точникам,  основная  часть  соединений  Лиги  привлечена  из
расквартированных в Эффервике сил, действующих против Имперской Триады,  что
имеет результатом снижение интенсивности налетов на Авалон.
   Почти весь флот Флюванны и соединения Имперского Флота (расквартированные
на Варнхольме близ Орду) участвуют...

   У Брима замерло сердце. Страх за Реддисму и  нерожденного  ребенка  почти
ощутимо сдавил грудь. И он знал, что не только он волнуется. У Барбюса  тоже
возникла романтическая привязанность во время пребывания в ИДК. Так вот  что
так расстроило невозмутимого звездолетчика! К сожалению, никто из них ничего
сделать не мог. На самом деле до конца дежурства они даже  не  могли  ничего
передать в эфир.

***

   Несколькими метациклами позже, когда Брим вернулся к себе в  кабинет,  он
тут же позвонил друзьям в Адмиралтейство. К своему отчаянию, он  узнал,  что
из-за существующей ныне угрозы самой Триаде было  принято  решение  оставить
столицу Флюванны и сосредоточить силы на обороне трех производящих кристаллы
планет. Возо Ганнит, Возо Гола и Возо Трувалу. Зная точку зрения  Онрада  на
этот предмет, Брим подозревал, что решение будет именно таким. Что же теперь
ждет  Набоба  Флюванны  и  его  двор?  Их  просто  бросят?  Его  контакты  в
Адмиралтействе этого не знали, а целая серия запросов в  отдел  общественной
информации  министерства  иностранных  дел  ответа  не  принесла.   В   этом
рассаднике самодовольных интеллектуалов (многие состояли в КМГС) Брим особой
популярностью не пользовался. После рутинной  инспекции  инженерных  ангаров
Порта 30 (от  которой  совершенно  ничего  не  запомнилось)  Брим  поделился
плохими новостями с Барбюсом и отправился в  койку,  где  проворочался  ночь
почти без сна.
   На следующий день гравитационная буря разыгралась еще сильнее, и спутники
БКАЕВ  докладывали  только  о  спорадическом  появлении  кораблей   Лиги   в
окрестностях Триады. Брим почти все время ходил из угла  в  угол  и  пытался
разузнать новости из Флюванны - по большей части безуспешно. Даже  Барбюс  -
человек иногда преступно хорошо информированный - только репу чесал.
   - То ли это все так секретно, как я даже и не видал никогда,  -  объяснил
он Бриму, - то ли - прошу у капитана прощения - эти задницы в Адмиралтействе
еще сами не решили, что делать. - Он покачал  головой  и  заглянул  в  глаза
Бриму. - У меня.., это.., есть.., как бы это сказать.., роман  на  Флюванне.
Если вы помните, сэр, я там.., э-э.., сблизился с одной  дамой.  Шеф-сержант
Тутти - личный шофер главной наложницы Набоба Реддисмы.  Я  хочу,  чтобы  вы
знали, сэр; я делаю все, чтобы разузнать, что там происходит.
   Брим улыбнулся и положил руку на рукав массивного сержанта.
   - Значит, вполне безопасно предположить, что вы знаете насчет ребенка,  -
сказал он. Барбюс заалел и уставился на ботинки.
   - Ребенок и мать чувствовали себя отлично  еще  в  конце  той  недели,  -
заверил он. - Это нападение Ла-Карна с облачниками  всех  застало  врасплох.
Иначе я бы никогда не дал дамам попасть в подобную переделку.
   - Спасибо, - ответил Брим. - Просто не знаю, что еще можно сказать.
   - В "спасибо" нет необходимости, капитан. Мы с вами друг о друге  печемся
уже много лет. И отлично получается.
   - Наилучшим образом, - сказал Брим совершенно искренне.
   И в этот момент из-за угла высунулась голова посыльного.
   - Капитан Брим! - обратился он к старшему по званию.  -  Прошу  прощения,
что  помешал,  но  у  меня  совершенно  секретная  депеша  для   вас   лично
непосредственно из Императорского Дворца.
   - Лично для меня? - переспросил Брим, подняв бровь.
   - Да, сэр!
   - Я подожду снаружи, если я буду  нужен,  капитан,  -  доложился  Барбюс,
передавая Бриму сообщение и выталкивая посыльного перед собой.
   Сев за стол, Брим слегка  коснулся  правым  указательным  пальцем  Печати
Имперской Канцелярии и убрал палец. Не прошло и тика, как  печать  закончила
опознание рисунка и испарилась облачком дыма без запаха. В конверте был лист
светло-голубого  пластика   с   выгравированной   золотом   личной   печатью
Императора.

   Имперский дворец
   30 октада 52011 года

   Мой дорогой Капитан Брим!
   Этим письмом Мы имеем удовольствие  информировать  Вас  о  Нашем  решении
эвакуировать Набоба Флюванны Мустафу IX Эйрена Великолепного и  его  Главную
Наложницу Реддисму на базу Флота в  Аталанте,  Гриммас-Хефдон.  Определенное
число их служителей и придворных Двора в Мажоре на Орду составят их свиту на
период угрозы вторжения противника в указанный город. Поскольку Вы приобрели
множество  друзей  во  бремя  Вашего  пребывания  там   в   составе   Нашего
Императорского Добровольческого Корпуса, Мы сочли, что Вам  будет  интересно
это знать.
   Примите, капитан, уверения в Нашем высочайшем внимании, и проч.
   Онрад V, вице-адмирал, И.Ф.,
   Великий Галактический Император,
   Принц созвездия Регги
   И Законный Защитник Небес.

   Читая эти слова, Брим ощутил волну облегчения, будто  на  него  обрушился
водопад холодной воды среди пустыни.
   "Мы сочли, что вам будет интересно это знать",  -  повторял  он  снова  и
снова, пока не...
   - Барбюс! - заорал он. - Вы еще тут? Барбюс сунул голову в кабинет.
   - Я, капитан, - сказал он с очень серьезным лицом. - Я вот.., только  что
мне тоже сообщили...
   - Ваше сообщение подождет, - прервал его Брим, подняв руку.  -  А  мое  -
нет! Зайдите и закройте дверь.
   - Есть, капитан! - ответил Барбюс с заинтересованным выражением лица.  Он
вошел и тихо прикрыл за собой дверь.
   - Сядьте, -  сказал  Брим,  указывая  на  единственное  гостевое  кресло,
которой он допустил в свой кабинет.
   Барбюс сел.
   - Шеф, - сказал ему Брим, - можете  мне  поверить,  что  новости  у  меня
хорошие.
   - Да, сэр?
   - И шеф Тутти, и Реддисма в безопасности. Больше я  ничего  не  могу  вам
сказать, но это правда. Устраивает?
   Барбюс улыбнулся и на миг позволил себе чуть расслабиться в кресле.
   - Да, сэр, - сказал он. - И я вечно буду вам благодарен за то, что вы мне
это сказали. Поверьте мне. Брим кивнул.
   - Слава Вселенной, - шепнул  он  скорее  сам  себе,  чем  своему  давнему
товарищу по кораблю. Потом  покачал  головой  и  придал  своему  лицу  менее
эмоциональное выражение. - Извините, что перебил  вас.  Что  вы  хотели  мне
сообщить?
   Барбюс покраснел.
   - Я прошу прощения, капитан, в общем.., то есть.., мое  сообщение  гласит
то же самое, только вот до меня дошло слово от... - он поджал губы  и  пожал
плечами, - от, э-э, одного из моих источников, капитан. В общем, на  случай,
если ваш источник случайно не указал, капитан, шеф Тутти и госпожа  Реддисма
обе следуют на Аталанту. Их туда эвакуирует Император  -  вместе  с  двором,
выходит.
   Брим почувствовал, что заливается краской.
   - Спасибо, шеф, И если говорить о благодарности...
   - Вы никому не скажете, капитан? - перебил его Барбюс. - Это от одного из
лучших моих источников.
   - Шеф, - ответил Брим, улыбаясь вопреки своему  смущению.  -  У  меня  на
устах печать.
   - Как и у меня, - сказал  Барбюс.  -  Всегда.  После,  раздумывая,  зачем
Император решил сообщить ему об эвакуации Набоба с его  двором,  Брим  нашел
тысячу  ответов  -  и  ни  одного.  Наконец  он  с   обычным   карескрийским
прагматизмом пожал плечами и решил не заглядывать в зубы дареному  коню.  На
следующее утро он прибыл на  планету  для  участия  в  совещании  командиров
эскадрилий  в  Адмиралтействе.  Чудесное  затишье  в  войне  заставляло  его
чувствовать себя как в отпуске.

***

   Почему-то бесконечные речуги этого дня об организации безопасности  базы,
кадровых вопросах, "своевременном" (что бы  это  ни  значило)  представлении
отчетов   аттестации   офицеров,   поддержании   бдительности    и    прочей
административной ерунде не вызвали у Брима особого интереса. Он тихо сидел в
задних рядах, получая бесконечные листовки и памятки и пытаясь изобразить на
лице заинтересованность, а при этом попеременно  думал  о  будущем  рождении
дочери и таращился на Еву Картье,  которая  старательно  делала  вид,  будто
этого не видит.
   Казалось, прошли столетия, но повестка дня стала подползать к концу. Брим
соврал Молдингу и Араму, что им придется идти в город без него,  потому  что
ему надо на еще один брифинг. Потом он  пошатался  вокруг,  пока  почти  все
офицеры не вышли из большой аудиторий Везерби, после  чего  дождался,  чтобы
вице-адмирал (засл.) Кейт Хант закончил разговор с Евой - Вут его  знает,  о
чем. Наконец он  вывалился  из  двери,  как  он  надеялся,  непринужденно  и
встретил ее "совершенно случайно" в сводчатом вестибюле Адмиралтейства.
   - Ева! - воскликнул он в деланном изумлении.  -  Я  и  не  знал,  что  ты
сегодня здесь была.
   Картье улыбнулась с наигранной скромностью.
   - Ну уж, капитан Брим, - сказала она, приглаживая волосы. - А кто еще это
мог бы быть, если бы не я?
   - Никто - по крайней мере с моей точки зрения, - ответил Брим,  решая  на
этот раз удержаться от карескрийских оборотов речи своей юности. -  Особенно
теперь, когда заседание закончено.
   - А уж долгое оно было, правда? - спросила  она,  игнорируя  подчеркнутую
правильность его речи.
   - Наверное, совещания идут на  пользу,  особенно  длинные  и  скучные,  -
сказал Брим. - Но мне никогда не  хватало  ума  понять,  в  чем  эта  польза
состоит.
   - Хвала Вселенной, что они не все такие, - согласилась Ева, и  потом  они
долго стояли в молчании.
   - Я, э-э, надеялся, - произнес Брим, теребя воротник синей куртки, -  что
у тебя может оказаться сегодня свободный вечер.
   - Вот эту идею я и пыталась до тебя довести тогда  по  радио,  -  сказала
она, - надеясь, что у тебя окажется свободным тот же самый вечер.
   - Кажется, наши желания иногда становятся реальностью.  -  ответил  Брим.
Картье рассмеялась.
   - Если так, то мы скоро выиграем эту  войну  и  прекратим  эти  проклятые
убийства, потому что мое желание именно таково.
   - Меня устраивает, - сказал Брим, - но сегодня вечером  я  этого  еще  не
жду.
   - И я тоже.
   - Может быть, сегодня мы сможем на время забыть о войне.
   - Я продолжаю на это рассчитывать, Вилф Брим.
   - И что бы тебе хотелось? - спросил Брим.
   - Не знаю, - ответила Картье с легкой улыбкой, потом  рассмеялась.  -  По
сравнению с вами, мой добрый капитан, я всего лишь простая сельская девчонка
из Карескрии... - Она  тут  же  покраснела.  -  Ладно,  пусть  не  девчонка,
учитывая возраст, но остальное правда.
   Брим улыбнулся и положил руку ей на локоть.
   - Рулевого того "Звездного", который явился мне на  выручку  и  спас  мне
жизнь, "простым" никак не назовешь, - сказал он.
   - Ага, тебе и твоим пассажирам, -  добавила  она.  -  Что,  очень  важные
люди?
   Брим почувствовал, что у него щеки загорелись.
   - Та ты не бойся, - сказала  она,  накрывая  его  руку  своей.  -  Я  щас
спрашивать не буду. Но после войны... - Тут она широко улыбнулась.  -  После
войны я из тебя душу выну, чтобы ты мне сказал. Понял?
   - Понял, - усмехнулся Брим. Она на миг прищурилась.
   - Ты хоть можешь мне сказать, какого  Вута  ты  вдруг  появился  на  этой
крошке "Горн-Хоффе"? Вообще ты известен тем, что откидываешь  коленца,  Вилф
Брим, но это...
   - Ну ладно, - нахмурился Брим. -  Если  я  тебе  скажу,  что  вел  его  в
градгроудский монастырь, чтобы они на нем возили молитвенники, ты поверишь?
   - Именно это ты и собираешься  мне  сейчас  сказать?  -  спросила  она  с
деланным изумлением.
   - Сейчас я могу дать только такое объяснение, - ответил Брим, второй  раз
за пару циклов чувствуя, как у него горят щеки.
   Картье стиснула его руку и выпустила.
   - Если это и есть твой рассказ, я ему верю, - улыбнулась она. - Но  после
войны ты и на этот счет лучше перестань темнить.
   Брим поднял руки ладонями вверх:
   - Ева, ты о чем? Я? Темнить? Что ты хочешь сказать?
   - Если ты чему и не смог научиться, Вилф Брим, - ухмыльнулась  Картье,  -
так это делать невинный вид. К тому же твоя репутация насчет умения попадать
в истории летит перед тобой, как линкор на световой скорости.
   - И что мне на это сказать?
   - Хм.., наверное, ничего. Зато ты можешь меня  куда-нибудь  отвести,  где
можно хорошо поужинать.., нет! - нахмурилась она. - Куда-нибудь,  где  можно
превосходно поужинать - со всеми изысканными прибабахами, которыми  славится
Авалон. Я даже угощаю.
   - Насчет этого посмотрим, - с улыбкой возразил Брим и на миг задумался. -
Вообще-то  есть  такое  приятное  местечко   за   несколько   кварталов   от
Хантингтонских Ворот, - начал он, но Картье его перебила:
   - Вот слышать о нем я не хочу, Вилф Брим. Я хочу туда пойти.
   - И  я  тоже,  -  сказал  Брим,  указывая  на  резные  хрустальные  двери
Адмиралтейства, сквозь которые сияли лучи заходящей Триады. - Мы даже  можем
найти на улице транспорт.
   - Так-то лучше, сэр, - удовлетворенно заявила Картье,  оглядывая  себя  в
одном из больших зеркал Адмиралтейства. - Я тут приглажу  перышки,  пока  ты
закажешь столик...
   Через несколько циклов они уже сидели  в  авалонском  такси,  летевшем  в
жутком потоке через площадь Локорно к улице Джин Тобин в двух  кварталах  от
Хантингтонских Ворот. Брим улыбнулся,  когда  они  проехали  мимо  привычной
демонстрации КМГС - заметно меньшей обычного. Вечер обещал быть интересным.

***

   "Люди и Звезды" трудно было заметить даже с такой узкой улочки, как  Джин
Тобин. Сначала надо было войти  в  мощеный  переулочек,  больше  похожий  на
дорожку в чьем-то дворе, чем на общественный  тротуар.  Но  если  пройти  не
более ста пятидесяти  иралов  по  круто  уходящей  вправо  мостовой  (обойдя
массивный особняк эпохи Тромпианов,  который  служил  магазином  камаргового
табака еще с тех пор, как Брим был курсантом), дорога выводила  ко  входу  в
здание, которое, наверное, когда-то давно было конюшней с жильем  для  слуг.
На резном каменном дверном  проеме,  защищенном  от  частых  дождей  Авалона
изящным голубым  навесом,  были  изображены  звери  и  птицы,  прославленные
литературой Авалона в эпохи, когда еще не было межзвездных полетов. В мирное
время это редко кому из туристов посчастливилось видеть.
   Как  только  Брим  с  Евой  вошли  под  навес,  темные  деревянные  двери
отворились и вырвавшийся изнутри теплый клуб воздуха сдул  влажную  прохладу
авалонской осени. Прямо перед ними в крохотном вестибюле стоял в  элегантном
парике метрдотель, одетый в стиле прошлого тысячелетия. На нем  был  длинный
вышитый фрак, застегнутый только у талии и расширявшийся к коленям. Под  ним
черная бабочка на рубашке с двойным жабо, ниже - атласные бриджи  до  колен,
белые шелковые чулки  и  высокие  зашнурованные  черные  ботинки  с  низкими
красными каблуками.
   - Капитан Брим, коммандер Картье! - сказал он, кланяясь в пояс. - Для нас
истинная честь служить вам в этот вечер. Ваш столик ждет вас.
   - Можно мне взять тебя под руку? - шепотом спросила Картье.
   Брим снова вспыхнул. Его стеснял мундир, и он об этом знал.
   - Это честь для меня, - сказал он, вдруг охваченный пониманием,  до  чего
же красива эта средних лет карескрийка. Он покачал головой. Карескрийка. Как
и он...
   Внутреннее убранство "Людей и Звезд" оправдывало  историческую  репутацию
заведения. Брим  не  знал  (и  вообще-то  не  хотел  знать),  подлинное  это
убранство или воспроизведенное. Интерьер выглядел точно так же,  как  в  тот
вечер,  когда  впервые  пришла  с  ним  сюда  поужинать   юная   дебютантка,
обожательница курсантов (отношения кончились, когда богатые родители узнали,
что он карескриец). Многие годы он приходил в этот  старый  ресторан,  когда
только  мог,  и  был  уверен,  что  Еве  Картье  эта  благородная  атмосфера
понравится не меньше, чем ему когда-то Общий зал был освещен только  свечами
в барочных канделябрах и люстрах, и света хватало как раз - не слишком мало,
чтобы не вглядываться в собеседника, и не слишком много, чтобы не глазеть на
соседние столы. Высокие узкие окна были  задрапированы  большими  рубиновыми
шторами, будто  марширующими  вдоль  одной  стены,  как  солдаты  древности,
высокие зеркала, от возраста потемневшие, стояли вдоль  остальных.  А  между
ними,  окруженные  затейливыми  рамками,  висели   на   древней   штукатурке
изображения еще более древних морских кораблей. Высокий потолок поддерживали
позолоченные  балки,  обрамляющие  плафоны  с   изображениями   химерических
полетов, почти теряющиеся в туманной полумгле. Вся атмосфера  была  приятным
хаосом ароматов - от дразнящего запаха вкусной  еды  до  таинственного  дыма
камаргового табака  и  прославленной  (или  печально  известной)  хогга-пойи
медведей.
   - Красиво, Вилф, - шепнула  Картье  по  дороге  вслед  за  метрдотелем  к
столику,  расположенному  в  уютной  нише  достаточно  далеко  от   квинтета
музыкантов  (тоже  во  фраках  и   панталонах),   извлекавших   неназойливые
гармоничные звуки из изящных струнных инструментов.
   Когда Ева села, Брим понял, какое спокойствие  и  комфорт  он  испытывал,
когда эта женщина держала его под руку. Он в жизни  не  встречал  женщин,  с
которыми чувствовал бы такую.., такую родственность - может быть, это и есть
правильное слово. Хотя оно не совсем подходило - у него давно  уже  были  по
отношению к  этой  красивой  землячке  совсем  не  братские  чувства.  После
традиционной авалонской церемонии салфеток подошел стюард вин, поклонился  и
подал им большую карту.
   - Вот это я понимаю, список вин, - тихо заметила Картье.
   - Хочешь просмотреть? - спросил  Брим,  протягивая  большую  книгу  через
стол.
   Картье улыбнулась и покачала головой:
   - Я их уже много видала после перевода на Авалон.  Лучше  ты  посмотри  и
что-нибудь для нас выбери. Как тогда на Порте 30.
   Брим посмотрел поверх книги в ее карие глаза и улыбнулся.
   - А что, если сегодня я буду заказывать вино  с  дурными  намерениями?  -
спросил он. Она рассмеялась.
   - А как знать наперед, Вилф Брим? - сказала она, вытягивая длинные ноги и
кладя одну на другую. - Может, я  и  разделю  с  тобой  часть  твоих  дурных
намерений. Посмотрим, как вечер повернется.
   А вечер - по крайней мере с  точки  зрения  Брима  -  быстро  стал  таким
приятным, какого Брим и припомнить не  мог.  У  них:  оказалась  тьма  общих
интересов, и они прерывали разговор, только чтобы отпить - и  посмаковать  -
отличное старое логийское, которое Брим выбрал,  достаточно  изучив  список.
Когда уже можно было подавать горячее,  у  Брима  было  такое  чувство,  что
встреча с этой прекрасной  карескрийкой  оказалась  одной  из  счастливейших
случайностей его жизни.  Они  даже  вспомнили  Марго  Эффервик,  потому  что
Картье, естественно, была интересна женщина, ради поиска которой после битвы
при Зонге ей пришлось рисковать кораблем, экипажем и собственной жизнью.
   - Она тебя и в самом деле спасла, - сказала Картье, поглядев Бриму  прямо
в глаза. - Она тебя любит - иначе не стала бы так рисковать своим ребенком.
   Брим встретил ее взгляд с серьезным лицом.
   - Вряд ли  я  когда-нибудь  узнаю,  любит  ли  она  меня,  -  ответил  он
задумчиво. - Когда-то, давным-давно, я думал, что да. Сейчас - можно  только
гадать. Как я слышал, тайм-трава выжигает мозг человека, оставляя там только
неодолимую тягу к себе. Но кажется, какие-то рудименты любви остались. -  Он
снова  почувствовал,  что  краснеет.  -  Мы  несколько  раз  встречались  на
Флюванне, - сказал он. - И была эта прежняя искра - или  казалось,  что  она
есть. Но даже и при этом, если быть честным, чего-то не хватало.
   - Но ведь потом она вроде бы пыталась заманить тебя в засаду? -  спросила
Картье.
   - Да, - признал Брим. - Это было. - Он покачал головой. - По крайней мере
с виду все было именно так. Но ведь потом при Зонге она  спасла  мою  жизнь,
рискуя своей?
   Картье улыбнулась.
   - Не моя работа отвечать на такие вопросы, - сказала она. -  Я  не