знаю.

   - В тюрьме!  - прогремел, побагровев лорд Логайр. - Я что? Двухгрошо-
вый бродяга,  чтобы меня заворачивали от ограды в тюремную камеру? Разве
так королева признает своего вассала?  Нет-нет!  Кровь Плантагенетов еще
не пала настолько низко! Негодяй, я вырву твой лживый язык!

   Его рука потянулась к кинжалу,  и солдат отпрянул, но рука Рода оста-
новила вельможу.

   - Успокойтесь,  милорд,  - прошептал он. - Это Дюрер послал сюда свое
известие опередив нас.  Королева может попросту не знать о вашей вернос-
ти.

   Логайр с  огромным усилием взял себя в руки,  переходя от своего воз-
буждения в тихую ярость. Род нагнулся и шепнул Большому Тому:

   - Том,  ты можешь найти такое место,  где бы можно было  бы  спрятать
старика в безопасности?

   - Да,  мастер, - нахмурясь посмотрел на него Том, - у своего сына, но
зачем?

   - В Доме Хлодвига.

   - Да,  мастер.  Чтобы вытащить их оттуда потребуется вся  королевская
рать и большие бомбарды.

   - Я бы сказал,  что с этим справится хороший сильный ветер, - пробор-
мотал Род,  - Но я полагаю,  что это самое лучшее, что мы можем сделать.
Так что...

   - Говори так, чтобы все могли слышать! - крикнул новый голос.

   - Вроде знакомый звон, - пробормотал Род, поднимая голову.

   Сэр Маррис  прошел меж двух испытывающих огромное облегчение гвардей-
цев.  Отлично выглядевший капитан королевской стражи обратился  сразу  к
Роду словами:

   - Прекрасно,  Род  Беллоуглас!  Ты привел самого вредоносного из всех
мятежников в наш надежный оплот.

   Сузившиеся глаза Логайра пронзили Рода ненавистью.

   - Не переговаривайтесь между собой!  - продолжал сэр Маррис. - Я зап-
рещаю  вам  сие.  И хорошенько слушайтесь моих приказаний,  ибо тут есть
двенадцать хороших арбалетчиков,  нацеливших свои стрелы  прямо  в  ваши
сердца.

   Логайр откинулся в седле, высокий и гордый, с лицом, застывшим в гра-
ните фатализма.

   - Двенадцать? - Род одарил сэра Марриса кривой насмешливой улыбкой. -
Всего лшь двенадцать стрел,  чтобы убить самого герцога Логайра. Дорогой
сэр Маррис, я вынужден сделать вывод, что ты становишься на старости лет
опрометчивым.

   Гранитная маска  треснула - Логайр бросил на Рода озадаченный взгляд.
Род спешился и зашагал по мосту прочь от лошадей.  Он  горестно  покачал
головой:

   - Ах, сэр Маррис, сэр Маррис! Мой дорогой сэр Маррис, думать, что...

   Вдруг он  стремительно  развернулся,  с  высоким пронзительным криком
шлепнув коней по груди.

   - Разворачивайтесь и скачите! - завизжал он. - Скачите!

   Сэр Маррис и его воины стояли, замерев от удивления, когда кони вста-
ли на дыбы,  повернулись и понеслись прочь.  Миг спустя двенадцать арба-
летных стрел ударились в землю в том месте,  где они  только  что  были.
Один стрелок был немного порасторопнее своих коллег:  его стрела со зво-
ном ударила по металлическому крупу Векса и отрекошетила в реку.

   Возникла пауза потрясенного молчания,  затем по рядам пробежал, набу-
хая страхом, шепот: "Колдовской конь! Колдовской конь!"

   - Замети след,  Векс,  - прошептал Род,  - и в следующий миг огромный
черный конь встал на дыбы, молотя воздух и испуская боевое ржание, затем
повернулся  и исчез,  пропал в ночи,  только вдали медленно затихал стук
копыт.

   Род мрачно улыбнулся,  уверенный,  что след Векса будет вновь и вновь
пересекать  след Большого Тома и Логайра до тех пор,  пока его не сможет
распутать даже любящий спагетти повар-итальянец.

   Он посмотрел на небо.  Он ничего не мог разглядеть за пределами круга
факелов,  но подумал,  что расслышал слабый крик. Он снова улыбнулся, на
этот раз немного искренней.

   "Пусть Катарина только попробует посадить его в тюрьму.  Пусть только
попробует".

   Затем улыбка застыла и скисла, когда он перевел взгляд на сэра Марри-
са.  Старый рыцарь мужественно боролся за то, чтобы выглядеть разгневан-
ным, но страх в его глазах трубил столь же громко как и телереклама. Го-
лос его дрожал.

   - Род Беллоуглас, только что я стал невольным свидетелем, как содейс-
твовал побегу мятежника.

   Род стоял молча, сверкая глазами.

   Сэр Маррис с трудом заставил себя сглотнуть и продолжить:

   - За  государственную измену особе Ее Величества Королевы всего Грам-
рая, я должен взять тебя, Род Беллоуглас, под арест.

   Род вежливо склонил голову.

   - Вы можете попробовать.

   Солдаты в страхе забормотали  что-то  и  отступили.  Никто  не  хотел
скрестить оружие с чародеем.

   Глаза сэра Марриса в тревоге расширились,  затем он резко развернулся
и схватил за руку одного из своих испугавшихся солдат.

   - Вот ты!  Солдат! Солдат! - прошипел он. - Беги вперед и принеси из-
вестие королеве. Расскажи ей все, что ты здесь видел.

   Солдат сразу  же  припустил,  жутко  обрадованный представившейся ему
возможности выйти из боя.

   Сэр Маррис повернулся обратно к Роду.

   - Теперь ты должен явиться на суд королевы, мастер Беллоуглас.

   "Ого, - подумал Род. - Выходит теперь я для него мастер, да?"

   - Ты пойдешь по своей воле?  - озабоченно спросил сэр Маррис. - Или я
должен принудить тебя?

   Род боролся,  чтобы  не дать плечам затрястись от смеха над страхом в
голосе старого вояки. Его репутация имела решающие преимущества.

   - Я пойлу по своей воле,  сэр Маррис,  - сказал Род, шагнув вперед, -
итак, идем!

   Глаза сэра Марриса прямо-таки запылали от благодарности.

   Внезапно он отрезвел.

   - Не хотел бы я быть на твоем месте,  даже за замок и герцогство, Род
Беллоуглас.  Теперь тебе придется отстаивать себя одному перед языком Ее
Величества королевы!

   - Ну,  да,  - согласился Род. - Но, впрочем, я тоже должен сказать ей
пару ласковых, не так ли? Идем же тогда, сэр Маррис!

   * * *

   К счастью,  марш к замку дал время Роду поразмыслить  над  последними
грубыми выходками Катарины,  так что к тому времени,  когда они достигли
дверей ее покоев,  челюсти Рода были плотно сжаты,  и он весь дрожал  от
ярости.

   И, равно  к  несчастью,  там уже был готов комитет по приему высокого
гостя,  состоящий из двух часовых,  солдата, посланного вперед гонцом, и
двух пик, нацеленных прямо в живот Роду.

   Процессия остановилась.

   - И что,  - осведомился с ледяной улыбкой Род,  - это все предположи-
тельно значит?

   Гонец, заикаясь, выдавил ответ:

   - Ко-королева за-запретила,  чтобы чародея приводили к ней  не-неско-
ванным.

   - А,  -  Род на миг поджал губы,  затем подарил гонцу вежливый подъем
брови. - Я - буду скован?

   Гонец кивнул на грани истерики.

   Пики с треском отлетели, когда Род отшиб их в обе стороны от себя. Он
сгреб гонца за шиворот и швырнул его в кучу бросившихся гвардейцев.  За-
тем он изо всех сил пнул дверь, сорвав при этом с болтов грубые металли-
ческие петли.

   Дверь с треском рухнула и он перешагнул ее,  ступая твердым и уверен-
ным шагом.

   Королева, мэр королевского города и Бром О'Берин вскочили на  ноги  с
кресел, стоявших вокруг кленочного стола.

   Бром прыгнул вперед, чтобы загородить Роду дорогу.

   - Каким дьяволом ты одержим, Род Беллоуглас, что ты...

   Но Род уже миновал карлика, продолжая двигаться в сторону королевы.

   Он развернулся,  остановившись перед столом, гневно глядя на нее гла-
зами, словно осколки сухого льда.

   Катарина отступила, поднеся руку к горлу в замешательстве и страхе.

   Бром вскочил на стол и проревел:

   - Что означает сие неподобающее вторжение, Род Беллоуглас? Убирайся и
жди, пока королева не вызовет тебя!

   - Я  предпочел  бы не являться перед ее Величеством в цепях,  - слова
Рода были холодными и беспощадно рубящими. - И я не позволю, чтобы вель-
можу  высочайшего ранга упекали в простую зловонную тюрьму вместе с кры-
сами и ворами.

   - Ты не позволишь! - ахнула возмущенная Катарина. - Кто ты такой?

   - И кто ты такой,  чтобы позволять или не позволять?  - прорычал Бром
О'Берин. - В тебе нет даже ни капли дворянской крови!

   - Тогда я должен думать, что кровь мешает действовать, - отрезал Род.

   Он отшвырнул стол с дороги и двинулся прямо на королеву.

   - А я-то думал, что ты благородна!

   Это слово было глумлением.

   - Но теперь я вижу,  что ты поворачиваешь против своей же собственной
семьи, даже против того, кто близок к тебе почти что как отец! Воистину,
если  ты  дерешься  с  кем-нибудь  из своих вельмож,  то тебе приходится
драться с родственником - но с родным дядей! Это позор, женщина! Будь он
самым мерзким убийцей, тебе следовало бы принять его с вежливостью и по-
четом, подобающим его положению. Тебе следовало бы отвести под его каме-
ру свои лучшие палаты - это всего лишь долг твоей благородной крови.

   Он прижал ее к очагу, вонзая в нее гневный взгляд.

   - Нет!  Будь он всего лишь убийцей,  ты, несомненно приняла бы его со
всей честью!  Но он совершил ужасное преступление, возражая против твоих
деспотичных действий,  произвольных законов и, того хуже, отстаивая свою
честь против твоих рассчитанных оскорблений.  Он смел настаивать на пре-
доставлении  человеку  подобающего  уважения в царствование мстительной,
инфантильной, грубой девчонки, имеющей титул королевы, но никаких досто-
инств, и за это он будет проклят!

   - Фу,  сударь,  - она дрожала,  бледная как воск. - Как вы говорите с
леди!

   - Леди! - презрительно фыркнул он.

   - Прирожденной леди! - ответом был тонкий отчаянный крик. - И ты тоже
покинешь меня, ты тоже станешь говорить со мной языком Дома Хлодвига.

   - Я может быть и говорю как хам,  но ты ведешь себя по-хамски! Теперь
мне понятно, почему все покидают тебя - потому что ты хлещешь презрением
Логайра, который единственный из всех лордов остался верен тебе!

   - Верен! - ахнула она. - Он, ведущий мятежников!

   - Мятежников ведет Ансельм Логайр! За сохранение верности тебе старый
герцог был смещен в пользу старшего сына!

   Он зло улыбнулся,  когда на ее лице появилось чувство ужаса  и  вины,
затем повернулся к ней спиной и шагнул прочь, давая ей понять всю глуби-
ну своего предательства. Он услышал за своей спиной протяжный судорожный
вздох.  Бром метнулся мимо него, спеша помочь королеве. Он услышал скрип
кресла, когда Бром заставил ее сесть.

   Подняв взгляд,  он увидел, что лорд-мэр глядит мимо него широко раск-
рытыми глазами. Род прочистил горло, взгляд бюргера переместился к нему.
Род дернул головой в сторону двери.  Мэр,  колеблясь,  снова поглядел на
королеву. Род поиграл рукояткой кинжала, мэр увидел, побледнел и сбежал.

   Род снова повернулся к пораженной девушке.

   Стоявший рядом с ней Бром бросил на Рода взгляд испепеляющей ненавис-
ти и прорычал:

   - Конечно! Ужель ты вонзил свой нож недостаточно глубоко!

   - Еще нет! - ответил Род, стиснув зубы.

   Он снова подошел к Катарине и продолжал холодным тоном:

   - Этот благородный дворянин, герцог Логайр, твой родной дядя, из люб-
ви к тебе выступил против всей твоей знати, более того, он выступил даже
против своего родного сына!

   Его голос надломился: глаза Катарины, полные страха вскинулись.

   - И именно из-за твоих действий, из-за твоего бессистемного законода-
тельства  и  полного отсутствия дипломатии Ансельм встал против отца.  У
герцога Логайра было два сына - теперь ты лишила его обоих!

   Она замотала головой, все быстрей и быстрей, губы ее шептали безмолв-
ное отрицание.

   - И тем не менее,  он по-прежнему верен тебе!  - прошептал Род.  - Он
остался по-прежнему верен тебе,  хотя они готовы были убить его - и даже
были чертовски близки к этому!

   Она в ужасе уставилась на Рода.

   Род постучал себя по плечу:

   - Вот это плечо приняло кинжал, который должен был пронзить его серд-
це.  И даже при этом только чудом и с помощью одной ведьмы, о которой ты
едва ли знаешь, мне удалось вывести его живым из родного домена!

   Бром вскинул голову,  лихорадочно ища что-то на лице Рода. Тот нахму-
рился и продолжал:

   - Но мне удалось все-таки с риском для жизни вывести его  и  привезти
сюда в целости и сохранности.  И что же я здесь застаю - его должны дер-
жать пленником!  И даже не так,  как подобает держать знатного пленника!
Нет,  не обращаясь с должным почетом и уважением - но как с простым кар-
манником, в тесной, сырой и темной тюрьме!

   Он сделал для эффекта паузу,  довольно-таки сильно гордясь  последним
образчиком аллитерации.

   Но с этим он, малость, перебрал, королева овладела собой. Гордо вски-
нув подбородок, она смахнула с лица выступившие слезы.

   - Перед моими законами, сударь, все равны!

   - Да,  - согласился Род,  - но это должно означать, что с крестьянами
надо обращаться как с лордами, а не наоборот.

   Он склонился над ней, теперь его лицо оказалось в дюйме от ее лица.

   - Скажи мне,  королева, почему это Катарина должна относиться ко всем
с презрением?

   Это была ложь: она не ко всем относилась с презрением, только к знат-
ным, но в глазах ее появилась боль и внезапное сомнение в себе.

   И все же она вскинула подбородок и провозгласила:

   - Я - королева, и все должны склониться перед моей властью!

   - О, они склоняются, склоняются! Пока ты не отвесила им оплеухи. Тог-
да они ответили тебе тем же!

   Он отвернулся, упершись гневным взглядом в очаг.

   - И я не могу сказать, что виню их, так как ты лишаешь их свободы!

   - Свободы?  - Катарина непонимающе уставилась на него.  - Что это  за
речи, сударь? Я сама стремлюсь дать крепостным как можно больше свободы!

   - Да,  к этому ты стремишься, - кисло улыбнулся Род. - Но как ты под-
ходишь к тому, чтобы дать ее! Ты берешь все на себя, даже больше. Ты ли-
шаешь их сегодняшнего дня,  чтобы иметь возможность дать им завтра боль-
шее!

   Он трахнул кулаком по подлокотнику ее кресла.

   - Но это завтра наступит после дождичка в четверг,  неужели ты  этого
не видишь?  Слишком много болезней в этой стране, порождающих всегда но-
вое зло, с которым надо бороться, и слово королевы должно быть неоспори-
мым законом, чтобы направлять армию только против зла.

   Он медленно отвел руку, его глаза горели.

   - И поэтому он никогда не наступит, тот день, когда ты, наконец, сде-
лаешь их свободными,  в твоей стране никто не будет иметь свободы, кроме
тебя, королевы.

   Он сцепил руки за спиной и принялся расхаживать по комнате.

   - Ее есть столько-то, чтобы разгуляться, знаешь ли, этой свободы. Ес-
ли один человек имеет ее больше, другой должен иметь ее меньше, ибо если
один командует - другой подчиняется.

   Он держал руку перед ней, медленно сжимая ее в кулак.

   - Вот так,  мало-помалу,  ты похитишь ее,  до тех пор, пока не станут
все повиноваться твоей малейшей прихоти.  Ты будешь обладать полной сво-
бодой,  чтобы делать все,  что ты пожелаешь, но свободна будешь ты одна.
Ничто из этой свободы не перепадет твоему народу.  Вся она окажется соб-
рана в руках королевы Катарины Плантагенет.

   Его рука разжалась и слегка стиснула ей горло. Она уставилась на него
и сглотнула, прижимаясь к спинке своего кресла.

   - Но человек не может жить без,  по крайней мере,  малости свободы, -
мягко произес он. - Они должны иметь ее или умереть.

   Его рука медленно сжалась.

   - Они поднимутся против тебя, объединенные одним общим врагом в твоем
лице. А потом они снова выжмут из тебя свои свободы, медленно, медленно.

   Катарина рванула его руку,  борясь за дыхание.  Бром О'Берин  прыгнул
освободить ее, но Род выпустил Катарину раньше.

   - Они повесят тебя на воротах твоего замка, - прошептал он. - И знать
начнет править вместо тебя, и тогда все твои великие начинания будут по-
гублены. И в этом ты можешь не сомневаться - ибо такова была участь всех
тиранов.

   Королева вскинула голову, в глазах ее была боль. Она набирала воздух,
чтобы заговорить, мотая головой во все более твердом отрицании.

   - Нет,  не я,  - наконеч сумела выдавить она из себя.  - Не это, нет!
Никогда не тиран!

   - Всегда тиран, - мягко поправил Род. - С самого рождения. Всегда ти-
ран.  Для тех,  кто тебя окружает, хотя тебе никогда такое даже в голову
придти не могло до сего дня.

   Он отвернулся, сцепив руки за спиной.

   - Но теперь ты знаешь,  и так же знаешь, что тебе некого винить в на-
чавшемся мятеже,  кром самой сбя. Все время ты их толкала и толкала, все
сильнее и сильнее,  своих вельмож - для блага народа, по твоим словам, -
он оглянулся через плечо.  - Но разве он так же не дает тебе возможность
увидеть тех, которые смеют сказать тебе "нет"? Увидеть тех, кто является
мужчиной?

   Ее лицо исказило презрение.

   - Мужчины!  - это слово прозвучало словно неприличное ругательство. -
В Грамрае нет больше никаких мужчин,  только мальчики,  довольные  своей
участью игрушек женщины!

   Род криво улыбнулся.

   - О, еще есть мужчины. Мужчины на юге, мужчины в Доме Хлодвига - или,
по крайней мере, один там есть. Мужчины, моя королева, но мужчины благо-
родные, любящие свою королеву и ненавидящие наносить ей удар.

   Ее веки опустились,  презрение, играющее на ее лице, медленно перешло
в улыбку.

   - Ты сейчас лишь подтвердил то,  что я только что говорила, в Грамрае
мужчин нет!

   - Они есть, - спокойно ответил Род. - Они идут в поход на север, что-
бы доказать это.

   Она уставилась на него, затем медленно осела в кресле.

   - Ну,  так они идут в поход на север,  а я встречу их  на  Бреденской
равнине.  И все же среди них нет ни одного, которого я бы назвала мужчи-
ной. Они скоты, все до одного.

   - О,  ты ответишь, - Род отпустил ей притворную улыбку. - И что же ты
будешь использовать против них в качестве армии? И кто ею будет командо-
вать?

   - Командовать буду я!  - надменно ответила королева. - Я и Бром О'Бе-
рин.  И будет там пятьсот гвардейцев королевы и семьсот воинов королевы,
а также трижды двунадесять рыцарей из моих владений.

   - Шестьдесят рыцарей! - Род напряг свои губы, не давая им растянуться
по углам.  - Этого не хватит даже для того, чтобы поразвлечь южных рыца-
рей одной полной атакой.  Шестьдесят рыцарей из скольких сотен  в  твоем
королевстве? А все остальные сейчас выступили против тебя! Кроме них еще
и двенадцать тысяч пехотинцев против твоих двенадцати сотен!

   Ее руки в спазме сжали подлокотники кресла, чтобы скрыть дрожь, страх
лишил ее лицо цвета.

   - Мы победим во имя чести Плантагенетов и Грамрая,  или погибнем бла-
городно!

   - Я пока еще,  - натянуто заметил Род. - никогда не видывал благород-
ной смерти в битве. Там они все попросту малость беспорядочные.

   - Тихо!  - оборвала его Катарина,  затем она закрыла глаза и опустила
голову, костяшки пальцев, лежащих на подлокотниках кресла, побледнели.

   Королева поднялась,  снова гордая и спокойная, и Род не мог не восхи-
титься на миг ее мужеством.

   Она села за стол, придвинула к себе пергамент и перо, с минуту почир-
кала, затем сложила пергамент и протянула его Роду.

   - Отнесите это моему дяде,  герцогу Логайру, - велела она. - Это при-
каз, чтобы он появился здесь, передо мною, и охранная грамота, ибо я ду-
маю, что скоро мне понадобятся рядом со мной все верные мне люди.

   Род взял пергамент и медленно скомкал его в кулаке.  Не сводя глаз  с
Катарины, он швырнул в огонь пылающего камина скомканные листы.

   - Ты напишешь письмо герцогу и я отнесу его,  - произнес он антаркти-
ческим голосом. - Но в нем ты будешь просить его оказать тебе любезность
аудиенцией.

   Ее спина резко выпрямилась, а подбородок задрался кверху. Род поспеш-
но утеплил голос, улыбнувшись:

   - Бросьте,  бросьте, не надо, моя королева! Вы уже имеете свою свобо-
ду, неужто вы не можете немного потратиться на нее вежливостью?

   Глаза его потемнели, а улыбка растаяла.

   - Или вы останетесь охвачены грехом гордыни и позволите своей свободе
стать разрешением? - он подошел поближе, возвышаяс