за Гвен блеснули, и она кивнула в знак согласия:
     - Дом подождет нашего возвращения. Идем, супруг, пусть он отдохнет.
     - Ты молчалив, милорд, - заметила Гвен.
     - Разве это так необычно? - удивился Род.
     - Нет, - осторожно ответила Гвен, - но обычно ты более разговорчив...
     - Ты хочешь сказать, что я обычно молчу, когда сердит?
     - Нет, я не имела в виду что-нибудь...
     - Мне просто казалось, что я умею слушать.
     -  Да, конечно! - Гвен схватила его за руку, в которой он держал повод.
- Когда мне нужно, ты охотно слушаешь. Но я чувствую себя одинокой, когда ты
погружаешься в мысли, которых я не понимаю.
     - Глупышка! Помолчи со мной немного! - и он крепче обнял любимую.
     Она замолчала, прижалась к нему,  провожая затуманенным  взором  детей,
которые  стайкой  мотыльков  порхали  над  полем  вдоль  дороги; изредка  до
супругов  доносился  их  смех, похожий  на  звон  колокольчиков. Потом  Гвен
посмотрела на возвышающийся впереди лес и сказала:
     - Я молчу, милорд, но знаю, что в эту минуту ты думаешь не обо мне.
     Через несколько секунд она услышала его негромкий смех.
     -  Неужели  ты так  эгоистична, что не позволяешь мне подумать о чем-то
другом?
     Услышав этот смех, Гвен слегка успокоилась.
     -  Я  радуюсь  твоим  мыслям,  но есть радостные мысли  и  есть мрачные
размышления. Почему тебя посещают темные мысли, милорд?
     Род вздохнул:
     - Я думаю  о  прошлом, дорогая.  Стараюсь  вспомнить, сколько времени у
меня не  было по-настоящему нормального  отпуска. Конечно, пока я  оставался
холостяком, у меня возникали периоды  вынужденного безделья между  работами.
Но  их тоже нельзя было бы назвать каникулами. Интересно узнать твое мнение,
можно ли считать отпуском наш медовый месяц?
     Гвен улыбнулась и поудобней устроилась рядом с мужем.
     -  Может  быть,  его  можно  засчитать,  хотя  тогда  перед  нами  были
поставлены трудные  задачи. Мы  узнавали друг  друга по-новому  и удивлялись
этому узнаванию. Но  потом несколько месяцев ты был  отстранен  от общения с
королем и королевой.  Я ждала  рождения  Магнуса, а  ты затеял  строить  наш
дом...
     - Да, и эльфы  показывали мне, как это делать. Я все еще считаю, что, в
основном, дом построили они...
     Гвен   поторопилась   заговорить   о   другом:   не   стоит   объяснять
строителю-дилетанту, что в действительности удерживало камни в кладке,  пока
эльфы готовили раствор.
     - А  потом  первый год  жизни нашего первенца,  пока Их  Величества  не
призвали тебя снова и постарались заделать трещину, возникшую между вами...
     - Насколько помню, это я заделывал трещину.
     А они нашли для меня дело. Правда, после  этого благодарные монархи уже
старались  не  расширять ее. Когда  война закончилась, августейшая чета, как
тебе хорошо известно,  моя дорогая, просила меня совершать небольшие поездки
для сбора информации, советовалась о том и этом...
     -  Может,  отчасти  это  потому,  что мы  живем  недалеко от  них.  Род
вздохнул.
     - Наверное,  ты права.  Нужно уехать подальше, чтобы расслабиться, - он
удивленно осмотрелся. - Кажется, мы уже это сделали. Когда мы успели въехать
в лес?
     Небо  над  ними   закрыла  густая  листва   высоких  старых   деревьев,
обладателей толстых  стволов и грубой коры. Тут и там уходили ввысь  могучие
ветераны  местной   флоры,   окруженные   многочисленными   побегами-юнцами,
радующими глаз  ярко-зелеными листочками. Кроны шелестели, и солнечный свет,
изредка   пробивавшийся   сквозь  нависший  полог,  казался   неярким,   как
непочищенное   столовое  серебро.  Род  и  Гвен  задрали  головы.   Картина,
открывшаяся взору,  взволновала их  до  глубины  души,  они чувствовали, как
сердца их расширяются и устремляются к открытости...
     ...пока поток солнечных лучей  на мгновение не заслонило четырехфутовое
тельце, заливавшееся счастливым смехом, а за ним пролетел на метле, радостно
выкрикивая мрачные пророчества, юный преследователь.
     - Дети! - воскликнула Гвен, и Джеффри застыл в воздухе, потом свернул к
ближайшему  дереву. Корделия опустилась на землю, стараясь спрятать метлу за
спину; в  то же время соседний вяз,  казалось, дрогнул,  заколебался,  потом
снова стал неподвижным,  но  его ствол чуть  расширился.  При  этом  Джеффри
исчез.
     -  Не испытывай мое терпение, сын,  я знаю, что  ты  здесь,  -  строгим
голосом проговорила Гвен, -  а  ты  знаешь, что  нарушил правила. Выходи  из
вяза, в котором спрятался.
     - Он ничего не мог поделать с собой, мама! - воскликнула Корделия. -  Я
прыгнула  на него  и... - Гвен бросила на дочь  сердитый  взгляд, и Корделия
прикусила язык.
     - Заступничество сестры  тебя не спасет, - сообщила  Гвен вязу, - ты не
должен летать в лесу. Выходи!
     Наступило напряженное молчание, и Род уже собирался сказать, что ведь в
конце концов никто не пострадал и не  такое уж это серьезное нарушение (хотя
понимал, что не  нужно  выступать в поддержку озорства), как Джеффри избавил
отца от этой  дилеммы,  выйдя из дерева. Голова опущена, плечи сгорблены, но
он предстал перед  родителями в собственной ипостаси, а не в  образе этакого
дриадца. Вяз снова стал тоньше.
     Род  слез со спины  Фесса  и приготовился прочитать строгую нотацию, но
потом решил предоставить это  занятие Гвен. Он неожиданно почувствовал,  что
устал.
     Гвен осталась верхом, сердито глядя на сына сверху вниз.
     Джеффри не отводил взгляда.
     Лицо Гвен, казалось, окаменело.
     Джеффри какое-то время выдерживал взгляд матери, но потом начал ерзать.
     Гвен ждала.
     -  Ну, ладно, -  выпалил Джеффри, -  я  не правильно поступил! Ты часто
говорила нам, что не следует летать в лесу, а я не послушался.
     -  Начало многообещающее,  -  неумолимо  продолжила Гвен, -  интересно,
каким будет окончание?
     Джеффри какое-то время смотрел в глаза родительнице, но было видно, что
озорник постепенно теряет решимость. Наконец он опустил глаза и прошептал:
     - Прости, мама.
     - Еще лучше, - заявила Гвен. - Ты снова будешь это делать?
     - Нет, мама.
     - Почему?
     - Потому что ты не разрешаешь.
     -  Нет,  это  не годится.  Конечно,  хорошо, что  ты помнишь,  но этого
недостаточно! Почему я запретила тебе летать в лесу?
     - Потому  что  я  могу разбить  голову о ствол, - ответил Джеффри тихо,
однако  потом снова вызывающе  посмотрел на Гвен.  - Но ведь такого  со мной
никогда не случалось!
     Гвен продолжала сурово смотреть на сына.
     -  Ладно, - Джеффри снова опустил глаза, - ну,  было один раз, два года
назад. Я тогда потерял сознание... И  три года назад, когда я вернулся домой
малость оглушенный. Но ведь я тогда был маленьким!
     - Конечно,  теперь ты летаешь лучше.  Наверняка,  Джеффри, ты  способен
прицелиться и боднуть ствол точно в центр.
     -  Я  совсем  не  ударяюсь  о  деревья!  -  Джеффри  с  обидой  выпятил
подбородок. - Я накопил большой опыт пикирования, мама!
     - Точно, - согласился Род, -  наш сын так наловчился, что  теперь легко
может расплющить свою голову в лепешку.
     - Нет! Я могу проскользнуть между сучьями, как угорь!
     - Какой  кошмар!  -  Род наглядно  представил себе стаю летающих угрей,
проносящихся по небу. - Но все  равно устраивать высший пилотаж между сучьев
опасно для тебя.
     Джеффри раздраженно закатил глаза.
     - Неужели ты не можешь быть серьезным, папа?
     - Думаю, тебе  не понравится, если он станет серьезным, - заверила Гвен
мальчика. Но Род лишь пожал плечами.
     -  Я и  так серьезен, - он наставил палец на Джеффри. - А за то, что ты
усомнился в этом, пойдешь пешком до самого замка.
     Джеффри  посмотрел на  отца,  и Род неожиданно  почувствовал,  что тело
мальчика готово устремиться вверх. Но за мгновение до того, как сын собрался
взлететь, Верховный Чародей успел выдать свой мысленный импульс.
     Джеффри нахмурился, как будто  что-то у  него  пошло не правильно. Лицо
его  напряглось от усилий. Род почувствовал, как энергия левитации  мальчика
сталкивается с его  телекинетической силой, и удвоил  собственные усилия. Но
тут   Гвен  спешилась,  и  Род   с  удовлетворением  почувствовал,  как  она
присоединилась к нему. Теперь можно было чуть расслабиться.
     Но  Джеффри  не  уступал.  Лицо  его  покраснело,  плечи  согнулись  от
внутреннего напряжения.
     Гвен прислонилась к Роду, не проявляя  ни  малейших признаков усталости
от мысленного соревнования с сыном.
     Джеффри  отказался  от  продолжения  борьбы, во  взгляде его  появилось
покорное выражение.
     - Вы сговорились против меня!
     - Нет, мы просто выработали общие правила и условия наказания.
     - Вот  я  и говорю, что вы сговорились,  -  Джеффри старался  выглядеть
уверенно.
     Он не  мог  сдаться просто так. Род понимал чувства сына и позволил ему
спасти свое лицо.
     -  Ты  прав. Но в  таком случае ты  знаешь,  что  произойдет,  если  ты
ослушаешься.
     - Разве ты маленьким всегда слушался? - выпалил Джеффри. Род покраснел.
     -  Это не имеет  отношения  к  предмету нашего разговора...  И  вообще,
хватит болтать. Нам пора двигаться дальше.
     Он  повернулся  и зашагал в глубь пышной растительности.  Гвен с легким
удивлением посмотрела  мужу вслед, потом  повернулась к  детям и,  поощряюще
улыбаясь, кивнула:
     - Пошли, дети. Вы слышали, что сказал отец.
     Младшие Гэллоугласы последовали за Родом. Корделия и Грегори, как самые
младшие, теперь оккупировали спину Фесса.
     - Могло  бы последовать и более строгое  наказание, - наконец  заметила
Корделия.
     - О,  замолчи,  пожалуйста!  - выпалил Джеффри.  - Меня  раздражают  не
усилия.
     -  Конечно, нет.  Стыдно, братец,  -  согласился  Магнус. -  Но  нечего
сожалеть о том, что проявил уважение к старшим.
     -  Включая  и  тебя, вероятно? - язвительно  прошипел Джеффри. - Нет, я
склонен  считать, папа тоже испытывал такой же стыд! Разве  ты не видел, как
он покраснел?
     -  Видел,  -  с  кривой  улыбкой отозвался Магнус. -  Интересно, что он
вспомнил.
     Все молчали несколько минут, представляя себе  всевозможные  истории, в
которые мог попасть Верховный Чародей.
     - Фесс должен знать точно, - неожиданно сказал Грегори.
     -  Ага, верно,  - Джеффри повернулся  к Фессу, глаза его заблестели.  -
Говори! Что происходило, когда папа не слушался дедушку?
     -  Это должен  рассказывать  он,  а не  я, -  медленно  ответил  робот.
Педагогический  контур  в  его мозгу  не  допускал  возможности  критиковать
поведение старших по положению в семье.
     - Послушай, Фесс, - очень  мило попросила Корделия. - Ты не можешь хотя
бы намекнуть?
     - Личные дела вашего отца конфиденциальны,  дети, - робот не поддавался
ее чарам.
     - Но намек - это совсем не рассказ, - возразил Магнус.
     - Моя программа  не допускает разглашения закрытых материалов, - строго
сказал Фесс.
     Дети помолчали, пытаясь придумать, как обойти программу.
     -  Но  о своем  собственном прошлом ты,  надеюсь,  можешь  говорить?  -
спросил Грегори.
     Фесс немного помолчал, потом ответил:
     -  Да,  и  с радостью расскажу  вам об истории вашего  рода и  о  ваших
предках...
     - Нас  интересует только та часть,  которая об отце, -  быстро  уточнил
Грегори. Он уже  не  раз выслушивал лекции Фесса.  - Расскажи, что ты делал,
когда он не слушался.
     - Не могу!  В том случае,  когда мои действия связаны  с личными делами
вашего отца, воспоминания закрыты для его детей.
     - Я должен изучить Кобол, - вздохнул Грегори.
     - Зачем  его  изучать? - повернулся к  нему Джеффри.  -  Кобольд - злое
малосимпатичное существо.
     - Он говорит не  о  существе, а об алгоритмическом  языке,  -  объяснил
Фесс. Джеффри вздрогнул.
     - Как это?..
     - Это язык  колдунов, - небрежно пояснил Магнус. - Фесс, расскажи нам о
самых значительных событиях в своем прошлом.
     -  Я  так  понимаю,  что вы  теперь не  отстанете, - вздохнул  Фесс.  -
Прекратите свои  попытки, дети.  Я  не  раскрою  вам тайны  вашего  отца  ни
случайно, ни намеренно.
     - Но ты же обещал, что  расскажешь нам об его делах, - напомнил Магнус.
- А ты сам разве всегда слушался, Фесс?
     Джеффри  раздраженно  уставился  на  брата, но  Грегори  махнул  рукой,
заставляя его молчать, а  сам посмотрел на Магнуса. Джеффри  нахмурился,  но
тут до него начало доходить. И он заулыбался.
     - Ваш вопрос можно интерпретировать как относящийся к моей программе, -
медленно проговорил робот,  -  и в  таком случае я  должен ответить.  Нет, я
никогда не действовал не в соответствии с заложенной в меня программой.
     Джеффри возбужденно хлопнул себя по бедру, но Грегори спросил первым:
     - А как в смысле приказов хозяина? Ты никогда не действовал вопреки им?
     Фесс молчал так  долго,  что Джеффри снова приободрился. Наконец  робот
согласился:
     -  Да, было несколько случаев, когда приказы хозяина противоречили моей
программе.
     - Значит, ты иногда не слушался! - воскликнул Джеффри.
     - Я  подчинялся  более  важным  приказам,  -  быстро  заметил  Фесс.  -
Непослушание невозможно по собственному капризу робота, дети.
     - А по чьему капризу возможно? - спросила Корделия.
     Фесс испустил громыхающий лязг, что у него соответствовало вздоху.
     - Моя базовая программа была разработана Петером Петроком, дети, но она
была испытана, пересмотрена, снова испытана и наконец одобрена руководителем
отдела,  затем вице-президентом,  ответственным за  программирование,  самим
президентом  "Когерент  Императивз, Лимитед",  после чего  была  передана на
утверждение Совету директоров.
     Джеффри ошеломленно посмотрел на него.
     -  Таким образом, отвечая на ваш вопрос,  - продолжал робот, - я должен
сказать,  что  непослушание   не  делается  по   чьему-либо   капризу.   Это
сознательное,   взвешенное   решение   группы   ответственных  индивидуумов,
действующих на основании многочисленных данных и  оценок  в  соответствии  с
хорошо обоснованными принципами.
     Дети, пораженные велеречивостью и железной логикой, молчали.
     Наконец старший, Магнус, пришел в себя.
     - А зачем нужны такие сложности?
     - Потому что робот может причинить много вреда, если в его программу не
будут заложены предохранительные  средства,  - ответил Фесс. -  Вы несколько
раз  видели, как я  отражал нападения всякого  рода злоумышленников на ваших
родителей и на вас  самих, дети. Представьте себе, что  я мог бы  сделать  с
нападавшими,  если  бы  в  моей  программе  не  было   никаких  запретов  на
членовредительство и прочие малоприятные штучки.
     - Да, это была  бы адская сумятица, - сказал  сразу  Джеффри  с  широко
раскрытыми глазами. - Доброе небо, Фесс! Ты мог бы опустошить весь Греймари!
     -  Правильное заключение, - согласился Фесс,  -  а я  ведь всего только
робот общего назначения, а не специализированная военная машина.
     Грегори содрогнулся, а Джеффри порадовался:
     - Хвала святым за эти твои ограничения!
     -  Вернее,  хвала основателям науки роботехники.  Мне тоже  приходила в
голову такая мысль.
     - Но как же тебе в таком  случае позволено не повиноваться приказам?  -
спросила озадаченная Корделия.
     - Я  не повинуюсь  лишь  в  том случае,  если  повиновение  приведет  к
опустошениям, которые подметил Джеффри, - объяснил Фесс, - или к  вреду  для
живого существа -  помимо того,  что  абсолютно  необходимо для защиты моего
владельца. Грегори нахмурился:
     -  Ты  хочешь  сказать,  что  должен  защищать  и  другие  существа  от
собственного владельца?
     - Ну, возможно, это преувеличение, - медленно сказал Фесс,  - хотя могу
представить себе обстоятельства, когда это необходимо.
     - Но тебе ничего похожего никогда не  приходилось делать,  -  вмешалась
Корделия. - А от кого тебе приходилось защищать твоего хозяина?
     - От него самого, - ответил Фесс.
     - Что?
     - Как это возможно?
     - Зачем ему?..
     -  Дети,  де-ти, -  начал успокаивать  возбужденных отроков Фесс.  Дети
утихомирились. Фесс вздохнул.
     -  Вижу,  что  нужно  рассказать вам, как  это  произошло, иначе вы  не
поймете принцип.
     - Да,  рассказывай!  -  Корделия  перебросила ногу  через  луку  седла,
расправила  юбку и  устроилась,  готовясь слушать. - Мы внимательно  слушаем
тебя, Фесс.
     -  Да-да,  слушайте внимательно,  потому  что дело  сложное.  Я получил
сознание  на фабрике  "Амальгамейтид  Автоматонз,  Инк."  в  соответствии  с
программой "Когерент Императивз"...
     - Не нужно  рассказывать про  всю твою жизнь, -  нетерпеливо воскликнул
Джеффри.
     - Ты сам об этом просил,  Джеффри,  - с обидой произнес робот.  - И все
потому, что  инцидент произошел  с  моим  первым владельцем. Он  купил новое
антигравитационное судно, а закон требовал, чтобы такие машины были снабжены
компьютером  новейшей  модели,  чтобы защищать человеческую жизнь. Последней
моделью и была серия "ФСС", которую я представлял...

     Глава вторая

     -  Ты  вполне  сможешь  изучить  наш бизнес  в  будущем  году.  Времени
достаточно, - сказал отец Регги, протягивая ему чек на  миллион.  -  Я хочу,
чтобы ты хорошо провел время, Джо.
     - С удовольствием  выполню твое пожелание, - Регги радостно поглядел на
чек. Он так обрадовался, что даже не напомнил отцу о  том, что сменил имя. -
Спасибо, папа.
     -  Не стоит благодарить, - Вапочек-старший  небрежно взмахнул дымящейся
сигарой. - Собачьи  консервы расходятся хорошо,  еще лучше продаются свитеры
для  попугаев.  Так  что можешь  потратить  немного  времени и  отдать  дань
увлечениям  молодости.  Выгони  их  вон   из  своего  организма,   -  папаша
усмехнулся. - Тебе придется постараться, если хочешь побить мой рекорд.
     - Успокойся, папа, я постараюсь! И начну со спортивной машины!
     - Да ну? - глаза папы сверкнули. - На что ты положил глаз?
     - Новая модель "хитраш", папа, с форсажными камерами и двойной системой
антигравитации.
     - Да, я о них слышал. На них новый компьютер системы ФСС, верно?
     -  Точно.  И  кашемировая  обивка в  фут толщиной, встроенный  автобар,
стереофоническое звуковое оформление, не  говоря  уже о световой картинке на
потолке...
     -  А  кто  же будет смотреть  на потолок? - папаша Вапочек  засмеялся и
энергично  взмахнул  сигарой.  -   Давай,  сынок,  позабавься  как  следует!
Покатаешь меня, ладно?
     Красивая молодая женщина окинула оценивающим взглядом машину, выходящую
из  ангара.  Сидя за рулем, Регги заметил внимание красотки  и улыбнулся, но
напустил на себя вид,  что ничего не  видит. Но сразу же пришел в  отчаяние,
когда она только вздохнула, покачала головой и прошла мимо.
     - Воображала! - проворчал он.
     - Не понимаю команду, хозяин, - ответила приборная доска.
     - Я не с тобой говорю, ржавые мозги!.. Вероятно, просто завидует.
     - Да, хозяин, - ответила приборная доска.
     - А ты-то откуда знаешь? - рявкнул Регги. - Отправляйся к дому Ширли...
и не жалей лошадей!
     - Машина приводится в действие не мышцами животных.
     - Ну, лошадиных сил! Давай! - откинувшись назад в мягком сидении, Регги
пробормотал:
     - До чего дошел прогресс - машина и та воображает!
     Судно поднялось на пятьдесят футов и зависло в нерешительности.
     - В чем дело? - прорычал Регги. - Двигай, залетный!
     - На расстоянии примерно в  тысячу  футов курсом  пересечения  движется
омнибус, хозяин.
     - Нырни под него!  О, дьявольщина! Дай-ка  мне руль! - Регги наклонился
вперед,  переключился на ручное  управление и вдавил педаль  акселератора до
упора. Машина устремилась вперед так быстро, что у Регги появилось ощущение,
будто его  желудок  остался  сзади на мостовой. Регги улыбнулся, наслаждаясь
этим ощущением.
     -  Точка  пересечения приближается! - назидательно сказал компьютер, но
Регги только  шире  улыбнулся,  глядя  на  увеличивающийся  прямо на  глазах
а