота, несмотря на героические  усилия  содескийцев,
все-таки нарушали блокаду, и каждый, сумевший доставить хотя бы часть своего
груза, сокращал срок контроля Содески над этим сектором.

***

   Брим был в Громкове 36 триада, когда операция "Вылет"  подошла  к  концу.
Это не явилось для него неожиданностью. Облачники в  Кснаймеде  были  готовы
дать отпор уже к концу двадцать восьмого числа.  В  последующие  стандартные
дни содескийские транспортные бригады потихоньку готовились  к  отступлению,
чтобы сэкономить как можно больше жизней  и  ресурсов.  Сразу  после  начала
предутренней вахты  тридцать  шестого  числа  Брима  разбудила  тихая  трель
голофона в  другой  комнате  -  он  ждал  звонка  и  спал  чутко.  Осторожно
освободившись из теплых объятий Марши, он  прошлепал  к  аппарату,  отключил
видеоканал со своей стороны и нажал кнопку приема.
   На экране появился Барбюс и спросил:
   - Адмирал Брим?
   - Я слушаю,  старшина.  -  Брим  включил  встроенный  в  аппарат  военный
скраблер-декодер. - Ты где? - Тихий сигнал оповестил его о том,  что  Барбюс
тоже пользуется декодером и оба прибора настроены друг на друга.
   - В Министерстве обороны. Похоже, что Облачники пошли на прорыв.
   - Когда? - нахмурился Брим.
   - Около трех метациклов назад. Они  начали  атаковать  не  меньше  чем  в
десяти местах по всему периметру Кснаймедской блокады.
   - Где Ник?
   - Тут, адмирал, в Министерстве.  Он  прибыл  сюда  через  метацикл  после
начала событий, оценил ситуацию  и  сразу  послал  КА'ППА-грамму  де  Брю  с
приказом немедленно отойти на базу Земская в секторе Гривна  -  оставив  всю
вспомогательную технику, которую не  сможет  взять  с  собой.  Затем  маршал
приказал мне, э-э.., дать вам понежиться как можно дольше. Я побеспокоил вас
только потому, что де Брю на КА'ППА-связи беснуется,  как  сухой  кнарль,  и
требует связи с вами в реальном времени. Я сказал, что вы уже  направляетесь
сюда.
   Брим поразмыслил над тем,  что  услышал.  Операция  "Вылет"  должна  была
когда-нибудь завершиться, но все же...
   - Спасибо, старшина. Буду, как только смогу. Если  де  Брю  надоел  тебе,
просто прерви связь, а потом мы  свалим  это  на  КА'ППА-приемник.  -  Экран
погас, и Брим на цыпочках вернулся в спальню за своей  одеждой.  За  прежние
годы столько его любовных приключений заканчивались таким вот предрассветным
звонком, что он давно приучился складывать все свои вещи в  одно  место.  По
крайней мере хоть в темноте не шарить.
   Когда" он натянул сапоги, рука Марши легла ему на локоть.
   - Уже уходишь?
   - Да. Большая заваруха на Кснаймедском направлении.
   - И времени совсем ни на что не осталось?
   - Увы. В другой раз наверстаем.
   В свете, идущем из гостиной, он разглядел, как она кивнула. Одеяла она не
откинула - значит понимала, что положение критическое.
   - Кто знает, когда он будет, этот другой раз.
   - Что-то не так? - с внезапным беспокойством спросил он.
   - Нет, все  в  порядке  -  только  я  боюсь,  что  наши  с  тобой  чудные
содескийские ночи подходят к концу. Креллингхем получил назначение в  Авалон
-  то,  которого  всю  жизнь  добивался.  А  мне,  пожалуй,   придется   его
сопровождать, - Марша! Как давно ты об этом узнала?
   - Пару недель назад, Вилф. Просто не хотела  говорить  об  этом  -  кроме
того, я ненавижу прощаться. Но больше откладывать нельзя -  мы  отправляемся
завтра дневным рейсом.
   Сам удивленный силой своей реакции, Брим перевел дыхание и заставил  себя
улыбнуться.
   - Хорошо, что ты хранила это про себя. Я тоже ненавижу  прощаться.  -  Он
взял ее за руку. - Мы ведь еще увидимся?
   - Где, в Авалоне?
   - Ну да, если ты будешь там.
   - А захочешь ли ты увидеться со мной, когда вместо медведиц  перед  тобой
окажется целый ассортимент женщин, да еще моложе меня?
   - Ты никогда не понимала, до чего ты соблазнительна, Марша  Браунинг.  И,
думаю, никогда не поймешь. Но если ты уделишь  мне  время,  пока  я  буду  в
городе, я почту за честь еще раз попытаться донести до тебя эту информацию.
   Она протянула к нему лапы, и они обнялись.
   - Буду в пределах досягаемости твоего голофона.
   - Ты услышишь обо мне, как только  я  окажусь  в  городе,  -  сказал  он,
чувствуя ее слезы у себя на щеках.
   - Обещаешь?
   - Обещаю.
   После долгого поцелуя он встал.
   - Только не прощайся,  -  быстро  предупредила  она.  Он  пожал  плечами,
подыскивая подходящие слова, и наконец сказал:
   - До встречи в Авалоне.
   - До встречи в Авалоне...
   Он вышел из  квартиры  и  поехал  в  Министерство  обороны  с  гнуснейшим
чувством опустошенности, которое никак не желало проходить.
   После тридцать шестого триада  содескийский  перевес  в  Кснаймеде  начал
быстро рушиться - Лига посылала туда все новые и новые подкрепления. Шестого
тетрада блокада была полностью прорвана, и Негрол Трианский из Таррота начал
вещать о новой победе Облачников. Он пообещал на всю галактику, что  никогда
и ни при каких обсто