ж - как раз пару дней добираться, если учесть, что снег в некоторых местах уже по пояс.
     - Жалко, хотелось бы на месте посмотреть, что к чему.
     - А там и смотреть особо нечего! Все, как обычно: мясо, камусы засоленные, балаган... Снег весь истоптан, и каких-то характерных следов не найти.
     Вот единственная улика. Карабин. Если он зарегистрирован, можно выйти на владельца.
     - Если зарегистрирован, - вздохнул Барсуков. - Сталкивался я уже с подобным явлением. Зарегистрирован старенький дробовик, а когда по закромам пошаришь, парочку неучтенных ружей обнаружишь.
     - Ну, нам это тоже знакомо, - усмехнулась Людмила. - Но "штейер-манлихер" - оружие дорогое, первый раз такое в наших краях встречаю.
     Возможно, кто-то из городских орудует, и не из простых. Слишком уж нагло действуют. Но в открытую нападать не стали, не решились по какой-то причине.
     - Так там, выходит, не один браконьер был?
     - Похоже, что не один. Я уверена, что свистели с двух сторон. И выстрела тоже два было. Один за другим.
     Барсуков озадаченно покачал головой, но ничего не сказал. Эта девушка удивляла его все больше и больше. Не каждый мужик решится выступить против двух вооруженных бандитов, и тем более в тайге, где замести следы - плевое дело. Он почувствовал странную боль за грудиной и понял - это ноет сердце. Потому что воочию представил то страшное, что могло случиться с его несносной соседкой. Ему нестерпимо захотелось обнять ее, прижать женскую голову в мохнатой ушанке к своей груди, но она посмотрела на него так неприветливо, почти сердито, что он невольно смутился и отвел взгляд. Похоже, эта девица способна читать чужие мысли, иначе почему вдруг таким откровенным недружелюбием сверкнули ее глаза?
     - Не будем терять времени. - Людмила в последний раз окинула его суровым взглядом и первая ступила с обочины в снег, тут же провалившись в него по колена. Оглянулась на Барсукова и вдруг весело и лихо подмигнула ему:
     - Смелее, подполковник, если не хотите к утру, как сами говорите, в сосульку превратиться!
     И он шагнул вслед за ней на снежную целину...

Глава 9

     - Ну вот, кажется, здесь мы и переночуем. - Людмила остановилась около очередного нагромождения камней и, склонившись почти до земли, заглянула в узкую щель под плоской базальтовой плитой. - Сухо и не дует. - Она скинула рюкзак на камни и деловито гляделась по сторонам. - Сначала заготовим дрова для костра. Много дров, иначе загнемся до утра. Потом нарубим лапника, и надо будет оборудовать место для ночлега. - Она достала из бокового клапана рюкзака топорик в брезентовом чехле и подала его Денису. - Разведайте пока ближайшие окрестности на предмет дров. И в снег не лезьте, лучше поднимитесь вверх по камням. Под ними можно найти сушняк, а если повезет, то и приличную валежину.
     Денис молча кивнул и стал подниматься вверх по склону. Кажется, эта девица полностью завладела инициативой, и ему ничего не остается, как подчиняться ей. Впрочем, он совсем не огорчился, отказавшись от командования. Похоже, все его знания и умения в сегодняшней ситуации ничего не значат по сравнению с опытом и сноровкой Людмилы Ручейниковой. Ей, видимо, не впервой ночевать в снегу, при двадцатиградусном, если уже не больше, морозе, на пару с чужим мужиком. Он усмехнулся. Интересно, сколько раз она попадала в сходную ситуацию, если не испытывает ни малейшего стеснения от того, что проведет ночь наедине с почти незнакомым человеком в достаточно опасной близости и тесноте.
     Он почувствовал неприятную сухость во рту, зачерпнул горсть снега и, торопливо съев его, оглянулся назад. Людмилы за камнями видно не было, и он вдруг рассердился на самого себя: с чего это он вдруг так расслабился, позволив этой девице командовать собой? Не хватало еще, чтобы им помыкали!
     Так, шаг за шагом, поругивая себя за непонятную уступчивость, Барсуков потихоньку-помаленьку достиг самой высокой точки косогора и огляделся по сторонам. Метрах в двухстах внизу копошилась маленькая девичья фигурка, но чем она занималась, он, как ни силился, разглядеть не смог. По обе стороны склона простиралась длинная серая лента курумов. Позади темнел хвойный лес. Туда он решил не ходить, вспомнив наказ Людмилы не лезть в сугробы. Ботинки у него и так уже были полны снега; стоило на несколько минут задержаться на одном месте, как ноги тут же весьма ощутимо замерзали.
     Да и ветер тут был злее и пронзительнее, чем внизу, так что пришлось прыгать на месте, несколько раз энергично помахать руками и только после этого отправляться в путь по камням в поисках дров.
     Он еще раз огляделся, выбирая маршрут, и решил идти вправо: там вроде и снега меньше, и спуск к их нечаянному лагерю более пологий.
     Прыгая с камня на камень, спускаясь в узкие расселины, он обнаружил множество сухих веток и даже стволов деревьев, так что пришлось совершить несколько ходок вверх-вниз, чтобы спустить сушняк к лагерю.
     Но Людмила смилостивилась только тогда, когда куча дров по высоте сравнялась с самим Барсуковым, а по спине подполковника ручейками заструился пот. Но и после этого передохнуть ему не удалось. При помощи невесть откуда взявшейся двуручной пилы они распилили несколько особо толстых лесин на чурки, которые ему приказано было тут же расколоть на поленья. К своему стыду, Денис изрядно помучился над ними, так как в последний раз колол дрова лет эдак десять назад на даче у бывшего тестя. Но плохо или хорошо, но через час задание он выполнил, и только тогда заметил, что Людмила перетащила все нарубленные им ветки и поленья в щель под плитой и сложила их в углу в аккуратную поленницу, отчего места в их будущем убежище осталось еще меньше. И Денис, усмехнувшись про себя, подумал, что их совместная постель на сегодняшнюю ночь окажется даже более узкой, чем он предполагал.
     Но Людмилу, кажется, это совсем не беспокоило. Покончив с дровами, она приказала Денису заняться заготовкой лапника, а чтобы срубленные ветки не слишком извалялись в снегу, посоветовала складывать их на спальник, который успела вытащить из рюкзака и, расстегнув "молнию", превратить в широкое пуховое одеяло ярко-пунцового цвета.
     Заметив, с каким удивлением Барсуков рассматривает спальник, она пояснила;
     - Я его специально таким ярким нейлоном обшила. Два года назад мне это здорово помогло! Перед самым Новым годом влетела в промоину на озере лыжей "Бурана" на полном ходу. Мне повезло: отбросило в сторону, иначе вместе с "Бураном" ушла бы на дно. Но ногу потянула сильно, не могла идти. - Она чуть исподлобья посмотрела на Дениса, словно проверяя его реакцию на свой рассказ, и продолжила:
     - Как на беду, запуржило... Двое суток отсиживалась в сугробе, потом услышала вертолет. И если бы не этот спальник, разложенный на снегу, вряд ли бы меня заметили сверху.
     - Интересно, сколько нам придется тут проканителиться? - спросил Денис и добавил:
     - Может, из Ентаульского машина какая пройдет, вернемся в поселок, а оттуда по рации свяжемся с Вознесенским.
     - Вряд ли сегодня появится машина с той стороны, - усомнилась Людмила. - Дорога опасна даже днем, кто же решится по ней в ночь ехать. А утром нам смысла не будет назад возвращаться. Я думаю, в Вознесенском уже к ночи узнают, что сошла лавина и перекрыла трассу. Часа в четыре из района в Ентаульский обычно идет хлебная машина. Лавина упала часа в два пополудни, значит, хлебовозка не прошла и вернется назад, но не раньше восьми вечера... Да и наше с вами невозвращение в положенное время тоже, думаю, без внимания не останется. Так что утром нужно ждать вертолет со спасателями. Они ведь не знают, прихватила кого-нибудь лавина или нет. А для начала зимы снега там грохнулось необычайно много. - Людмила из-под козырька ладони глянула на солнце, заходящее за полыхавшую багрянцем тучу, и вздохнула:
     - Поторапливаться надо, как бы опять не запуржило.
     Денис ничего не ответил, а только зябко поежился. Промокшая от пота тельняшка уже не согревала, и он поплелся к ближайшему леску за лапником. Изрядно помахав топором, он опять согрелся и даже воспрянул духом, когда его подруга по несчастью весело улыбнулась, увидев перед собой поистине гигантскую гору пихтового лапника. Но вслух пожурила:
     - Кажется, вы все ближайшие пихты ободрали до самой верхушки. Вполне хватило бы и половины того, что вы нарубили.
     - Надо было более четко формулировать задание! - огрызнулся подполковник, но Людмила, не обратив на явно справедливое замечание никакого внимания, велела ему заделывать ветками щели, сверху присыпать снегом, а сама занялась обустройством их убежища изнутри.
     Выполнить задание оказалось не так просто. Сухой снег никак не желал задерживаться на ветвях, осыпался. Не помогла даже дюжина особо крепких словечек, которые он вспоминал со времени своей службы на флоте не более десятка раз, и только в тех случаях, когда ситуация внезапно выходила из-под контроля. Правда, произнести их вслух Денис так и не решился. Потом сообразил, как справиться с заданием: пробил ногой лед и обмакнул ветви в пробегающий мимо ручей, потом обвалял их в снегу.
     Теперь работа пошла быстрее. В детстве они, деревенские пацаны, строили подобным образом целые крепости из веток, досок и снега, слегка политого водой.
     - Денис Максимович! - Женский голос отвлек его от воспоминаний. Он оглянулся. Людмила стояла рядом и с откровенным удивлением разглядывала то, что успел сотворить по ее заданию подполковник милиции. - А у вас неплохо получается! - произнесла она, слегка растягивая слова, и одобрительно посмотрела на Барсукова. И он вновь почувствовал себя мальчишкой, которого неожиданно погладили по голове, вместо того чтобы совершенно справедливо оттаскать за уши.
     - Да-а! - Людмила озадаченно покачала головой. - В разведку с вами я бы все-таки пошла...
     - А почему все-таки? Вы по-прежнему сомневаетесь во мне? - усмехнулся Денис.
     Девушка пожала плечами, но не ответила, а обвела его озабоченным взглядом.
     - Кажется, мы не учли одного обстоятельства: сумеете ли вы пролезть в это отверстие. - Она кивнула в сторону их убежища. - Честно сказать, я и то с трудом прохожу.
     Барсуков присел на корточки и озадаченно покрутил головой:
     - Вы правы, Людмила Алексеевна! Вход придется расширить. Иначе ночевать мне на улице. Но вы же этого не желаете? - Он снизу вверх посмотрел на нее и улыбнулся. - Или я ошибаюсь?
     - За кого вы меня принимаете? - улыбнулась в ответ Людмила и протянула ему топор. - Попробуйте расчистить вход от камней. Поддевайте их лезвием...
     - Спасибо, - вежливо поблагодарил ее Денис, - вы так подробно меня инструктируете, словно я сроду ничего, кроме ложки и вилки, в руках не держал.
     - Нет, почему же? Я вполне допускаю, что еще кое-что держали, пистолет, например, или ручку, чтобы протоколы писать!
     Барсуков отвалил от входа несколько камней и, не поднимая головы, пробурчал:
     - К слову, я родился в деревне и кое-что руками тоже умею делать. Например, коров доить.
     - Да, это очень важное умение, особенно в нашем положении! - Людмила оттащила в сторону вывороченные камни и сложила из них пирамидку. Скептически оглядела ее и с явной издевкой посмотрела на подполковника. - Конечно, если есть захочешь, то и медведицу подоишь!
     Подполковник поднялся с колен и теперь уже сверху вниз посмотрел на девушку:
     - Надеюсь, гоняться за дойной медведицей вы меня не заставите?
     - А разве я вас принуждаю что-то делать? Дело сугубо добровольное, хотите - работайте, хотите - на камушке отсиживайтесь. - Она пожала плечами. - Но только обстоятельства так сложились, что будешь сиднем сидеть - до утра не доживешь!
     - Вас понял! - Барсуков вновь взялся за топор. - Что еще требуется порубить, подцепить, построить?
     Людмила засмеялась, и Денис понял, что странное чувство скованности, владевшее им с того момента, когда эта малознакомая девушка открыла глаза на обочине дороги, куда он принес ее из ущелья, еще не опомнившуюся, наконец-то отпустило его, и он вздохнул с облегчением. Ведь если бы не она, то лежать ему сейчас под спрессованной снежной массой. А все вокруг продолжало бы жить как ни в чем не бывало: и эти неяркие пока звезды на высоком небе, и остроконечные темные пихты, и снег, пахнущий свежим бельем и только что выловленной из ручья форелью... Барсуков перевел дыхание и уже без обычного замешательства встретил взгляд девушки. И почему он думал, что у нее черные глаза? Никакие они не черные, а глубокого синего цвета, как только что распустившаяся горная фиалка.
     Он невольно остановился взглядом на женских губах - полных, красиво очерченных, свежих, не тронутых помадой. И внезапно подумал о том, какими мягкими и теплыми становятся губы желанной женщины, если прижать ее к груди, склониться к нежному лицу, отбросить эту растрепавшуюся прядку волос, которую она то и дело пытается заправить под ушанку...
     Денис почувствовал, как внезапно вспотели его ладони. Он поспешно отвел взгляд в сторону и глухо спросил:
     - Почему вы смеетесь? Я что-то не то сказал?
     - Простите. - Людмила прикрыла губы ладонью, пряча улыбку, и уже серьезно посмотрела на него. - Пора устраиваться на ночь. Забирайтесь внутрь, а я за вами.

***

     Внутри было еще теснее, чем он предполагал.
     Лечь и выпрямиться в полный рост мешал костер.
     Людмила приказала Барсукову занять место рядом с поленницей в дальнем углу их убежища. Сама же устроилась ближе к выходу. Карабины она положила в изголовье, топор - рядом с собой. И, заметив недоуменный взгляд Дениса, пояснила:
     - Завтра утром, если вход завалит, придется откапываться. Поэтому и кладу его ближе, чтобы потом в темноте не искать.
     Денис снял куртку, затем подумал секунду и снял китель. Аккуратно свернул его и положил в изголовье. Людмила окинула его критическим взглядом и посоветовала:
     - Кобуру снимите. Никто на ваш пистолет не позарится!
     - Да уж куда мне против вашей артиллерии! - усмехнулся Барсуков, но снял оперативную кобуру и пристроил все там же, в изголовье.
     - Наденьте-ка лучше это! - Людмила вытащила из рюкзака свитер и подала его Денису. - Как ни заделывай щели, сквозняк все равно чувствуется, а вы сейчас пропотели, так что лучше не рисковать.
     Денис молча натянул свитер и озадаченно хмыкнул. Он был явно тесноват в плечах и в груди, а рукава едва доходили ему до локтя.
     - А мне он почти до колен, - удивилась Людмила и добавила:
     - Больше двигаться надо, господин милиционер, или физическим трудом заниматься.
     - Ох, Людмила Алексеевна, Людмила Алексеевна, все бы вам критиковать да обличать! Не надоело еще? - произнес он укоризненно и принялся разуваться.
     - Простите, - неожиданно смутилась девушка, - я не хотела вас обидеть. Честно сказать, вы не похожи на человека, отрастившего себе зад в казенном кресле.
     - Ну спасибо! - Протянул удивленно Барсуков. - И как я должен принимать ваше замечание - за одобрение или за порицание?
     - Только не как комплимент! Я знаю, вы неплохой спортсмен, и если мне не изменяет память, то на днях волейбольная команда вашего отдела стала чемпионом района.
     - К комплиментам я не приучен, потому как не дама, а что касается волейбола, то мы и вправду неплохо сыграли. Ваш знакомый, например, отличился. Станислав Васильевич.
     - Я и без вас знаю, что Стас классно играет в волейбол и на лыжах неплохо бегает. В прошлом году на зимней спартакиаде первое место занял. А по субботам в спортзале Дома культуры школьников тренирует.
     - Похоже, вы в курсе всех подвигов Дробота.
     Что это, особый личный интерес? - поинтересовался Барсуков.
     - Возможно, - пожала плечами Людмила, - я ведь его всю жизнь знаю. На одной улице росли.
     Он, правда, на несколько лет старше. С братом Антонины дружил. А нас, малявок, они вроде как не замечали.
     - И вас это сильно задевало?
     - Нисколько., В детстве я его терпеть не могла. Он меня Людмилой-крокодилой называл. Я, конечно, в долгу не оставалась, за что получила массу подзатыльников.
     - Никогда б не подумал, что Стас дрался с девчонками. Сейчас он к ним, если не ошибаюсь, питает несколько иные чувства.
     - Ну, во-первых, дралась я не хуже мальчишек, и не каждый еще мог со мной справиться. Во-вторых, он и тогда девочками увлекался, за что ему периодически весьма прилично доставалось. После драки они с Пашкой, братом Тони, скрывались у них на сеновале. А мы им раны перевязывали, пятаки к синякам прикладывали...
     - А я тоже в молодости любил подраться. У нас обычай такой раньше был: накануне Троицы собирались парни из соседних деревень на большой поляне за нашим селом и носы друг другу квасили будь здоров! Правда, никаких тебе велосипедных цепей, свинчаток, ножей тем более. Только палки, причем определенной длины, не больше метра.
     А мужики постарше со стороны за схваткой наблюдали. И если какой-нибудь удалец чересчур уж начнет кулаками махать, тут же его в сторону оттащат, успокоят по-своему.
     - Но разве это настоящая драка, скорее инсценировка какая-то!
     - Вернее, состязание, со своими правилами и определенным кодексом чести. Лежачего не трогали и до крови не били. Хотя без этого не обходилось: кулаки-то здоровые, силы молодые, немереные, вот и не рассчитаешь, звезданешь кому-нибудь больше чем следует, нос ненароком расквасишь или по зубам пройдешься...
     - Что-то мы на ночь глядя разговор какой-то недобрый затеяли, - спохватилась вдруг Людмила. - Пора ужином заняться. Вы не находите, что в нашем положении это будет гораздо интереснее и полезнее?
     - Полностью с вами согласен! - Денис огляделся по сторонам и пожал в недоумении плечами. - Но я пока не вижу, из чего тут можно приготовить ужин, разве что по старинному рецепту - из топора?
     - Плохо вы обо мне думаете, Денис Максимович! - улыбнулась Людмила, - Я ведь не первый день в тайге, а ночь тем более. Поэтому всегда имею при себе некий продуктовый запас. - Она расстелила на спальнике пестрое вафельное полотенце и выложила на него из рюкзака кусок соленого сала, булку хлеба, пару луковиц и мешочек с замороженными пельменями. - Большого разнообразия не обещаю, и досыта поесть тоже не получится, потому что неизвестно, сколько еще придется здесь отсиживаться. Если судить по звездам, то день завтра будет ясным, но кто его знает. Погода в горах - штука переменчивая.
     Денис поднял голову и проследил за взглядом Людмилы. В потолке их убежища зияла узкая щель, через которую дым выходил наружу. Сквозь нее подсматривала за ними любопытная звезда.
     Людмила тем временем достала из клапана рюкзака две металлические рогатины, установила их над костром и, выбрав среди дров подходящую но толщине ветку, положила поперек. Потом извлекла из рюкзака небольшой плоский алюминиевый котелок, в котором помещался еще один, поменьше.
     Девушка скользнула в узкий лаз наружу и через минуту подала Денису оба котелка, наполненные водой из ручья:
     - Повесьте над огнем. Сварим на ужин пельмени и вскипятим чай.

Глава 10

     Людмила проснулась мгновенно, словно от удара.
     Вокруг царила кромешная темнота, и поначалу она не могла понять, где сейчас находится, почему тяжелая и теплая рука обнимает ее за талию и чье дыхание, отдающее запахом табака, ощущается на лице. Она слегка опасливо вытянула руку перед собой. Пальцы легли на колючую от отросшей щетины щеку, и девушка вздрогнула от неожиданности. Зато сразу же вспомнила, где она и кто сейчас спит рядом с ней.
     Людмила осторожно пошарила рукой по спальнику: она хорошо помнила, что перед сном положила карабин между собой и Барсуковым, то есть справа. Сейчас он непонятно каким образом оказался слева, за ее спиной, и, надо полагать, перекочевал туда не без помощи милиционера.
     Она едва слышно чертыхнулась и попробовала перенести карабин на прежнее место, но сильные пальцы перехватили ее запястье, забрали оружие, и Барсуков положил его уже себе за спину, проворчав при этом:
     - Да спите вы, ради бога! Никто вас не тронет! - Он слегка повози