ы настаиваешь на визите маменьки к доктору?
     - Ваша маменька, барышня, вот уже несколько дней чувствует себя неважно. Ее постоянно тошнит, сегодня вот даже вырвало. Она с трудом встает с постели, и я ее поддерживаю, чтобы она не упала. А вчера и сегодня она падала в обморок, - служанка с виноватой улыбкой посмотрела на Настю, а потом на свою хозяйку. - Она не велела никому об этом говорить, но вы же видите...
     - Мама, ничего не говори! - Настя строго посмотрела на попытавшуюся что-то возразить мать. - Сегодня же я приглашу доктора, чтобы он осмотрел тебя и назначил лечение.
     - Настя, прекрати! - сказала Ольга Ивановна и убрала с ее лба выбившуюся прядку волос. - Я просто очень устала, переволновалась, вот поэтому атаковала меня мигрень. Все пройдет само собой.
     - Ну, хорошо. - Настя с подозрением посмотрела на мать и повторила:
     - Хорошо, посмотрим денек, а потом, если тебе не станет лучше, я обязательно, ты слышишь меня, обязательно вызову доктора! И чтобы ты весь день лежала в постели, слышишь! - Дочь сделала свирепое лицо и приказала Лукерье:
     - Стой стеной у дверей и не впускай ни Глафиру, ни Дарью! От этих дам и у здорового человека голова кругом пойдет, а у больного тем более!.. - Настя встала и направилась к двери. На пороге остановилась и опять посмотрела на мать. - Завтрак и обед тебе принесут сюда, и больше никаких балов! - И добавила шепотом, переступая через порог:
     - Пропади она пропадом, эта светская жизнь!
     За завтраком Насте пришлось выдержать новое испытание. Глафира и ее утренние гости, Фаддей и Дарья, вопросами ей не докучали, но смотрели на нее полными вселенской скорби глазами, как будто на безнадежно больную, и словно жить ей осталось дня два, не более...
     Дядя Равиль, против ее ожиданий, появился только к вечеру. Оказывается, он задержался по делам в университете и очень огорчился, что не сможет сегодня поговорить с невесткой. Настя уговорила его не беспокоить мать, втайне преследуя другие цели: откровенно и без свидетелей обсудить, насколько вероятно открытие, сделанное отцом два года назад...
     Они уединились в кабинете, и Настя, прежде чем начать разговор, проверила, насколько плотно закрыты двери и окна, подозревая, что Глафира не преминет поинтересоваться, что за тайные беседы ведут между собой дядька и его племянница.
     Равиль выложил на стол папку с бумагами и достал из нее несколько мелко исписанных листков.
     - Как я понимаю, Настя, ты скопировала всего лишь пять страниц из Костиного дневника?
     - Да, я больше просто не успела, - повинилась Настя, - мама вошла в комнату, и мне пришлось спрятать дневник.
     - Но почему ты ничего ей не рассказала?
     - Папа просил меня не делать этого. Наверное, он опасался чего-то. Я не могу поверить, что он не доверял маме...
     - Да, я тоже сомневаюсь в этом. Вероятно, в его дальнейших записях есть объяснение, почему Константин приказал держать все в секрете. Но мне непонятно другое обстоятельство. Почему его посланец объявился лишь спустя два года, где он был все это время и как ему удалось найти вас так далеко от Красноярска? Хотя это не так уж и трудно, думаю. Я подозреваю, что Костя догадывался, что ему грозит опасность, и часть документов оставил кому-то из своих рабочих с условием, что он передаст их вам, если с ним что-нибудь случится. Но почему этот человек так долго вас искал, об этом теперь можно только догадываться. Очевидно, он тоже чего-то боялся. - Равиль разложил бумаги на столе. - Как ты, наверное, догадываешься, в этих записях нет ничего интересного, я имею в виду ничего такого, что могло бы пролить свет на его решение отправиться в верховья Чирвизюля таким маленьким составом. Но на одно обстоятельство все-таки следует обратить внимание. Твой отец пишет, что у него есть подробная карта тех мест, а вот Райкович всячески это отрицает...
     - Он не отрицает, дядя Равиль, он просто ничего не помнит, - Настя, несмотря ни на что, попыталась восстановить справедливость. - Вы же сами его расспрашивали.
     - Но тем не менее завтра-послезавтра, как позволит время, я намерен встретиться с ним и поговорить об этом. За два года у меня к нему накопилось много вопросов. - Дядя Равиль задумчиво посмотрел на племянницу. - Ты говоришь, у тебя есть геологические образцы и существует вероятность, что они с того самого месторождения, которое открыл твой отец?
     - Сейчас я принесу его дневник. Он у меня в саквояже с образцами.
     - Пожалуй, я заберу и то, и другое, - сказал Равиль, - и за эти дни, пока я в Москве, попытаюсь разобраться, что к чему! Постой, постой! - остановил он племянницу, поспешившую к двери. - Это успеется! Лучше сядь со мной рядом и расскажи, что стряслось с вами и почему ты все-таки отказала графу?
     - Господи, - Настя прижала ладони ко вдруг вспыхнувшим румянцем щекам. - Уже и вам все известно!
     - Повсюду только об этом и говорят, - покачал головой Равиль. -- Но соответствует ли преступление наказанию? Ты все хорошо обдумала, Настя?
     - Все превратилось в такую неразбериху, дядя Равиль, что я сама не могу понять, где белое, а где черное.
     Дядя Равиль обнял племянницу за плечи и привлек к себе.
     - Я виноват перед тобой, Настя, - сказал он тихо и с удручающим видом покачал головой. - Я с самого начала знал, что не следует идти на поводу у твоего дедушки. И больше твоей матери был осведомлен о том, что граф Ратманов не имел никакого желания жениться ни на тебе, ни на ком-либо еще. И только условия завещания заставили его пойти на это. По моему мнению, мужчина ни в коем случае не должен жениться, если не имеет к этому никакого стремления. Сумеешь ли ты простить меня, что я не настоял и позволил Ольге затеять всю эту канитель?
     - Дядя Равиль, вы совершенно не виноваты. Во всем виновата я одна. Кашу заварила я! А мама хотела мне счастья, и только! За что ж ее винить? Но теперь я не знаю, что делать! Сергей столько раз просил у меня прощения, но я не выслушала его, а вчера отказала окончательно...
     - Настя, скажи честно, ты его любишь? - спросил ее Равиль и нахмурился.
     - Дядя, - Настя посмотрела на него, и в глазах ее опять блеснули слезы, - я без памяти влюбилась в человека, который называл себя Фаддеем, а не графом Ратмановым. Но на самом деле это был Сергей Ратманов. Но он так жестоко, так подло обманывал меня все четыре дня, пока мы добирались до Самары. Я даже рассказала ему о папиных записках и про саквояж с образцами... Скажи на милость, как я могу ему верить после такой чудовищной лжи?
     - Не знаю, - со вздохом ответил Равиль. - Я думаю, это не ведомо никому, кроме самого графа Ратманова, почему он обманул тебя, назвался чужим именем и, по сути дела, похитил тебя. Жизнь графа так отличается от моей, даже от твоей. Он вырос в роскоши, ему многое позволялось, гораздо больше, чем простым смертным, пусть даже с приличным состоянием и положением в обществе. А условия его наследства таковы, что любого загнали бы в гроб или по меньшей мере довели до сумасшествия!
     - Но меня же не загнали в гроб условия дедушкиного завещания? Как мне ни обидно, но я переживу это, если его деньги пойдут на пользу нищим и убогим!
     - Что твое наследство по сравнению с замками Гилфордов, их огромными земельными угодьями, и не только в Англии, но, насколько мне известно, и в Индии, и в Канаде, и даже в Австралии!..
     - Неужели это наследство так велико? Равиль усмехнулся:
     - Похоже, Настенька, ты впервые задумалась над тем, какие возможности упустила? Ко всему прочему, граф Ратманов очень красив, блестяще образован, очень приятен в обращении и ему всегда рады в любой гостиной, на любом приеме и на любом балу. Прибавь к этому и то немаловажное обстоятельство, что его годовой доход один из самых высоких в России. Ты не представляешь, какие люди снимают перед ним шляпы и будут снимать впредь не только в отечестве, но и в Европе. Случайно, еще в прошлом году, я проезжал мимо одного из имений Ратмановых, когда навещал графа Толстого в Ясной Поляне. Ничего подобного я никогда не видел и был приятно удивлен тем, что есть, оказывается, в России еще добрые и рачительные хозяева. Скажи мне, можно ли содержать собственные поместья в таком идеальном порядке, будучи сибаритом и повесой? Ты еще не видела их домов в Санкт-Петербурге!.. Собери все сведения воедино, и ты поймешь, что Сергей Ратманов - самая желанная партия для всех невест, и не только в Москве или в Санкт-Петербурге...
     Настя вздохнула.
     - Вы хотите еще раз доказать мне, насколько я глупа и потому не сумела оценить представившиеся мне возможности? Но я по-прежнему считаю, что все его достоинства не перевесят главного порока - склонности к обману. Почему он сразу не признался, что я ошиблась и принимаю его за другого? Брат отца слегка пожал плечами:
     - Взгляни на это с другой стороны, малыш! Как, по-твоему, мог повести себя мужчина, гордый и честолюбивый, когда невеста в грязном подвенечном платье находит его на постоялом дворе и в слезах бросается ему на грудь...
     - Я не бросалась ему на грудь! - возразила сердито Настя. - Не знаю, откуда у вас такие сведения.
     - Не важно, - как ни в чем не бывало продолжал дядя Равиль. - Но я представляю его негодование, когда ты передала ему все сплетни, которые тебе удалось о нем же самом разузнать. Я не сомневаюсь, что в подобных обстоятельствах тоже взбесился бы и, вероятно, ринулся бы, как и твой жених... бывший, бывший... - замахал он руками, заметив протестующий жест племянницы, - очертя голову в любую авантюру! Кроме того, ничто так не унижает мужчину, как пренебрежение женщины, к которой он испытал нешуточный интерес, к тому же очень красивой женщины.
     Настя озадаченно смотрела на своего самого большого друга, после отца разумеется, а теперь уже единственного друга.
     - Дядя Равиль, я вас не понимаю! Вы, что же, оправдываете графа?
     - Я не оправдываю, но нужно быть справедливым и постараться понять человека, разобраться, что толкнуло его на преступление, а потом уже решать, казнить его или помиловать!
     - По-вашему, выходит, я казнила человека, не разобравшись в степени его вины?
     - Именно так, деточка. Нельзя осуждать человека, не доказав его вины полностью, а ты доверилась своим эмоциям и, думаю, совершила непоправимую ошибку.
     Конечно, если за эти дни вы оба не одумаетесь и не попробуете исправить ее.
     - Уже слишком поздно, - Настя уткнулась головой в его колени. - Послезавтра Сергей женится на Фелиции Лубянской. Вчера он сделал ей предложение,
     И она согласилась.
     - Это ни о чем не говорит. Он же не обвенчался с ней незамедлительно? Значит, чего-то выжидает. Думаю, он оставил себе последний шанс, так же как и тебе, глупышка. И грех было бы им не воспользоваться!
     - Но как я могу им воспользоваться? - воскликнула Настя и вскочила на ноги.
     - А это уж как сердце тебе подскажет! Тут я тебе не советчик! - Дядя Равиль поцеловал ее в лоб и мягко подтолкнул к двери. - Иди принеси мне саквояж и отцовский дневник...
     Настя поднималась по лестнице, с трудом переставляя ноги. В голове ее царила полнейшая сумятица, но она все-таки призналась самой себе, что поступила крайне неосмотрительно и теперь рискует потерять Сергея навсегда. Он выбрал Фелицию, и, как бы ни была греховна их прежняя связь, эта женщина составит ему достойную пару. Она красива, умна и по сравнению с нею гораздо опытнее в любви... Новая графиня Ратма-нова по праву воцарится в поместьях своего мужа...
     Настя открыла двери своей комнаты и вздрогнула. На столе у раскрытого настежь окна едва-едва мерцала свеча, и сильный сквозняк, разметавший по комнате какие-то бумаги, почти задул ее. Настя испуганно вгляделась в сумрак, затянувший углы комнаты, и вскрикнула от неожиданности. Откуда-то из темноты вынырнула гибкая черная фигура и метнулась навстречу девушке. Настя отшатнулась, закричала, попыталась прикрыться локтем, но чья-то сильная рука прижала к ее лицу салфетку с хлороформом. В самой глубине ее сознания вспыхнул ослепительный огонь, который в одно мгновение сжался до еще более ослепительной световой точки. Настя попыталась освободиться, но уже в следующее мгновение кромешная темнота окутала ее, и она потеряла сознание...

Глава 30

     Настя медленно открыла глаза. Веки, налитые непомерной тяжестью, едва повиновались ей. Склонившиеся над ней лица казались размытыми цветными пятнами. Неясные и расплывчатые, они шевелились и словно текли сквозь туман... Тут она разобрала голос матери: "Ну, слава богу! Кажется, очнулась!" - и улыбнулась ей. Потом Настя вновь закрыла глаза и быстро открыла их. Теперь она видела лучше. Отчетливо проступил светлый проем окна, и достаточно ясно обрисовались обеспокоенные лица мамы и Глафиры.
     - Мама, что со мной? - спросила девушка и удивилась, насколько слабо и тихо прозвучал ее голос.
     - Настя, тебе вредно разговаривать, - предупредила ее мать и кивнула возникшей из-за ее спины Ульяне. - Подай барышне морсу. - И опять повернулась к дочери. - Как твоя голова? Не болит?
     "А что с моей головой?" - хотела узнать Настя, но вместо этого подняла руку, приложила ее к затылку, скривилась от боли и спросила:
     - Я упала?
     Ольга Ивановна отвернулась и опять кивнула головой уже Лукерье. И та возникла вслед за Ульяной, которая держала в руках кувшин с морсом. Горничная матери положила на лоб Насте мокрое полотенце и снова отступила за спину хозяйки.
     Настя с удовольствием выпила кисло-сладкую малинового цвета жидкость и почувствовала, что сознание ее окончательно прояснилось.
     - Мама, - она попыталась сесть, и тут же Глафира заботливо подоткнула ей одеяло, а Ольга Ивановна подложила под спину дочери подушку. - Что случилось? - опять спросила Настя. - Почему у меня голова раскалывается, словно я сильно ударилась? И с какой стати вы ухаживаете за мной, как за тяжелобольной?
     - Неужели ты ничего не помнишь из того, что случилось вчерашним вечером? - Мать с опаской посмотрела на нее и осторожно погладила руку дочери, лежащую поверх одеяла.
     - Вечером? - удивилась Настя. - А сейчас что, уже утро?
     - Утро, - подтвердили Ольга Ивановна и Глафира одновременно, а мать пояснила:
     - Ты больше двенадцати часов провела без сознания. Вернее, доктор сказал нам, что ты находишься в глубоком сне под действием хлороформа. Расскажи нам, если сможешь, что произошло в твоей комнате, когда ты вошла в нее?
     Настя поежилась и натянула одеяло повыше. Господи, она вспомнила и эту странную фигуру, гибкую и подвижную, напавшую на нее, и тот ужас, который охватил ее, когда она почувствовала, что словно проваливается в мрачную, темную бездну. Она еще раз нащупала шишку на затылке. Очевидно, она действительно обо что-то ударилась, когда падала. Напавший на нее человек вряд ли повел себя как джентльмен и не поддержал ее во время падения.
     - Его задержали? - Она обвела взглядом мать и Глафиру и, заметив, что они не совсем понимают, о чем идет речь, объяснила:
     - Того человека, который на меня напал, поймали?
     Дамы переглянулись.
     - Ты его запомнила, девочка? - справилась Глафира. - Тебе удалось разглядеть, кто это был?
     Настя сконфуженно улыбнулась, попыталась пожать плечами, но этот жест вызвал приступ головной боли, и она страдальчески сморщилась.
     - Нет, к сожалению. Я увидела что-то темное. Несомненно, это был человек, но своими движениями он напомнил мне какое-то животное. - Настя нахмурилась, припоминая, и радостно вскрикнула:
     - Я знаю, на кого он был похож - на большую черную кошку, вернее, пантеру. Он двигался совершенно бесшумно, и движения его были такие вкрадчивые, медленные, а потом вдруг - прыжок! И он напал на меня. Больше я ничего не помню. - Настя улыбнулась. - Возможно, это был простой грабитель?
     - Не совсем простой, Настенька, - вздохнула Ольга Ивановна. - Равиль первым услышал твой крик, бросился на помощь, и этот, как ты называешь его, "грабитель" ударил его ножом в грудь...
     - Он убил дядю Равиля? - Настя отбросила одеяло и спустила ноги с кровати. - Скажи мне, что с ним?
     - Жив твой дядя Равиль! - Глафира накинула ей на плечи халат. - Но в очень тяжелом состоянии. Доктор сказал, что, к счастью, рука у преступника дрогнула и нож прошел чуть выше сердца. Ночью в больнице ему сделали операцию, и он до сих пор не пришел в сознание. Сейчас там Дарья Матвеевна, мы попросили ее подежурить, пока Равиль не очнется. Возможно, он захочет что-то сказать.
     Настя облегченно вздохнула и перекрестилась.
     - Слава богу! - И спросила Глафиру:
     - Вы обращались в полицию?
     - Конечно, обращались! Набежала целая орава полицейских, истоптали все ковры своими сапожищами, прочесали все ближайшие кварталы, но так никого и не поймали. Как нам объяснили, грабитель ушел по крышам, - ответила ей Глафира.
     - О, черт! - Настя издала не совсем подобающий Для девушки возглас, вскочила с постели, босиком подбежала к гардеробу, распахнула его и вскрикнула. Саквояж исчез!
     310
     - Ты что-то потеряла? - забеспокоилась Ольга Ивановна.
     Дочь повернулась к ней, покачала головой и посмотрела на хозяйку.
     - Он что-то украл или только попытался? Та в недоумении развела руками:
     - Самое интересное то, что все на месте. Очевидно, вор только и успел, что сотворить беспорядок в твоей комнате. Вероятно, он что-то искал, но мы уже посмотрели, все твои драгоценности и вещи на месте. - Глафира успокаивающе погладила ее по руке. - Полицейские полагают, что он забрался в твою комнату по водосточной трубе, потому что ни лестницы, ни каких-то следов от нее не обнаружили. - Она тяжело вздохнула. - Слава богу, все кончилось благополучно!
     - Да, если не считать того, что я всю ночь провалялась в своей постели без сознания, а дядя Равиль чуть не погиб, - усмехнулась Настя.
     - Прости, - сконфузилась Глафира, - я имела в виду, что он не успел нас ограбить.
     Настя подошла к окну и посмотрела вниз. Водосточная труба проходила почти рядом с оконным карнизом, и, обладая определенной ловкостью, с нее достаточно легко можно перебраться на подоконник. Она смерила взглядом расстояние от земли до окна. Д-да! Неизвестный грабитель был к тому же изрядным смельчаком, коли отважился подняться по проржавевшей трубе на третий этаж. Но, если он лез по трубе, его одежда должна была изрядно перепачкаться?
     Настя оглядела подоконник, наклонилась ниже и тщательно осмотрела пол и ковер под ним. Потом выпрямилась и спросила:
     - В моей комнате сегодня убирали?
     - Я только разбросанные вещи и бумаги собрала, - подала голос Ульяна, - но как только вы спуститесь к завтраку, я непременно все приведу в порядок.
     - Хорошо. - Настя посмотрела на Глафиру, потом на мать. - Мама, мне нужно с тобой поговорить.
     Глафира поджала губы, но из комнаты вышла, сославшись на то, что ей необходимо распорядиться насчет обеда.
     Настя подошла к Ольге Ивановне и села на маленькую скамеечку подле ее ног.
     - Мама, я знаю, за чем приходил грабитель. Он украл мой саквояж!
     - Саквояж? - удивилась Ольга Ивановна. - Но что в нем ценного, в твоем саквояже?
     - В том-то и дело! - вздохнула Настя и с виноватой улыбкой посмотрела на мать. - Прости, но я кое-что скрыла от тебя. Меня просил об этом папа, и я думаю, у него были на то причины...
     - Папа?! О чем ты говоришь? Тебе что-то известно о его гибели?
     - Нет, мама, - Настя погладила ее по руке, - к сожалению, об этом мне ничего не известно, но за несколько дней до свадьбы...
     Настя рассказывала долго и подробно, и как встретился ей незнакомый человек, и как передал ей письмо от отца и его записи. И про то, как они беседовали с дядей Равилем и чем закончилась эта беседа... Даже призналась в том, что ее бывшему жениху известно об образцах и документах отца...
     Ольга Ивановна дочь не прерывала, но за все это время ни разу не шевельнулась, сидела как деревянная, и порой Насте казалось, что мать ее не слушает, а думает о чем-то своем. Но стоило дочери остановиться, чтобы перевести дыхание, собраться с