е следующей  недели  Брим  зашел  в  имперское  посольство,  чтобы
отправить свой  первый  рапорт  вице-адмиралу  Бакстеру  Колхауну  -  своему
наставнику,  бывшему  сослуживцу,  а  теперь  командиру.  Это  была  вторая,
засекреченная часть его миссии, о которой не знали даже старые друзья  Урсис
и Бородов. Брим действительно в первую очередь должен был исполнять  функции
советника по обновлению флота, а заодно оценивать, есть ли  у  Содески  шанс
выстоять против нашествия Лиги.  Собственная  война  поглощала  ограниченные
ресурсы императора Онрада - прошли те времена, когда он мог  оказать  помощь
всем своим союзникам. Теперь на нее могли рассчитывать  лишь  те,  кто  имел
реальный шанс на выживание. Между тем первый содескийский рапорт  Брима  был
не слишком многообещающим.
   Скромно одевшись в штатское, он велел Барбюсу доставить себя в  Громкову,
пока Бородов и Урсис занимались какими-то делами в другой части города.  Это
был его первый визит в посольство, и без формы его встретили, мягко  говоря,
небрежно - пока он не предъявил свой военный паспорт.
   - Адмирал Брим? - сказал портье. - Да, для вас есть почта, причем  пришла
она по дипломатическим каналам.
   - Спасибо. - Брим вскрыл запечатанный конверт и воскликнул:
   - Ух ты! Вот это, я понимаю, красивая девушка. Поглядите-ка.
   Клерк с охотой принял у Брима пачку голографий, поднял брови и улыбнулся.
   - Да, хороша. Как ее зовут?
   - Надежда.
   - Ваша дочка?
   - Некоторым образом, - с легкой грустью ответил  Брим.  -  Сейчас  я  ей,
пожалуй, скорее дядюшка.
   - Держу пари, ее мать - настоящая красотка.
   - Была красоткой.
   - Почему была?
   - Не пережила битвы за Авалон.
   - Простите.
   - Ничего. - Брим сунул голографии в карман.
   - Адмирал, - вдруг нахмурился клерк, - вы не тот ли  Вилф  Брим,  который
участвовал в Гонках Митчелла?
   Брим кивнул, радуясь перемене разговора.
   - Вот не думал, что об этом кто-то еще помнит.
   - Последние гонки состоялись  всего  пару  лет  назад,  адмирал.  Клянусь
Вутом, я и не мечтал, что мне доведется встретиться с вами.
   Брим почувствовал, что краснеет. Несколько  лет  прошло  после  финальных
состязаний в Авалоне, когда он навечно завоевал для Империи знаменитый Кубок
Митчелла на гоночном корабле М-6Б  фирмы  "Шеррингтон".  Но  громкая  слава,
которой покрыли его эти гонки, до сих пор смущала  его.  Его  М-6Б  послужил
прототипом  новейшего  эсминца  Империи  "Звездный  Огонь",  и  на  нем  был
установлен прославленный отражательный двигатель "Колдун" содескийской фирмы
"Красны-Пейч".
   - Спасибо, - сказал он просто, - но на таких  кораблях  мог  бы  выиграть
любой. Мне просто повезло, что я как раз в то время оказался без работы.
   - Как же, как же, - усмехнулся клерк.
   - А где у вас тут КА'ППА-связь? - спросил Брим, которому захотелось опять
сменить тему. - Мне надо передать кое-что.
   - Сейчас вызову курьера, адмирал.
   - Благодарю, но я должен отправить это лично, в зашифрованном виде.
   - Прошу прощения, адмирал, но только персоналу посольства разрешается...
   - Вставьте это в ваш компьютер, - Брим протянул клерку паспорт, - и вы, я
думаю, получите нужное разрешение.
   Клерк проделал требуемое и вскинул брови.
   - Он запрашивает мои данные. Брим только кивнул.
   Клерк приложил к панели все десять пальцев, и брови у него  взлетели  еще
выше.
   - Вутова мать! - тихо выругался он, возвращая Бриму паспорт. -  Послушать
его, так у меня даже нет права спрашивать у вас допуск - зато вам  разрешено
все. Сейчас уведомлю все наши подразделения.
   - Спасибо. Так где у вас КА'ППА?
   - С-сюда, адмирал. - Еще не пришедший в  себя  клерк  указал  на  большую
мраморную лестницу. - Наверху поверните направо, сверните в  третий  коридор
слева, и последняя левая дверь будет ваша.  Пропускная  пластинка  вот  тут,
рядом с вами.
   Брим приложил  пальцы  к  пластинке,  и  она  ответила  приятным  женским
голосом:
   - Допуск разрешаю.
   Перейдя через оживленный вестибюль, Брим  свернул  в  широкий  коридор  с
огромными дверьми в разных рамах. Вот где вершится высшая дипломатия,  думал
он, ступая по  мягкому  ковру.  Министерство  иностранных  дел  всегда  было
прибежищем  самых  состоятельных  семей   Авалона,   и   плюшевые   кабинеты
передавались по наследству  очередным  выпускникам  престижных  школ.  Такой
порядок, в общем, обеспечивал  нормальную  работу  системы,  но  на  каждого
талантливого дипломата приходилось не менее десяти тупиц,  мешающих  ему  на
каждом шагу.
   Брим повернул во второй слева коридор, прошел его до конца, но  уперся  в
какой-то чулан и нахмурился. Ведь это и есть последняя дверь налево, не  так
ли? Напротив был выход на гравитационную  пожарную  лестницу,  так  что  обе
двери в этом конце коридора явно были не те. Брим оглянулся назад и подумал,
что вряд ли какой-то из этих величественных порталов ведет в  аппаратную.  И
действительно,  за  ними  оказались  обширные   апартаменты   с   табличками
БУХГАЛТЕРИЯ и КАДРЫ, где  сновали  роем  люди  и  медведи.  Далее  помещался
ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ОТДЕЛ, также кипящий деятельностью, за ним ТОРГОВАЯ ПАЛАТА.
   Около  ОТДЕЛА  КУЛЬТУРНОГО  ОБМЕНА  Брима  встретила  высокая,  эффектная
женщина с логопланшеткой в руке.
   - Вы и  есть  инвентаризатор,  которого  обещали  прислать  из  музея?  -
улыбнулась она. - Я Марша Браунинг, заведующая антикварной секцией.  Видела,
как вы прошли в другую сторону, и подумала, что вы заблудились.
   - О! - Брим заглянул в очередную людную приемную и сказал честно:
   - Да, пожалуй, заблудился.
   - Ну, теперь-то вы нашлись. Вы не представляете, как я рада  вас  видеть.
Они сказали, что вряд ли смогут прислать кого-то сегодня, а  мне  помощь  из
музея крайне необходима.
   - Рад, что могу быть вам полезен, -  сказал  Брим  -  и  не  солгал.  Эта
Браунинг, хотя и не молоденькая, была чертовски мила  -  сексуальна  даже  в
строгом голубом костюме. Юбку, правда, она носила  очень  короткую.  Коротко
подстриженные волосы цвета соли с  перцем  косой  челкой  ложились  на  лоб.
Широко поставленные живые карие глаза,  круглые  щеки,  вздернутый  носик  и
чувственный  рот,  возможно,  чуть   великоватый,   складывались   в   очень
привлекательное,  симпатичное  целое.  Высокая,  спортивного   сложения,   с
маленькой грудью, красивыми, умелыми  на  вид  руками  и  длинными  точеными
ногами, она была бы приятным зрелищем где угодно, не говоря  уж  о  планете,
населенной медведями!
   - Что-нибудь не так? - спросила она.  Брим  покраснел  -  нельзя  же  так
пялиться на человека! Чувственность, которой от нее веяло, сделала бы  честь
женщине вдвое моложе ее - к  сожалению,  у  нее  имелось  также  обручальное
кольцо.
   - Нет... - промямлил он. - Мне показалось, что я вас уже где-то видел.
   - Вот как, - сказала она с улыбкой - раскусила его,  конечно!  -  Что  ж,
пойдемте - нам с вами предстоит много сделать, а времени очень мало.
   И она устремилась через холл, не дав Бриму и слова  вымолвить.  Он  пожал
плечами и последовал за ней, улыбаясь про себя.  Он  не  чувствовал  особого
желания исправлять ее ошибку. С рапортом можно было не  спешить,  а  женщина
показалась ему не только красивой, но и славной. Повезло ее мужу, думал  он,
идя за ней по длинному коридору.
   - Вот и пришли, - сказала она, открыв дверь в помещение  вроде  кладовой,
где стояло множество ящиков. -  Это  Бершанская  коллекция,  вернувшаяся  из
Имперского Музея в  Авалоне  -  в  целости,  как  вы  должны  с  облегчением
отметить. Кстати, я не расслышала вашего имени.
   - Брим, сударыня, Вилф Брим.
   - Вы недавно в отделе инвентаризации? - нахмурилась она. - Я не помню там
Брима.
   - Совсем недавно.
   - Хорошо, за работу - и зовите меня Марша.
   - А вы меня - Вилф.
   - Договорились. Начнем с верхнего ящика.
   - Хорошо. Что от меня требуется?
   - А вы не знаете?
   - Боюсь, что нет, но охотно поучусь. Браунинг покачала головой.
   - Видимо, во всех наших учреждениях  царит  некоторая  неразбериха  из-за
этого ожидаемого вторжения. Мы должны  составить  перечень  всего  этого,  а
затем отправить за город, где коллекцию укроют в пещерах.
   - Хорошо придумано. Раз логопланшетка у вас,  ведите  запись,  а  я  буду
вскрывать ящики и считать.
   - Прекрасно, Вилф. - И они приступили к работе.

***

   Клерк, которого обещали прислать из музея, так и не появился,  и  Брим  с
его новой знакомой проработали дотемна, внеся в каталог более тысячи  мелких
экспонатов. За работой у них нашлось множество  тем  для  разговоров  и  для
смеха, но Брим так  и  не  нашел  возможности  красиво  покончить  со  своим
маскарадом, который стеснял его все больше  и  больше.  Они  завершили  свой
труд, когда на улицах стали зажигаться фонари.
   - Большое  вам  спасибо,  Вилф,  -  сказала  Марша,  когда  он  запечатал
последний ящик для пересылки. - Вы усердный работник, и с вами очень весело.
Не  припомню,  чтобы  рабочий  день  когда-нибудь  доставлял   мне   столько
удовольствия.
   - То же самое могу сказать и о себе. - Ему и правда очень понравилась эта
спокойная, жизнерадостная женщина. За эти несколько  метациклов  между  ними
определенно совершилась некая химическая реакция, и если бы  не  обручальное
кольцо, он бы ее так просто не отпустил.  -  Можно  предложить  вам  чашечку
кф'кесса перед тем, как выйти на холод? - неожиданно для себя спросил он.
   - Я бы с радостью, Вилф, - сказала она, покраснев, и, судя  по  выражению
глаз, не солгала, - но нас с мужем вечером ждут на приеме. Это  обязательное
мероприятие, и мне надо спешить.
   - Жаль. Может быть, в другой раз...
   - Мне бы очень этого хотелось, - снова покраснела она.
   В вестибюле она непроизвольно тронула его за руку.
   - Я  сообщу  в  вашу  секцию,  как  с  вами  хорошо  работать,  Вилф.  Вы
замечательный работник - гораздо лучше тех, которых присылали мне раньше.
   - Спасибо, - ответил Брим, сам покраснев до ушей. -  Но  сомневаюсь,  что
меня кто-то вспомнит. Я всего лишь скромный инвентаризатор.
   У выхода они замялись.
   - До свидания, Марша. - Он пожал  ее  теплую,  мягкую  руку.  Рукопожатие
затянулось чуть дольше, чем полагается, но тут чары развеялись.
   - До свидания, Вилф, - сказала она и заторопилась обратно.

***

   В последующие пару недель Брим постоянно думал то о дочери,  то  о  Марше
Браунинг. Впрочем, ему было чем отвлечься. На другой  день  после  визита  в
посольство Бородов и Урсис снова посадили его в лимузин "Рошов" и повезли по
заснеженному шоссе в огромный космопорт  имени  Буденного  на  другом  конце
Громковы. Охрану, видимо, предупредили об их скором прибытии,  поскольку  их
пропустили  в  ворота,  лишь  мельком  глянув  на  удостоверения.  Целью  их
путешествия была секретная лаборатория в глубоком космосе, где  Брим  должен
был совершить свой первый полет на новом эсминце ЗБЛ-4.
   Летая раньше  на  Содеску  на  лайнерах,  Брим  редко  бывал  в  огромном
комплексе "Буденного" с  его  водными  стартовыми  дорожками  и  Бектоновыми
трубами, которые использовались в сильные морозы,  когда  даже  обогреваемые
озера замерзали.
   История гласила, что содескийцы вышли в космос только  по  необходимости.
Близорукие от природы, эти огромные существа предпочитали строить  двигатели
и звездолеты для других.  Было,  однако,  известно,  что  содескийский  Флот
насчитывает множество эскадр военных кораблей,  в  том  числе  и  гигантские
линкоры ТБ-3, которые могли пересечь  всю  галактику  и  обрушить  на  врага
колоссальную огневую мощь.
   Но имперские военные  специалисты  давно  предупреждали  своих  друзей  в
Громкове об уязвимости этих громадных кораблей в  боевых  условиях.  Большие
военные суда  устаревали  (и  физически,  и  морально),  а  появление  новых
эсминцев  вроде  знаменитых  имперских  "Звездных   Огней"   или   лигерских
"Гантейзеров-262" обещало навсегда изменить правила космических войн.
   Теперь даже самые мощные линкоры  не  смогут  уйти  далеко  во  вражеском
пространстве без  сопровождения  эсминцев.  Этот  принцип  оправдал  себя  в
недавней битве за Авалон, где полугодовое  наступление  Лиги  было  отражено
ценой огромных потерь с обеих сторон.
   - Что-то ты молчишь, Вилф Анзор, - заметил Урсис, пока  лимузин  следовал
мимо рядов угловатых УК-3, парящих над просторными гравибассейнами.
   Что-то в их грозных очертаниях пробудило  в  Бриме  почти  наследственную
память, видение смерти, надвигающейся с неба.  К  сожалению,  мощь,  которой
обладали эти чудовища двадцать лет назад, сошла на нет с течением времени  и
развитием техники.
   - Это все  устарело.  Ник,  -  сказал  он,  глядя  в  окно.  -  Лигерские
"Гантейзеры" разнесут их в клочья. Уж я-то  знаю.  Я  шесть  месяцев  дрался
против новых кораблей  Лиги,  и  без  кардинальной  модернизации  ваши  УК-3
превратятся в мишени для космических сил Хота Оргота.
   - Зато у нас их много, - вставил Бородов. Урсис хохотнул:
   - Это все равно что сделать  машину  за  шесть  кредиток,  а  продать  за
четыре, но наверстать убыток, распродавая оптом.
   Брим невольно усмехнулся.
   - Вряд ли с такой стратегией можно победить.
   Теперь они ехали мимо гравибассейнов помельче, где стояли маленькие юркие
кораблики, которые содескийцы наверняка собирались использовать  в  качестве
эсминцев.
   Как и линкоры, они были многочисленными и сильно устаревшими. Большинство
четырехтысячного состава этих так называемых  передовых  оборонительных  сил
составляли либо Ж-153 - маломощные, легковооруженные  аппараты,  построенные
для войны,  которая  закончилась  еще  в  прошлом  веке,  либо  Ж-16,  более
современные и скоростные, чем их предшественники, но тоже не  соперники  для
мощных "Гантейзеров", с которыми им предстояло встретиться.
   На некотором расстоянии от дороги Брим увидел еще несколько эскадр - это,
видимо, и были НЖХ-3,  содескийские  звездолеты  нового  класса,  специально
сконструированные  как  эсминцы,  но  они  были   известны   как   неудачная
конструкция,  непрочная  и  недостаточно  вооруженная,  хотя,   по   слухам,
невероятно быстрая. Брим  опасался,  что  они  окажутся  несостоятельными  в
кипящей каше современного космического боя - вроде того, что он еще  недавно
вел за авалонские планеты.
   Бородов, словно читая его мысли, тронул Брима за плечо.
   -  Согласен,  ситуация  безотрадная,  но  там,  куда  мы  летим,  брезжит
кое-какая надежда.
   - Очень рассчитываю на это, доктор, - то, что я пока видел на этом  поле,
Лигу не остановит.
   - Все это в лучшем случае может только задержать захватчиков  -  пока  на
фронт не начнут прибывать новые корабли, которые мы увидим сегодня.
   Брим только покачал головой,  когда  они  остановились  перед  вездесущим
транспортным средством НЖХ-26, висящим на конце Бектоновой трубы.
   - С этим лучше  поторопиться,  друзья  мои,  иначе  содескийцам  придется
изучать фертрюхт.
   - Это куда еще ни шло, - сказал Бородов, открывая дверцу.
   Брим понял смысл  его  слов.  Во  время  последней  войны  Лига  объявила
медведей "пушными зверями", и медвежьи  шубы  с  шапками  вошли  в  моду  на
лигерских планетах. Фельдмаршала Родефа ноф Вобока прозвали "Охотником"  как
раз из-за медвежьих шкур, которые он добыл на прошлой войне, будучи  в  чине
оберпровоста.  Послевоенный  трибунал  требовал  его  выдачи  как   военного
преступника, но  он,  благодаря  поддержке  влиятельных  друзей,  так  и  не
предстал перед судом.

***

   Через несколько метациклов они высадились в лаборатории - одной  из  тех,
что входили в конструкторский отдел Содескийского Флота. Она  помещалась  на
орбите  маленькой  голой  планеты  в  звездной  системе  Содески.  Различные
конструкторские бюро со всей Галактической Федерации Содескийских Государств
поставляли на это колоссальное предприятие свою  новейшую  продукцию.  Здесь
она  подвергалась  испытаниям  и  либо  отвергалась,  либо  принималась  для
дальнейших разработок.
   Сегодня Брим должен был совершить полет на  сверхсекретном  ЗБЛ-4,  новом
эсминце, снабженном мощным красны-пейчевским отражательным  гипердвигателем.
По чертежам,  виденным  в  Авалоне,  Брим  знал,  что  эта  модель  способна
соперничать  со  многими  видами  шеррингтоновского   "Звездного   Огня"   и
превосходит маневренностью большинство вражеских кораблей.
   Поговаривали  даже,  что  эти  маленькие   аппараты   снабжены   каким-то
дополнительным вооружением, но для Авалона это пока оставалось тайной, а  на
тренажерах, присылаемых из Содески,  ничего  такого  не  показывалось.  Брим
решил, что у него еще будет  время  разобраться  с  этим,  когда  он  освоит
основное устройство корабля.
   Лаборатория  имела  форму  огромной  воронки,  составленной  как  детская
пирамидка из шести толстых дисков. Самый крупный, "нижний",  около  четверти
кленета в диаметре, был направлен к каменистой  поверхности  планеты.  Вдоль
его окружности размещались шестнадцать причальных станций, каждая из которых
служила самостоятельным отсеком для испытаний. Вся конструкция  была  обшита
прозрачными  кристаллическими  плитами,  отражавшими  слабый  свет   двойной
голубой звезды и делавшими лабораторию почти невидимой на расстоянии  больше
пяти  кленетов.  Повсюду  торчали  антенны,  самая  большая  из  которых   -
фантастическая КА'ППА-башня - возвышалась почти на тысячу иралов над верхним
ярусом. Брима это гигантское сооружение поразило с первого  взгляда,  а  еще
больше изнутри, пока он шел со своими спутниками вдоль изогнутого  периметра
к причалу номер шестнадцать, где ждал его ЗБЛ-4 со  своим  экипажем.  Сквозь
прозрачные стены и пол  он  видел  маленькую  планету,  вокруг  которой  они
вращались, кленетах в четырехстах внизу, а слева пара звезд, вокруг  которых
вращалась сама планета, бешено крутилась вокруг общего центра  тяжести.  Его
темно-синий имперский скафандр притягивал любопытные взоры  проходящих  мимо
техников,  которые,  видимо,   привыкли   видеть   в   этом   сверхсекретном
испытательном комплексе только медведей.
   - Нервничаешь? - спросил Урсис.
   - Есть немного. - С Бримом всегда так было, когда  он  впервые  испытывал
новый корабль. Сегодня его репутация зависела от того, насколько  хорошо  он
справится с этим мощным маленьким эсминцем - чем лучше  пройдет  полет,  тем
лучше будут относиться  к  нему  медведи-пилоты  во  время  его  длительного
пребывания среди них.
   - Все хорошо. - Урсис хлопнул его по  плечу,  когда  они  остановились  у
входа в шестнадцатый отсек. - Покажи-ка этим медведям, как надо летать.
   Брим возвел глаза к потолку.
   - С вашего разрешения, Николай Януарьевич, для  начала  пусть  лучше  они
покажут мне кое-что.
   - Что ж, можно и так.
   Оба посмотрели на трап, который проходил сквозь стену  и  заканчивался  у
стройного маленького звездолета, чуть побольше шеррингтоновского  "Звездного
Огня".
   - Над этим красавцем работали долго и тщательно, -  сказал  Урсис.  -  За
десять лет, с начала проекта, он подвергался трем крупным переделкам.
   - И поверь, Вилф Анзор, - добавил Бородов, - вариант третьего  поколения,
который ты видишь перед собой, куда сложнее первого.
   Брим кивнул, но  свои  мысли  сохранил  при  себе.  Содескийцам  придется
изменить свои понятия о контроле качества, если они хотят, чтобы их  корабли
достигли своего полного  потенциала.  Отделка  несколько  не  дотягивала  до
нормы, и обшивка фюзеляжа местами была  неровной.  Если  не  считать  этого,
ЗБЛ-4 выглядел весьма симпатично - этот кораблик на  тридцать  восемь  тысяч
мильстоунов представлял собой  любопытную  смесь  имперской  и  содескийской
конструкторской мысли. Одинарный корпус имел около  250  иралов  в  длину  и
состоял из двух закругленных конусообразных секций  -  кормовая  насчитывала
только треть длины носовой. Обтекаемый  мостик  встроен  в  переднюю,  самую
широкую часть корпуса. Вылеты вокруг кормового конуса  вентили