всех углов зала налетели
слуги в ливреях,  с деревянными тарелками, наполненными беконом и колба-
сой, маринованной селедкой, белыми булочками, мисками с чаем и с супом.

   Каждую тарелку  сперва подносили Брому О'Берину,  который сидел слева
от королевы.  Бром брал пробу с каждой тарелки,  съедал кусочек  каждого
блюда и помещал оставшееся на тарелку перед собой.  Затем огромные дере-
вянные тарелки были расставлены по всему столу. К этому времени Бром об-
наружив, что он еще жив, передал наполненное блюдо Катарине.

   Каждую тарелку сперва подносили самым знатным лордам и их леди, затем
всем остальным.  Общество со смаком принялось за еду, и желудок Рода на-
помнил ему,  что все, что попало туда этой ночью, было лишь вином и спе-
циями.

   Катарина изысканно отправляла в рот свою еду с оригинальным,  не луч-
ше,  чем у пичужки,  аппетитом. Ходили слухи, что она как раз перед фор-
мальным застольем перекусывала в уединении своих апартаментов. Даже если
и так, она была такой худенькой, что Род находил этот слух сомнительным.

   Слуги носились  туда-сюда с бутылями вина и огромными мясными пирога-
ми.

   Род стоял на посту у восточной двери,  таким образом,  обзор Катарины
был у него достаточно хорошим там, где она сидела, в северном конце сто-
ла,  милорда Логайра,  по правую руку от нее,  Дюрера, по правую руку от
милорда Логайра и затылка Брома О'Берина.

   Дюрер нагнулся и зашептал что-то своему лорду. Логайр нетерпеливо от-
махнулся и кивнул.  Он в один прием оторвал от мяса  здоровенный  кусок,
прожевал,  проглотил и запил глотком вина. Опустив кубок на стол, он по-
вернулся к Катарине и прогрохотал:

   - Ваше Величество, я озабочен.

   Катарина бросила на него холодный взгляд.

   - Мы все озабочены, милорд Логайр. Мы должны нести бремя своих забот,
насколько это в наших силах.

   Губы Логайра  плотно  сжались,  его рот почти затерялся между усами и
бородой.

   - Моя забота,  - ответил он, - о вашей особе и благополучии всего ко-
ролевства вашего.

   Катарина вернулась к своему блюду,  с большой заботой отрезая кусочек
свинины.

   - Я должна надеяться,  что благополучие моей особы и впрямь  повлияет
на благополучие моего королевства.

   Шея Логайра побагровела, но он упрямо гнул свое.

   - Я рад,  что ваше Величество упоминает, что угроза вашему благополу-
чию есть угроза всему королевству.

   Кожа меж бровей Катарины наморщилась, она обратила нахмуренное лицо к
Логайру.

   - Я и впрямь понимаю.

   - Зная, что жизни королевы угрожают, народ испытывает беспокойство.

   Катарина отложила  вилку и откинулась на спинку кресла.  Ее голос был
мягким, даже ласковым.

   - Значит, моей жизни угрожают, милорд?

   - Кажется,  так,  - осторожно промолвил Логайр. - Ибо баньши снова на
вашей крыше прошлой ночью.

   Род навострил уши.

   Губы Катарины спрятались,  зажатые меж зубами,  а глаза закрылись. За
столом воцарилось молчание.  Во внезапной тишине прогремел  голос  Брома
О'Берина.

   - Баньши  часто  видывали на стене замка ее величества,  и все же она
тем не менее до сих пор жива.

   - Тихо! - оборвала его Катарина.

   Плечи ее выпрямились, она нагнулась вперед и взяла свой кубок.

   - Я не желаю слышать о баньши.

   Она залпом осушила кубок, затем протянула руку с ним в сторону.

   - Слуга, еще вина!

   Дюрер сорвался со своего места и в один миг очутился рядом с  короле-
вой.  Выхватив кубок из ее руки,  он повернулся к подбежавшему слуге,  и
держал кубок,  пока слуга наполнял его кувшин. Весь двор в изумлении пя-
лил глаза:  такая любезность по отношению к королеве была со стороны Дю-
рера несколько необычной.

   Он повернулся обратно к королеве, опустился на одно колено и протянул
кубок. Катарина удивленно посмотрела на него, затем медленно приняла ку-
бок.

   - Благодарю вас, Дюрер, и все же должна признаться, что никак не ожи-
дала от вас такой любезности.

   Глаза Дюрера блеснули. Он поднялся с насмешливой улыбкой и очень низ-
ко поклонился.

   - Пейте на здоровье, моя королева.

   Но Род был чуточку менее доверчив,  чем сама Катарина, более того, он
заметил,  как Дюрер провел левой рукой над кубком как раз перед тем, как
слуга налил.

   Он покинул свой пост и поймал кубок как  раз  тогда,  когда  Катарина
поднесла  его к губам.  Побледнев,  она уставилась на него,  в ее глазах
поднималась

   - Я не звала вас, сударь.

   - Прошу прощения,  Ваше Величество,  - Род отстегнул от пояса кинжал,
положил клинок на стол и наполнил конические ножны вином. Слава небесам!
- он принял меры предосторожности,  снова включив Векса, прежде чем зас-
тупить на дежурство.

   Он протянул руку вперед, держа серебряный рог, и сказал:

   - Человек слаб,  Ваше Величество,  со стыдом признаюсь, что я не могу
проанализировать своих действий,  дело лишь в том,  что  я  опасаюсь  за
Жизнь Вашего Величества.

   Весь гнев Катарины исчез от завороженности действиями Рода.

   - Что это, - она показала на серебряный рог, - что это такое?

   - Рог  единорога,  - ответил Род и поднял взгляд,  чтобы посмотреть в
глаза Дюрера, горящие яростью.

   - Анализ завершен,  - прошептал голос у него за  ухом.  -  Субстанция
ядовита для человеческого организма.

   Род мрачно  улыбулся и нажал мизинцем на шишку рога.  "Рог единорога"
стал пурпурным.

   Весь двор ахнул от ужаса,  потому что все знали легенду,  о том,  что
рог единорога становится пурпурным, если в него поместить яд.

   Катарина побледнела и стиснула кулаки, чтобы скрыть дрожь.

   Рука Логайра сжалась в огромный кулак,  глаза его сузились,  когда он
прожег взглядом Дюрера.

   - Ничтожество! Если ты как-то участвовал в этой измене...

   - Милорд,  вы же видели, - голос Дюрера стал ломаться, - я только по-
дал королеве кубок.

   Но его горящие глаза не отрывались от глаз Рода,  казалось,  намекая,
что Род смог бы избавиться от многих бед и мучений,  если бы он попросту
тут же, на месте выпил бы это вино.

   * * *

   Роду было  поручено  вместе  с тремя другими гвардейцами сопровождать
Катарину из ее апартаментов в Большой зал для Общего суда.  Их  четверка
ждала ее перед палатами, пока не открылась дверь и не вышел, предшествуя
королеве,  Бром О'Берин. Двое солдат пристроились впереди королевы и по-
зади Брома, а Род и еще один гвардеец - сзади нее.

   Они медленно  двинулись  направо по коридору,  приноравливаясь к шагу
Катарины,  а королева,  закутанная в тяжелый меховой плащ и обремененная
тяжелой ношей в виде золотой короны,  двигалась очень медленно. Каким-то
образом она умудрялась при этом выглядеть скорее величавой,  чем неуклю-
жей.

   Когда они приблизились к Большому залу, откуда-то выскочила дистрофи-
ческая, одетая в бархат фигура. Это был Дюрер.

   - Прощу прощения,  - обратился он,  трижды поклонившись,  но я должен
поговорить с Вашим Величеством.

   Губы его были туго сжаты, в глазах - гнев.

   Катарина остановилась, вытянувшись во весь свой рост.

   "А готовность к бою у нее номер один" - подумал Род.

   - Так говори же, - ответила она, глядя сверху вниз на свалившегося ей
как снего на голову советника. - Но говори быстро, смерд!

   Глаза Дюрера вспыхнули при этом обращении,  термин "смерд" был  заре-
зервирован за крестьянами.  Тем не менее он сумел сохранить почтительный
вид.

   - Ваше Величество,  умоляю вас не терпеть никакой задержки в заслуши-
вании петиции Великих Лордов, ибо они крайне сильно возбуждены.

   - Что может задержать меня с этим? - нахмурилась Катарина.

   Дюрер закусил губу и отвел взгляд.

   Глаза Катарины зажглись гневом.

   - Говори, смерд! - резко приказала она. - Или ты смеешь предположить,
что королева страшится слушать своих вельмож?

   - Ваше Величество, - проговорил Дюрер с большой неохотой, затем снова
обрушился как лавина. - Я слышал, что сегодня при дворе должно быть зас-
лушано дело двух крестьян.

   - Да,  - рот Катарины отвердел.  - Это дело рекомендовано мне  тобой,
Дюрер.

   Глаза человечешки стрельнули в нее злым блеском,  затем он снова стал
сплошным подхалимничающим унижением.

   - Я думал... я слышал... я страшился...

   - Чего ты страшился?

   - Ваше Величество были в последнее время более всего озабочены вашими
крестьянами...  - Дюрер на минуту заколебался,  а затем, запинаясь, про-
должил. - Я страшился... что Ваше Величество может... наверное...

   Взгляд Катарины отвердел.

   - Что я могу выслушать этих двух крестьян  прежде,  чем  склоню  свой
слух к петиции моих вельмож?

   - Вы не должны!  Ваше Величество!  - Дюрер рухнул на колени, умоляюще
сложив руки.  - Вы не должны сегодня идти на риск оскорбить Великих Лор-
дов. Самой жизни вашей угрожает опасность, если вы...

   - Смерд, ты что, смеешь думать, будто я страшусь?

   Род закрыл глаза, сердце замерло у него в груди.

   - Ваше  Величество!  -  воскликнул  Дюрер.  - Я только хотел сказать,
что...

   - Довольно!  - Катарина резко повернулась, презрительно оттолкнув то-
щую фигуру советника.

   Бром О'Берин  и  гвардейцы  двинулись вместе с ней.  Огромные дубовые
двери распахнулись перед ними.

   Род рискнул бросить быстрый взгляд через плечо.

   Лицо Дюрера исказила злобная радость, его глаза победоносно сверкали.

   Наилучший способ заставить девчонку что-то сделать - это  сказать  ей
не делать этого...

   Бром провел королевскую свиту в большое сводчатое помещение, освещен-
ное рядом эркерных окон с обеих сторон.  Пятнадцатью метрами выше, через
зал тянулась,  словно хребет,  потолочная балка с отходящими к гранитным
стенам дубовыми ребрами. С потолка свисали две большие люстры из сварно-
го железа с горящими в канделябрах свечами.

   Они поднялись на тронное возвышение в трех метрах над полом зала. Пе-
ред ними находился огромный золоченый королевский трон.

   Бром провел их вокруг края возвышения к трону. Там гвардейцы располо-
жились  по обеим сторонам трона,  а Катарина,  сделав последние полшага,
встала,  стройная и гордая, перед троном, глядя на множество людей, соб-
равшихся внизу.

   Это множество выглядело образчиками всех слоев населения.  Они запол-
нили Большой зал от лестницы тронного возвышения  до  тройных  дверей  в
противоположном конце зала.

   Впереди находились двенадцать великих вельмож,  сидевших полукругом в
деревянных креслах в четырех метрах от ступенек трона.

   За ними стояли сорок-пятьдесят пожилых людей  в  коричневых  и  серых
одеждах с бархатными воротниками и маленьких квадратных фетровых шляпах.
На их обширные животы спадали серебрянные или золотые цепи. Бюргеры, по-
думал про себя Род,  местные купцы, чиновники, мастера гильдий - буржуа-
зия.

   Позади них находились черные с капюшонами рясы духовенства, а за ними
- серовато-коричневого цвета латанная одежда крестьянства, большая часть
которого, Род не сомневался, была прислана с замковой кухни. Таким обра-
зом, на общем суде присутствовали представители всех классов и сословий.

   Но в  центре крестьян стояло четверо солдат в зелено-золотом - цветах
королевы - а между ними стояли двое крестьян один молодой,  другой  ста-
рый, оба выглядевшие перетрусившими и перепуганными почти на грани пани-
ки,  вертевшие в мозолистых руках шляпы.  У старикана была длинная седая
борода, юнец же был чисто выбрит. Оба были в серовато-коричневых рубахах
из грубой ткани,  тот же самый материал обвязывал их ноги, служа им брю-
ками. Рядом с ними стоял священник, выглядевший почти столь же не в сво-
ей тарелке, как и они.

   Все глаза смотрели на королеву.  Катарина очень хорошо это сознавала:
она выпрямилась еще сильнее,  чтобы казаться еще хоть ненамного повыше и
сохраняла свою позу пока в зале не воцарилась мертвая тишина.  Затем она
медленно села,  и Бром уселся по-турецки у ее ног. Тупые концы пик глухо
стукнули о камень,  когда Род и трое других гвардейцев  стали  "вольно",
оставив пики под углом в двадцать градусов.

   По залу прогремел голос Брома.

   - Кто в сей день предстанет перед королевой?

   Вперед шагнул  герольд  с  пергаментным  свитком  и зачитал список из
двадцати петиций. Первой была петиция вельмож, последней - петиция дюре-
ровских крестьян.

   Наступил миг потрясенного молчания,  затем старый герцог Логайр с ре-
вом вскочил на ноги.

   - Показания!  Вы так сильно нуждаетесь в показаниях,  что ставите эту
деревенщину впереди своих высочайших вельмож?

   - Милорд,  -  окрысилась Катарина,  - вы забываете свое положение при
дворе.

   - Нет,  это вы забываете! Это вы забываете уважение к традициям и все
законы, с детства усвоенные вами от вашего отца!

   Старый лорд вытянулся во весь рост, пылая гневом.

   - Никогда, - прогремел он, - старый король не обесчестил бы так своих
вассалов!

   - Открой глаза,  старик! - голос Катарины был холоден и надменен. - Я
бы хотела, чтобы мой отец был все еще жив, но он умер, и теперь царствую
я!

   - Царствуешь!  - губы Логайра скривились в кислой усмешке.  -  То  не
царствование, но тирания!

   Потрясенный зал  умолк.  Затем все нарастая,  по рядам присутствующих
пополз шепот: "Измена! Изменаизменаизменаизмена!"

   Первым заговорил Бром О'Берин.

   - Теперь, милорд Логайр, теперь ты должен пасть на колени и попросить
прощения  у  своей госпожи,  или же ты навек будешь осужден как изменник
трону и государству!

   Лицо Логайра окаменело,  он вытянулся,  выпрямился и, задрав подборо-
док, хотел начать говорить, но Катарина опередила его, сказав тугим дро-
жащим голосом:

   - Никакого прощения не будет не спрошено, ни дано. Ты, милорд Логайр,
принимая  во  внимание оскорбления,  нанесенные нашей королевской крови,
отныне изгоняешься из нашего Двора и Присутствия,  чтобы никогда более к
нам не приближался.

   Медленно взгляд старого герцога встретился с глазами королевы.

   - Как  же  так,  дитя?  - пробормотал он,  и Род неожиданно заметил в
уголках глаз старика слезы. - Дитя, неужели ты обойдешься с отцом также,
как обошлась с сыном?

   Лицо Катарины стало мертвенно бледным. Она полуподнялась.

   - Поспеши покинуть место сие,  милорд Логайр! - голос Брома дрожал от
ярости. - Поспеши покинуть место сие, или же я спущу на тебя собак!

   Взгляд Логайра медленно опустился на Брома.

   - Спустишь собак?  Да, ибо ты - самый верный пес нашей королевы! - он
снова поднял глаза на Катарину. - Ах, леди-леди! Я надеялся умилостивить
тебя борзым щенком, прежде чем умру.

   Катарина снова села, гордо вытянувшись.

   - У меня есть мастиф, милорд, и пусть мои враги берегутся!

   Старик медленно кивнул,  его полные горя глаза не могли оторваться от
ее лица.

   - Значит, ты будешь называть меня врагом...

   Катарина чуть выше вскинула подбородок.

   Он круто повернулся и направился через весь зал к выходу. Толпа расс-
тупилась перед ним,  открыв широкий проход.  Гвардейцы по обеим сторонам
от  большой центральной двери вытянулись по стойке "смирно" и распахнули
порталы.

   Герцог резко остановился на пороге и обернулся посмотреть над  толпой
на  Катарину.  Его тяжелый старый голос в последний раз наполним зал.  И
голос его был каким-то мягким, почти добрым.

   - И все же прими сие от меня,  королева,  кою я некогда называл своей
племянницей - тебе нечего страшиться армий Логайра, пока я жив.

   Секунду он постоял на пороге,  не двигаясь, выдерживая взгляд Катари-
ны. Затем резко повернулся, взметнув полы плаща, и исчез.

   Целых три вдоха в зале царило  молчание,  затем  все  поднялись,  как
один,  одиннадцать оставшихся Великих Лордов и двинулись гуськом по про-
ходу к Большой центральной двери, следуя за Логайром в изгнание.

   * * *

   - Так как же она решила дело двух крестьян? - спросил Векс.

   Род ехал на роботе-коне по склону,  за замком, "для выездки", во вся-
ком случае, так он сказал конюху. На самом же деле ему был необходим со-
вет Векса относительно того, ЧТО БЫ ВСЕ ЭТО ЗНАЧИЛО.

   - О,  - ответил он,  - она поддержала решение приходского священника:
подобающим наказанием для паренька был брак. Старику это не слишком пон-
равилось,  но Катарина держала туза в рукаве: парень должен будет содер-
жать своего тестя на СТАРОСТИ ЛЕТ. При этом старик ухмыльнулся, а парень
вышел с таким видом,  словно он был не совсем уверен,  в том,  что он, в
конце концов, победил.

   - Превосходное решение,  - пробурчал Векс. - Наверное, юной леди сле-
дует поискать карьеры в юриспруденции.

   - В чем угодно,  лишь бы это держало ее подальше от политики... Слав-
ные, воистину, на этой планете закаты.

   Они ехали  в  сторону  заходящего солнца,  алый шар разрисовал небо в
красновато-коричневый и золотой цвета от горизонта и почти до зенита.

   - Да,  - снабдил его информацией робот,  - здесь закаты действительно
превосходные, благодаря густоте атмосферы, которая составляет почти одну
целую и пять десятых земной нормальности.  На этой широте, однако, из-за
наклона оси, который равен...

   - Да-да.  Я записал все это в судовой журнал,  когда мы приземлились.
Сделай милость, оставь все это в покое. Я заметил, что лучи солнца стали
кроваво-красными.

   - Соответственно, - пробормотал Векс.

   - Хм, да. Это возвращает нас к сути, не так ли? Что насчет еще одного
предстоящего убийства?

   - Не убийства, Род - покушения.

   - Ладно, покушения. Прости мне мои обозначения и переходи к делу.

   Векс с минуту помолчал, подставляя данные в заранее подготовленный

   - Политическая ситуация на острове Грамрай заключает в себе три опре-
деленные  фракции:  одну роялистскую и две антироялистские.  Роялистская
фракция состоит из королевы, ее главного советника - некоего Брома О'Бе-
рина  - духовенства,  королевской армии и группы эсперов,  известных под
местным именем "маги".

   - А как насчет судей?

   - Как я собирался сказать,  государственные служащие могут быть вклю-
чены  в роялистскую партию,  за исключением тех чиновников,  чья продаж-
ность оставляет их противниками реформ королевы.

   - Хм,  да. Я забыл об этой оговорке. Ну а еще есть кто-нибудь на сто-
роне Плантагенетов?

   - Да.  Подвид  Хомо Сапиенс,  характеризуемый крайней карликовостью и
упоминаемый под местным названием "эльфыЭ.

   - Ну,  они,  кажется,  во всяком случае не против нее,  - пробормотал
Род.

   - Антироялистские  партии  многозначительно не объединены своей общей
оппозицией к трону.  Первая из них - аристократия, возглавляемая двенад-
цатью герцогами и графами,  который,  в свою очередь, возглавляет герцог
Логайр. Стоит отметить, что аристократы единодушны в своей оппозиции ко-
ролеве.  Такое  единодушие среди аристократов феодальной культуры совер-
шенно беспрецедентно и, таким образом, должно рассматриваться как анома-
лия.

   - И откуда взялся этот странный, объединенный фронт?

   - Это единодушие может быть отнесено к присутствию группы, называемой
советниками,  каждый из которых служит в качестве  советника  одному  из
двенадцати Великих Лордов. Физическая согласованность данной группы ука-
зывает...

   Род резко повернул голову, уставясь на уши робота-коня.

   - Что это?

   - Каждый из советников физически характеризуется сутулостью,  крайней
худобой,  скудными черепными волосами, бледной кожей и общим видом чело-
века пожилого возраста.

   - Оч-чень интересно!  - Род поджал губы.  - Я что-то уловил здесь, но
не могу понять что.

   - Такая физическая внешность характерна для крайне развитого техноло-
гического общества, в котором взяты под контроль проблемы долгожительст-
ва, метаболической регулировке и подверженности воздействию ультрафиоле-
та.

   - Современная медицина и салон красоты при баре,  - кивнул Род.  - Но
что, по-твоему, принимается за горбатого?

   - Мы можем полагать,  что это часть подобострастной манеры, применяе-
мой данной группой. Крайности данного повед