был брат Анастаса Алексия, великий князь Николай, -  пояснил  Урсис,
взглянув поверх очков.
   - И его свита, -  неодобрительно  фыркнул  Бородов.  -  Уж  одну-то  ночь
Николай мог бы проспать и один.
   Гвардейцы встали навытяжку,  и  между  их  шеренгами  появился  небольшой
темный медведь, чей облик - явно отретушированный -  красовался  над  входом
каждого содескийского общественного здания: великий князь Николай. Он  носил
фельдмаршальские   звезды   с   гирляндами   и   нехитрый   головной   убор:
восьмиконечную корону с блестящими камнями.
   За ним шли пышно разодетые штатские  лица  -  видимо,  высшие  придворные
чины. Брим узнал торчащую челюсть Огона Ростова, министра  финансов  -  этот
медведь часто бывал в Авалоне. Словина  Бржмель,  министр  иностранных  дел,
тоже  легко  узнавалась  по  большому  черному  носу.  Многие  другие   тоже
показались Бриму знакомыми, возможно, по его прежним визитам в  Содеску,  но
он не мог вспомнить, как кого зовут.
   За должностными лицами последовала волна нарядных  медведиц  во  главе  с
великой княгиней Катериной. На ней  было  пышное  белое  платье,  украшенное
жемчугом, на который можно было купить не меньше полудюжины "Звездных Огней"
и в течение стандартного года платить жалованье их экипажам.
   - Бедная женщина. - Урсис насмешливо возвел глаза к  небу.  -  Нельзя  же
выставлять свою нищету на всеобщее обозрение.
   - Я постараюсь не замечать, - в лад ему ответил Брим.
   Двор стал обходить  зал,  сопутствуемый  низкими  поклонами  собравшихся.
Князь время от времени обменивался несколькими словами с избранными  членами
офицерского корпуса. Он поболтал немного  с  Бородовым,  кивнул  Урсису  при
этом, потом поднял брови и  уставился  прямо  на  Брима.  Бородов,  выслушав
вопрос брата, ответил что-то, включавшее слова "Вилф Анзор".
   Князь снова устремил на Брима задумчивый взгляд.
   - Адмирал Брим, - сказал он на безупречном авалонском, - я слышал о вас и
о героизме, который вы проявили во время битвы за Авалон.
   Бриму как гражданину Империи воспрещалось кланяться кому бы то ни было, и
он лишь склонил голову в ответ на этот панегирик.
   - Я польщен, ваше величество.
   - Да, это понятно, - с улыбкой кивнул князь.  -  Я  редко  заговариваю  с
кем-либо ниже барона. "Когда скальные  волки  начинают  скользить  по  льду,
время камышовых змей проходит", как говорится.  -  И  князь,  словно  приняв
какое-то решение, заверил:
   - Мы еще встретимся, адмирал, когда настанет время  -  и  оно  непременно
настанет. -  С  этими  словами  он  кивнул  брату  и  отошел,  а  придворные
потянулись за ним, улыбаясь и кивая имперскому гостю.
   После этого Брима чуть не задавили - офицеры смекнули, что этот  невидный
имперский адмирал на самом деле важная  персона.  Все  сразу  заговорили  об
Имперском Флоте - притом по-авалонски. Брим едва сдерживал смех, дивясь, как
это заслуженные медведи сумели так быстро  усвоить  его  язык,  если  совсем
недавно они говорили только по-содескийски!
   Почти половину метацикла он терпеливо отвечал на все вопросы.  Наконец  к
нему подошел седой медведь-адмирал, представившийся как Громос Боскей.  Брим
долго ждал этого случая.
   - Итак, адмирал, - сказал старый медведь, - что вы скажете о  первом  дне
маневров?
   - Они впечатляют, адмирал, - светским  тоном  ответил  Брим,  -  особенно
хороши ваши новые ЖМ-2. Они выглядят как мощные корабли.
   - Так и есть, - с гордостью заявил Боскей. - Вы видели, что они сделали с
лучшими краулерами во Вселенной. - Собравшиеся вокруг  важно  закивали,  как
будто адмирал изрек невесть какую мудрость.
   - Это я видел, - согласился Брим. - Но как  они  поведут  себя  в  бою  с
эсминцами Лиги? Адмирал нахмурился.
   - Этого я не знаю, - подумав, сказал он. - Но это не столь уж важно.  Нас
обещали обеспечить необходимой защитой, когда понадобится.
   - Понимаю. Но почему команду "зеленых" не снабдили такой же техникой?
   - Не было надобности, - с широкой улыбкой ответил  адмирал.  -  Это  ведь
только маневры.
   - Вы  хотите  сказать...  -  начал  Брим,  но  адмирал  и  остальные  уже
отвлеклись: слуги вносили в палатку  длинные  столы,  уставленные  фарфором,
золотом и серебром. От подогреваемых блюд шел аромат, от  которого  у  Брима
сразу потекли слюнки. Ему показалось, что он уже несколько  дней  ничего  не
ел. Урсис и Бородов подошли к нему.
   - Самое время набить пустые желудки, - сказал  Урсис,  когда  адмирал  со
своей свитой двинулся к столам.
   Брим кивнул. Адмирал теперь был вне его досягаемости,  а  вкусные  запахи
щекотали аппетит. Двор уже  расположился  на  парчовых  стульях  с  высокими
спинками за роскошно накрытым столом.
   - А мы где будем сидеть? - спросил Брим, оглядывая зал.
   - Мы сидеть не будем, - улыбнулся Урсис. - В присутствии княжеской  семьи
простые смертные едят стоя.
   Брим, нахмурясь, посмотрел на Бородова.
   - Это правда, - подтвердил тот. - Но ты не печалься.  На  таких  сборищах
обычно кормят и поят так хорошо, что остального никто не замечает.  Особенно
после пары кубков. - Бородов мигнул слуге, и тот принес им бокалы и огромную
запотевшую бутылку белого логийского вина. - Пошли, - щелкнул он пальцами. -
Выпьем за дружбу и забудем о своих усталых ногах.
   - Я лучше поем немного сначала. - Брим  подцепил  с  блюда  фаршированный
ароматным мясом гриб. - Не хочу пить на пустой желудок.
   - За вино и пустые желудки, - провозгласил Бородов, сунув холодный  бокал
с логийским в руку Брима. - Чем более желудок пуст, тем скорее  забываешь  о
больных ногах - и об отсутствующих космических кораблях, а?
   - За больные ноги! - воскликнул Урсис, не успел еще  Брим  выпить  первый
тост.
   После этого банкет - по  крайней  мере  для  Брима  -  сделался  каким-то
расплывчатым. Холодное успокаивающее логийское отменного  сорта  было  точно
благословение мифических богов Логуса. А еда, если это  возможно,  была  еще
лучше: превосходные супы и мясные блюда - и пикантные, и сытные  -  боролись
за первенство с деликатесами вроде сардин с зеленым перцем, копченой семги в
сметане по-содескийски, печени скального волка, икры, печени дикой птицы  на
маленьких вертелах, острых сыров и хлеба всевозможных форм и  вкусов.  Брим,
пропостившись почти весь стандартный день,  ел  и  пил  с  жадностью,  меняя
тарелки в бешеном темпе, и  не  отставал  от  медведей  -  по  крайней  мере
сначала. Урсис, догнав его в путешествии вокруг стола, сказал хмуро:
   - Вилф Анзор, ты ешь так, будто твой желудок думает, что тебе  перерезали
глотку.
   Брим, сытый и хмельной, лениво усмехнулся.
   - Он так  думал,  но  теперь  убедился  в  обратном.  Вот  так  пир!  Вы,
содескийцы, знаете толк в таких делах. Теперь бы еще кф'кесса - да  присесть
где-нибудь...
   - И это, по-твоему, пир? - осведомился Урсис, жуя жареный гриб. - Погоди,
вот начнется обед. Не зря же князь Николай славится по всей галактике своими
походными пикниками.
   - Обед? - воскликнул близкий к панике Брим. В это время заднее  полотнище
шатра распахнулось, и гвардейцы  выстроились  двумя  рядами  вдоль  ковровой
дорожки, ведущей в другой, еще более просторный шатер.  -  Там  опять  будут
кормить, что ли? - выдохнул Брим.
   - Еще как, - заверил Урсис, когда они двинулись к новому выходу.
   - Преле-естно. Просто прелестно.
   - Ничего, Вилф Анзор, - бодро сказал  Бородов,  присоединяясь  к  ним.  -
Большой содескийский пир продолжается - и выбор там будет еще богаче, веришь
или нет?
   - Мне кажется, он верит, - сказал Урсис.
   - Верит, верит, - подтвердил Брим.

***

   Второй шатер, еще больше и наряднее первого,  тоже  освещался  свечами  в
хрустальных люстрах. Здесь уже витали вкусные ароматы,  хотя  блюда  еще  не
подавали. Было, однако, ясно, что сесть  теперь  позволят  всем:  через  все
помещение тянулись два параллельных стола,  соединенные  третьим.  Двор  уже
восседал на своих высоких парчовых стульях за этим поперечным столом,  а  за
каждым  из  двухсот  пока  не  занятых  стульев  стоял  солдат  в   парадной
темно-красной форме с белым плюмажем на треуголке.
   Брим  зажмурился  с  чувством  полной  безнадежности.  Сейчас  его  снова
заставят есть - с еще  большим  аппетитом,  чем  прежде.  Проглотив  тяжелый
комок, он прошел к столу. Каждое место обозначалось солидной золотой  бляхой
с выгравированным на нем именем. Брима с его  двумя  друзьями  поместили  во
главе стола - большая честь для иностранца.
   Последние гости расселись, начались застольные разговоры, и подали первое
блюдо -  густую,  пряную  похлебку,  сопровождаемую  восхитительным  легким,
розовым логийским  вином.  Все  гости  обслуживались  одновременно  стоящими
позади солдатами. Брим каким-то образом нашел место и для еды, и  для  вина,
но, Вут свидетель, очень желал бы знать, что еще  ждет  впереди.  Бородов  и
Урсис между двумя ложками представили его соседям по столу  -  в  том  числе
седому, почти глухому генералу с моноклем,  который  поначалу  самого  Брима
принял за имперского генерала, но быстро потерял к нему интерес, поняв,  что
он ничего не смыслит в наземной, войне. Другой генерал - с большой мордой  и
густым бурым мехом уроженца дальнего звездного скопления Рангар  -  когда-то
летал  с  карескрийцем  Бакстером  Колхауном,  таинственным  наставником   и
соотечественником Брима. Еще один лично знал  Онрада,  когда  они  оба  были
детьми. Но о космической тактике поговорить  было  не  с  кем  -  словно  их
нарочно так подобрали.
   После похлебки почти сразу же подали жареную птицу -  Бородов  назвал  ее
"гриновш" - с перцем, соленостями и восхитительным соусом из каких-то пряных
водорослей. Этот кулинарный шедевр сопровождался  красным  логийским  -  его
разливали из громоздких контейнеров, сделанных, по всей видимости, из кожи с
остатками шерсти. За этим последовал другой  суп,  жидкий  и  темный,  потом
появилось мороженое в вазочках, потом салат с уксусом  и  нежными  оттенками
молодой зелени.
   Брим все это время стремился к  одному:  не  упиться  окончательно  и  не
уснуть. Блюдо следовало за блюдом, каждое вкуснее - и сытнее - другого.  Лет
так через тысячу тосты за главным столом стали звучать совсем невнятно.  Они
произносились по-содескийски, но даже Бриму было ясно, что содержание у  них
самое героическое.  В  промежутках  между  тостами  большой  солдатский  хор
исполнял заунывные содескийские гимны.
   Наконец двор встал и удалился через задний  выход  под  хоровое  пение  и
меланхолические звуки фанфар. Прочие гости тоже поднялись и стали собираться
кучками, поспешно закуривая свои жуткие трубки-земпа. Брим попытался поднять
груз поглощенной  им  еды  заодно  с  бочонком  выпитого  вина.  Теперь,  за
кф'кессом   и   ликерами,    ему    предстояло    встретиться    с    новыми
высокопоставленными лицами.
   В течение следующего метацикла он обсуждал маневры с большим  количеством
офицеров высокого ранга.  Все  они  перемежали  похвалы  по  адресу  ЖМ-2  с
заявлениями, что  космическая  техника  появится  в  нужное  время  -  когда
начнется война. Трое генералов утверждали даже, что введение космических сил
только внесло бы неразбериху в  маневры,  предназначенные  для  демонстрации
наземной техники и средств ее поддержки.
   В  какой-то  момент  Брим  заметил,  что   циркулирует   среди   медведей
самостоятельно, и далеко не сразу отыскал в толпе своих двух друзей. Бородов
был погружен в беседу с исключительно привлекательной - Брим  определил  это
по мохнатым ушкам и изящным сапожкам - медведицей  средних  лет.  Урсиса  по
другую сторону шатра окружали три мохноухие красотки, которых  знакомство  с
большим, красивым генералом явно занимало больше всего на свете.
   Брим усмехнулся - в его обществе друзья, видимо, больше не нуждались!  Он
оглядел помещение и обнаружил в нем только горстку людей - дипломатов,  судя
по тому, как кучно они держались. Высокий красивый малый с медалями на груди
был, кажется, имперским послом Браунингом. На мелкого адмирала  Брима  никто
из них не обращал внимания.
   В большом шатре вдруг сделалось очень душно - то ли от множества  свечей,
то ли от обильного банкета. В чем бы ни было  дело,  дремота  накатывала  на
Брима, как экспресс, - столь же быстро и неотвратимо. При всем при том он не
имел ни малейшего понятия, где должен ночевать.
   Откуда ни возьмись, возник солдат - его личный денщик на время праздника.
   - Не желает ли адмирал отдохнуть?
   - Очень даже желает, сержант, - с усталой улыбкой кивнул Брим.
   Сержант поклонился и повел его к выходу, заметив:
   - Будет лучше, если адмирал включит подогрев своего плаща.  "Медвежата  и
детеныши альбы всегда прячут носы от мороза", как говорится.
   Брим невольно усмехнулся и  вышел  за  медведем  в  морозную  ночь.  Снег
перестал, но тучи не расходились - на небе не было ни одной звезды.
   - Куда мы идем? - спросил Брим, когда они  двинулись  вдоль  бесконечного
ряда краулеров, скрипя сапогами по снегу.
   - К вашему краулеру, -  ответил  медведь.  -  Там  поставлена  койка  для
почетного гостя.
   Брим заглянул в какой-то люк, тускло освещенный  подвесной  ракетой.  Все
машины казались одинаковыми и, кроме синей или зеленой окраски, не имели, на
взгляд Брима, никаких опознавательных знаков.
   - А откуда вы знаете, к которому краулеру идти? - осведомился он.
   - Ну, это просто, - осклабился медведь.  -  Нам  нужен  краулер  капитана
Вотовой, так?
   - Так. Но который из них он?
   - Вот этот. - И медведь гордо указал на следующий  в  ряду  краулер.  Тот
выглядел в точности как все предыдущие - хотя  и  был,  правда,  покрашен  в
синий цвет.
   - Откуда вы знаете? - спросил Брим - сонливость сделала его придирчивым.
   - Он тридцать пятый по счету, адмирал.
   - Вселенная...

***

   Брим взобрался по последнему трапу и увидел с немалым облегчением, что  в
рубке стоит около дюжины коек; его  чемодан  висел  у  той,  что  поближе  к
командному  пульту.  Внушительных  размеров  раскладушка  для  медведя  была
тесновата, но Брим прямо-таки затерялся в ней. Она была снабжена необъятными
пледами и большой мягкой периной.  Брим  разделся  до  белья  и  нырнул  под
покрывала - уфф! Ледяные!
   - Не хочет ли адмирал выпить на ночь? - спросил сержант из люка.
   - Н-нет! - выдавил Брим.
   Ледяная  постель  медленно,  мучительно  согревалась,  но  даже  на  краю
замерзания  он  не  мог  принять  это  предложение.  Он   поглотил   столько
горячительного, что ему хватит на всю оставшуюся жизнь - если  он,  конечно,
выживет.
   И он погрузился в небытие...

Глава 2

ЕСЛИ НАСТОЯЩЕЕ БЕЗОТРАДНО, НАДЕЙСЯ НА БУДУЩЕЕ

   Утром Брим проснулся с жутким похмельем и с возросшим  уважением  -  даже
почтением - к физическим способностям содескийцев. Хотя  с  вечера  он  ушел
"рано", встал он далеко не первым. Он  потянулся,  преодолевая  колоссальную
головную боль и осознавая, что его язык, похоже, за ночь  оброс  шерстью,  и
кивнул Бородову, который сидел около его койки с ухмылкой на лице.
   - "После долгой спячки медведей радует утренний свет", как говорится. Мне
кажется, банкет тебе понравился, мой безволосый друг?
   - Тогда да - но не теперь. В жизни больше не стану есть.
   - Этак ты совсем отощаешь,  Вилф  Анзор.  Давай-ка  оденемся,  выпьем  по
кружке горячего кф'кесса и прогуляемся по снегу с Николаем Януарьевичем. Это
испытанное медвежье средство от похмелья - может, оно и для людей годится. -
Бородов кивнул Урсису на другом конце комнаты и  подмигнул.  -  А  заодно  и
поговорим о том, что тебя беспокоит после вчерашних маневров, да?
   - Если так, я сейчас.
   - Ну, положим, не сейчас. Ты не один в краулере мучаешься с похмелья.

***

   Полметацикла спустя трое друзей вышли с дымящимися  кружками  кф'кесса  в
холодное пасмурное утро, поскрипывая сапогами по сухому снегу и  дыша  паром
на морозе. Разноцветные палатки и большие пирамидальные машины  казались  на
снежной равнине декорациями из  фантастического  фильма.  Порой  раздавались
возгласы или лязг металла, но в целом вокруг было тихо,  как  и  подобает  в
такой глуши.
   - Ну, дружище Брим, - начал Урсис, -  поговорим  о  маневрах.  Теперь  ты
видел наши проблемы своими глазами.
   -  Надеюсь,  ты  говоришь  не  об  отсутствии  космических  патрулей?   -
нахмурился Брим.
   - Именно об этом. Но настоящая проблема состоит в  том,  что  все  делают
вид, будто так и надо. - Урсис взглянул на Бородова и пожал плечами.  -  Ну,
почти все -  особенно  это  относится  к  выпускникам  Содескийской  Военной
Академии.
   - Не нужно составлять себе не правильную концепцию,  дружище,  -  прервал
Бородов,  окруженный  клубами  пара.  -  Не   все   содескийское   верховное
командование так отстает от жизни. Беда  в  том,  что  более  современные  -
включая и меня, черт побери - не имеют такого влияния на великого князя.
   - Значит, тут замешана политика? - спросил Брим.
   - Мы думаем, что да, - наморщил лоб Урсис, - хотя порой может показаться,
что за "антикварами", как мы их между собой называем, стоит Лига. Вреда они,
во всяком случае, приносят не меньше, чем враг.
   Брим кивнул, оглянувшись на лагерь.
   - Да, я тебя  понимаю.  Мы  сами  так  и  не  управились  окончательно  с
Конгрессом Межгалактического Согласия. Но с  тех  пор,  как  Лига  принялась
открыто финансировать их, с ними стало намного проще - особенно после начала
войны.
   - Ваш КМГС по-своему честнее,  -  взмахнул  кружкой  Урсис,  -  чем  наши
"антиквары". Большинство его членов хотя бы верят, что они  несут  галактике
мир - даже если на деле получается как раз наоборот. "Антиквары"  же  просто
не желают делить свою власть с кем-то еще.
   - Не понимаю, - сказал Брим.
   - Почти весь великокняжеский  Генеральный  Штаб  состоит  из  выпускников
Содескийской Военной Академии, - пояснил Бородов. - Я тоже учился в ней, как
и мой брат и большинство титулованных содескийцев. - Он пожал плечами, глядя
в серую даль. Снегопад возобновился. - Такова традиция.
   - Ну и что же? - сказал Брим.
   - А то, что там обучают исключительно  наземным  методам  боя.  Никто  из
преподавателей не смыслит ни аза в космической  тактике  и  прочих  аспектах
межзвездной войны.
   - Матерь Вута... Теперь до меня стало доходить.
   - Вот так-то. Хотя наши наземные армии и системы межпланетного  снабжения
не имеют себе равных, эти ископаемые, пользуясь своей позицией  в  Верховном
Совете, совершенно запустили Флот, свели его роль  к  одной  лишь  поддержке
наземных средств. А чтобы удержаться у власти,  они  не  допускают  к  брату
Бородова других советников. В результате он уверен,  что  Содеска  готова  к
войне с Лигой, хотя все обстоит совсем иначе.
   - Хуже всего,  что  многие  искренне  верят  их  ущербной  логике.  А  их
отношение к оппозиции доходит до паранойи. Ходят слухи, что несогласных  они
убивают. Доказательств у меня  нет,  но  случается,  что  некоторые  медведи
исчезают без следа.
   - Теперь понятно, почему вы оба были  так  осторожны.  -  Снежные  хлопья
жалили Бриму лицо.
   - Не только поэтому, Вилф Анзор, - сказал Бородов. - Нужно было, чтобы ты
сам понял, с какими проблемами мы имеем  дело,  когда  нашествие  маячит  за
горизонтом. Сделать надо много, а времени остается в обрез.
   - Хорошо еще, -  сказал  Урсис,  глядя  на  лагерь  сквозь  усиливающуюся
метель, - что не все у нас прячут голову под подушку. Вот  уберемся  с  этих
липовых маневров и покажем  тебе,  что  внушает  нам  кое-какие  надежды  на
будущее.
   - Мы тут предприняли кое-какие шаги... - продолжил Бородов.
   - Я почему-то с самого  начала  подозревал,  что  вы  замешаны  в  чем-то
подобном, - улыбнулся Брим.
   - Не знаю, с чего ты это взял.  Мы  с  Николаем  Януарьевичем  всегда  на
стороне большинства - так ведь?
   - Само собой, Анастас Алексий. На нас можно учиться конформизму.
   Еще до вечерней вахты они отправились обратно в Громкову.

***

   В начал