ради  этого,  пояснила  Трахфорд,  Адмиралтейство  не   побоялось   рискнуть
новейшим ?Монтроялем?. Просто уничтожить станцию  было  бы  мало:  ученым  с
Протея не терпелось разобрать ее до последнего колесика, чтобы  понять,  как
она действует. Из чего следовало, что станцию необходимо доставить домой.
   Собственно, уже сама задача собрать все участвующие  в  операции  суда  в
намеченной точке у Бакс-Эмифирни точно в срок требовала  от  экипажей  чудес
космогации. Трахфорд назначила начало атаки за несколько циклов до  рассвета
в зоне гравидоков. Первым штурмовым  группам  предстояло  вывести  из  строя
мощные зенитные  батареи,  окружающие  комплекс,  а  за  ними  на  поле  боя
появлялись отряды специально подготовленных подрывников, которые должны были
вывести доки из строя - желательно, до конца войны, но сохранив  возможность
отремонтировать их после. Лично мне последняя  установка,  да  еще  на  этой
стадии войны, показалась подсчетом  цыплят  задолго  до  наступления  осени;
впрочем, всегда стоит рассчитывать на лучшее - только так и  можно  избежать
поражения.
   Пока  на  Бакс-Эмифирни  будут  царить  хаос  и  разрушение,   продолжала
Трахфорд, значительно меньший по количеству отряд  десантников  и  Имперских
Саперов  должен  высадиться  на  Бакс-Лавенурбе  вблизи  от  новой   станции
обнаружения. По продемонстрированным генерал-майором голоснимкам  объекта  я
понял, что он расположен на невысоком холме на  берегу  небольшого  озера  в
пустынной скалистой местности, там и здесь  изрезанной  высокими,  порой  до
кленета в высоту складками земной коры.  Для  того  чтобы  сажать  на  такую
поверхность корабль габаритов ?Монтрояля?, требовались чертовски верная рука
и уж наверняка стальные нервы. Неудивительно, подумал я, что  эффервикцы  не
стали даже пытаться заселить Лавенурб.
   После того как штурмовой  отряд  Трахфорд  овладеет  станцией,  Имперские
Саперы демонтируют  ее  оборудование  -  включая  все  специальные  антенны,
которые нам показали на голоснимках, - погрузят  их  на  ?Монтрояль?  и  как
можно быстрее эвакуируются с планеты, невзирая на ход главной операции.
   На словах все выходило у Трахфорд чисто и  гладко  -  ни  дать  ни  взять
классическая диверсионная операция из учебника, обещающая  тяжелый  удар  по
неприятелю и несомненные преимущества для Империи. Впрочем, в таком  сложном
и масштабном мероприятии пойти наперекосяк мог миллиард  разных  мелочей,  а
возможных поводов к катастрофе я в операции ?Эппеид? видел предостаточно.  И
самое  печальное:  для  того  чтобы  справляться   с   этим,   Трахфорд   не
предусмотрела почти ничего...

Глава 8

РЕЙД

22-25 октада 52014г.

АВАЛОН, АСТЕРИОС-АВАЛОН

   Утром из Аталанты пришли  свежие  новости,  еще  менее  утешительные.  Из
докладов Уильямса следовало, что в космосе вокруг Гадора  идут  ожесточенные
бои, а облачники продолжают массированные налеты как на военную базу, так  и
на сам город. Множество жертв,  значительные  разрушения.  Похоже,  слухи  о
наших с Клавдией отношениях -  в  особенности  о  последней  ночи  у  нее  в
кабинете - все же просочились. Разумеется, в донесениях Уильямса об этом  не
говорилось ни слова, но неспроста же он так  подробно  информировал  меня  о
том, что госпожа директор порта находится в полной безопасности.
   Последнее снова навело меня на мысли  об  этой  замечательной  женщине  и
друге - роскошь, которую я себе в ту минуту  никак  не  мог  позволить.  Что
станется с нами дальше, после того как мы открыли друг другу  свои  чувства?
Ну, разумеется, мы снова станем темой пересудов для всей-базы - это понятно.
А вот сможем ли мы и дальше делить друг с другом все те чувства, что мы  так
долго сдерживали? То, что мы оба  испытали  той  ночью?  Что  еще  важнее  -
научимся ли мы жить моментом, сколько бы их ни отпустила нам судьба, или  та
ночь так и останется единственной, когда мы набрались смелости махнуть рукой
на все и отдаться чувствам? Вут свидетель, я желал ее - да  что  там  желал,
нуждался в ней больше, чем в воздухе  для  дыхания.  Но  между  нами  лежало
полгалактики, не говоря уже о войне...
   Несколько  следующих  метациклов  я  провел  на  орбитальном  форте   19,
совещаясь с капитанами десятой эскадры - именно им предстояло  выполнять  на
протяжении рейда почти всю мою работу. Меня мало удивило  то,  что  все  они
были  хорошо  подготовлены  к  предстоящей  операции.  Мне  показалось,  они
радовались возможности вернуться  к  нормальной  флотской  жизни,  какой  бы
тяжелой или нудной ни была для них подготовка.
   Ближе к вечеру - я имею в виду, по авалонскому времени - Трахфорд выслала
нас на итоговые учения в закрытую  для  свободного  звездоплавания  звездную
систему,  где  ?успех?  наших  действий  оценивался  несколькими   десятками
контрольных агрегатов, управляемых ее людьми.
   Не без помощи Драммонда я получил под свое непосредственное  командование
экипаж добровольцев с тридцатого орбитального форта - я уже командовал  этой
станцией раньше, во время Битвы за Авалон. Поскольку ведомого  для  меня  не
нашлось, мне не положено было бы вступать в бой - а уже этого перенести я не
мог никак. Так уж случилось, что теперь этой  базой  командовал  мой  старый
друг, на которого я мог положиться во  всем  еще  со  времен  нашего  с  ним
участия в гонках на Кубок  Митчелла,  -  Тоби  Молдинг  (кстати,  обладатель
сохраняющегося до сих пор абсолютного  рекорда  скорости).  Это  значительно
упрощало проблему: я просто попросил его  одолжить  мне  на  время  операции
хороший корабль с экипажем. Ясное дело,  никто  не  любит  рисковать  своими
людьми без крайней на то необходимости, но он уважил мою просьбу, и  даже  с
улыбкой. В общем, на учения я вылетел с одним из  лучших  его  экипажей  под
командой лейтенант-коммандера Хейзел  Уоттерс,  которая,  несмотря  на  свои
молодые годы, уже считалась заслуженным ветераном Битвы за Авалон.
   Что ж, то, что все до единого  суда  нашей  небольшой  армады  прибыли  в
намеченную точку в миллионах кленетов от планеты вылета строго в  намеченный
срок, можно поставить в заслугу Трахфорд.  До  рассвета,  готового  осветить
бутафорскую базу-мишень, оставались  считанные  тики  времени.  Тральщики  с
системами постановки помех успешно  ослепили  станции  слежения  и  прервали
КА'ППА-связь между обеими планетами, оставив при  этом  несколько  секретных
частот для связи между нашими собственными кораблями.  Одновременно  с  этим
легкие крейсера при огневой поддержке мониторов окружили участок ?доков?  по
периметру прежде, чем расположенные  на  поверхности  автоматы,  имитирующие
противника, успели  сделать  хоть  один  ?выстрел?.  Четыре  мои  эскадрильи
ударных кораблей устремились к поверхности, пока ?Звездные  Огни?  разошлись
веером, патрулируя межпланетное пространство системы.  Приблизительно  через
двенадцать циклов после начала атаки - все  еще  без  единого  ?выстрела?  с
обеих  сторон  -  два  бронированных  катера  высадили  на  поверхность  сто
шестьдесят десантников,  целью  которых  -  будь  это  реальная  операция  -
являлось подавление батарей мощных  разлагателей,  прикрывавших  весь  район
размещения доков. Еще через семнадцать циклов - когда  контрольные  автоматы
подтвердили, что батареи противника действительно подавлены - основные  силы
десанта  сошли  с  орбиты  и  занялись  своим  основным  занятием,  то  есть
разрушением.
   Отменные учения, надо сказать. Еще бы им не быть отменными -  никто  ведь
не стрелял в ответ!
   Тем временем мы с Уоттерс летели ко второй планете, где  взвод  Имперских
коммандос захватил бутафорскую станцию обнаружения. Наш скоростной транспорт
приземлился точно в намеченное время, и Имперские Саперы к этому времени уже
демонтировали часть бутафорских антенн, подготовив их к  погрузке.  Трахфорд
явно не ожидала никакого сопротивления! Я и прежде обратил внимание  на  то,
что для этой части операции она не выделила никакого сопровождения.  Процесс
подготовки к операции зашел уже так далеко, что я опасался вносить  какие-то
серьезные коррективы - что само по себе не правильно, и я сам  это  понимал.
Впрочем, я решил, что буду действовать по  обстановке  и  принимать  решения
непосредственно на месте в ходе  операции.  Мы  с  Уоттерс  поболтались  над
планетой до  тех  пор,  пока  эвакуация  станции  не  завершилась,  а  потом
вернулись на Авалон для разбора итогов учения. Впрочем, это  заняло  немного
времени.  Из  своего  штаба  на  борту  К.И.Ф.  ?Прославленный?  улыбающаяся
ослепительно белозубой улыбкой  Трахфорд  поблагодарила  всех  за  ?отличную
работу?, после  чего  все  наши  корабли  вернулись  на  места  стоянки  для
короткого отдыха перед началом  операции,  до  которой  оставалось  каких-то
двенадцать метациклов. Я понимал, что это почти что ничего.
   Большая часть личного состава осталась гулять на форте  19.  Я  пропустил
несколько стопок с Уоттерс и экипажами" наших ?Огней?, чтобы  не  показаться
невежливым, но потом сел на челнок рейсом до Авалона. Не могу сказать, чтобы
мне хотелось праздновать окончание таких учений. На мой взгляд,  все  прошло
слишком уж просто, а весь мой опыт боевого звездолетчика говорил, что  война
бывает какой угодно, только не простой и не легкой...

***

   Ближе к утру я проснулся  в  одиночестве  с  мыслью  о  Клавдии  -  такой
отчетливой, словно она только что лежала рядом со мной. Я увидел  ее  такой,
какой она была в ту ночь перед моим отлетом на Авалон. Мы с  ней  занимались
любовью до полного изнеможения, и  я  улетал  с  тем  ощущением  внутреннего
довольства, какое бывает только после особо удачного секса, взбодрившего все
гормоны твоего тела.  Такого  ощущения  я  не  испытывал  уже  много  лет  -
возможно, с тех пор, как мы были моложе  на  пятнадцать  лет  и  только  что
обнаружили, как нам здорово вдвоем в постели.
   Долгое время я просто смотрел на то,  как  она  спит,  лежа  на  спине  и
склонив голову в мою сторону в мягком свете одной  из  лун  Гелика.  Длинные
волосы, которыми я так восхищался, совершенно растрепались и разметались  по
всей подушке. Из-под простыни, которую  мы  натянули  на  себя,  как  только
утолили первый порыв страсти, виднелись одна  рука  и  восхитительно  пышная
грудь.
   Глядя на нее, я вновь задумался о той загадочной составной  части  бытия,
которую мы называем любовью, и о  том  миллионе  с  лишним  раз,  когда  мне
казалось, что я ее нашел. Возможно, едва ли не единственным разом, когда мне
казалось, что я вовсе не влюблен, было, когда мы занимались любовью  с  этой
потрясающей женщиной.
   Что ж, в те  дни  она  была  для  меня  просто  очень  близким  другом  и
сослуживцем.., ну,  и  еще  восхитительным  и  изобретательным  партнером  в
постели - такого у меня еще не было. И - Вут свидетель - ухажеров у нее в те
дни было больше, чем у саблекота блох! Ее вечера были расписаны так,  словно
все до единого мужчины Гелика стояли в очереди на нее. Мне  казалось  тогда,
что многие из них, если не все, делили с  ней  ложе..,  собственно,  я  даже
гордился тем, что принадлежу к их числу. Теперь,  лучше  узнав  Клавдию  как
личность, я" начал сомневаться в том, что их было так уж много.  Как  знать,
возможно, я значил для нее гораздо больше,  чем  мне  представлялось  тогда.
Впрочем, что взять с меня тогдашнего, если я даже теперь  не  был  уверен  в
том, что научился распознавать настоящую любовь?
   В то утро я так и не пришел к определенному  выводу.  Понял  только,  что
спящая рядом со мной женщина оказывает потрясающий эффект  на  того,  кем  в
глубине души являлся нынешний Вилф Брим. Эффект, равного которому по силе  и
глубине я еще не испытывал никогда раньше.
   А потом мне настала пора собираться: катер 327-й модели, который за  мной
прислали, вылетал на Авалон меньше чем через три метацикла, а  я  ведь  даже
еще не собрал свои вещи! Вспомнив, что сон у Клавдии под утро, как  правило,
чуткий, я осторожно выбрался из-под простыни  и  принялся  собирать  одежду,
которую мы накануне раскидали по всему полу. Повесив,  как  мог,  на  спинку
одного из стульев ее безжалостно скомканное платье, я  разложил  на  кровати
различные детали  ее  нижнего  белья  и  только  потом  занялся  собственным
мундиром. Увы, по нему казалось, будто я всю ночь  боролся  с  содескийскими
медведями. В общем, ни у кого не могло возникнуть ни  малейшего  сомнения  в
том, чем мы вдвоем занимались после бала! Впрочем, как знать -  если  бы  мы
позаботились об этой ночи заранее, нам, возможно, пришлось бы справляться  с
другими, куда более сложными проблемами.
   Сказать, что мне не хотелось уходить от нее в  то  утро,  было  бы  явным
преуменьшением. Долгое время я просто сидел у изголовья кровати, глядя на ее
лицо, охваченный незнакомыми мне доселе эмоциями. Сильными, гораздо сильнее,
чем обычное желание, хотя и этого тоже хватало. Потом, как раз тогда,  когда
я наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание, она проснулась, несколько раз
поморгала ресницами и потянулась ко мне.
   - Что, Вилф, разве уже пора? - сонно спросила она. Я прижал ее к себе,  и
когда наши губы встретились, мне показалось, что все начнется сначала -  так
действовало на меня ее дыхание на моей щеке, чувственный аромат ее  духов...
Каким-то образом мне удалось сохранить над собой какое-то подобие  контроля,
и мы оставались в объятиях до тех пор, пока мои дыхание  и  сердцебиение  не
замедлились.
   - Я люблю тебя, Клавдия, - прошептал я ей на ухо, когда  снова  осмелился
говорить?
   - Я тебя тоже люблю, Вилф, - сонно отозвалась она. - Так здорово  сказать
это в первый раз за все эти годы.
   - И что мы теперь будем делать? - спросил я  в  некоторой  растерянности.
Как-то не слишком я привык к такому. Пожалуй,  мне  куда  спокойнее  в  бою,
когда меня пытаются убить.
   - Делать? С чем? - переспросила она.
   - С нашими чувствами, - пояснил я, садясь обратно  на  стул  у  изголовья
кровати. - Как нам жить после этого?
   - Для таких вопросов требуется будущее, мой милый, - ответила она, - а  у
нас с тобой его нет. Даже те жалкие  клочки  настоящего,  что  нам  с  тобой
удалось урвать нынешней ночью, уже почти все обратились в прошлое.
   - Но мы ведь любим друг друга! - возразил я. Она с улыбкой кивнула.
   - Да, пожалуй, что так, - согласилась  она,  прищурившись.  -  Как  мило.
Возможно, так даже будет приятнее ждать.
   - Но раз так, не можем же мы просто взять и.., и забыть все, будто ничего
не случилось, - пробормотал я.
   - Что ж, - заметила она. - Поскольку будущего у нас  нет,  это,  пожалуй,
все, что нам остается. - Она невесело улыбнулась. - Впрочем, я сама не знаю,
что говорю, Вилф. - Она откинула простыню в сторону и заглянула прямо мне  в
глаза. - Возможно, у нас и есть еще какой-то шанс, я только не знаю,  какой.
Это мое тело слишком кипит гормонами, чтобы я могла еще здраво рассуждать  -
особенно про тебя. - Она прикусила губу и положила мою руку себе на грудь. -
Но если ты не уйдешь прямо сейчас, то...
   Мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, но я, поцеловав ее  еще  раз,
поднялся со стула.
   Она тоже скользнула с кровати и, тихонько ступая босыми ногами, проводила
меня до двери. Приоткрыв створку, я осторожно выглянул в кабинет.
   - Лампа у меня на столе горит! - встревоженно воскликнула  она,  отпрянув
от двери. - Я помню точно, что гасила ее, когда мы ушли сюда.
   Я с опаской прошел в кабинет и почти сразу обнаружил, что дверь из него в
приемную Адели как была заперта, так и осталась. Я был в кабинете совершенно
один.  Впрочем,  голофон  на  столе  у  Клавдии  оказался  переключенным  из
положения ?РАБ? в положение ?ВЫКЛ?.
   - Он что у тебя, выключается автоматически? - спросил я, кивнув в сторону
стола.
   - Вовсе нет, - удивленно ответила она, следом за мной вошла в  кабинет  и
осмотрелась в полумраке. На этот раз вид ее обнаженного тела подействовал на
меня еще сильнее. Клянусь Вутом, она была истинной богиней во плоти! К черту
машины 327-го и всех прочих типов! Я раскинул руки, чтобы обнять  ее,  когда
она негромко ахнула и ткнула пальцем в сторону вешалки.
   С тревожно колотившимся сердцем я повернулся и против воли  разинул  рот.
На одном из крючков  висели  на  плечиках  аккуратно  расправленный  женский
деловой костюм в прозрачном пластиковом  чехле,  белая  блузка  и  белая  же
кружевная комбинация. На соседнем  же  крючке  висел  летный  костюм  и  моя
поношенная кожаная куртка, из кармана которой  торчала  аккуратно  сложенная
пилотка с хорошо различимыми  даже  в  полумраке  двумя  контр-адмиральскими
звездами. На маленькой полочке рядом лежала дамская сумочка  и  стояла  пара
дамских туфель, а на полу стоял  мой  собранный  дорожный  грависаквояж,  на
крышке которого покоились пара моих башмаков, бритва и смена чистого  белья.
Ко второму - явно пустому - саквояжу  была  пришпилена  записка,  гласившая:
?Суньте вчерашнюю форму сюда и оставьте здесь. Заберу потом?.  Я  так  и  не
решил, кто провернул всю эту диверсию - Барбюс, Руссо или Уильямс. Возможно,
постарались все трое при активном содействии Адели. Впрочем,  это  волновало
меня в тот момент меньше всего; главное, что мы с Клавдией вновь оказались в
долгу перед нашими невидимыми  доброжелателями.  Потом,  после  того  как  я
побрился и переоделся, мы как-то  незаметно  снова  оказались  в  постели  и
провели в ней еще полметацикла. Только после этого мы наконец  распрощались,
и я поспешил на катер...
   После всех утренних чудес в кабинете я почти не удивился тому, что  Руссо
как бы ?случайно? проезжал на лимузине мимо дирекции  порта  как  раз  в  то
время, когда я,  позевывая,  вышел  из  дверей  на  тротуар.  Точно  так  же
?случайно? в салоне оказалась кружка горячего кф'кесса -  это  в  штабном-то
глайдере! В общем, как я ни боялся опоздать, ?327-й? вылетел на Авалон точно
по расписанию.

***

   Зуммер вызова на двери моего номера в офицерском общежитии разбудил  меня
точно с началом утренней вахты. Я и не заметил, как снова  заснул.  Трахфорд
уже начинала свою операцию, и моим кораблям охранения предстояло вылетать со
своих баз через двенадцать метациклов.
   Я отключил зуммер,  нажав  соответствующие  кнопки,  потом  надел  чистую
летную форму и спустился в вестибюль, где Коупер  допивал  последний  глоток
кф'кесса из пластикового стаканчика.
   - На станцию челноков, адмирал? - спросил он меня.
   - Верно, - согласился я, наливая и себе стакан обжигающе-горячего  пойла.
- Кто вам это сказал?
   - Никто, адмирал, - отвечал тот, отворяя мне дверь. - Просто незадолго до
утренней вахты все у нас в  гараже  как  безумные  засобирались  на  станцию
челноков. Не нужно обладать слишком уж развитой смекалкой,  чтобы  допереть,
что без вас там не обойдется.., вот я и заехал за вами.
   Я ухмыльнулся, глядя на то, как он забирается на переднее сиденье и смело
направляет нос машины прямо в гущу утреннего движения.
   - Что-то подсказывает мне, мистер, что у вас впереди неплохая карьера  на
Флоте, - заметил я, отхлебывая кф'кесс.
   - Так точно, сэр.., адмирал, - отозвался он, глянув на меня через  плечо.
-  Рано  или  поздно  я  стану  рулевым,  вот  увидите!  Я  уж  прошел   три
подготовительных курса в Академию.
   Мне вспомнился я сам много лет назад, продирающийся сквозь густые заросли
замысловатых задач до тех пор, пока мне не начинало казаться, что моя голова
вот-вот вспухнет и лопнет от непосильной нагрузки. Порой мне казалось  даже,
что я не дотяну до конца. Каким-то непостижимым образом я все  же  сдюжил..,
чтобы сегодня снова  лететь  и  рисковать  своей  дурацкой  башкой,  цинично
додумал я.
   - Кстати, у этих подготовительных курсов есть один фокус,  -  произнес  я
наконец.
   - Правда? - спросил он с неподдельным интересом. Мне даже понравилось то,
что он, похоже, был слишком горд, чтобы спросить, какой именно.
   - Я даже могу сказать какой, - продолжал я.
   - Вы не будете пр