ьи  высокие  закругленные
своды напоминали скорее ангар для звездолетов, чем вестибюль отеля.
   - Отель принадлежит Бакстеру Колхауну, - пояснил медведь небрежно, словно
это было известно всем во Вселенной. - Он пригласил нас с Анастасом Алексием
остановиться здесь в качестве своих гостей.
   От этих слов Брим так и прирос к месту.
   - Вот это принадлежит Бакстеру Колхауну?  Ты  имеешь  в  виду  коммандера
Бакстера Оглторпа Колхауна? С К.И.Ф. "Непокорный"?
   - Его самого, - подтвердил Бородов. - Я думал, уж ты-то знаешь - ведь  он
твой земляк, карескриец.
   - Он никогда ничем не делился со мной, разве что советами. Почему  же  вы
отклонили его предложение?
   - Если бы кто-то в  отеле  узнал,  что  я  гость  Колхауна,  -  засмеялся
Бородов, - поднялся бы такой шум, что я бы не  выдержал.  Притом  мой  егерь
говорит, что постели здесь чересчур мягкие для таких старых медведей, как я.
   - Мне было легче, - сказал Урсис. - Я просто последовал примеру старшего.
   - Ясно, - рассеянно проронил Брим и отошел к  киоску  с  журналами,  пока
Бородов и Урсис отмечались у регистрационной  стойки.  В  бытность  свою  на
борту  К.И.Ф.  "Непокорный"  он,  конечно,  догадывался,   что   Колхаун   -
состоятельный человек, но не имел понятия насколько.
   - Вилф, и ты здесь! Медведи тебя уговорили.  -  Брим  обернулся  как  раз
вовремя, чтобы попасть в объятия Регулы  Коллингсвуд,  своего  командира  на
борту двух боевых кораблей.
   - Капитан Коллингсвуд, - воскликнул он, сам заключая ее в объятия. -  Как
же я рад вас видеть!
   - Меня зовут Регула, Вилф. - Она погладила его по щеке и отступила, чтобы
лучше рассмотреть. - Разве ты не заметил, что  я  не  ношу  больше  флотский
мундир?
   - Заметил, и еще как. - Штатское  платье  ясно  давало  понять,  чем  она
пленила своего мужа - и, как  поговаривали,  старого  любовника  -  адмирала
Эрата Плутона. Она казалась вечно молодой  -  высокая,  статная,  с  длинным
патрицианским  носом,  проницательными  ореховыми  глазами  и   каштановыми,
вьющимися от природы волосами. Ее бледно-желтый деловой костюм  был  украшен
впереди целым каскадом белых рюшей. - Вы просто великолепны, - сказал  Брим,
и это была правда. Будучи превосходным боевым  командиром  во  время  войны,
Регула  Коллингсвуд  ни  на  миг  не  позволяла   своему   званию   подавить
женственность, глубоко присущую ее натуре.
   - Вот так-то лучше, - с  насмешливой  строгостью  сказала  она,  взяв  за
локоть молодую женщину с портфелем, стоящую рядом с ней.  Брим  почувствовал
мимолетное волнение, когда громадные карие  глаза  незнакомки  взглянули  на
него. - Вилф, - сказала  Коллингсвуд,  -  познакомься:  это  Анна  Романова,
весьма примечательная личность, секретарь Императорского Звездного Общества.
Анна, это тот человек, о котором я твержу тебе уже несколько недель.
   Женщина протянула ему теплую наманикюренную руку, и  ее  глаза  снова  на
мгновение взяли его в плен.
   - Очень приятно, Вилф, - сказала она с легчайшим  региональным  акцентом,
которого он не мог  распознать.  -  Регула  рассказывает  о  вас  совершенно
замечательные вещи. - Ее гладкие рыжевато-каштановые волосы  были  разделены
пробором и собраны на затылке в свободно заплетенную косу. Она была невысока
ростом и  очень  мила,  как  отметил  Брим,  с  аккуратным  носиком  и  чуть
припухлыми губами. Деловая женщина с головы до пят, она была одета в  легкое
коричневое платье, под которым носила белую водолазку,  позволяющую  угадать
очертания пышного бюста. Скромная юбка почти  не  показывала  красивых,  как
подозревал Брим, ног, обутых  в  туфли  на  низком  каблуке.  Сексуальна  от
природы,  решил  он,  но  вместо  секса  предпочла  заняться  бизнесом.   Он
спохватился, что удерживает ее мягкую руку в своей дольше, чем собирался,  и
невольно улыбнулся, отпуская ее.
   - Капитан - то есть Регула  -  склонна  приукрашивать  истину,  говоря  о
членах своего бывшего экипажа.
   - Не думаю, - мягко ответила Анна. - Регула также предупреждала меня, что
вы страдаете ложной скромностью. - Не дав  ему  ответить,  Романова  сказала
Коллингсвуд:
   - Встретимся во время завтрака, в час  тридцать  дневной  вахты.  Там  мы
сможем еще раз  прогнать  цифры  перед  генеральной  ассамблеей.  Рада  была
познакомиться, Вилф. - Она кивнула и пошла через  вестибюль  особой,  слегка
подпрыгивающей походкой,  которую  Брим  нашел  очень  привлекательной  -  и
женственной.
   - Прелестная дама, - сказал он, все еще под впечатлением  этого  краткого
знакомства.
   - Да, - согласилась Коллингсвуд. - Нам повезло с  ней.  С  ее  репутацией
менеджера она пользуется спросом во всей Империи. Думаю, она взялась за  эту
работу из чистого патриотизма. Видит Вут, работа занимает всю  ее  жизнь.  -
Регула посмотрела на Брима как-то странно. - Она красивая, правда?
   Брим ухмыльнулся своему старому командиру:
   - Да, и походка у нее красивая. Коллингсвуд на миг нахмурилась и  тут  же
улыбнулась.
   - Да, пожалуй, - сказала она, словно решив для себя  какой-то  вопрос.  -
Красивая. - При этом в ее лице было что-то материнское, если можно приписать
материнские  чувства  капитану  звездного  корабля.  На  памяти  Брима   она
упомянула о деторождении только однажды, в том смысле,  что  роды  -  лучшая
реклама демографического контроля.
   - А, Регула, вот вы где! - Бородов проталкивался к  ним  через  толпу.  -
Николай Януарьевич, - позвал он через плечо. - Нам больше не надо искать  их
- они сами нас нашли.
   Брим на время забыл о Романовой, наблюдая,  как  два  элегантных  медведя
тискают в объятиях Коллингсвуд, перекрыв все движение в вестибюле.
   И даже то движение, что еще имело место, прекратилось, когда прибыл принц
Онрад, наследник имперского трона и председатель Общества. Даже если  бы  он
не присоединился к шумной встрече  друзей,  его  великолепный  синий  мундир
вице-адмирала привлек бы к нему всеобщее внимание.  Принц  был  чуть  повыше
Брима и значительно грузнее: величественная,  поистине  королевская  фигура.
Темный шатен, он носил короткую остроконечную бороду и усы. Но Брим полагал,
что самая отличительная черта принца - это его  глаза.  У  него  был  взгляд
подлинно честного человека. Карескриец с годами стал большим скептиком и  не
верил, что  какой-либо  монарх  способен  постоянно  принимать  справедливые
решения. Политика - дело хитрое. И тем не  менее  Брим  верил,  что  Империя
окажется в надежных руках, когда в один прекрасный  день  Онрад  взойдет  на
трон в Авалоне.
   - Ага! - сказал принц с широкой усмешкой. - Я так и знал, что вы  четверо
непременно найдете друг друга.  -  Он  тоже  обнял  Коллингсвуд,  а  медведи
почтительно поклонились ему. - Вот это, я  понимаю,  встреча,  -  сказал  он
через плечо чопорному генералу в коричневой с красным форме имперской  армии
Грейффина IV. Этот важный офицер  с  серым  кейсом  остановился  в  уставных
восьми  шагах  позади  принца.  -  В  следующий  раз,   Запт,   постарайтесь
организовать нечто подобное заранее.
   Генерал-лейтенант Запт, явно не понимавший,  в  чем  дело,  поклонился  и
щелкнул каблуками.
   - Я посмотрю, что можно сделать,  ваше  высочество,  -  его  ответ  почти
утонул в гуле толпы.
   Принц, продолжая обнимать Коллингсвуд  за  талию,  протянул  другую  руку
Бриму.
   - Рад снова видеть вас,  Брим,  -  сказал  он,  сопровождая  слова  своим
обычным крепким пожатием. - Немало людей  испытывали  беспокойство  за  вас,
когда вы исчезли.
   - Виноват, ваше высочество, - покраснел  Брим.  -  Я  переживал  довольно
трудные времена.
   - Но теперь, как я понимаю, все  в  порядке?  -  многозначительно  молвил
принц.
   - В полнейшем, - ответил Брим.
   Онрад, невозмутимо сжав губы, кивнул и сказал:
   - Генерал, будьте добры вручить мистеру Бриму письмо.
   Генерал Запт, выйдя вперед, передал Бриму  серый  пластиковый  конверт  и
вернулся на место. Его лицо было бесстрастной маской, но живые  серые  глаза
выдавали закаленного в боях ветерана.
   - Это от вашего  старого  друга  -  моей  кузины  Марго,  -  все  так  же
невозмутимо произнес Онрад. - На прошлой неделе я навестил ее в Рудольфе.
   Сердце у Брима чуть не выпрыгнуло из груди.
   - К-как мило, что она вспомнила обо мне, - сказал он,  едва  сдерживаясь,
чтобы не вскрыть конверт тут же в вестибюле.
   - В самом деле, Вилф, - с полным сочувствия взглядом сказала Коллингсвуд.
- Я помню, вы очень подружились, когда мы стояли на Гиммас-Хефдоне. Кажется,
у них с бароном Ла-Карном родился сын. Никогда  не  могла  понять,  что  она
нашла в этом заносчивом субъекте.
   - Особого выбора у нее не было, Регула, - невесело засмеялся Онрад. - Все
это устроил отец, чтобы покрепче привязать Торонд мамаши  Ла-Карн  вместе  с
его селекоидными кристаллами к Империи. Как  вам  известно,  половину  наших
кристаллов мы получаем от них.
   - Да, я слышала, - скривилась Коллингсвуд. - Бедная Марго.
   - Все мы несем какое-то бремя, - сказал Онрад, внимательно  посмотрев  на
Брима. - И у Марго оно потяжелей,  чем  у  других.  Ну,  довольно  об  этом.
Регула, Бородов, Урсис - вы уже уговорили Брима примкнуть к нам?
   - Мы его отыскали не далее как вчера вечером, - усмехнулся Урсис.
   - Не  успели  еще  поговорить  толком,  -  добавил,  поблескивая  очками,
Бородов.
   - А я с ним встретилась незадолго перед вами, - вставила Коллингсвуд.
   - Понятно. - Онрад улыбнулся какой-то своей мысли и кивнул. - Вот что,  -
сказал  он  Коллингсвуд  и  медведям.  -  Мне  нужно  переговорить  с   вами
относительно порядка работы  членского  комитета.  Вы,  Вилф,  тем  временем
можете посидеть на одном из этих удобных кресел, а  потом  присоединиться  к
нам в бальном зале, где состоится церемония открытия.  -  Принц  сверился  с
хроноиндикатором. - В два сорок пять  утренней  вахты.  Пока  мы  занимаемся
делами, вы можете спокойно прочесть письмо.
   - С большим удовольствием, ваше высочество, - поклонился Брим. - Я буду в
бальном зале ровно в два сорок пять.
   - Генерал Запт, дайте,  пожалуйста,  мистеру  Бриму  значок.  -  Подобный
призраку  генерал  тут  же  вручил  Бриму  голозначок   с   его   трехмерным
изображением, снятым в отделе безопасности базы.
   Вслед за этим принц и Коллингсвуд величественно удалились,  а  генерал  и
двое медведей последовали за ними.
   Брим проводил взглядом маленькую процессию. Как он ни старался, он не мог
сердиться на принца за то, что тот все решает  за  других.  Вряд  ли  принцы
могут действовать, не решая что-то заранее. У них просто времени ни  на  что
не хватит. Кроме того, он, Брим, ничем никому не обязан. Если он почему-либо
не захочет работать в ИЗО, он всегда может вернуть  свой  значок,  выйти  из
отеля, и на этом все кончится. Брим поспешно сел в удобное кресло,  разорвал
конверт, вынул два листа бледно-кораллового писчего пластика и стал читать:

   Дорогой Вилф!
   В долгие месяцы после нашей последней  встречи  в  Авалоне  ты  почти  не
покидал моих мыслей. Только благодаря тебе я выдержала то, как ты уже должен
знать, было настоящим заключением. Bплоть до сегодняшнего дня Роган  успешно
пересекал все мои попытки связаться с кем бы то ни было.  Но  против  кузена
Oнрада мой муж бессилен.
   Наверное, ты уже знаешь, что я наконец произвела на свет  сын,  Редьярда.
Он наполнил мою жизнь не только новой любовью, но и новой  ответственностью.
Нечего и притворяться, будто я осталась прежней. По правде говоря,  я  стала
совершенно другой. Только моя любовь к тебе осталась неизменной,  хотя  я  и
сознаю, что нашим  отношениям  предстоит  выдержать  второй  период  тяжелых
испытаний. Мы непременно договоримся обо всем этом, дорогой мой, только  нам
нужно встретиться по-настоящему, а не в письмах, и посмотреть друг  другу  в
глаза. А пока, Вилф, будь уверен в моей любви, но знай, что  я  уже  не  та,
прежняя Maрго.
   Мое время на исходе, и я должна закончить это письмо  Oнрад  открыл  мне,
что скоро предложит  тебе  должность  первого  пилота  Имперского  Звездного
Общества, но он совсем не уверен, что ты  это  предложение  примешь.  Он  не
хочет обсуждать причину своих сомнений, но я, кажется, понимаю, в чем  дело.
Последнюю ночь своей свободы я провела, беспомощно наблюдая  твое  отчаянье.
Получив подобную награду за свои подвиги, ты не можешь  питать  любви  ни  к
неблагодарной Империи, ни к ее народу.
   Однако я молю Вселенною, чтобы ты все же сумел преодолеть  свое,  хоть  и
справедливое, ожесточение. Посмотри в глаза Кирша Валентина - и ты  поймешь,
почему обязан это сделать. Вилф эти состязания сделались чем-тo большим, чем
просто гонки, - даже ради такого  выдающегося  приза,  как  Кубок  Митчелла.
Настоящим призом должен стать резкий скачок  научно-технических  достижений,
который привлечет новых союзников и тем  самым  проложит  путь  к  победе  и
власти. Поверь мне, я знаю. Мой  собственный  муж  уже  явно  склоняется  на
сторону тирана.
   Онрад вернулся, и мне пора заканчивать. За  хранит  тебя  Вселенная,  мой
милый, до нашей новой встречи.

   Люби страну свою любовью,
   Что в славном прошлом рождена,
   Живем в одни с тобою времена
   И неразлучно с будущею новью.

   Синон.
   Любящая тебя,
   Марго

   Брим перечитывал письмо снова и снова, стараясь разгадать  скрытый  смысл
каждого написанного изящным почерком слова и вызывая в памяти образ любимой.
Это занятие так поглотило его, что  он  чуть  было  не  пропустил  церемонию
открытия.  Спохватившись,  что  до  назначенного  часа  остались   считанные
мгновения, он растолкал толпу, втиснулся  в  переполненный  лифт,  вышел  на
пятом этаже и прибежал, отдуваясь, к бальному залу за цикл до срока.
   Представительный швейцар  в  пурпурной  с  золотом  ливрее  смерил  Брима
взглядом. Тут же находились  с  десяток  субъектов  с  короткой  стрижкой  и
массивными челюстями, которым смокинги шли как корове седло.
   - Служебный вход, - сообщил швейцар, - находится двумя пролетами ниже, по
ту сторону холма.
   Брим предъявил свой значок, присовокупив к этому:
   - Спасибо за информацию, приятель. Дайте знать, удалось ли  вам  получить
работу. - Он сам открыл дверь и вошел, как будто тысячу лет состоял в ИЗО.
   Зал был огромный, круглый, окруженный  по  периметру  колоннадой.  Бриму,
одетому в простой синий пиджак, белые брюки и уличные ботинки - лучшее,  что
у него было, - сразу стало ясно, почему швейцар не желал  его  пускать.  Под
великолепным куполом, на котором изображены были яркими красками  мифические
крылатые существа, собрались около двухсот бесспорно влиятельных персон, чьи
наряды служили единственной цели:  произвести  впечатление  на  других.  Они
сидели за десятью большими круглыми столами, громко смеялись, болтали  и  по
привычке не обращали никакого  внимания  на  добрую  сотню  слуг  в  скверно
сидящих фраках, разносящих на огромных подносах бутылки и бокалы. Воздух был
насыщен запахами вин, ликеров, всевозможных сортов табака,  духов  и  цветов
пантеона, расставленных  повсюду  в  корзинах  и  вазах.  Музыка  маленького
оркестра сливалась с разговорами и звяканьем столовых приборов.
   В дальнем конце зала на помосте стоял прямоугольный  стол  на  двенадцать
персон. В центре восседал принц Онрад, рядом с ним -  Регула  Коллингсвуд  и
задумчивый аристократ, в котором Брим узнал доверенное лицо и близкого друга
принца,  герцога  Уошборна.  Слева  от  Коллингсвуд  сидела  Анна  Романова,
поглядывая на маленький портативный дисплей, рядом с ней - стройная  женщина
с чарующими серыми глазами.  Брим  и  ее  знал  -  Вероника  Пайк,  директор
Шеррингтонского   Гиперкосмического   завода,    небольшого,    но    высоко
котирующегося предприятия. Подтянутая и загадочная,  как  грифон,  она  была
одета  в  строгий  светло-серый  костюм,  хорошо   оттеняющий   ее   длинные
иссиня-черные волосы и безупречные черты смуглого лица.
   Карескриец скрипнул зубами от смущения, сознавая,  что  здесь  совсем  не
место малообеспеченному пилоту  по  имени  Вилф  Брим.  Отвернувшись,  чтобы
избежать настойчиво-профессионального взгляда тяжеловесного метрдотеля, Брим
подался обратно к двери, но тут из-за ближайшего стола, где  сидели  большей
частью люди во флотской форме, поднялся Тоби Молдинг.
   - Вилф! - позвал он. - Иди сюда. Я занял тебе место.
   Брим вздрогнул, поспешно приискивая какой-нибудь предлог, чтобы  сбежать,
но было уже поздно. Молдинг  в  мгновение  ока  усадил  его  между  собой  и
приятным на  вид  человеком  средних  лет,  одетым  в  коричневый,  елочкой,
твидовый пиджак, темные фланелевые брюки и остроносые родорианские башмаки.
   - Марк, - сказал Молдинг, положив руку ему на плечо,  -  представляю  вам
Вилфа Брима - с этим человеком стоило бы познакомиться, даже если бы  он  не
собирался у вас летать.
   У Марка был внушительный нос, светящиеся юмором глаза и  обвислые  черные
усы солидного размера. Теплый костюм, дополненный старомодной белой рубашкой
и галстуком, давал понять, что его владелец живет в холодном климате.
   - Очень приятно, Вилф, - сказал Марк, подавая руку. - Марк Валериан.
   - Взаимно. - Брим пожал руку Валериана. Это имя было ему знакомо,  но  он
не мог вспомнить откуда. - Я работаю на базе  Флота  здесь,  в  Аталанте,  -
добавил Брим, садясь.
   - А я - у Вероники Пайк в Шеррингтоне.
   - Благая Вселенная! - вскричал Брим, вспомнив, где слышал это имя.  -  Вы
тот  самый  конструктор,  который   построил   боевой   катер   для   К.И.Ф.
"Неуловимый", верно? По заказу Абнера Клисникова.
   Валериан изумленно воздел свои косматые брови.
   - Где, во имя галактики, вы могли слышать об этом чудище?  Я  думал,  что
катер разлетелся на атомы вместе с  "Неуловимым",  когда  тот  напоролся  на
мину.
   -  Не  совсем  так,  -  с  растущим  волнением  ответил  Брим.  -   Катер
действительно погиб впоследствии вместе со старым звездолетом под  названием
"Приз" - но я успел провести  немало  метациклов  за  его  пультом.  Я  даже
выполнил на нем одно задание - он в самом  деле  был  настоящим  супермощным
чудищем со своими двумя генераторами, но все же...
   - Я так и знал, что у вас найдется о чем поговорить, - засмеялся Молдинг,
занимая свое место, - но понятия не  имел  об  аппарате  Абнера  Клисникова.
Вселенная! Бывает же такое.
   - Что это за аппарат Абнера Клисникова? - вмешалась в  разговор  красивая
женщина в ладно сидящем мундире. - Я помню - Абнер  был  величайшим  пилотом
всех времен.
   - Да, расскажите! - подхватил еще кто-то.  Хлопотливые  официанты  начали
подавать завтрак. На столах рядом с  бокалами  логийского  появились  густой
суп, деликатесная колбаса из редких сортов дичи, сыры всевозможного  аромата
и консистенции, свежеиспеченный хлеб, фрукты со всей галактики, мороженое  и
богатейший ассортимент десертов. Оживленная беседа, которую вели  крупнейшие
авторитеты космоса за столом, немного замедлилась, но не прервалась.  Банкет
продолжался два полных стандартных метацикла,  и  к  концу  его  Брим  начал
понимать, что не все члены ИЗО - богатые хлыщи, хотя  состояние  большинства
из них превышало его самые смелые мечты. К  собственному  удивлению,  он  не
почувствовал себя чужим за столом Имперской Звездной Команды.
   После второй перемены десерта герцог Уошборн призвал собрание  к  порядку
или хотя бы к видимости оного. За большинством  других  столов  тоже  велись
неумолкающие, хотя и тихие разговоры. Многие клевали  носом,  пока  Романова
зачитывала резюме прошлого собрания, а кое-кто даже уснул, когда Коллингсвуд
заговорила о реорганизации спортивных планов Общества.
   - Здесь что, всегда  так?  -  прошептал  Брим,  встретившись  взглядом  с
Валерианом.
   - Не знаю, - нахмурился тот. - Но если богатые люди  так  себя  ведут,  я
предпочитаю остаться бедным.
   Брим не успел ответить: Онрад встал, и гул в зале сразу стих.
   -  С  сегодняшнего  дня,  -  возвестил  принц  самым  что  ни   на   есть
монархическим тоном, - Им