ным, ни
вообще меньшим, в каком-либо смысле, просто потому, что его дети не
обращали на него внимания.
     Но он знал, как добиться их внимания. Протянув руку, он схватил
последнюю куриную ножку и открутил ее.
     Дети с удивлением резко развернулись к нему.
     - Папа! Нет! Тебе не нужна! У тебя уже есть одна, папа!
     - Так несправедливо! - заикнулся и маленький Грегори, агрессивно
выставив подбородок поверх сложенных рук.
     - Но это разрешает спор, - указал Род. Он повернулся к Гвен, и,
рисуясь, с поклоном вручил ей куриную ножку. - Дорогая, сегодня ты спасла
положение. Твоя слава ничуть не уступает моей.
     - Но, папа! - уперла кулачки в бока Корделия, сердито глядя на него. -
Тебе же полагается быть теперь любезным папочкой!
     - Да ну, - промурлыкал Род, - с чего это ты взяла?



        Кристофер Сташеф.
        Пропал чародей


 ЧАРОДЕЙ VII
 Перевод с англ Д. Арсеньева
 OCR Gray Owl http://cherdak-ogo.narod.ru Ў http://cherdak-ogo.narod.ru


     Анонс

     Рыцарская сага о  Роде Гэллоугласе, ВЕРХОВНОМ ЧАРОДЕЕ острова Греймари,
и  об  его  супруге,  огненнокудрой  ведьме  Гвендолен, а  также  их  детях,
способных  летать  верхом  на  помеле и без оного, плавить взглядом металл и
проходить  сквозь  крепостные  стены,  сумевших   общими  усилиями  победить
ведьму-людоедку, великана,  колдуна и  расстроить  начинающийся мятеж  в  то
время,  как  их отец  происками  своих врагов всего лишь  на  несколько дней
ПРОПАЛ  с  их родного острова; а также  о Волшебном  Народце: феях,  эльфах,
оборотнях,  краккобаррах,   аквагиппусах,  единорогах,   драконах  и  прочей
забавной живности.

     Глава первая

     Жили-были  три маленьких чародея и  маленькая ведьмочка. И потеряли они
своих  маму и  папу. Ну,  не то  чтобы  в самом  деле потеряли. Их  родители
вечером куда-то ушли, а за детьми  оставили присматривать эльфа. Эльфа звали
Пак  (на  самом  деле  его  звали  Робин  Добрый Малый, но все  звали его по
прозвищу),  и он был жутко вредным. Он был  таким  вредным,  что дети делали
все, что он им говорил, хотя и сами прекрасно могли колдовать.
     Они  даже вовремя  легли спать. Легли. Но не уснули. Мальчики лежали  и
шепотом переговаривались, а  потом к ним прокралась сестра. У нее была  своя
спальня,  но совсем скучная,  не то что у братьев  - потому  что кроме нее в
комнате никого не было.
     - Они уже должны  вернуться, - прошептал Магнус. Он был самым старшим -
ему сравнялось целых двенадцать лет.
     - Нет, еще не так поздно, - возразила Корделия. Ей было девять,  и  она
была такой же взрослой, как и Магнус - во всяком случае, напоминала брату об
этом дважды в день.
     -  Уже  поздно,  -  Джеффри  посмотрел в  окно,  на  звезды.  - Большая
Медведица уже над холмом Кухулина.
     Джеффри было  всего  семь, но он  уже знал,  что ночью  небо  крутится,
словно  гигантское  колесо, и помнил,  куда  сдвигаются  каждый час звездные
картинки под названием "созвездия".
     Корделия нахмурилась.
     - Куда они могли задеваться? Магнус пожал плечами.
     - Может быть, банда троллей напала на них из засады.
     - Бедные тролли, - вздохнул Джеффри.
     - Тебе просто завидно, что тебя там не было, - фыркнула Корделия.
     -  Немножко,  - признался  Джеффри. - Но  согласись,  что  любая  банда
троллей должна приготовиться  к  самому  худшему, если  собралась напасть на
наших родителей.
     Их  мама,  Гвендолен Гэллоуглас,  была  ведьмой,  но  очень хорошенькой
ведьмой,  а папа, Род  Гэллоуглас - чародеем. Так  называют  мужчин, которые
умеют колдовать, как ведьмы.
     -  Может  быть,  их  призвали  Король с  Королевой, - пришло  в  голову
Грегори.  Паренек был  самым младшим,  он отбарабанил на грешной земле всего
пять, но  уже  знал, что Король и  Королева всегда призывают папу и  маму на
помощь, когда королевство Греймари в беде.
     - Ой! - Корделия  выпрямилась, сверкая глазами. - Должно быть, аббат со
своими монахами снова подбивает баронов против Короля и Королевы!
     - Или снова появился какой-нибудь  злой волшебник, - зажглись глаза и у
Грегори.
     -  Или,  может,  целая  армия чудовищ  выскочила из лесу! - мечтательно
улыбнулся Джеффри. Ему очень нравились всякие армии. И чудовища тоже.
     - А может быть, призраки напали на замок! - подскочил Магнус.
     - А может быть, чародею и волшебнице просто хочется побыть одним, чтобы
не  докучали дети,  и они  решили  задержаться подольше,  на свежем воздухе,
среди лесных цветов! - рявкнули из-за двери  глубоким басом. - А может быть,
это четверо несносных детей все еще не спят, хотя давно уже пора!
     Мальчики нырнули под одеяла, а Корделия - под кровать Магнуса.
     В комнату ворвался их полуторафутовый нянь.
     - Не стыдно  вам? Неужели родители  не  могут провести наедине хотя  бы
вечер, чтобы вы не докучали им своей болтовней? Даже когда их здесь нет?
     - Но мы же думали не о них, Пак, - возразил Джеффри.
     Все  четверо  могли  не только читать  чужие мысли, но и  вкладывать  в
голову другим людям свои собственные.
     - Нет, но вы не спали, и собирались наброситься на них, как только папа
с мамой вернутся.
     - Ничего подобного, - с достоинством ответил Магнус. В конце концов, он
только разок подумал об этом.
     - Ну  еще бы, - фыркнул Пак. -  А теперь спать!  Закрыть  глаза - и рты
тоже! А не то я сам их закрою.
     Мальчики  мгновенно закрыли  глаза.  В  последний  раз,  когда  Джеффри
огрызнулся на Пака, маме потребовался целый час, чтобы сообразить, как снять
с его губ висячий замок.
     - А ты, девица! Марш к себе! - Пак указал на дверь пальцем.
     На мгновение  в  комнате  стало  тихо,  потом  из-под  кровати  Магнуса
выскочила Корделия.
     - Вот всегда ты все испортишь, Пак! - и она пулей вылетела за дверь.
     Пак посмотрел  ей вслед, словно раздумывая, как она будет  выглядеть  с
выпученными глазами  и  ногами, спутанными паутиной, но, видимо,  смягчился,
потому что проворчал только:
     - Спать! А не то вас заберет хобгоблин.
     - А кто такой хобгоблин? - поинтересовался Магнус.
     - Это я! А теперь - спать! - и он захлопнул дверь.
     В  течение  трех  минут  мальчики лежали тихо, как мышки. Потом Джеффри
прошептал:
     - Как вы думаете, он и в самом деле... Дверь распахнулась, и  Пак снова
прогремел:
     - Спать! Пришлось уснуть.
     Когда на следующий день дети  спустились завтракать,  Пак,  чрезвычайно
озабоченный, сидел у камина, подпирая руками подбородок.
     Они молча окружили его, глядя во все глаза. Наконец Магнус спросил:
     - Они еще не вернулись, значит? Пак отмахнулся.
     - Пока нет. Видать, вернутся, когда солнце встанет.
     Грегори покосился на окошко.
     - Солнце уже встало, Пак - и ты не знаешь, куда они делись.
     -  Не знаю? Я?!! - Пак с  негодованием выпрямился, пронзив воспитанника
испепеляющим взглядом. - С чего ты взял?
     Грегори покачал головой.
     - Если бы ты знал, то не сидел бы такой озабоченный.
     - Уж больно ты зоркий, как я погляжу, - огрызнулся эльф.
     -  Я тоже от этого не  в восторге, -  согласился с  ним Грегори, - ведь
если ты не знаешь, где они, значит, они пропали.
     - Что? Нет! Что ты сказал? - вскричали его братья и сестра.
     Грегори снова покачал головой.
     -  Если  даже Волшебный Народец не знает,  куда подевались наши мама  и
папа, значит, их вообще нет в Греймари.
     - А это ты откуда взял? - Пак пристально посмотрел на мальчика.
     - Это же понятно - что известно одному из Волшебного Народца, то  знает
весь Народец. И нет ничего, чтобы укрылось от их пытливого взора, потому что
повсюду есть пикси, эльфы и феи. На всем острове Греймари не сделать и шагу,
чтобы тебя не заметил Волшебный Народец. Значит, если  ты  не  знаешь,  куда
делись наши родители - значит, в стране их нет.
     -  Но они не могли пропасть! - вскрикнула Корделия. - Как же мы  теперь
без них будем жить?
     - Как без них будет жить королевство... - тихо прошептал Пак.
     У Греймари было множество врагов, и только Верховный Чародей и его жена
держали их в узде.
     - А как... Как ты можешь говорить об этом? - негодующе всплеснул руками
Джеффри. - Как ты можешь говорить об этом так спокойно, хладнокровно обрекая
наших маму и папу неведомой судьбе?
     -  Ну  нет!  - Магнус обнял Грегори  и прижал брата к  себе.  - Не будь
жесток к нашему воспитателю! Он так же испуган, как и ты...
     - Ничего я не испуган!
     -  Ну,  встревожен,  -  процедил Магнус. -  Встревожен, как  и  ты,  но
храбрости ему хватает, чтоб виду не подать.
     -  И не встревожен, - Грегори поднял голову. - И не испуган вовсе. Папа
с мамой ведь уже уходили раньше, разве нет? И всегда возвращались.
     Все замерли, глядя на него. Затем Магнус осторожно начал:
     - Ты помнишь это?..
     -  Ты  же  был еще младенцем! -  взорвалась  Корделия.  -  Перепуганным
шестимесячным сосунком! Даже я и то еле помню!
     - Я  тоже не помню, -  помотал  головой Грегори. - Но какое-то странное
чувство говорит мне, что это так.
     - Это тоже память, но лежит она столь глубоко, что Грегори ее не знает,
- пояснил Пак. - Это  так,  парень,  когда-то  твои  родители  действительно
пропали, и вместе с ними - твои братья и сестра.
     Он не сказал только, что именно малыш Грегори вернул семью  в Греймари.
Гэллоугласов  перенесло в  другой  мир, в волшебную страну, и вернулись  они
только  благодаря младенческому разуму Грегори,  который  тосковал  по своей
маме. Он сумел дотянуться  до них, сквозь  пустоту меж миров, и вернул семью
обратно -  силой, удивительной даже для взрослого  человека, не говоря уже о
младенце.
     - Они пропали, но ведь потом вернулись, - улыбнулся Грегори.
     Он  нечасто  улыбался.  Братья и сестра  обнаружили,  что  и  они  тоже
улыбаются, хотя им  и не доставало уверенности младшего из Гэллоугласов. Так
что когда они осознали это, страшные предчувствия охватили ребят. Джеффри не
мог допустить этого.
     -  За ними!  -  вскричал  он. -  Найти  их! Магнус и Корделия  ожили  и
бросились к дверям.
     - Стоять, говорю я! - рявкнул  Пак. Магнус замер, схватившись за  ручку
двери.
     - Но, Пак... Наши родители пропали, наш долг отыскать их!
     -  Ваш долг - делать то, что они вам велели! - эльф  мигнул, как огонек
свечи,  и  оказался  лицом  перед ними, спиной к  двери. Подбоченившись,  он
посмотрел на детей.  - Они велели вам сидеть дома, и  слушаться  меня - и вы
будете сидеть дома, и я вместе с вами, пока лорд и леди не воротятся!
     Лица мальчиков стали мрачнеть.
     Корделия попыталась воззвать к здравому смыслу.
     - Но они же не знали, что исчезнут, Пак. А если бы знали, то непременно
разрешили бы нам отыскать себя.
     - Если их  враги набрали такую силу, что смогли захватить их в плен, то
родители непременно велели бы тебе сидеть дома, в  безопасности! И вы будете
сидеть в безопасности, под охраной целого легиона эльфов!
     - Легиона? - обрадованно переспросил Грегори и бросился к окну. Джеффри
бросился следом - "легион" означал армию.
     Корделия и Магнус поколебались и тоже побежали к окошку. Они посмотрели
на пустой сад, на лужайку за садом, и на дальнюю опушку.
     - Но там никого нет, - разочарованно протянул Джеффри.
     - Нет, есть! - успокоил его Пак. - Вы эльфов, может быть,  и не видите,
но и в саду, и на лужайке не пройдешь и фута, не встретив эльфа с пращей или
фею с луком. Вы можете бродить целый  день  и не заметить  их, но стоит лишь
врагу  подкрасться  -  как  он  падет,  сраженный  наповал, чтоб  больше  не
подняться!
     На лице Магнуса застыло бесстрастное выражение.
     - И они, конечно, не выпустят нас отсюда? Пак ответил кислой улыбкой.
     - Уж  не считаешь ли ты меня  болваном, чародейчик?  Ваша сестра  может
летать  на метле,  а любой  из вас  вполне способен  обойтись  и  без  этого
нехитрого летательного аппарата -  просто  исчезнет и появится  в нескольких
милях отсюда. Нет, я не стал бы удерживать вас силой.
     - Но  ты  ведь хочешь удержать  нас,  - тихо  проговорила Корделия. Пак
кивнул.
     - Да,  удержать,  но  силой вашей любви к родителям.  Ну-ка, вспомните,
каковы были их последние слова?
     Дети замолкли, повесив носы, переминаясь с ноги на ногу.
     - Так что они сказали вам? - настаивал Пак.
     - Они сказали, чтобы мы сидели дома, - с величайшей неохотой призналась
Корделия, - сидели дома и слушались тебя.
     И они слушались  Пака  - весь день. Две пожилые женщины, не больше фута
ростом,  возникли  ниоткуда,  чтобы  приготовить завтрак, и еще  две - чтобы
приготовить обед. Для ужина потребовалось трое. Дети отчаянно старались хоть
чем-нибудь  заняться.  Они  попробовали  играть  в  прятки,  но  ничего   не
получилось.  Магнус   еле-еле  притворился   маленькой  яблоней,  а  Грегори
спрятался совсем неважно. Корделия  подняла голову,  увидела рядом  огромную
поганку и заныла.
     - За спиной не прятаться, Грегори! Теперь ты будешь искать!
     В  "Замри!" играть и вовсе  не получилось - у  детей не хватало энергии
даже на  то, чтобы заставить замереть жука. А когда они попробовали поиграть
в мяч, Магнус и Корделия были такими  невнимательными,  что мячик  все время
падал. В конце концов Пак не выдержал, усадил их и стал учить уму-разуму.
     Пока рассерженные  дети просто ворчали про себя, дело было плохо, когда
же они стали вникать в уроки Пака, стало еще хуже.
     - Но, Робин,  - папа говорил, что существует девяносто  два элемента! -
удивилась Корделия.
     - И некоторые такие редкие, что их почти нет, - кивнул Грегори.
     - Ваш папа! - скривился Пак. -  Ох уж  эти его заморские понятия о том,
что  настоящее,  а  что  выдуманное!  Посмотрите  вокруг,  дети,  пощупайте,
попробуйте!  Вы  что,  видите  этот  пресловутый "уран" или  этот,  как его,
"алюминий"? Нет! Но вы чувствуете землю под ногами, и ветер дует вам в лицо!
Говорю вам, в мире есть и будет всего четыре элемента - земля, вода, огонь и
воздух!
     - А из чего тогда сделаны камни?
     - Из земли, только плотно сжатой.
     - А из чего деревья?
     - Как из чего? Деревья получаются из земли и воды!
     - А железо?
     Пака передернуло; железо олицетворяет яд для эльфов.
     - Поговорим лучше  о  меди. Откуда берется медь? Кладут  в огонь камни!
Так откуда же берется медь, как не из огня и земли?
     И так далее.  У  Пака  были вполне  определенные воззрения  на  природу
вещей, и вскоре, несмотря ни на что, дети заинтересовались.
     - Три  дерева, и  только три, на которых все  зиждется, - поучал Пак. -
Дуб, Ясень и Терн.
     - А как же сосна? - влез Грегори.
     - Он годится лишь на то, чтобы вешать над дверью на святки.
     - А падуб, плющ?
     - Один - куст, второй - лоза. Я же говорю о деревьях!
     - А шиповник и розы?
     Паку  осталось  лишь вздохнуть и  рассказать им  грустную  и  печальную
историю Прекрасной Маргарет и Храброго Уильяма, о том, как они встретились и
полюбили друг друга, о том,  как он  оставил ее и женился на другой,  и  как
умерла Милая Маргарет, а потом и  Верный  Уильям, и о том, как на их могилах
выросли шиповник и роза, которые  обвили всю  часовню и сплелись над шпилем,
неразделимые, как двое влюбленных.
     Корделия  слушала, не отводя  глаз, но мальчики  начали ерзать, поэтому
для них  Пак, конечно же, рассказал историю о юном Мерлине и о том, как  его
схватил злой король  Вортигерн,  о башне,  которая  не  устояла,  и  о  двух
драконах, которые ее сторожили.
     А потом, как  водится, одна сказка  потянулась за  другой, о  маленьком
Артуре, о  том, как он вырос и стал королем,  принес  мир  и благоденствие в
разрываемую  дрязгами  Англию, о Ланселоте, храбрейшем  из рыцарей  Круглого
Стола, и о том, как он спас прекрасную Элейн, об их сыне Галахэде, и  о том,
как он пустился на поиски чаши Святого Грааля, о племяннике Артура Гавейне и
о Зеленом Рыцаре.
     -  А про его братьев? - потребовал Джеффри. - Про Агравейна, и Гарета с
Гахерисом?
     - Но если вы уже  слышали о них раньше, - вздохнул Пак, - зачем слушать
одно и то же?
     - Затем, что в сказках всегда столько чудес и волшебства!
     - А особенно, когда рассказываешь ты, Робин, - Корделия уже знала,  что
это беспроигрышный комплимент.
     Пак тоже знал это, но не удержался, чтобы важно надуться:
     - Охо-хо,  это  потому,  что я  рассказываю их  уже  не одну сотню лет!
Однако время уже позднее, и судя по запаху, ужин вот-вот поспеет.
     Четыре маленьких  головки  вскинулись, четыре маленьких  носика втянули
вечерний  воздух. Затем  четыре  голоса  одновременно взвизгнули  и мальчики
исчезли  с легким громом. Корделия вспрыгнула на  метлу и  стрелой рванула к
дому, с криком:
     - Это нечестно! Без меня не начинайте! Пак тяжело, протяжно вздохнул.
     - Уффф!  Ну, на сегодня я их, по крайней мере, занял. Но вот что я буду
делать завтра?
     Завтрашний день  сам  обо всем позаботился. Корделия проснулась  еще до
рассвета и бросилась  к  окну, посмотреть, не  вернулись  ли родители -  и в
саду, в прохладном, сыром, сером свете,  какой бывает, когда  солнце вот-вот
должно взойти - она обнаружила единорога.
     Единорог был стройным и высоким, молочно-белым, с  золотистой гривой  и
позолоченным рогом, и когда Корделия вскрикнула от радости, он поднял голову
и посмотрел ей прямо в глаза. Девочка застыла в изумлении.
     А затем единорог опустил голову и стал что-то  щипать в мамином садике,
а  Корделия кинулась натягивать платье, чулки и туфли, и вылетела в сад, еще
завязывая корсаж.
     Тут  она   застыла,  как  вкопанная,  сообразив,  что   может  спугнуть
единорога,  но  ее  страхи  оказались  напрасными.   Единорог   тихо  стоял,
поглядывая на нее  и набрав полный рот сладкого клевера.  У Корделии дыхание
перехватило - такой он был красивый!
     Потом животное  снова опустило голову за  клевером,  и  Корделии  вдруг
стало грустно, потому что она больше не  видела его больших прелестных глаз.
Девочка  опустилась  на колени,  сорвала  с грядки пучок сладкого  укропа  и
протянула ладошку, тихо приговаривая.
     - Иди  сюда. Ну иди, ну  пожалуйста...  Ты  такой  хорошенький, мне так
хочется погладить твою бархатистую шерстку, твою шелковую гривку!
     Единорог обернулся, поднял голову и  снова  посмотрел  на  Корделию. Не
смея  перевести  дух, девочка смотрела,  как единорог  медленно, осторожными
шагами, приближался, пока не подошел вплотную. Потом медленно опустил голову
и  захрустел укропом.  У Корделии  мурашки  по коже побежали, когда  ладошки
коснулись его нежные ноздри, и она заторопилась сорвать  свободной рукой еще
пучок. Единорог сжевал и это, глаз не сводя с Корделии. Набравшись смелости,
она медленно протянула руку и погладила скакуна по голове. Единорог повернул
голову,  позволив  погладить  себя  по  щеке,  и  девочка  коснулась гладкой
шерстки, приговаривая:
     - Ой, какой ты красивый!
     Единорог  кивнул головой,  словно  принимая похвалу,  и  копнул копытом
землю. Корделия протянула к золотой гриве и другую руку.
     Единорог вскинул голову, и Корделия отпрянула, испугавшись, что обидела
его.  Но единорог не  трогался с места, он  просто смотрел  в  сторону дома.
Корделия  тоже обернулась  и увидела братьев. Вытаращив глаза, они стояли  у
дверей черного хода.
     Корделия  не  посмела  говорить вслух,  чтобы  не  спугнуть  единорога,
поэтому она сердито сжала губы и подумала братьям:
     "Прочь отсюда, чурбаны! Вы спугнете его!"
     "Он вовсе  не  боится, - подумал  в ответ Магнус.  -  И с  чего бы  ему
бояться? Мы только вышли посмотреть".
     А следом прилетела мысль Джеффри:
     "Ух! Вот  здорово будет,  прокатиться  на таком коне!"  - и  он  шагнул
вперед, протянув руку.
     "НЕТ! - взвизгнули мысли Корделии. - Ты его испугаешь!"
     И действительно, единорог попятился. Джеффри застыл на месте.
     Малыш Грегори нахмурился.
     "В самом де