й.

   Род опустил ноги девушки на пол. Она снова пробормотала неразборчивый
протест и еще крепче прижалась к нему.

   Род сжал ее в объятиях и потерся щекой о ее волосы,  растягивая мгно-
вения как можно дольше.

   Затем он печально улыбнулся и,  подняв руку, погладил ее по подбород-
ку, повернув ее лицо в свою сторону. Глаза с длинными ресницами были все
еще закрыты, полные красные губы надуты и чуточку приоткрыты.

   Род сделал себя твердым, как сталь, и мягко спросил:

   - Теперь ты должна рассказать мне,  девушка,  зачем ты последовала за
мной.

   Она вскинула голову, в испуге расширив глаза и замотала ею.

   - Никто, милорд, никто. Только я сама.

   - Да?  - печально улыбнулся Род. - Значит ты сама по себе последовала
за мной в часть замка, населенную призраками?

   Она снова опустила взгляд.

   - Я не боюсь призраков, милорд.

   Род удивленно поджал губы.

   - Если это так - ты обладаешь смелостью, необычной для горничной.

   Нервы у нее не сдали до тех пор, пока она не увидела духов в натуре -
а испытавши на себе их стоны, Род мог понять причину ее сломленности.

   Она могла так же последовать за ним в надежде, что он может пересмот-
реть свое решение спать в одиночестве.  Или, может быть, она думала, что
сможет помочь,  если он попал в беду.  Род улыбнулся при мысли,  что это
так. Но он должен был удостовериться в этом.

   - И все же ты не сказала мне, почему ты последовала за мной.

   Она снова закусила губу и скривила лицо.  Род спокойно ждал. Наконец,
выдавливая из себя каждое слово, она произнесла:

   - Я... я боялась за вас, милорд.

   Род уставился на нее,  затем его рот растянулся в полуулыбке. Он мед-
ленно покачал головой.

   - Ты боялась за меня!

   - Да, - вскрикнула она, блеснув глазами. - Я не знала, что ты - чаро-
дей, а... человек в одиночку... в тех коридорах...

   Голос ее оборвался, глаза снова опустились. С миг девушка сопротивля-
лась, затем уступила.

   - Ах, девушка-девушка! - произнес он. - Чем же ты могла мне помочь?

   - Я...  у меня есть подход к некоторым духам,  милорд, - голос ее был
приглушен тканью его камзола. - Я думала...

   Род нахмурился.  Неужто общение с миром духов было обычной нормой  на
этой рехнувшейся планете?

   Он мягко  погладил ее по спине,  прижимаясь щекой к ее волосам.  Она,
конечно,  могла и лгать, но это подразумевало бы, что она - великолепная
актриса, а для этого она казалась через чур бесхитростной.

   Он вздохнул  и  еще крепче сжал ее в своих объятиях.  Она прижалась к
нему бедрами.

   Род закрыл глаза и стер в голове все ощущения,  кроме ощущения ее те-
ла.  Оно было хорошим, очень хорошим. Почти как у той сельской девушки -
Гвендайлон...

   Он резко раскрыл глаза и уставился на  освещаемый  факелами  полумрак
коридора,  рисуя перед собой два лица - бок о бок, если покрасить волосы
в черный цвет, загнуть уголки глаз, выпрямить нос...

   Она почувствовала его напряжение и подняла голову.

   - Что такое, милорд?

   Голос был немного выше тоном, да, но он был того же типа.

   Он оглядел девушку с ног до головы. Комплекция была безупречная, кожа
- без единой веснушки.  Но чтобы состряпать основы косметики,  требуется
не такая уж и развитая технология.

   Он нацелил ей указательный палец между глаз.

   - А ведь ты, - заявил он, - обманывала меня.

   Его палец остановился на кончике ее носа.

   В ее глазах мелькнуло разочарование, но она тут же стала вновь вопло-
щением невинности.

   - Обманывала вас, милорд? Я... я не понимаю...

   Род щелкнул  пальцами - и кончик носа отлетел.  Он кивнул мрачно,  но
улыбнувшись.

   - Крахмал и вода.  Но ты поступила неправильно,  выпрямив его. Мне он
больше нравится чуточку вздернутым.

   Он потер  кончиком  пальца по уголку глаза - и глаз перестал быть ко-
сым, а на пальце Рода появилось темное пятно.

   - Итак - крахмал,  вода и черная краска на глазах. Немного муки, сме-
шанной со жженой амброй, на лицо, хна для волос.

   Уголки ее  рта  сжались.  Лицо под краской покраснело от нахлынувшего
жаркого гнева.

   Он покачал головой, наморщив лоб.

   - Но, зачем девушка? Твое лицо во много раз прекраснее.

   Он позволил себе момент самодовольства, когда гнев на ее лице расста-
ял в нежность и страсть.

   Она опустила взгляд.

   - Я не могла тебя покинуть, милорд.

   Он закрыл  глаза,  скрипнув  зубами,  и  только огромным усилием воли
удержался от того, чтобы не сжать ее в объятиях.

   - Но... - он остановился и с шумом выпустил долгий вздох. - Но как ты
последовала за мной, девушка?

   Она подняла взгляд, невинно расширив глаза.

   - В обличьи скопы, милорд.

   Глаза его распахнулись с почти слышным щелчком.  Пораженный, он уста-
вился на нее.

   - Ведьма? Ты? Но...

   - Ты не станешь презирать меня за это, милорд? - обеспокоенно спроси-
ла она. - Ты, который сам чародей?

   Его глаза потеряли фокус.

   - Как?... Э-э... чародей? - он помотал головой, пытаясь прояснить ее.
- Э-э я хочу сказать...  нет,  конечно,  не стану... Я имею ввиду... ну,
некоторые из моих наилучших друзей... э-э...

   - Милорд? - она взглянула на его лицо. - Здоров ли ты?

   - Кто?...  Я? Конечно, нет? Нет, минутку... - он остановился и сделал
очень глубокий вздох.  - Итак,  слушай.  Ты - ведьма. Так. Большая вещь.
Меня куда больше интересует твоя красота, чем твои таланты.

   Горящие уголья там,  в ее глазах, готовы были воспламениться, если он
дыхнет на них.  Он сделал еще один глубокий вздох и призвал свои гормоны
к порядку.

   - А теперь давай внесем ясность в один вопрос.

   - Да, милорд, - выдохнула она, прильнув к нему.

   - Нет-нет!  Я имел в виду не это!  - он шагнул назад,  выставив перед
собой руки,  чтобы удержать ее. - Слушай. Единственная причина, по кото-
рой ты последовала сюда за мной,  заключалась в том, что ты боялась, что
я попаду в беду, с которой не смогу управиться, верно?

   Она молчала, свечение в ее глазах медленно угасало под приливом разо-
чарования. Она опустила взгляд.

   - Да, милорд.

   То, как она это произнесла,  заставило его подумать, что она оставила
жутко много подразумеваемым. Но он поспешил со следующим доводом.

   - Но теперь ты знаешь, что я чародей. Верно?

   - Да, милорд, - Род смог едва расслышать ее ответ.

   - Значит ты знаешь,  что мне нечего бояться,  так? Значит тебе больше
нет нужды следовать за мной, верно?

   - Нет,  милорд!  - она вскрикнула, подняв голову, затем ее подбородок
поднялся выше,  гордый, надменный и упрямый. - Я по-прежнему буду следо-
вать за тобой, Род Беллоуглас. В этом мире есть заклинания, о коих ты не
ведаешь.

   "И одним из самых раздражающих ее качеств,  - решил Род,  - было  то,
что она всегда оказывалась чертовски права. В этом безумном, шиворот-на-
выворот, мире было, наверное, куда как много "чар", которых он не мог бы
даже вообразить.

   Но с другой стороны, кажется, существовали и некоторые, о которых она
тоже не знала. Ведьма-любительница, скорее всего, и слишком старая, что-
бы вступить в профсоюз - уй,  должно быть, почти столько же лет, сколько
и Роду.  Фактически ее "колдовство", кажется, состояло из косметического
искусства,  способности  летать птицей (это он еще не совсем вычислил) и
совершенно неожиданной для женщины смелости.

   Так, она была права, у нее имелись веские причины беспокоиться о нем,
он еще пребывает в опасности,  так же как и она. Нет. Без толку говорить
ей,  что она не может последовать за ним - она все равно последует. И он
выйдет  живым,  как  всегда выходил из всех передряг,  но она может быть
убита где-нибудь в кювете дороги.  Или, может, настолько свяжет его, что
они оба кончат покойниками.

   Он мотнул головой из стороны в сторону,  энергично стряхивая все.  Он
не мог позволить ей погибнуть.  Он должен был как-то встряхнуть ее  -  и
знал, как именно.

   Его рот скривился в тяжелой улыбке.

   - Выходит,  правда то,  что говорят о сельских девушках:  дай им хоть
миг доброты,  и ты никогда от них не избавишься.  У тебя, милая, велико-
лепный пыл приставучести.

   Она ахнула, отступила от него, ее лицо исказила гримаса боли, а тыль-
ная сторона ладони метнулась к губам.  На глаза навернулись  слезы,  она
закусила руку, повернулась и убежала.

   Он уставился в пол,  прислушиваясь к замирающим рыданиям,  чувствуя в
нем растущую пустоту

   * * *

   По тяжелой дубовой двери громыхнул кулак.  Род выкарабкался из глубин
сна, забарахтался, пытаясь сесть в сене.

   Большой Том и деваха лежали, не шевелясь и не сводя глаз с двери. Род
хмыкнул, поднимаясь на ноги.

   - Не бейпокойтесь, - пробурчал он. - Духи не стучатся.

   - Эй,  менестрель!  - грохнул грубый пропитый голос. - Ступай к моему
хозяину!

   Род натянул камзол и поднял лютню.  Он распахнул большую дверь, мотая
головой, чтобы очистить ее от следов своего скудного сна.

   - Ты мог бы,  по крайней мере,  попробовать быть вежливым в такой час
чертова утра, - проворчал он. - И кто именно, черт возьми, твой хозяин?

   Тяжелый кулак попал ему ниже уха, заставив его откатиться к стене. Он
поборол мгновенный импульс сломать шею этому типу.

   Сквозь звон в ушах и туман в голове он расслышал глухой садистский

   - Знай,  как разговаривать с высшими,  шут.  То хорошее  правило  для
крестьянина.

   Род поднялся, опираясь руками о стену и измерил взглядом своего прес-
ледователя.  Это был простой солдат,  одетый в кожу и кольчугу,  которые
давно нуждались в чистке, так же как и он сам.

   Он, может быть,  и был простолюдином, но у него был далеко не простой
случай телесного запаха,  и венец всего - харитоз,  обязанный, возможно,
гнилым зубам, которые он выставлял напоказ в самодовольной ухмылке.

   Род вздохнул и выпрямился,  решив,  что, может быть, будет лучше сыг-
рать свою роль.  Фактически,  он заслужил этот удар, потому что выпал из
характера  своего персонажа.  Шут в средневековом обществе канализировал
выход эмоций не только через развлечения,  но так же создавая мишень для
агрессий, становясь ее объектом.

   - Ладно, - сказал он. - Идем.

   На этот  раз кулак угодил ему прямо в челюсть.  Покатившись от удара,
он услышал, как веселый голос прорычал:

   - Усвоил, но недостаточно. Правила требуют обращаться к высшим словом
"мастер".

   Род подавил  гнев в холодную расчетливость и бросился вперед,  нанеся
три быстрых рубящих удара ребром ладони.

   - У меня есть еще лучшее правило для солдата,  -  проинформировал  он
смятую кучу у своих ног.  - Сперва удостоверься,  кто есть высший. А те-
перь можешь вести меня к своему хозяину.

   * * *

   Его хозяином,  оказалось,  был Логайр.  Рода проводили в зал  средних
размеров с высоким потолком, который был весь увешан гобеленами.

   Три высоких узких окна,  сквозь которые Роду был виден солнечный свет
рассвета,  искажаемый призмой водопада,  освещали помещение, заполненное
ревом воды, но звук был приглушенным. Приглядевшись поближе, Род увидел,
что окна были с  двойными  рамами  и  метр  глубиной.  Кое-кто,  видимо,
кое-что помнил из старой технологии.

   Стены были увешаны гобеленами,  под ногами лежал толстый ковер. Центр
покоев занимал большой овальный стол. Во главе стола сидел Логайр, спра-
ва от него - старший сын.  Дюрер сидел слева.  Другие места занимали во-
семь человек, их лица показались Роду знакомыми. У Рода расширились гла-
за, когда он узнал их: герцог Медичи, граф Романов, герцог Бурбон, князь
Габсбург и их советники.

   После Логайра они были четырьмя  самыми  могущественными  из  Великих
Лордов.  И если сейчас эти пятеро собрались вместе,  то не могут ли быть
поблизости и другие семеро?

   Все сидели за завтраком,  но никто из них,  кажется, по-настоящему не
осознавал,  что он ест. Взять, например, Ансельма, сына Логайра - он ел,
словно автомат,  уставясь в тарелку, с лицом, застывшим, словно у скуль-
птуры, в холодной ярости.

   Его отец  сидел,  склонив голову,  крепко стиснув руки перед собой на
столе.

   "Надо полагать,  - решил про себя Род,  - здесь была небольшая  ссора
между  отцом  и  сыном,  и Логайр победил - но только после приказа сыну
заткнуться.

   Ну а его,  Рода,  призвали залатать брешь.  Ой-ей-ей!  Чего только не
ждут люди от эстрадных артистов!"

   Лицо Дюрера освещалось подспудным пыланием мстительной ярости, у дру-
гих советников были более умеренные выражения тех же чувств на лице. Что
бы тут не произошло, все вышло так, как хотел Дюрер: вероятно, именно он
к этому и подстрекал. Этот человек был превосходным катализатором, решил
Род, он никогда не вступал в вызванные им реакции.

   Логайр посмотрел  на своего сына с немым призывом в старых покраснев-
ших глазах.  Но Ансельм не ответил отцу даже мимолетным взглядом, и лицо
Великого Лорда снова стало твердым как камень.

   Повернувшись старик увидел Рода.

   - Менестрель! - рявкнул он. - Пошто стоишь праздно? Дай нам веселье!

   Голова Дюрера резко повернулась в его сторону, он вцепился взглядом в
Рода.  Тревогу на его лице сменил шок,  с последовавшей за ним самой что
ни на есть убийственной яростью.

   Род весело улыбнулся,  поконился и коснулся чуба,  отдавая честь. Про
себя он гадал,  какая же песня способна выжечь напряженность, царившую в
этом  зале.  Он  сильно подозревал,  что тут существовал обычай освежать
воздух, избивая менестрея за неумение выполнить задачу.

   Он начал проигрывать "Мэтти Гровса", прикидывая, что его единственный
шанс заключается в том,  чтобы дать им нечто еще более ужасное, чем все,
что только могло иметь место.

   Он, однако,  несколько минут воздерживался от слов,  чтобы дать  себе
время изучить лица всех четырех лордов. Выражения их лиц менялись от за-
думчивости размышления до прямого (хотя  и  несколько  завуалированного)
презрения,  последнее явно было,  похоже,  направлено на старого герцога
Логайра.  Похоже,  Логайр не имел здесь сильных сторонников: баланс мне-
ний, кажется, покоился на его сыне.

   - Менестрель!

   Род поднял взгляд. Это заговорил Ансельм.

   Лицо молодого человека было настолько кислым, что свернулось.

   - Ты знаешь песню о парне, из которого одна женщина сделала дурака, и
все же он остался дураком вдвойне, потому что продолжает любить ее?

   - Конечно!  - оборвал Логайр,  но прежде,  чем Ансельм смог ответить,
Род произнес:

   - Есть много песен, милорд, о мужчинах все еще любящих женщин, однаж-
ды отвергнувших их, но во всех леди в конце концов возвращаются к ним.

   - Возвращаются!  - сплюнул Ансельм.  - Да, она непременно возьмет его
обратно, чтобы потом с позором повесить его на воротах своего замка!

   Старый герцог, поднявшись на ноги, рыкнул:

   - Довольно твоей гнусной клеветы!

   - Клеветы!  - кресло Ансельма опрокинулось,  когда он вскочил,  чтобы
встретить отца лицом к лицу.  - Разве это клевета - сказать, что она оп-
левала гордое имя герцогов Логайров? Да! И не раз, и не дважды и сделает
это вновь!

   Он врезал по столу кулаком,  обернувшись,  чтобы пройтись взглядом по
лицам великих лордов.

   - Нет!  Это подлая девка должна,  наконец,  усвоить, что она не смеет
топтать честь своих пэров!  Мы должны сбросить ее с престола  и  сломать
под нами, раз и навсегда!

   Лицо Логайра-старшего побагровело,  он уже совсем был готов резко от-
ветить,  но прежде чем он смог заговорить, Род пробормотал словно бы про
себя:

   - Нет, милорд, не так круто. Не громить, а дисциплинировать.

   Он попал  под перекрестный огонь подобных лазерным лучам взглядов Ан-
сельма и Дюрера, но тут вступился Логайр:

   - Да!  - произнес он с гигантской радостью и облегчением. - Хоть он и
говорит не к месту,  но речь его верна! Наша юная королева норовиста, но
ведь такой всегда бывает молодая кобылка,  пока  ее  не  взнуздают.  Она
должна усвоить, что ее власть - не абсолютная, что есть узда и на ее си-
лу, но она - сюзерен, и ее нельзя сбрасывать!

   Ансельм издал булькающий звук,  лицо его раскраснелось,  глаза начали
вылезать  из  глазниц.  Он задыхался от ярости,  затем сумел выговорить,
сильно заикаясь от гнева:

   - Нет же!  Теперь я говорю - нет!  Женщина - сюзерен? Это насмешка !И
блюдящая надменная сука!...

   - Тихо!  - прогремел Логайр,  и даже четверо великих Лордов съежились
от дикой силы его голоса.

   Что касается Ансельма,  то он порядком струхнул,  испуганно гляда  на
стоящего  перед ним седобородого великана,  который,  казалось,  вырос и
раздался у них на глазах.

   Затем медленно и с куда большим достоинством,  чем Род когда-либо ви-
дел в человеке,  истинно царственным достоинством,  что может получиться
только бессознательно,  Логайр вернулся на свое место,  так и не  отведя
глаз от сына.

   - Возвращайся в свои покои,  - приказал он холодным и ровным голосом.
- Мы не будем больше говорить об этом до конклава на закате.

   Ансельм как-то сумел найти в  себе  силы  снова  задрать  подбородок,
жест,  показавшийся  каким-то нелепым и напыщенным,  и круто повернулся.
Когда он шел к двери,  его взгляд упал на Рода. Ярость и унижение кипели
в нем, он замахнулся, чтобы вознаградить менестреля оплеухой.

   - Нет! - рявкнул старый лорд, и Ансельм замер.

   - Этот человек,  - размеренно произнес герцог, - говорил правду. Я не
потерплю, чтобы с ним плохо обращались.

   Ансельм сцепился взглядом с отцом, затем его взгляд заколебался, и он
опустил глаза.  Молча повернувшись,  он направился прочь, дверь за ним с
шумом захлопнулась.

   - Менестрель! - прогромыхал лорд Логайр. - Играй!

   Род дал своим пальцам прогуляться по струнам,  наигрывая "Старика  из
Тор-Таппана", пока размышлял.

   Так, значит,  сегодня  ночью состоится военный совет,  да?  И главным
вопросом станет,  ясное дело, конституционная монархия против воеводств,
хотя знали об этом,  может только он да Дюрер. Ну, он знал, на чьей сто-
роне он будет.

   Он снова посмотрел на сидящего, выпрямившись старого герцога Логайра,
поедающего чисто символически кусочки пищи,  туго сжав губы под окладис-
той белой бородой,  сдвинув брови в легкой нахмуренности, и только с са-
мым малым намеком на горе в глубоких темных глазах.

   Да, Род знал, на чьей он стороне.

   * * *

   Они собрались  в огромном зале,  достаточно большом,  чтобы послужить
ангаром для космического корабля  приличных  размеров,  если  бы  только
грамрайцы знали, что такое космический корабль.

   На каменном полу был выложен герб Логайров.  Вдоль стен на каждый ярд
имелся серебряный канделябр с факелом.  Потолок был сводчатым и  позоло-
ченным, с подвешенной в центре огромной серебрянной люстрой. Окон не бы-
ло, но это не имело значения, поскольку уже наступила ночь.

   Логайр сидел в большом резном кресле в одном конце зала,  позади него
стена была задрапирована полотнищем с цветами его рода. Кресло стояло на
помосте высотой метра полтора,  так что стоявшие лорды должны были смот-
реть на него снизу вверх.

   Их было довольно много,  помимо Двенадцати Великих Лордов присутство-
вал сонм графов, баронов и рыцарей - их вассалов.

   И рядом с каждым стоял, вернее, горбился тонколицый костлявый челове-
чек с приглаженными вдоль черепа скудными светлыми волосами.

   Род обвел взглядом зал, его губы поджались в беззвучном присвисте. Он
и не представлял себе, что советники могут быть столь многочисленны. Тут
было, по крайней мере, штук пятьдесят, а может, и семьдесят.

   И могли быть еще вне его поля зрения. В данный момент у него был бук-
вально туннельный обзор,  и притом одноглазый. Освещавшие зал факела си-
дели в канделябрах, прикрученных к стене тремя грубыми болтами.

   Но в одном из канделябров за креслом Логайра болт отсутствовал, а ка-
мень за ним был просверлен на дюйм,  а затем вырезан на глубину  челове-
ческой головы. Голова в данный момент принадлежала Род