внизу  в  отсветах  пожаров.  Радио  больше  не
помогало - как и КАППА-связь, оно издавало только какофонию треска и свиста.
Он прикусил губу, готовясь сотворить чудо - посадить корабль  на  озеро,  не
потеряв больше жизней, чем уже потеряно.
   Брим сбросил мощность на гравитаторах, и вибрация постепенно уменьшилась.
Были  отчетливо  слышны  дополнительные  выхлопы  где-то  возле  поворотного
двигателя, хотя группа контроля повреждений еще  об  этом  не  сообщила.  За
гиперэкранами восходил один  из  спутников  Авалона,  глядя  на  пригородный
ландшафт, окутанный дымом пожара.  Почему-то  Брим  вспомнил  Еву  Картье  -
уцелела ли она в битвах этого дня? Как  было  бы  хорошо  утешиться  с  этой
нежной красавицей, с которой у него так много общего! Его охватило  безумное
и отчаянное желание прижаться щекой к ее груди...
   Заставив себя очнуться, он взял курс  на  неистовое  пламя  пожара  вдоль
уреза воды озера, следуя поворотам Большого  Ахтитового  канала.  На  долгие
мгновения  исчезло  все,  кроме  показаний   приборов.   А   они   сбрендили
окончательно: его верные союзники - радио альтиметр, авиагоризонт, барометр,
датчики температуры - все хихикали ему в лицо нулевыми значениями.
   - Внимание всем! Внимание всем! - предупредил он по громкой связи  и  сам
удивился: будто кто-то другой говорил его голосом. -  Всем  приготовиться  к
аварийной посадке. Задраить гермошлюзы и поставить скафандры на максимальную
жесткость.  Повторяю.  Задраить  гермошлюзы   и   поставить   скафандры   на
максимальную жесткость.
   Большой Ахтитовый канал  сверкал  бегучими  отблесками  пламени.  Ларкин,
начальник связи, пробовал по очереди шесть разных частот.  Он  вызывал  базу
озера Мерсин и даже Порт 30 - безрезультатно. Вся аппаратура отказала  -  ни
радио, ни автоидентификации, ни опознавательных сигналов.  Вот-вот  по  нему
начнут стрелять разлагатели противовоздушной обороны города - без  сомнения,
они его уже ведут, выжидая со стрельбой до последнего  момента.  Корабль  на
такой низкой высоте мог оказаться подбитым своим кораблем. Эх, знали бы  они
наверняка!
   И тут  с  оглушительным  тупым  ударом  гравитаторы  потеряли  почти  всю
оставшуюся мощность - это явно  отказал  второй  крупный  центр  управления.
Теперь даже представить себе нельзя,  что  он  доберется  до  озера  Мерсин.
Придется нырять в канал.
   И тут внезапно небо вокруг него ожило  -  должно  быть,  все  разлагатели
региона открыли по  нему  стрельбу!  О  Вселенная,  да  неужели  эти  глухие
придурки не могут распознать звук адмиралтейских гравитаторов? Брим  включил
посадочные огни - каким-то чудом они не отказали, - сумел перемахнуть  через
какое-то строение, покачал понтонами "Звездного", чтобы показать, что у него
затруднения, и...
   Наконец-то! Стрельба стихла, и включилась величественным  сиянием  тысяча
уличных фонарей по берегам канала. Впереди не дальше кленета находился  один
из гравибассейнов канала - не хуже, чем  по  посадочному  вектору  на  озере
Мерсин.
   Брим  машинально  начал  заход  -  очень  быстрый,  крутизны  сорок  пять
градусов. "Звездный" кое-как слушался управления. Брим собрал все, что в нем
еще осталось, чтобы посадить корабль - и его доблестный экипаж  -  на  землю
без потерь. Приказав отключить немедленно все несущественные в данный момент
системы, он выровнял машину между  двумя  рядами  уличных  фонарей,  летящих
назад мимо  гиперэкранов  корабля.  Любой  ценой  он  должен  был  сохранить
спокойствие - сколько бы адреналина ни накачивало в кровь его усталое  тело.
Ком в горле грозил его  задушить..,  аккуратно..,  только  не  дать  кораблю
сейчас сойти с гравитационной ноги! Уличные фонари впереди вдруг  разошлись,
открывая гравибассейн.  Брим  чуть-чуть  сбросил  высоту  прямо  за  входом.
Мелькнула внизу крошечная баржа,  и  Брим  увидел  мелькнувшие  вытаращенные
глаза ее экипажа, впившиеся в брюхо огромного звездолета, взявшегося невесть
откуда прямо у них над мачтами.
   - Всем приготовиться к аварийной посадке, - предупредил Брим  по  громкой
связи - как будто люди сами не понимали. - Задраить гермошлюзы  и  поставить
скафандры на максимальную жесткость.
   Теперь - или никогда! Он резко опустил нос,  чтобы  задрать  хвост,  и  с
помощью маневрового двигателя  нарочно  подставил  разбитый  правый  понтон,
чтобы  тот  принял  на  себя  часть  удара.  Так,  может  быть,  удастся  не
перевернуться.
   Заслуженный "Звездный Огонь" ударился о воду всеми своими двадцатью семью
тысячами мильстоунов. Сотрясение было страшным. Огромная машина  подпрыгнула
(держатели кресла впились в тело, и Брима ударило о  подлокотник).  От  носа
оторвало  огромный  кусок  обшивки  и  пронесло  между  растяжками  верхнего
гиперэкрана. Понтон оторвался с грохотом и адским визгом. Брим  инстинктивно
закрыл лицевой щиток скрещенными руками. Раздался еще один скребущий визг  -
и Вселенная скрылась за двумя стенами воды. Ударил толчок неимоверной  силы,
и Брим еле успел поставить  скафандр  на  максимальную  жесткость,  как  его
выбросило из кресла и швырнуло на приборную панель головой вперед. Вселенная
вспыхнула рябью красных точек и растворилась в темноте.
   И тишина. Внезапная и оглушительная тишина, длившаяся половину  вечности.
Потом голосовая связь внезапно наполнилась  криками  боли  и  ужаса.  Сквозь
разбитые гиперэкраны  было  видно,  что  "Звездный"  клюнул  носом  и  резко
накренился на левый борт. Брим оттолкнулся от кресла, стоя  одной  ногой  на
подлокотнике, другой на палубе, и огляделся в тусклом свете аварийных  ламп.
Кое-кто из людей на мостике уже пробирался к трапу кормового люка, но многие
лежали неподвижно, свалившись на пульты. Открыв на мгновение лицевой  щиток,
Брим почувствовал запах гари и увидел отражающийся от  воды  мигающий  яркий
огонь - всего в нескольких иралах под левым гиперэкраном. Не  только  горело
все, что могло гореть на борту "Звездного", но и обшивка, "восстанавливаясь"
в присутствии кислорода,  порождала  страшный  жар,  грозивший  поджечь  все
вокруг. Брим закрыл щиток и направился к  трапу  вслед  за  другими,  обходя
консоли, которые всего  несколько  метациклов  назад  казались  так  разумно
размещены. Он останавливался возле "занятых" пультов, но поднять смог только
одного человека, которого и стал толкать впереди себя.
   Кормовой люк вдруг широко распахнулся, и  на  разбитый  мостик  ворвалось
человек десять, не меньше, в боевых скафандрах на фоне  раскаленного  добела
пламени. Огненный капкан! В жидком мерцании огня Брим увидел, что  последним
в люк ворвался Барбюс - немедленно захлопнувший люк и задраивший его.
   - Капитан Брим, -  крикнул  он,  заглушая  грохочущий  хаос,  царивший  в
голосовой связи, - это вы?
   - Я, шеф! - проревел в ответ Брим. - Кажется, кормовой люк - это  уже  не
вариант.
   - Так точно, сэр! - ответил Барбюс. - И этот  мостик  через  пару  циклов
тоже уже будет не вариант. Огонь распространяется в эту сторону - и быстро.
   Брим повернулся и стал пробираться обратно к носовой части мостика.
   - Надо снять панель гиперэкрана,  -  сказал  он,  оглядываясь  в  поисках
чего-нибудь - чего угодно, чтобы использовать как дубину.
   У его ног под переборкой лежал оторвавшийся при ударе  объемный  дисплей.
Схватив его за тяжелое металлическое основание, Брим взобрался на шатающееся
кресло и стал бить по панели. Толстое броневое стекло треснуло в  нескольких
местах, но продолжало упрямо сопротивляться ударам.  А  он  ударял  снова  и
снова. Внезапно мостик наполнился жидким сиянием - сквозь  заднюю  переборку
пробился радиационный пожар. Брим в отчаянии снова ударил в гиперэкран.  Еще
несколько мгновений - и все изжарятся в скафандрах.
   - Капитан! - позвал Барбюс. - Можно мне попробовать?
   Трясясь от затраченных усилий, Брим сполз с кресла.
   - Убери ее, шеф! - выдохнул он.
   - Есть, сэр! - ответил Барбюс.
   Он поднял прихваченную с собой лучевую пику и выбил стекло из рамы  одним
легким  движением.  Потом  прикладом  оружия  аккуратно  убрал   зазубренные
осколки, оставшиеся в раме.
   - Малость шумно, - заметил он, выбрасывая уцелевших в воду, -  но  ничего
нет лучше лучевой пики, если надо открыть гиперэкран.
   Брим невольно усмехнулся.
   - Очень точное наблюдение, - сказал он, оглядывая мостик и  ожидая,  пока
здоровенный шеф спрыгнет с корабля.
   Радиационный пожар был уже  всего  в  нескольких  иралах  от  него.  Брим
выбрался на палубу и прыгнул в горящую огнем воду. Скафандр вытолкнул его на
поверхность,  и  Брим  бросил  последний  взгляд  на   "Звездный".   Корабль
возвышался над ним дымящимся скрученным скелетом, охваченным с кормы до носа
пламенем. И Брим поплыл  изо  всех  сил  к  скользкому  каменному  волнорезу
поворотного бассейна, где ему на помощь уже протянулись руки, чтобы вытащить
его на твердую землю.
   Вокруг него великий город Авалон тоже был охвачен  пламенем.  Как  только
Брим открыл шлем, едкий дым ударил в ноздри. Грушевидные вспышки пламени  от
горящих складов вокруг гравибассейна поднимались над горизонтом. От  близких
ударов  разлагателей  гремели  оглушительные  громоподобные  взрывы,  и  жар
обдавал лицо, как из доменной печи. Брим оглядел жалкую кучку собравшихся на
стенке людей. Вокруг стучали по бетону падающие обломки.
   - Ужас! - донесся чей-то трясущийся голос из наушников.
   - Что нам теперь делать? - спросил другой дрожащий голос.
   - Прекратить нытье! - рявкнул Брим. - Скажите спасибо,  что  у  вас  есть
скафандры! Мы с шефом сейчас используем наши и посмотрим, можем ли мы помочь
людям, у которых их нет. Остальным предлагаю разбиться на  пары  и  заняться
тем же. Встретимся здесь... - Он глянул на дешевые  часы,  купленные  взамен
потерянных в Эффервике. Они тоже разбились. - На рассвете, - закончил он.  -
А теперь возьмите себя в руки, все вы! Флот нам платит не за  то,  чтобы  мы
тут хныкали, глядя на пожар. Ясно?
   - Ясно, капитан!
   - Так точно, сэр!
   - Встретимся на рассвете, капитан!
   И все тут же разошлись. Брим хмуро кивнул Барбюсу.
   - Ладно, шеф, - сказал он. - Посмотрим, что можно сделать.
   С этими словами он быстро  направился  по  улицам,  которые  представляли
собой куда более реалистичное видение Ада, чем  увиденное  в  кошмаре  любым
религиозным фанатиком. Последний рейдер ушел  через  шестнадцать  метациклов
после начала нападения, и весь остаток жизни Брима преследовали кошмары этой
пылающей ночи, пронизанной ужасом...

***

   Это  была  первая  годовщина  объявления  войны.  Над  Авалоном  наступил
рассвет, но небо осталось темным от густых слоев дыма. Казалось,  горит  все
вокруг, несмотря на героические усилия пожарных  команд,  не  прекращавшиеся
всю ночь.  Усталые  Брим  и  Барбюс  возвращались  к  кораблю  в  обгорелых,
почерневших скафандрах. Люди - мужчины, женщины, дети - постепенно  вылезали
из щелей в дымную серость раннего утра. От ярости облачников,  казалось,  не
спаслось ничто.
   К месту катастрофы Брим с Барбюсом вернулись последними, хотя было  ясно,
что и остальные члены команды всю ночь  напролет  спасали  людей  в  горящем
городе как могли. Трое отсутствовали - и двое будто просто  исчезли  с  лица
планеты.  Третьего  видели  в  горящем  здании  за  миг  до  того,  как  оно
обрушилось. От самого корабля осталась куча искореженных обломков,  неуклюже
торчащих из бассейна иралов на двести над волнорезом.
   Брим повел свою истрепанную группу в пешем строю почти десять кленетов до
базы Флота на озере Мерсин, где немедленно связался с Портом  30  и  заказал
транспорт для себя и своего экипажа.  Облачники  наверняка  вернутся  -  как
только смогут. И после того, что Брим только что  видел,  ему  не  терпелось
снова сесть за штурвал "Звездного". Появилось много личных  счетов,  которые
ему необходимо свести с Лигой, и плевать, кто именно из облачников будет  по
ним платить.
   К сожалению - по крайней мере к  сожалению  Брима,  -  как  только  стали
известны его обстоятельства, Колхаун прислал за ним глайдер, чтобы  привезти
его на специальное совещание в Адмиралтействе с участием Императора.  Но  не
успел водитель затормозить на усыпанной обломками  стоянке,  как  кто-то  из
падающих с ног от усталости связистов крикнул ему через весь вестибюль;
   - Капитан Брим, вас к голофону!  Будете  говорить?  Брим  кивнул,  сделал
водителю знак подождать и подошел к стойке с голофонами.
   - Переключите на этот, - попросил он, включая дисплей  и  нажимая  кнопку
"Прием". Тут же над передатчиком появилось изображение Евы Картье.
   - Вилф? - спросила она, вглядываясь припухшими глазами. - Я слыхала,  что
у тебя была аварийная посадка и в обломках не нашли уцелевших.  -  При  этих
словах глаза ее наполнились слезами, и она закрыла нос  большим  платком.  -
Слава Вселенной, что ты жив и здоров! Я думала, что.., что тебя нет.
   Брим прикусил губу, до глубины души  тронутый  тем,  что  так  много  для
кого-то значит.
   - Да я как-то привык жить, Ева, -  ответил  он,  соскальзывая  в  древний
карескрийский акцент. - И потому к смерти не очень расположен.
   Она громко высморкалась и отняла платок от лица.
   - Поступай так и дальше, мой очень дорогой карескрийский друг. Боюсь, что
я за последнее время исключительно к тебе привязалась.
   - А як тебе, Ева, - признался он. - Самое страшное, что мы не можем  себе
этого позволить. По тем шансам, которые у нас есть пережить  войну,  мы  уже
оба на том свете. Или надо перестать драться и забиться в нору, пока все  не
кончится.
   Она кивнула и снова утерла глаза.
   - Выход для труса, - шепнула она. - И для нас обоих  он  исключен  -  это
хуже смерти.
   - Тогда, Вутовой матери  ради,  не  давай  себе  привязаться  ко  мне,  -
серьезно сказал он. - По крайней мере не среди  этого  безумия.  Иначе  тебе
точно предстоит погибнуть. - Он на миг закрыл глаза, молча скрипнув  зубами.
- И еще, - добавил он, чуть погодя. - Хотя я к тебе  тоже  не  привязан,  но
если доживу до конца войны, клянусь Вселенной, тогда буду. - Он улыбнулся, а
она снова высморкалась. - Но тем временем, - закончил он, -  я  всегда  буду
рад помочь тебе раздеться, когда ты только захочешь.
   И тут она тоже слегка улыбнулась:
   - Тебе тогда еще много кой-чего надо будет сделать, ты на это согласен?
   - Давай попробуем, - предложил он.
   - Обязательно попробую, - пообещала она. - Как только  мы  встретимся.  И
после этого каждый раз - , тоже. Когда только ты меня  захочешь.  Ты  только
береги себя, Вилф Брим.
   Брим оглянулся - водитель глайдера входил в вестибюль.
   - Иду, - сказал он ему, повернувшись к двери. И снова посмотрел на Еву на
дисплее. - Ты  тоже  будь  поосторожнее,  красавица  моя  подруга.  И  пусть
улыбнется тебе Удача.
   - Подумаешь, улыбнется! - шепнула она  с  игривой  улыбкой.  -  Пусть  он
окажется у меня вот тут, между ногами!
   - Я не уверен, что Удача - это мужчина, - усомнился Брим. - Но эту  часть
работы я в любом случае возьму на себя.
   - Хм-м, - сказала она и заметно покраснела. - Да, у,  тебя  есть  в  этой
области определенный талант.
   - Ему очень способствуют  эти  классные  ноги,  -  ответил  Брим,  кивнув
водителю, который энергично мотал головой, показывая на дверь. - Но  сейчас,
боюсь, мне пора идти.
   - Спасибо, что ты там оказался, - тихо сказала она.
   - Спасибо, что позвонила, Ева, - ответил он.
   Она послала ему воздушный поцелуй, и дисплей погас.
   Почти два метацикла водителю пришлось затратить на шесть  кленетов  улиц,
забитых обломками, - пятнадцать циклов пути в нормальной обстановке.  Авалон
уже никогда не будет прежним...

***

   Еще  до  того,  как  ему  предоставили  слово,  Брим  понял,   что   этот
массированный  налет  вновь  пробудил   опасения   вторжения   в   Верховном
командовании  и  в  Ставке  Онрада.  По   мнению   Хагбута,   эта   страшная
бомбардировка из разлагателей была только артподготовкой. Колхаун, со  своей
стороны, не был уверен, что до конца с этим согласен. Он считал, что при том
новом  направлении,  которое  принимает  война,  удача  наконец   улыбнулась
припертой к стенке Империи.
   - Да Вут вас  подери!  -  рявкнул  Хагбут,  явно  ужасаясь  точке  зрения
Командующего Флотом.  -  Вы  что,  не  видите,  что  тут  творится?  Клянусь
Вселенной, эти проклятые облачники убивают гражданское население  направо  и
налево - даже детей! И вам это все равно?
   Колхаун встал с мрачным выражением  на  красивом  лице  и,  абсолютно  не
обращая внимания на Императора, полыхнул пламенным взглядом на  петушащегося
генерала, который тут же сжался в кресле.
   - Нет, генерал, - спокойно ответил он. -  Я  вижу,  что  происходит.  Эти
методичные облачники переключили свои атаки с моих космических баз на города
планеты. И вам не обязательно мне рассказывать о жертвах среди населения,  -
продолжал он. - В ближайшее время они еще в тысячу раз возрастут.  Но  важно
здесь не "ближайшее время". Войны "в ближайшее  время"  не  выигрываются.  И
жертвы эти не напрасны - в дальней перспективе. То, что  Оргот  переключился
на  удары  по  городам,  означает  конец  всем  шансам  Трианского   достичь
превосходства в космосе, разрушив наши космические порты. А это,  -  добавил
он  с  нажимом,  -  это  самое  превосходство  -  жизненно  необходимо   для
осуществления любого плана  вторжения,  который  у  облачников  может  быть.
Другими словами, господа... - Он оглядел  собравшихся  за  двумя  столами  в
подземном зале людей. - Другими словами, сегодня началась наша победа в этой
войне!

***

   После совещания Онрад отделился от группы обычно окружавших его генералов
и министров и взял Брима под руку.
   - - Ценные сведения сообщили  нам  сегодня,  мой  карескрийский  друг,  -
сказал он, - хотя стыд и срам, что  вам  пришлось  быть  сбитым,  чтобы  это
узнать. Много потеряли людей?
   - Чуть меньше половины, Ваше Величество, - ответил Брим. - И трое из  них
погибли, спасая население города после нашей аварийной посадки.
   Онрад кивнул.
   - Я слыхало ваших приказах после посадки, - сказал он. - Эти ваши люди  -
они очень помогли. Как и вы с Барбюсом.
   - Спасибо, Ваше Величество, - ответил Брим.
   - И опять-таки это я вас должен благодарить, Брим, - возразил  Император.
- Вас и тех ваших людей, которые пошли по вашему приказу  в  огонь  пожаров.
Вас видели очень многие. Больше, чем вы - или  они  -  можете  предположить.
Люди боялись выходить из укрытий. Но из-за риска, который взяли на себя вы и
ваша команда, сотни людей узнали, что о  них  не  забыли.  А  это  чертовски
важно, потому что слишком мало оказалось муниципальных пожарных в эту  ночь.
И из них многие были ранены или убиты при выполнении своего долга, и мы даже
столько людей не смогли бы спасти без вас.
   - И сегодня вечером тоже будет налет, - сказал Брим.
   - Согласно рапортам БКАЕВ, - ответил  Онрад,  -  первые  волны  атакующих
кораблей уже в пути.
   К этому моменту они двое - и еще сотня нервно озирающихся  телохранителей
- вышли из туннеля на одну из прилегающих к Адмиралтейству улиц.
   Повсюду вокруг них мужчины и женщины с  покрасневшими  глазами  расчищали
обломки от предыдущего налета. Они остановились посреди работы  и  смотрели,
как глядит Император на разрушения. И вдруг раздался общий крик:
   - Да здравствует Император! - кричали люди. - Да здравствует Онрад Пятый!
   Бриму пришлось  взять  эмоции  под  контроль.  И,  пытаясь  скрыть  слезы
гордости, он думал, что никогда Лига  не  поставит  этот  народ  на  колени.
Никогда.
   И вдруг стоявший рядом с ним Онрад нацепил военную фуражку на  скипетр  и
закрутил ею в воздухе с криком:
   - Дрогнем ли мы?
   Авалонцы ответили хором голосов "Нет!" и "Никогда!".
   И никогда, подумал Брим, никогда облачникам не поставить на колени  этого
Императора.  Подвергнув  этих  людей  такому  ужасу  и  разрушению,   Негрол
Трианский сделал для себя крайней необходимостью выиграть войну, которую  он