помощи банной щетки.
     Тот вгляделся в свое отражение, скептически хмыкнул, отметив, что его попытки оказались не слишком удачны, и, махнув рукой, принялся рассказывать Максиму о своих приключениях. Рассказывал недолго, но, видимо, истощил терпение Ксении, потому что она постучала в дверь душевой:
     - Кое-кто в нашей компании забыл, что она состоит не только из мужиков. И как это ни странно звучит, но мне тоже хочется привести себя в порядок.
     - Минутку, Ксения, минутку, - самым льстивым тоном произнес Костин и торопливо закончил свой рассказ:
     - Одним словом, Верьясов помог добраться до Рахимова, и мне удалось убедить его, что он должен спасти тебя и писателя. Насколько я знаю, он отправил с десяток человек в район тюрьмы со спецзаданием. Жаль, я слишком поздно узнал, что эти люди - псы Садыкова. А что у него на уме - не ведомо никому, кроме него самого. К счастью, мы их опередили.
     Они вышли из душевой. Ксения метнула на них сердитый взгляд и захлопнула за собой дверь. Мужчины прошли к столу.
     - Скажи, у Рахимова есть шансы победить? - поинтересовался Максим.
     Юрий Иванович усмехнулся:
     - Трудно сказать. Армия Арипова намного сильнее. Рахимов пока выигрывает за счет неожиданности и, надо сказать, тонкого расчета. Он очень четко распланировал каждый шаг. На это, видимо, и потратил все те месяцы, когда ариповская пропаганда раструбила на весь свет о его гибели. - Он помолчал, посмотрел в окно, где виднелись столбы черного дыма: горели резервуары с горючим на окраине Ашкена. - Знаешь, артиллерия и танки Арипова никакой роли в этой бойне не сыграли. Пушки стреляли поначалу в северной части долины. Там был самый ад, и никто не понимал, кто и в кого стреляет. Затем Рахимов принялся лупить ракетами по городу. И привел всех в еще больший шок - откуда, дескать, у него ракетные установки. И знаешь, нет ничего проще превратить их при нужде в одноствольные минометы.
     При драке в городе это более эффективно и мобильно. Я встречал подобные самоделки в Афгане и в Чечне.
     - Да, мне подобные штуки тоже хорошо известны. В Чечне они сбивали наши вертолеты.
     - Здесь тоже неплохо постарались. На севере они перемесили армию Арипова в кашу. Причем наши военные пропустили их беспрепятственно, чем подложили изрядную свинью дядюшке Фархату. К слову, эта сволочь Садыков хорошо нагрел руки на драчке. По нашим сведениям, он положил в карман почти полмиллиона баксов, включая те, что ему заплатил Рахимов.
     - И тоже деньги кого-то из олигархов?
     - Они самые, но не без помощи некоторых типов из Генерального штаба и долбаных миротворцев из Государственной Думы.
     - И ты наверняка знаешь, кого именно? - усмехнулся Максим.
     - А что толку? Знаю, и знал задолго до того, как этот самолет приземлился в Ашкене. Кроме того, мне известно, что генерал Катаев и его зампотех Горбатов тоже хорошо поимели от этой сделки.
     - Горбатов? - изумленно переспросил Максим. - Полковник Горбатов?
     - Ты что, знаешь его? - удивился Костин.
     - Да вот, оказывается, не совсем, - покачал головой Максим. - Вернее, совсем не знаю. Я его считал честным малым, который слегка, - он покрутил пальцем у виска, - помешался на своих бэтээрах. А он, видишь ли...
     - Наш приятель Горбатов - простой исполнитель. Впрочем, Катаев тоже... Но есть подозрения, что их исполнительность весьма неплохо оплачивалась... По сравнению с Садыковым калым они имели гораздо меньший, а Горбатов и вовсе мизерный, но комбинацию, скажу тебе, они провели просто замечательную. Стратегически верную и тактически умную!
     - И как только наша Фирма Сквозного Бурения просмотрела столь замечательный маневр?
     - Так Садыков же их старый кадр. Думаю, все они сыграли в одном оркестре. Интересно только, кто был дирижером?
     - Кто? - улыбнулся Максим.
     - Ответ один: конь в пальто! - вздохнул Костин. - Меньше будем знать, лучше будем спать, вернее, дольше будем жить. Командующего артиллерией, видимо, тоже купили. Иначе зачем ему отдавать приказы, которые заведомо противоречили друг другу? - Он подошел к окну и выглянул наружу. Затем повернулся к Максиму. - Только посмотри, что творится в городе. Нет ни одного целого здания. Артиллеристы принялись лупить по своим же войскам. Пока Арипов разобрался, в чем суть дела, "грады" вовсю уже месили окраины города, а потом добрались до центра. А что касается Рахимова, ты еще увидишь его. Маленький, тощий, в чем только душа держится. В застенках Арипова с ним хорошо поработали. Правда, поначалу я думал, что Рахимову каким-то образом повезло и удалось обвести вокруг пальца "псов" Садыкова, в городе их чаще называют "гориллами", но суть одна: схватить и порвать, как кобель портянку.
     После я понял, что Рахимов никогда не полагается только на удачу. Его побег был хорошо организован и щедро оплачен. Есть информация, что бежать ему помог все тот же Садыков. Видно, в какой-то момент ему дали понять, что акценты сместились и Сулеймен Рахимов понадобился кому-то живым. Как видишь, Рахимов выполнил заказ: войска Арипова в панике отступают, сам он забаррикадировался в крепости...
     - Думаешь, ставки сделаны на Рахимова?
     - Пока не знаю. Зависит от того, насколько его политика соответствует интересам тех, кто вложил в него деньги. Возможно, он их устраивает на первом этапе, когда требуется убрать Арипова, а на втором...
     - Садыков? - удивился Максим. - Вряд ли!
     Интриган, патологически лжив, крайне похотлив, злоупотребляет спиртным...
     - Конечно, мерзавец он первостатейный, но кто-то водит его, как пуделя на поводке. И мы с тобой догадываемся кто. Вполне возможно, он будет нужен на втором этапе, когда потребуется убрать Рахимова. Но только на втором... На третьем этапе президента изберут всеобщим голосованием. Ничем внешне не замаранного, возможно, даже ученого или писателя.
     Только, сам знаешь, именно в этой среде больше всего стукачей. Вынести можно все: более высокую зарплату, красавицу жену, богатую тещу, но нельзя вынести наличие таланта. Так что сопоставь количество бездарей и талантов, сделай поправку на трусость, прибавь на жадность, и вот тебе коэффициент вероятности, что на третьем этапе у президентского руля окажется вполне интеллигентный и образованный человек.
     - Но с полным отсутствием таланта?
     - Ну почему же? Вполне возможно, талантливый, но в несколько другой сфере, чем та, которой он занимался прежде.
     - И ты его знаешь?
     Костин засмеялся и поднял ладони вверх.
     - Тут я - пас! Давай поговорим о чем-нибудь другом. Допустим, где ты нашел журналистку?
     - Там же, в застенках Садыкова. Нас бросили в соседние камеры. Ракета угодила неподалеку, вдобавок - землетрясение... Мы вместе выбирались наружу. Она оказалась молодцом!
     - Слава богу! Еще одну капризную дамочку я бы не вынес! - улыбнулся Костин.
     - А что насчет танков и прочей бронетехники?
     Каким образом Садыкову удалось повернуть ее против Арипова? Говоришь, подкупили генералов?
     - Поначалу выпустили всякую рухлядь, а новая стояла в резерве. Артиллеристы Рахимова быстро превратили ее в металлолом. А когда пришел приказ Арипова выпустить новые машины, они уже были захвачены людьми Рахимова. Без единого выстрела.
     Просто пушки, которые смотрели в сторону гор, были повернуты в обратную сторону. Конечно, им очень помогло землетрясение. Вдобавок Рахимов заранее заслал в город нескольких корректировщиков огня с рациями, и они зажали правительственные войска в клещи. Говорят, на площади Свободы не осталось ни свободы, ни самой площади.
     - Я это видел, - покачал головой Максим, - результат, скажем так, впечатляющий.
     Костин улыбнулся:
     - Столь же оперативно он расправился с авиацией. И самолеты и вертолеты сделали по два-три боевых вылета, но затем обнаружилось, что в их баках кончилось горючее. Те емкости, что находились за городом, подожгли первыми же залпами РСЗО.
     Кинулись к запасным, заправили баки, и тут выяснилось, что в горючем - сахар, чьи-то шаловливые ручонки вовремя постарались. Моторы заклинило. Авиация - на приколе. Итог: над всем Баджустаном - чистое небо!
     - Нет, все-таки здорово сработали ребята! Пятерка по чистописанию! Но кто? Верьясов? Генерал Катаев?
     - Вот об этом мне не доложили, Максим! - усмехнулся Костин. - Единственное, что я знаю точно: оба занимались поставками вооружения Рахимову. Насколько это законно, мне следует проверить. Надеюсь, не откажешься помочь по старой памяти?
     - Ты все-таки хочешь уточнить источники финансирования?
     Костин жестко глянул на него:
     - Те, кто меня сюда послали, хотели бы прищемить хвост некоторым деятелям, которые свои интересы ставят выше государственных. Они должны понять, что время всеобщего раздрая и раздолбайства закончилось. Придется отвечать и за чрезмерные амбиции, и за непомерный аппетит. И за наглость в том числе. Пора уже показать на деле, кому принадлежит власть в стране!
     - И ты в это веришь? - поразился Максим.
     - Представь себе - да! - сухо ответил Костин. - Иначе ты меня только бы и видел!
     - Теперь я понимаю, почему Нураев добивался от нас с Ташковским признания, что мы русские шпионы или, по крайней мере, встречались с Верьясовом и Катаевым.
     - И что писатель? Сдал всех с потрохами?
     - Эти твари его пытали! - нахмурился Максим. - Ты видел его руки? Но он уперся как баран, отказался признать меня не только русским, но и американским шпионом. А Верьясова и Катаева он так и так не знает.
     Костин озадаченно хмыкнул и поскреб затылок.
     - Надо же! Насколько мне известно, вся его героическая репутация - элементарный мыльный пузырь. Я точно знаю, что катастрофу вертолета на Таймыре организовал некто Семен Раткевич, чтобы поднять тиражи его книг. А исполнил один безработный летчик всего за пятьсот долларов и ящик водки.
     - А кто этот "некто Семен Раткевич"? - поинтересовался Максим. - Верная рука - друг писателей?
     - Вернее некуда. Его литературный агент, нянька и режиссер всех его выходок. Именно он создал образ батяни Арта, круче которого не бывает...
     - Я думаю, что "некто Раткевич" теперь останется без работы, - заметил Максим.
     Костин поднял брови:
     - А что с Ташковским? Решил уйти в монастырь?
     - Нет, с ним все в порядке. - Максим пригладил отросшие волосы и в упор посмотрел на Костина. - Когда, наконец, я встречусь с Рахимовым?
     Мне кажется, он во мне заинтересован больше, чем я в нем. Но и мой интерес не стоит сбрасывать со счетов. Баш на маш! Я ему схему, он мне автомобиль, вертолет, помело, наконец, чтобы убраться отсюда к чертовой матери.
     - Ты решил сбежать?
     - Прости, а почему бы и нет? - вежливо справился Максим. - Мне здесь не нравится! Я хочу домой.
     Может, это по-идиотски звучит, но я соскучился по вареной колбасе, картошке, нормальному пиву и дождю. У нас сейчас, если помнишь, осень...
     - Помню, чего ж не помнить... - вздохнул Юрий Иванович.
     На пороге показался вестовой рыжего майора и велел им следовать за ним. Максим окликнул Ксению и попросил ее не покидать комнату до их возвращения. Она что-то крикнула в ответ, но за журчанием воды Максим не разобрал слов. Принял это за согласие. По крайней мере, несколько последних часов она с ним во всем соглашалась. И отправился вслед за Костиным на рандеву с майором, а если повезет, то с самим Сулейменом Рахимовым.

***

     Рыжий майор по-прежнему был сильно озабочен. Он уже не кричал, он рявкал на вестовых, которые, словно муравьи перед дождем, сновали по бывшему залу для приемов, появлялись и вновь исчезали через мощные входные двери. Иногда из-за дверей, за которыми заседал Рахимов со своими командирами, появлялась то одна, то другая бородатая личность в грязном камуфляже. Отличались они друг от друга лишь головными уборами: от шапки-афганки до рваной засаленной чалмы или косматой папахи.
     Костин объяснил Максиму: это те, - кто провел в горах вместе с Рахимовым долгие месяцы изгнания, преследования, голода и прочих физических лишений, не сломивших силу духа этих людей. Многие из них стали фанатиками и были готовы пойти за Рахимовым в огонь и в воду.
     - Да, трудновато придется Садыкову справиться с подобной гвардией! - прошептал Максим, провожая взглядом крупного чернобородого детину с бритой головой, покрытой войлочным колпаком, одетого в длинную белую рубаху и такие же штаны. В руках он держал четки, но на плече висел "АКМ", а на поясе - несколько гранат.
     - Придумает что-нибудь, - вполне безмятежно ответил Костин, - если уже не придумали те, кто Садыкову пропеллер в задницу вставили. С тех пор он, как Карлсон, летает, только не над крышей, а под "крышей".
     - Дался тебе этот Садыков, - прошептал Максим.
     В этот момент майор наконец заметил их.
     - Вы - следующие. - Он показал им на дверь зала, где проходило совещание. - Только побыстрее. - Он посмотрел на них по-детски чистыми голубыми глазами. - Я бы мочил каждого, кто лезет к генералу со своими делишками, когда у него дел выше потолка.
     - Гляди, как бы мочило не отвалилось от натуги. - Костин подошел к нему вплотную. Глаза сердито сверкали. - Это Богуш, понял, свербило вонючее? Это от него зависит, как долго Арипов будет сидеть в крепости...
     - Понял... - протянул растерянно майор и вытянул руку в приглашающем жесте. - Ладно, проходите. Рахимов, кажется, о вас спрашивал пять минут назад.
     - Ну вот, - более миролюбиво произнес Костин и даже улыбнулся майору краешком рта. - А то - в порядке живой очереди...
     Они вошли в комнату. Судя по гербу, портрету российского президента на стене и знамени в правом углу, это был кабинет посла. Посередине его, на столах, сдвинутых вместе, лежали огромные листы карт с красными и синими стрелочками, заключенными в окружности и без оных. В дальнем углу кабинета рядом с огромной картой Баджустана стояла группа людей. Они о чем-то тихо переговаривались.
     Выглядели усталыми и нервными в рваной одежде, со следами грязи и огня, как и у тех, кто покинул совещание несколько раньше.
     Костин тронул Максима за локоть:
     - Смотри! Вон Рахимов.
     Он и впрямь был невысокого роста, этот мятежный генерал. Когда-то он прошел Афганистан, возглавлял Министерство обороны Баджустана, но Арипову донесли, что Рахимов пользуется слишком большим авторитетом в войсках. И участь Рахимова была решена. Но все помыслы утверждаются на небесах. На этот раз небеса оказались более милосердны к Рахимову. Возможно, ненадолго. Но об этом даже он, Сулеймен Рахимов, старался не задумываться.
     Жилистому, похожему на высохший от времени саксаул Рахимову едва минуло сорок пять, но выглядел он на шестьдесят. Застенки Арипова и безжалостное горное солнце сделали свое дело.
     Костин представил Максима. Сеть морщинок вокруг глаз Рахимова пришла в движение, и он приветливо улыбнулся:
     - Как быстро вас нашли!
     Генерал говорил почти без акцента, лишь слегка шепелявил. Видимо, во рту недоставало зубов. И это подтверждало догадку Максима о методах работы "псов" Садыкова. Наверное, Рахимова даже не придется устранять. Кажется, у него последняя стадия чахотки. И хотя он лишь слегка покашливает, платочек постоянно держит наготове у рта. Вероятно, боится, что откроется кровотечение.
     Все это Максим отметил молниеносно. И понял, как следует вести разговор. Но не успел произнести ни слова. Запищала рация. Рахимов настроился на прием. Некоторое время молча слушал, но по тому, как побелело его лицо, стало ясно: новости не слишком приятные. Костин и Максим переглянулись.
     Опять что-то затевается? Или это нормальная реакция каждого командующего на какой-нибудь просчет или неудачу? Но в следующую секунду им стало понятно, отчего расстроился Сулеймен Рахимов. Он отвел трубку от уха, и в его голосе неожиданно прозвучали панические нотки.
     - Землетрясение частично разрушило перемычку на озере Темирхоль. Но Арипов пошел дальше.
     Моя разведка донесла, что в основание перемычки заложены мощные фугасы. Арипов угрожает взорвать их через сутки, если мои войска не покинут Ашкен. Если он выполнит свою угрозу, то селевая волна затопит весь Баджустан. - Он посмотрел на Максима и горько усмехнулся:
     - Кажется, ваши знания нам не понадобятся, Богуш. Я должен срочно эвакуировать население. Времени совсем немного.
     Максим успел удивиться, что подобные сведения дошли до Рахимова гораздо позже, чем до Верьясова и Костина. Неожиданно раздался глухой тяжелый взрыв, не похожий на те, что то и дело сотрясали воздух за окном. Мгновение, и грохот повторился, слившись с еще катившимся вдали эхом от первого взрыва. Все находящиеся в кабинете, в том числе Костин и Максим, настороженно переглянулись.
     Похоже, никто ничего не понимал.
     - Что это такое, черт побери? - Костин метнул ся к окну первым и тут же закричал, обращаясь к Максиму:
     - Что я тебе говорил? Посмотри, на базе что-то происходит!
     Рахимов и его командиры тоже бросились к окнам и возбужденно загалдели на своем языке. Действительно, из окна было заметно, что над базой взметнулся вверх огромный столб черного дыма.
     Костин вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и выразительно посмотрел на Максима. Тот кивнул в ответ. Эти взрывы говорили об одном. Генерал Катаев действительно узнал о грозящей беде гораздо раньше Сулеймена Рахимова и на самом деле готовил базу к эвакуации. А взрывы означали одно: на базе избавлялись от лишних боезапасов, чтобы они никому не достались. Рахимов наверняка исчерпал лимит, а Арипову они теперь вряд ли понадобятся.
     Оппозиции незачем больше штурмовать дворец.
     Бывший президент и так никуда не денется, тем более если не подозревает о надвигающейся угрозе.
     Максим похолодел. Ксения! Писатель! Они ведь тоже ни о чем не подозревают. Сердце его болезненно сжалось. Он вспомнил вдруг Анюту и лихого итальянца с жгучими черными глазами. Где-то они теперь? Удалось ли им выбраться? И тут же подступили новые мысли: как выбраться из обреченного города до тех пор, пока не началась паника...
     Мгновение они прислушивались к раздававшимся теперь один за другим взрывам, и наконец Костин быстро, почти одними губами, произнес:
     - Линяем! Пока эти губошлепы ничего не поняли.
     Провожаемые удивленными взглядами, Максим и Костин миновали зал для совещаний. За его пределами они облегченно вздохнули и, не сговариваясь, рысцой побежали вверх по лестнице, к той комнате, где их дожидалась Ксения. Но когда они открыли дверь, то увидели, что она не одна. В комнате, кроме нее, находились писатель Ташковекий и потный Аликпер Садыков, который держал под прицелом обоих.
     - Ба! Знакомые все лица! - осклабился он и махнул рукой. - Проходи! Разговор есть!

Глава 19

     Они вошли и послушно опустились в кресла, на которые указал дулом пистолета Садыков. Поверх солидного живота у него топорщился автомат, и, как заметил Максим, со спущенным предохранителем.
     - Чудесно! Все птички в клетке! - Узкие глазки блеснули под толстыми веками и исчезли в складках кожи. Но взгляд их владельца не стал менее внимательным. Стоило Юрию Ивановичу слегка пошевелиться в кресле, как дуло пистолета уставилось ему прямо в лоб.
     - Не двигаться! - приказал Садыков и, попятившись к окну, пристроился на подоконнике, обеспечив себе прекрасный сектор обстрела. - Не двигаться, - повторил он, но уже не так грозно. И Максим понял, что его заклятый враг неимоверно устал. Его крупное тело вроде даже уменьшилось в размерах, несмотря на внушительную амуницию: Садыков, помимо автомата и пистолета, был буквально обвешан оружием, а в углу лежали два ручных гранатомета - известные всем "мухи".
     Никого из его окружения поблизости не наблюдалось. Костин и Максим быстро переглянулись.
     Судя по всему, Садыкову они понадобились для его сугубо личных целей. Иначе бы в этой комнате шагу ступить было некуда от его верных прихвостней, количество которых вчера уменьшилось ровно на две боевые единицы, как раз по его, Максима, инициативе.
     Но недавние потери Садыкова не беспоко