Ему конец, адмирал, - ответил врач. - Продырявлен и весь в крови.
   - Я захватил ваш вещмешок, адмирал, - сказал Уильямс. - Я так решил,  вам
не помешает переодеться в чистое.
   - Верхнюю одежду, Джим.
   - Захватил.
   Пока он доставал мои кожаную куртку,  башмаки  и  фуражку,  я  выпил  еще
стакан протеиновой смеси. Умница Уильямс. Он помог мне облачиться.  Надевать
куртку было больно, но с рукой на перевязи боль можно было терпеть. Башмаки.
Фуражка.
   - Сколько у нас еще, Джим?
   - Почти шесть циклов, адмирал.
   - Тогда пошли. - Цепляясь за Уильямса, я выполз на улицу,  где  нас  ждал
глайдер - не лимузин.
   - Поехали! - скомандовал Уильямс.
   - Есть, капитан.
   Я ухмыльнулся: за рулем сидел Руссо. Почему-то это меня не удивило.
   Езды оказалось всего-то с цикл. Протеиновая бурда заметно  прибавила  мне
сил. Мне еще сильно  повезло,  что  портовые  спасатели  подоспели  вовремя.
Миниатюрная  система  охлаждения  скафандра  спасла  меня  от  радиационного
пожара, разразившегося на мостике ?Огня?, но и она готова  была  отказать  к
моменту, когда меня вытащили из корабля и срочно отвезли  в  госпиталь.  Еще
несколько циклов - и мою задницу основательно бы прожарило. С корочкой...
   Руссо ухитрился въехать на глайдере прямо в вестибюль.
   - Задайте им по полной, адмирал! - прошептал он, пока Уильямс помогал мне
выбраться с заднего дивана.
   - Сделаю все, что могу, - пообещал я слабым голосом.  Через  вестибюль  я
ковылял на малом ходу. Стены снова пытались  ударить  меня.  Уильямс  крепко
держал меня за правую руку. Обошлось. Я задрал голову. Надо иметь нормальный
вид.., нет, решительный вид. Я усмехнулся про себя. Мне еще повезло,  что  я
вообще жив.
   Незнакомая  мне  высокая  светловолосая  девица  с  капитанскими  лычками
отсалютовала мне и вступила в зал перед нами.
   - Командующий базой! - объявила она.  Послышался  стук  стульев  и  шорох
встающей аудитории. Опираясь на Уильямса, я проковылял по проходу к кафедре.
На две последние ступеньки он меня  практически  поднимал.  В  глазах  снова
потемнело, и я изо всех сил вцепился в край кафедры, чтобы не упасть.
   - Мне остаться? - шепотом спросил Уильямс. Я сделал глубокий вдох.
   - Не уходите далеко, - пробормотал я краем  рта,  и  его  руки  отпустили
меня.
   - Задайте им по первое число, адмирал, - прошептал он, отступая  на  пару
шагов. Я включил микрофон.
   - Садитесь, - сказал я, ощущая себя немного лучше - начинало  сказываться
действие протеина. Я помолчал, давая залу утихнуть.  В  голове  прояснялось.
Что ж... - Меня зовут Брим,  -  начал  я.  -  Контр-адмирал  Брим.  Я  новый
командующий этой базой, и - если кто-то еще не слышал  этого  -  руководство
базой полностью меняется. По залу пронесся приглушенный шепот.
   - Я не мастер  много  говорить,  -  продолжал  я.  -  Я  не  шибко  люблю
общественные мероприятия - особенно такие, как вот это. Они  отнимают  время
от работы, которую нам нужно делать. И  в  настоящий  момент  такой  работой
является - если кто-то еще не понял - эта чертова война.
   Снова шепот - на этот раз дольше. Я сделал паузу, давая им переварить мои
слова. Некоторым из сидящих здесь они явно пришлись не по вкусу.  Именно  их
предстояло выкорчевать и отослать домой в ближайшую же пару недель.
   - Это означает, что, начиная с этой минуты, перед нами здесь, в Аталанте,
стоит три основные задачи, - продолжал я,  загибая  пальцы.  -  Три  задачи:
крушить, убивать и наносить как можно больше ущерба противнику. В этой связи
с этой минуты вся  деятельность  базы  на  всех  уровнях  сосредоточится  на
выполнении  этих  задач  -  как  можно  эффективнее,  вне   зависимости   от
последствий. Я вам скажу одно нехитрое правило,  с  которым  всегда  жил,  -
правило для всего, чем мы занимаемся на Флоте. И оно так просто, что вы  все
без труда его запомните. Короче: если вы в меньшинстве, у  вас  нет  другого
выбора, кроме как нападать первыми.
   Вот теперь в зале действительно поднялся шум. ?Интересно, - подумал я,  -
сколько из сидящих здесь поддерживают меня, а сколько - нет?.
   - Тем немногим, у которых возникнут с  этим  трудности,  -  продолжал  я,
когда шум немного стих, - я предлагаю внимательно перечитать  текст  присяги
Имперского Флота, которую вы приносили, поступая на службу. Перечитайте  его
сразу по окончании этого собрания. Если у вас и после этого будут  проблемы,
у вас остается время до начала вечерней  вахты  на  то,  чтобы  уволиться  и
покинуть территорию базы. По возможности мы постараемся отправить вас  домой
с первым  же  попутным  кораблем.  Однако,  начиная  с  этой  минуты,  любое
уклонение от исполнения долга - в чем бы оно ни проявлялось - будет караться
трибуналом,  и  наказания,  с  учетом  военного  времени,  будут   предельно
суровыми.
   Это их пробрало: в помещении воцарилась мертвая тишина.
   Впрочем, я сказал  все,  что  хотел.  Оставалась  только  одна  небольшая
деталь.
   - По мере возможности я постараюсь познакомиться с каждым из вас лично, -
сказал я. - Однако, полагаю, все  вы  уже  знакомы  с  капитаном  Уильямсом,
начальником штаба. Он обладает полномочиями выступать от моего имени,  и  он
может решить почти все возникающие у вас вопросы.  Если  он  окажется  не  в
состоянии это сделать - такое не исключается, - вы всегда можете  обратиться
ко  мне.  Вам  всем  известно,  где  находится  мой   кабинет.   Но   должен
предупредить: одна из  моих  обязанностей  заключается  в  том,  чтобы  быть
упрямым. И я намерен исполнять эту обязанность в меру своих сил. - Мне снова
сделалось хуже. Я повернулся к Уильямсу и кивнул.
   - Все свободны! - рявкнул Уильямс и мигом оказался рядом со мной.  -  Как
вы, адмирал?
   Я чувствовал себя слабовато, но решил, что до глайдера все же дотяну.
   - Хватайте меня, если я начну заваливаться, - сказал я.
   - Я у вас прямо за спиной.
   Он так и сделал, и я добрался-таки до  глайдера  своим  ходом.  Несколько
часов я провел в лазарете, набираясь сил, а потом вернулся к себе в  кабинет
- мне предстояла еще чертова уйма работы. Столько, что  я  так  и  не  успел
спросить Уильямса, что за женщина была в госпитале. Впрочем, к этому времени
я так вымотался, что уже не был уверен, была ли там вообще женщина  или  это
мне померещилось.

***

   По совету  доктора  я  позволил  себе  поспать  утром  на  час  дольше  -
хроноиндикатор показывал полтретьего утренней вахты, когда разбудил меня.  В
коридоре слышался оживленный шум. Отлично! На верхнем этаже тоже было шумно.
Еще раньше - примерно  в  начале  утренней  вахты  -  меня  разбудил  грохот
адмиралтейских генераторов на взлетном режиме. Это  означало  одно:  Уильямс
первым делом восстановил патрулирование над городом и базой.
   Бреясь и надевая чистую летную форму, я ухмылялся при мысли  о  том,  как
Уильямс называет имена и раздает плюхи.  Честно  говоря,  мне  и  самому  не
хотелось бы попасться под руку Джиму Уильямсу.
   На улице стояла самая славная из  возможных  на  Гелике  погода.  Старина
Гадор, высветив  на  поверхности  залива  огненно-золотую  дорожку,  сиял  в
голубом небе среди редких белоснежных облаков, было тепло.
   Даже легкий ветер  пах  чем-то  этаким,  ароматным  -  сеном  и  полевыми
цветами, а также свежевыпеченным хлебом  и  чем-то  жареным.  Только  слегка
ноющее плечо напоминало о космическом бое,  разразившемся  над  этим  местом
меньше суток назад. В это ясное утро подобные страсти казались почему-то  до
странности мелкими и незначительными. С Аталантой у меня было  связано  одно
из самых приятных моих воспоминаний, и я так же не мог удержаться от улыбки,
как не мог, скажем, не дышать.
   Совершенно захваченный этой красотой, я не спеша  подошел  к  гравициклу.
Надо сказать, я строго соблюдал  рекомендации  доктора:  как  минимум  сутки
держаться подальше от глайдеров и звездолетов; про гравициклы  он  при  этом
ничего не говорил. Мой ?РСБ?, во всяком случае, ни капельки  не  походил  на
глайдер, а сегодня к тому же он был укрыт аккуратным чехлом с надписью ?В.А.
Брим, К. Адм., командующий базой?. Я  невольно  залюбовался.  Когда  я  снял
чехол,  в  ноздри  ударил  сильный  запах  политуры,  а  на  сияющей  машине
обнаружилось два кожаных багажных кофра, в  один  из  которых  я  и  спрятал
чехол. Все эти чудесные превращения заставили меня заподозрить :в  авторстве
старшего сержанта Руссо, хотя доказать это мне было бы трудновато. Не  выдав
себя ни единой деталью, он явно платил  услугой  за  услугу.  Похоже,  я  не
ошибся в своем суждении насчет этого парня.
   Что за дивное утро! Никаких деловых решений, пока я не улизну с  базы  на
пару метациклов, воспользовавшись этим замечательным гравициклом.  Если  мое
видение  будущего  не  обманывало  меня,  следующего  свободного  цикла  мне
придется ждать очень и очень долго.
   Подкачав немного гравитонов в накопитель,  я  включил  мощный  генератор,
потом заглянул через крошечное смотровое окошечко в ионную камеру  -  машина
работала ровно, без сбоев. В отличие  от  ископаемого,  часто  отказывавшего
гравицикла, которым я пользовался в прошлое свое пребывание  в  этом  городе
(тогда еще в качестве полунищего наемного работника), у  этой  замечательной
машины   имелось   целых    четыре    плазменных    пучка,    безукоризненно
синхронизированных; казалось, разладить их не  под  силу  даже  планетарному
взрыву.
   Ухмыляясь как  ребенок  новой  игрушке,  я  перекинул  ногу  через  раму,
поудобнее устроился в седле и осторожно вывел машину на дорогу,  влившись  в
утренний транспортный поток. Судя по царившему на  базе  оживлению,  Уильямс
добился уже неплохих успехов. Пока я любовался  знакомыми  каменными  арками
приморского шоссе, водитель встречного открытого глайдера посигналил  мне  и
махнул рукой. Все произошло так быстро,  что  я  не  успел  разглядеть  его,
только заметил, как мелькнули  в  зеркале  заднего  вида  пышные  каштановые
волосы. Сердце в моей груди подпрыгнуло - я понял, кто это, и она тоже  явно
узнала меня. Я едва было не повернул назад, вдогонку за ней,  но  удержался.
Не время было обновлять дружбу, связанную с такими сильными эмоциями. До тех
пор, пока база не восстановит значительной части своего боевого  потенциала,
мне необходимо  было  целиком  и  полностью  сосредоточиться  на  неотложной
работе. Однако когда ситуация разрядится хоть немного, мы  встретимся  -  мы
просто не можем не встретиться. И тогда я узнаю,  действительно  ли  это  ее
голос слышал я в госпитале. Впрочем, это я знал и так...
   Подъезжая к главному въезду на базу, я заставил себя отодвинуть мысли  об
этой едва мелькнувшей женщине с пышными каштановыми волосами  в  тот  уголок
памяти,  где  они  находились  тринадцать  последних  лет,  сбавил   ход   и
притормозил у будки охраны. Часовые даже  слишком  старательно  отсалютовали
мне, но зато и документы мои проверили с той же  старательностью.  Еще  одно
доказательство усилий Уильямса. Миновав охрану, я выехал с базы и направился
в древнюю Аталанту.
   С противоположной от моря стороны шоссе тянулся Большой Канал  -  внешнее
из десяти водных колец, окружавших  городской  холм  с  монастырем  наверху.
Вдоль канала выстроились бесконечные кварталы  старинных  казенных  складов,
там и здесь  прерываемых  новыми  постройками  времен  восстановления  после
Первой Великой войны. Я хорошо еще помнил те огромные, пахнущие гарью  груды
руин, на месте которых они выросли. Впрочем, мало что в  этой  части  города
пробуждало мой интерес, так что я добавил гравитонов  генератору,  пересекая
канал за каналом до тех пор, пока массивные  безликие  постройки  не  начали
редеть, сменившись  небольшими  промышленными  комплексами,  а  те,  в  свою
очередь, не уступили место высоким спальным кварталам конца  прошлого  века,
построенным  из  кирпича  и  камня.  Миновав  последний  мост,  я  въехал  в
развлекательный квартал портового города, оживленный даже в этот ранний час.
   В конце концов я притормозил  у  ворот  в  самый  древний,  Рокоццианский
квартал Аталанты. Та длинноволосая женщина говорила  мне  когда-то,  что  он
получил свое название потому, что  стена  в  плане  повторяла  специфические
очертания пестика цветка рокоццо. Именно здесь, по ее словам, и возник  этот
город - десять веков назад, если не больше.
   Как и можно было ожидать, история города оказалась не слишком  простой  и
безоблачной. Уже через много лет после того, как  стена  эта  утратила  свое
оборонительное значение, омотские захватчики, явившись из космоса, захватили
все планеты системы Гадора, поработив развившуюся на них  цивилизацию  почти
на  три  столетия.  Только  когда  воинственные   монахи   древнего   ордена
градгроут-норшелитов  обратились  за  помощью  к  только  что   образованной
Галактической Империи, омотских варваров удалось изгнать окончательно. После
этого монахи не успокоились и безжалостно преследовали тех вплоть  до  самой
их родной галактики, пока не удостоверились, что в природе  не  осталось  ни
единого существа, несущего гены захватчиков.
   В последовавшие за этим годы  градгроут-норшелиты  построили  на  вершине
городского холма большой монастырь,  а  еще  чуть  позже  вывели  на  орбиту
тринадцать своих знаменитых фортов. Последние хранили планету от  агрессивно
настроенной конфедерации звездных систем-государств,  которая  спустя  почти
половину тысячелетия преобразовалась в годы жестокого  правления  тогдашнего
Великого Канцлера Красибнова Отто в Лигу Темных Звезд.
   Вторжения не произошло, но оборонительные излучатели  орбитальных  фортов
так и остались самими мощными  орудиями  за  всю  историю  человечества.  На
протяжении нескольких мирных столетий они оставались  без  дела,  да  и  сам
создавший их орден занялся в галактике  более  серьезными  делами.  В  конце
концов все, даже градгроуты, забыли, что за внешний источник энергии  должен
приводить   их   в   действие,   и   форты   превратились   в   историческую
достопримечательность,  приманку  для  любопытных  туристов.  Тем  не  менее
градгроуты, как их стали называть по всей Вселенной,  поддерживали  форты  в
образцовом порядке, словно  те  оставались  в  строю.  Как  следствие  слово
?градгроут? стало почти на всех языках галактики  синонимом  чудака,  и  так
было до тех пор, пока монахи и их орбитальные форты в буквальном  смысле  не
спасли Империю  в  конце  Первой  Великой  войны,  уничтожив  большую  часть
военного флота облачников. Это чудо монахи  совершили,  запитав  исполинские
орудия энергией излучения самого Гадора, увеличив  его  интенсивность  после
того, как запустили в светило всю  махину  своего  расположенного  на  холме
монастыря...
   От нахлынувших воспоминаний я  даже  зажмурился.  Катастрофический  взлет
монастыря состоялся почти пятнадцать стандартных  лет  назад,  но  казалось,
будто с тех пор миновала целая эпоха. Лично мне не  довелось  увидеть  этого
зрелища.., впрочем, это совсем другая история.
   Новая, еще более величественная обитель стояла теперь на вершине холма. И
хотя эта уже не предназначалась для взлета в  космос,  она  сразу  сделалась
главной туристической достопримечательностью, притягивая путешественников со
всей галактики, в то время как сонный древний Рокоццианский квартал  остался
почти забытым в суете мирных и военных событий. И тем не менее все  началось
именно здесь, на этом небольшом пятачке земли.
   И здесь, в Рокоццианском квартале, жила она  -  во  всяком  случае,  жила
несколько лет назад.
   Ощущая некоторую слабость - возможно, я все же поторопился немного с этой
утренней поездкой, - я пожал плечами, развернул  гравицикл  и  направил  его
обратно к базе. Не имело значения, где именно  она  живет  -  мы  все  равно
встретимся, вольно или невольно. Я знал, что  за  эти  годы  она  выросла  в
должности до гражданского  администратора  порта,  ответственного  также  за
гражданский персонал и объекты базы. Этого было вполне  достаточно,  а  пока
меня ждали дела.

***

   Следующие полторы недели я провел, почти не отрываясь от дел, да и то еле
успевал с ними справляться. Тем не менее  усилиями  Уильямса,  трудившегося,
казалось,  в  десяти  разных  местах  одновременно,  база  понемногу   снова
приобрела вид военного объекта.
   Мы лишились  примерно  полусотни  офицеров  из  числа  КМГСовцев,  но,  к
счастью, только двое из  них  оказались  рулевыми  -  КМГСовцы  предпочитали
служить подальше от боевых действий.
   Единственное, чего мы с Уильямсом не стали менять, был офицерский клуб  -
очень уж здорово там все устроил Саммерс,  так  что  он  оставался  открытым
круглые сутки. Я и сам пользовался его услугами, когда у меня хватало на это
сил и времени: и потому, что мне необходимо было порой присесть и пропустить
рюмку-другую,  и  потому,  что  здесь  удобно  было  встречаться  с  другими
офицерами. Работа командующего базой  напоминает  работу  капитана  большого
звездолета. Фактически ты отвечаешь за все. Можно, конечно, поручить все это
другим и парить на недосягаемой высоте. Однако лучшие шкиперы держат руку на
пульсе своего корабля, и лучше  всего  этот  пульс  ощущается  в  офицерской
кают-компании. Тут важно не говорить самому ни  о  чем  напрямую,  а  только
слушать, впитывая в себя настроения,  атмосферу.  Именно  умение  слушать  и
отличает настоящего капитана. Этим вечером - ночная вахта началась  довольно
уже давно - я сидел в баре один, потягивая достаточно пристойное  логийское,
когда ощутил  вдруг  за  спиной  чье-то  присутствие.  Прежде  чем  я  успел
обернуться, чья-то рука легла на мое плечо и я услышал знакомый, полузабытый
аромат духов и дыма сигареты му'окко.
   - Привет, Вилф Брим,  -  промурлыкал  мягкий,  теплый,  как  галацианское
солнце, голос.
   Я обернулся, и сердце мое забилось в груди чаще,  чем  разряды  в  ионной
камере. За моей спиной стояла  в  полуосвещенном  баре  потрясающе  красивая
женщина - не слишком молодая, но и не старая - и один вид ее пробудил во мне
ворох воспоминаний, которые я прятал все эти годы. Так, словно мы были здесь
совсем одни, я вскочил и сжал ее руки, глядя на нее как на волшебное видение
- собственно, я боялся,  что  так  оно  и  есть.  Миниатюрная,  поразительно
женственная, она носила волосы распущенными до талии  так,  как  делала  это
восемнадцать лет назад, когда мы с ней  познакомились  неподалеку  от  этого
места. Ее широко расставленные глаза, теплые и умные, окружала  теперь  сеть
мелких  морщинок,  но  длинные  ресницы,  чуть  вздернутый  нос  и   полные,
чувственные губы остались все теми же, что когда-то доводили меня до  вершин
блаженства. Возраст пощадил ее,  добавив  только  немного  зрелости,  но  ни
капельки не убавив ее потрясающей красоты. Я покосился на ее пышный бюст, по
местной моде подчеркнутый глубоким декольте и зауженной талией  -  возможно,
последняя и раздалась в периметре за прошедшие годы (а у кого, скажите,  она
сделалась меньше?), - потом на ее стройные  ноги  с  миниатюрными  ступнями,
обутыми в ее излюбленные сандалии. Она, как всегда,  смотрела  мне  прямо  в
лицо, чуть улыбаясь, как любая женщина, привыкшая  оказывать  сокрушительное
воздействие на мужчин.
   - Клавдия Вальмонт, - прошептал я, словно боясь спугнуть это видение.
   - Ты на меня глазеешь, - заметила она с улыбкой.
   - А ты против?
   Еще одна восхитительная улыбка.
   - Против ли я? Какое-то мгновение я боялась, что  ты  меня  не  узнал,  -
сказала она почти застенчиво.
   - Случаются воспоминания столь прекрасные, что от них не  отделаешься,  -
ответил я, ощущая, как краснею.
   - Спасибо, Вилф, - кивнула она. - Спасибо за эти слова.
   Я как-то не нашел подходящих  слов,  чтобы  выразить  переполнявшие  меня
эмоции; все, на что я оказался способен, - это восхищенно покачать головой.
   - Вчера ночью ты устроил нам  незабываемое  зрелище,  -  произнесла  она,
помолчав немного. - Я поняла, кто это бьется, даже не спрашивая. Мы