волю; и знайте же, что подобные деяния не угодны Господу
Богу и оскорбляют вашу королеву; и поэтому отныне я буду назначать всех
ваших священников и присылать их вам и не потерплю никаких возражений".
Тогда лорды и впрямь разгневались, но Логайр воздержался от действий, и они
остановились. И все прошло, как сказала королева, и души ее народа
наставляли монахи, присланные ею из Раннимида, хотя они часто утверждали
священников, поставленных в приходах лордами; и все же некоторые средь тех
сделались ленивыми и даже грешили; и таких монахи королевы смещали и
ставили вместо них других из своей среды.
     Потом королева снова созвала всех своих лордов и сказала им:
"Послушайте, я видела, как вершится правосудие в ваших владениях, как вами
самими, так и назначенными вами судьями; и увидела я, что правосудие
отправляется вами не одинаково; так как в Габсбурке на востоке руку
отрубают за кражу хлеба, тогда как в Логайре на юге за убийство всего лишь
объявляют вне закона; и увидела я, что народ мой из-за этого становится
своенравным, и в замешательстве хочет покинуть пути праведные. И поэтому вы
не будете больше отправлять правосудие, равно как и ставить других судить
ваших людей вместо вас; но всех будут судить присланные мною люди, из моего
двора в Раннимиде". И тогда все лорды и впрямь вскипели гневом, и свергли
бы ее с трона; но герцог Логайр удержал их и отвратил лицо свое от королевы
и удалился в свои владения, и также поступили и все остальные; но некоторые
среди них начали замышлять измену, и старший сын Логайра Ансельм сделался
одним из них.
     Затем однажды ночью прогремел гром и прокатился по всему миру, хотя
небо было ясное, а луна яркая и полная, и народ подымал головы и дивился, и
видел, как звезда упала с небес, и отворачивался, теряясь в догадках и
молясь, чтобы это оказалось знамением, предвещающим исцеление страны
Грамарий, каковым оно поистине и было; так как звезда пала на землю и из
нее вышел Верховный Чародей, Род Гэллоуглас, рослый среди сынов
человеческих, с высоким челом, благородной наружностью, с золотым сердцем,
полным смелости, и стальными мышцами, милостивый ко всем, строгий, но
справедливый, с разумом, подобным попавшему в кристалл солнечному свету,
ясно понимающий все действия всех людей, и лик его был краше, чем у всех
прочих.
     Он явился к королеве, но та не узнала его, и мнила его лишь одним
средь ее солдат; и все же в воздухе, ее окружающем, носился яд, и он узнал
это и изгнал его; и благодаря этому она узнала его. И она отправила его на
юг, охранять ее дядю, так как знала о готовящемся заговоре, и не только
против нее самой. И чародей сделал, как она ему велела, и взял с собой
слугою великана Тома. И они явились в Логайр тайком, в обличье менестрелей,
и все же никто не слышал их пения. А в замке Логайра обитали духи, и
Верховный Чародей подружился с ними.
     А затем Логайр созвал всех лордов королевства, и те явились к нему в
его замок на юг, чтобы он мог посоветовать им воздерживаться пока от
применения силы, но собравшись, они замыслили измену супротив него.
     А в стране обитали ведьмы, а также и чародеи; и из уст в уста
переходил слух, гласивший громче, нежели герольды, что королева принимает в
своем замке всех ведьм и чародеев, которые пожелают ее заступничества, и
они устраивали там много буйных пиров ночь напролет, так как многие селяне
алкали сжечь их на костре, и народ начал шептаться, что, дескать, королева
сама в какой-то мере ведьма.
     И Верховный Чародей подружился с ведьмами, даже с Гвендайлон, самой
могущественной из них, а она была молода и мила, и он признался ей в любви.
     А лорд Туан прибыл ночью в град Раннимид, чтобы быть ближе к королеве,
хотя та пренебрегла им, и явился к нищим, и искал убежища среди них; и он
научил их порядку, и они сделали его королем среди них. И все же тот среди
них, кому лорд Туан доверял пуще всего, тот, кто хранил деньги и звался
Пересмешником, был носителем такой же лжекороны лорда Туана.
     А затем, когда все лорды собрались в Домене Логайра, то они, и Ансельм
вместе с ними, открыто выступили против Логайра и отвергли его руководство,
возведя Ансельма в герцоги вместо отца; и некий Дюрер, прежде советник
Логайра, обнажил против него оружие. И тогда Верховный Чародей с помощью
высшей магии погасил все фонари и факелы, так что в зале Логайра наступила
полная темень, так как зал его находился под землей и в нем не было окон. И
Верховный Чародей вызвал обитавших в замке духов, и те прошли из
собравшихся в зале, и все испытали тяжкий страх, да, даже сошедшиеся там
Великие Лорды; а Верховный Чародей умыкнул Логайра и тайно доставил его к
королеве в Раннимид.
     И тогда лорды созвали свои армии, и все выступили в поход против
королевы. Но Верховный Чародей переговорил с обитающими в этой стране
эльфами, и те поклялись сражаться на его стороне. И Верховный Чародей
призвал юного Туана Логайра, и тот выступил в поход со своими нищими; и
таким вот образом явились они на Бреденскую равнину; королева, Чародей и
карлик с армией, состоящей из ведьм, чародеев, эльфов и нищих.
     А потом при взошедшем солнце лорды построились в боевые порядки и
смело поскакали в атаку, но их кони погрузились в землю, так как эльфы
подкопали ее; и они метали против королевы копья и стрелы, но ведьмы
отвращали их и они падали обратно среди армий лордов, и причиняли там
немало вреда. А затем лорд Туан повел в атаку своих нищих, и отец его шел
рядом с ним закончить начатое ведьмами, и на всем поле началась сплошная
свалка. И в сей клубящейся массе поднялся великан Том и прорубил тропу к
лордам и всем их советникам, и нищие последовали за ним, и перебили всех
этих ратников и советников, взяли в плен лордов, но великан Том погиб в той
резне, и Чародей скорбел по нему, и нищие тоже.
     После королева казнила бы лордов или надела бы на них цепи рабства, но
Чародей выступил против сего, и королева взглянула на его омрачившееся
подобно грозовой туче чело, и узнала страх. Но Туан Логайр встал на ее
сторону и воспротивился Чародею; но Чародей свалил его самым низменным
ударом, и ударил в знак возражения королеву, и умчался на своем
заговоренном скакуне, которого не мог догнать ни один смертный конь; и все
же лорд Туан несмотря на мучительную боль, выпустил из арбалета стрелу и
пронзил ею уносившегося Чародея.
     И тогда королева Катарина назвала лорда Туана опорой ее силам и
защитником ее чести, и призналась ему в любви, и отдала ему лордов,
предложив поступить с ними, как пожелает. И тогда лорд Туан освободил их,
но взял в заложники их наследников, а их армии забрал в пользу короны. И
отвел он королеву Катарину к алтарю, и стал таким образом нашим королем, и
царствовал вместе с королевой Катариной.
     Но Чародей отыскал ведьму Гвендайлон, и та извлекла из него стрелу
лорда Туана, и заговорила рану так, что та не причинила никакого вреда, и
Чародей признался ей в любви, и привел ее к алтарю.
     А лорды вернулись в свои домены, и правили там справедливо, так как за
ними надзирало королевское око, и все стало мирно и тихо в стране Грамарий,
и к народу ее вернулось довольство.
     Так обстояли дела два с лишним года и люди начали снова доверять своим
лордам, и опять смотреть на своих собратьев по-доброму.
     А затем ночной ветер долетел с южного берега, воя и стеная, и неся
звуки войны..."
     Чайлдовская "Хроника царствования Туана и Катарины".

        "x x x"

     "Согласно анналам, эту планету колонизировала группа чокнутых,
одевавшихся для забавы в доспехи и устраивавших турниры; они называли себя
"Романтическими Эмигрантами". Такого рода группа действовала как
селекционный механизм, притягивая людей со скрытыми пси-способностями.
Собери их всех вместе на одной планете и дай в течение нескольких веков
заключать браки исключительно между собой, и получив эсперов - и именно это
они и получили здесь. Конечно, лишь небольшой процент населения, но у меня
есть основания считать, что остальные - скрытые эсперы. Последние, однако,
считают себя нормальными и называют эсперов "ведьмами", если те женщины, и
"чародеями", если те мужчины.
     И что еще хуже, тут есть туземная плесень, реагирующая на мысли
проецирующих телепатов; местные окрестили ее "ведьминым мхом", потому что
если "ведьмы" нужной разновидности задумают что-то, направляя мысль на
него, то он превращается во все, что они пожелают.
     Поэтому неведающие про то, что они - ведьмы, сидят, рассказывая детям
сказки, и не успеешь оглянуться, как весь ландшафт кишит эльфами, духами и
вервольфами - как-нибудь покажу укусы у меня на теле.
     Кроме того, по-моему, это местечко - золотое дно средств связи, и
именно тех, что требуются нашему замечательному Децентрализованному
Демократическому Трибуналу. Демократия не может выжить, если ее территория,
ставшая чересчур большой для скорости ее средств связи, а по последним
сделанным мною прикидкам ДДТ достигнет критических размеров примерно через
сто пятьдесят лет. Если я смогу добиться установления на этой планете
демократии, то на ней есть именно то, что нужно ДДТ - средства мгновенной
связи на любые расстояния. Все известные мне предположения о телепатии
говорят, что она действует мгновенно, безотносительно к расстоянию, и
увиденное мною на данной планете подтверждает это.
     Но если эта планета жизненно важна для успеха демократии, то для
тоталитаристов и анархистов равно важно не подпустить к ней демократов - и
именно это они и пытаются сделать. Тоталитаристы представлены пролетарской
организацией, называемой Дом Хлодвига, которая пытается объединить нищих и
мелких преступников, да притом делает это весьма успешно. Анархисты же
воздействуют на знать: у каждого из двенадцати Великих Лордов есть
советник, являющийся, как я весьма уверен, одним из анархистов.
     Откуда они взялись? Они могли прибыть тайно с другой планеты - но я
нашел один механизм, который не может быть ничем иным, кроме машины
времени, и у меня есть веские причины считать, что где-то есть и другая
подобная машина.
     А вот расстраивает меня в этом местечке фактор неопределенности.
Учитывая местный генетический состав и телепатически чувствительную
плесень, может случиться практически все что угодно - а это означает, что
если я подожду достаточно долго, то так, вероятно, и произойдет..."
     Выдержка из "Доклада о Гамме Бета Кассиопеи (местное название
"Грамарий"), присланное Родни д'Арманом, агентом Почтенного Общества по
Искоренению Складывающихся Корпоративностей".

        " * ЧАСТЬ 1 * "

     Над бурным морем стелился густой, почти непроницаемый туман. Издалека
приглушенно докатывался бесконечный грохот волн, разбивающихся о прибрежные
скалы.
     Кружившая высоко в небе неведомая птица издавала заунывные сторожевые
крики.
     Дракон пробился сквозь клубящийся туман, высоко держа свою безобразную
голову.
     У дракона был огромный клюв и высокий ребристый плавник вместо гребня.
Изо лба торчали два длинных прямых рога.
     В тумане позади него вырисовывались еще четверо ему подобных.
     По бокам у чудовищ висели круглые, ярко раскрашенные щиты.
     Из-за щитов высунулись весла и стали дружно подыматься и опускаться,
вспенивая волны.
     Единственное крыло ведущего дракона было плотно обмотано вокруг
поперечины, прикрепленной к торчащей из его спины высокой мачты.
     Около мачты безмолвно рыскали приземистые фигуры в шлемах.
     На берегу застонал прибой, когда дракон провел своих собратьев мимо
прибрежных скал в порт.

        "x x x"

     Ребенок пронзительно закричал, зовя мать, и бился, запутавшись в
тяжелом меховом одеяле.
     Затем появилась лампа, всего лишь огарок на блюдце, но несущая тепло и
безопасность, отбрасывая желтый свет на усталое, нежное лицо матери.
     Женщина взяла на руки дрожащее, рыдающее тельце, шепча: "Ну,
успокойся, милый, успокойся. Мама здесь. Она не даст тебя в обиду".
     Она крепко прижала к себе ребенка, гладя его по спине, пока не
прекратились рыдания, "Успокойся, Артур, успокойся. Что случилось, дорогой?"
     Ребенок шмыгнул носом и поднял голову с ее плеча. "Бука, мама. Гнался
за мной и грозил большим-большим ножом!"
     У Этель сурово сжался рот. Она обняла ребенка покрепче и глянула на
пламя светильника.
     - Буки далеко за морем, дорогой. Они не могут явиться сюда.
     - Но Карл говорит...
     - Знаю, знаю. Мама Карла грозит, что бука заберет его, если он будет
плохо себя вести. Но то просто глупая сказка, милый, чтобы пугать глупых
детей. А ты ведь у меня не глупый, правда?
     Артур на некоторое время умолк, а затем пробормотал в складки
материнской рубахи:
     - Э... да, мама...
     - Конечно, не глупый, - она потрепала его волосы, уложила в постель и
натянула до подбородка меховое одеяло. - Ты у меня храбрый мальчик. Мы оба
знаем, что бука нас не тронет, правда?
     - Да, мама, - неуверенно согласился мальчик.
     - Спи спокойно, милый, - пожелала мать и тихонько закрыла за собой
дверь.
     От оставленной на столике свечи плавно плясали тени. Некоторое время
ребенок лежал с открытыми глазами, наблюдая медленный балет света и тьмы.
     Артур вздохнул и перевернулся на бок. Глаза его уже закрывались, когда
он случайно посмотрел на окно.
     Перед ним было огромное безобразное лицо с маленькими сверкающими
глазками, комом мяса вместо носа и ртом-щелью, обрамляющим большие
квадратные желтые зубы. Из-под блестящего крылатого шлема выбивались
лохматые длинные волосы.
     Он ухмыльнулся при виде ребенка, поросячьи глазки так и плясали.
     - Мама! Мамамамама! Бука!
     Бука зарычал и пробил крепкую деревянную стену тремя ударами огромной
окованной железом дубины.
     Ребенок с криком побежал к двери спальни. Тяжелая дверь не
поддавалась. Мальчик все кричал и дергал дверную ручку.
     Бука пролез через пролом в стене.
     Дверь широко распахнулась и мать, оцепенев, уставилась на чудовище,
схватила ребенка и в ужасе закричала, зовя мужа. Прижав к себе ребенка, она
резко повернулась и убежала.
     Бука издал глухой гадкий смешок и последовал за ними.
     В это же время в другом доме такой же зверочеловек схватил ребенка за
ножки и с размаху ударил его головой о стену; подняв огромную дубину, чтобы
отбить отцовский меч, а затем крутанул дубиной, ударив отца по животу, и
взмахнув ею, ударил его в висок. Хрустнула кость, потекла кровь.
     Жена убитого попятилась, истерично крича, когда зверочеловек поднял
упавший отцовский меч. Повернувшись к ней, он отмел ее в сторону
беззаботным отмахом дубины и одним ударом вскрыл семейный сундук.
     В первом доме огонь свечи, сшибленной зверочеловеком, лизнул сухой
деревянный пол и устремился на стены.
     Другие дома уже горели.
     Женщины и дети с визгом бежали, а посмеивающиеся зверолюди
преследовали их.
     Мужчины деревни хватали гарпуны и топоры, тщетно пытаясь защитить жен
и детей.
     Зверолюди разбивали им головы окованными железом дубинками,
раскраивали груди огромными острыми как бритва секирами и шли дальше,
оставляя за собой расчлененные тела.
     Затем послышалась дробь копыт - в деревню ворвался кавалерийский
отряд; пожар встревожил местного барона. Тот сидел теперь во главе двух
десятков всадников, преградивших путь зверолюдям.
     - Пики на руку! - взревел он. - Вперед!
     Зверолюди захохотали.
     Пики дружно опустились, шпоры вонзились в бока коней, кавалерия
атаковала.. и запнулась словно наткнувшись на невидимую стену.
     Каждый зверочеловек метал взгляд с одного солдата на другого, на
третьего, потом обратно на первого, держа долю секунды взгляд каждого.
     У всадников отвисли челюсти и остекленели глаза. Пики выскользнули из
онемевших пальцев.
     Лошади медленно подались вперед, запнулись, снова шагнули. Всадники же
сидели, не двигаясь, опустив плечи, с болтающимися руками.
     Поросячьи глазки зверолюдей сверкнули огнем. Их безобразные лица
искривились в ликующих ухмылках, а головы закивали в нетерпеливом понукании.
     Спотыкаясь, шаг за шагом, лошади двинулись вперед.
     Зверолюди издали победный вопль, когда их дубины обрушились,
проламывая черепа лошадей. Взметнулись ввысь и обрушились секиры, вонзаясь
глубоко во всадников. Люди падали, хлынула фонтаном кровь. Летели головы,
трещали под большими лапами кости. Зверолюди, посмеиваясь, прошли сквозь
освежеванную кавалерию, как нож проходит сквозь масло, и вломились в дверь
деревенского амбара.
     Барон Байчи, вассал герцога Логайра, лежал обезглавленный в грязи, и
его кровь хлестала, смешиваясь с кровью кавалеристов, прежде чем ее впитала
в себя жаждущая почва.
     А женщины и дети деревни, сбившись в кучу на склонах за околицей,
беспомощно глядели, разинув рты на свои горящие дома в то время, как
корабли-драконы огибали песчаную отмель, оседая в волны от тяжести добычи.
     И когда длинные суда прошли мимо мыса, ветер донес до сельчан эхо
утробного смеха.

        "x x x"

     Известие принесли в столицу Раннимид к королю Туану Логаиру. Король
был разгневан, но не показал вида. Королева же вскипела яростью.
     - Как же так! - бушевала она. - Сии дьявольские отродья опустошают
огнем и мечом деревню, убивают мужчин и бесчестят женщин, и, вероятно,
увозят в рабство детей - а вы что же делаете? Уж, конечно, не мстите!
     Ей едва минуло двадцать, и король был ненамного старше ее, но он сидел
прямой, как посох, с серьезным и спокойным лицом.
     - Сколько всего убитых? - спросил он.
     - Почти все мужчины деревни, Ваше Величество, - ответил гонец; горе и
ужас явственно проступали на его лице. - Сто пятьдесят. Четырнадцать женщин
и шестеро детей. И двадцать добрых всадников и барон Байчи.
     Королева в ужасе уставилась на гонца.
     - Сто пятьдесят, - прошептала она. - Сто пятьдесят. - Затем громче:
     - Сто пятьдесят вдов за одну ночь! И дети, шестеро убитых детей!
     - Да смилостивится господь над их душами, - склонил голову король.
     - Да, молись, молись! - резко бросила королева. - Молись, в то время
как твои люди лежат изувеченные и истекающие кровью! - Она круто
повернулась к гонцу. - А сколько обесчещенных?
     - Никого, - склонил голову гонец. - Хвала Господу, никого.
     - Никого, - почти механически повторила королева.
     - Никого? - Она стремительно повернулась к мужу. - Да что же за
оскорбление такое, они презирают наших женщин!
     - Возможно, они устрашились появления наших солдат... - пробормотал
гонец.
     Королева наградила его всем тем презрением, какое смогла втиснуть в
один беглый взгляд. - И коли так, то они еще менее мужественны, чем наша
порода, а наши мужчины, видит небо, достаточно хлипкие.
     Гонец застыл. Лицо короля одеревенело.
     Он медленно наклонился вперед, вперив взгляд в гонца.
     - Скажи мне, любезный, как вышло, что целый отряд конницы не устоял
перед этими пиратами? Королева скривила губы.
     - Да как еще и такое могло случиться? Король сидел, не шевелясь,
ожидая ответа.
     - Колдовство, Ваше Величество. - Голос гонца задрожал. - Гнусное,
черное колдовство. Всадники скакали, обреченные на смерть, так как враг
наслал на них Дурной Глаз.
     В помещении наступила тревожная тишина. Даже королева умолкла, так как
на этой отдаленной планете суеверие могло незамедлительно стать реальностью.
     Король нарушил молчание первым. Он пошевелился на троне и повернулся к
тайному советнику.
     Королю пришлось опустить взгляд: плечи у лорда Брома О'Берина были не
менее широкими, чем у короля, но ростом он достигал едва ли двух футов.
     - Бром, - распорядился король, - отправь пять рот королевской пехоты,
по одной на каждого из великих лордов, чьи владения граничат с морем.
     - Всего по одной роте каждому! - так и взорвалась королева. - Ты
хочешь так легко отделаться, мой дорогой муж? Ты можешь выделить лишь
столько своих отборных сил?
     Король поднялся и обратился и стоявшему поодаль рыца