точнике ее доходов, позволявших ей жить на широкую ногу и быть независимой от чужих суждений и мнений.
     Настя вздохнула. Сегодня ей не хватало именно этой уверенности, которую излучала ее соперница. А в том, что Фелиция Лубянская ее соперница, она убедилась, поймав на себе несколько ее откровенно торжествующих взглядов. В отличие от Анастасии Меркушевой, Фелиции проходу не было от кавалеров, и она не простояла еще ни единого танца в напрасном ожидании. И только единственное обстоятельство пока еще утешало Настю: Сергей до сих пор не покинул бильярдную и не осчастливил свою любовницу приглашением на танец. А Фелиция ждала появления младшего Рат-манова с не меньшим нетерпением, чем Настя. Иначе зачем ей то и дело поглядывать в сторону дверей?..
     Настя в очередной раз посмотрела на двери и вздрогнула от неожиданности. Она, несомненно, знала коренастого плотного мужчину, черноволосого и чернобрового, появившегося в эту минуту на пороге залы. Близоруко щурясь, он водрузил на нос пенсне и теперь уже более уверенно оглядел зал, заполненный жужжащей и шуршащей толпой дам в изысканных нарядах и их кавалеров в черно-белых вечерних костюмах.
     - О боже! Мама, взгляни! - воскликнула Настя и, не дожидаясь реакции матери, поспешила через зал навстречу человеку, которого не видела со дня своего отъезда в Париж. Не обращая внимания на удивленные взгляды, она протиснулась сквозь ряды танцующих и с радостным возгласом бросилась к мужчине, который был для нее сейчас самым близким и дорогим человеком после мамы, конечно, и... но об этом она тут же приказала себе не думать!
     - Дядя Равиль! - И она поцеловала его в щеку. - Что случилось? Откуда вы? Как нашли нас?
     - Ну, узнаю свою племянницу. - Равиль улыбнулся идущей к ним Ольге Ивановне, мягко отстранил от себя Настю и с нескрываемым восхищением оглядел порозовевшую от радости девушку. - Я ведь поначалу даже испугался. Еще и шагу не успел ступить, как мне на шею бросается юная Венера и задает тысячу вопросов. Но кто на такое способен, кроме нашей Насти? - Он привлек к себе Ольгу Ивановну и поцеловал ее в лоб. - Ну, здравствуй, дорогая! Нужно сказать, что ты сейчас выглядишь не хуже своей дочери!
     - Спасибо, Равиль. - Ольга Ивановна отметила любопытные взгляды, устремленные на них со всех сторон, и поспешно проговорила:
     - Давайте уйдем отсюда, мы обращаем на себя слишком много внимания.
     Они прошли через несколько залов, пока не нашли небольшую полутемную гостиную, до которой не долетал шум и где не сновали многочисленные лакеи, разносившие напитки для гостей. Равиль подвел их к изящному дивану, и обе женщины устроились по обе стороны брата отца и мужа.
     - Ну, рассказывайте, дядя Равиль, почему вы оказались в Москве? - не утерпела первой Настя.
     - Ты думаешь, я мог усидеть на месте и не примчаться в Москву, когда узнал о творящихся тут событиях? Притом меня очень заинтересовало твое письмо, Настя. Костины записки...
     - Какие записки? - удивилась Ольга Ивановна.
     - Об этом поговорим дома, - постаралась отвлечь ее внимание Настя и перевести разговор. - Как здоровье тети Тани? Надеюсь, ей стало лучше, если вы решили оставить ее одну?
     - Она не одна, а с нашей старшей, Мариной. К тому же Таня поправляется, даже уже выходит в сад и играет с внуком.
     - Господи, как давно я всех не видела! - воскликнула Настя и посмотрела на Ольгу Ивановну. - Мама, незачем нам оставаться в Москве, давай съездим в Казань. Навестим тетю Таню, Марину... Я ведь ее малыша еще не видела!
     - Не спеши, Настя! - остановил ее Равиль. - Давай поначалу разберемся с вашими делами здесь. Кроме ваших писем, дорогие, я получил еще одно, от Райковича. Честно говоря, не очень вразумительное, но меня оно встревожило.
     - Хорошо, Равиль, я сейчас предупрежу Глафиру, что мы уезжаем, и велю подать экипаж...
     - Подожди, Оля! Оставим все разговоры на завтра!
     Я только что с дороги, и мне нужно немного отдохнуть, да и вам не стоит покидать бал. Возможно, мне не надо было сегодня вас беспокоить, но я так соскучился, что не выдержал и приехал в дом Глафиры. Там мне сказали, где вы находитесь. Я тут же нанял извозчика и махнул сюда. Но теперь я вас повидал, узнал, что с вами все в порядке, и вернусь в гостиницу. Я пробуду в Москве несколько дней. И мы еще успеем наговориться.
     - Хорошо, - Ольга Ивановна обняла Равиля. - Ты верен себе, всегда приходишь на помощь, когда мы особенно сильно в ней нуждаемся...
     Через некоторое время Меркушевы вернулись в зал, не подозревая, что в это время в бильярдной разгорается нешуточный спор между братьями Ратмановыми.
     - Я тебе серьезно говорю, что еще рано появляться на балу! - Андрей склонился над столом и ударил кием по шару. - Продолжай играть как ни в чем не бывало!
     - К черту! - Сергей отшвырнул свой кий и отошел к стойке с бильярдными шарами. - Если она уедет с бала, я никогда тебе этого не прощу. У меня осталось всего три дня, а я занимаюсь всякими глупостями, вместо того, чтобы схватить ее в охапку и увезти отсюда. Ты, несомненно, желаешь свести меня с ума!
     - Скорее ты меня сведешь с ума своей бестолковостью! Я уже тысячу раз тебе повторял, женщину можно пронять только явным пренебрежением к ее особе. Я полностью уверен в том, что, если бы не твоя излишняя настойчивость, Настя давно бы согласилась простить тебя. Но твои слишком откровенные преследования только отпугнули ее! Смени тактику, дорогой, и увидишь, что я был прав!
     - У меня на это уже нет времени! - с досадой пробурчал себе под нос Сергей и с надеждой во взоре уставился на вошедшего в бильярдную Фаддея. - Ну что? Как она?
     - Только спокойно! Никакой паники! Настя и ее любезная мамаша отлучались на полчаса в компании неизвестного мужчины. Как мне удалось выяснить, это брат Константина Меркушева, проживающий ныне в Казани. Сейчас они с ним расстались и вновь появились в зале.
     Сергей облегченно вздохнул и вытер носовым платком выступивший пот на лбу.
     - И что же происходит в зале, милейший Фаддей? - подал голос Андрей.
     - Все то же самое! - Фаддей, отдуваясь, словно после тяжелого подъема в гору, присел на стул и посмотрел на братьев. - Обе дамы в очевидной тоске и унынии. Не протанцевали еще ни одного танца, хотя желающих было хоть пруд пруди! - Он с усмешкой смерил взглядом Сергея. - Не веди себя как застоявшаяся лошадь. Потерпи! Правда, бедная девочка весь бал не отводит глаз от дверей и только что дырку в них не проглядела.
     - Ну вот, что я тебе говорил! - Андрей подошел к Сергею и обнял его за плечи. - Теперь можешь идти. Но дай мне слово, что первой, кого ты пригласишь танцевать, будет Фелиция Лубянская!
     - Еще чего не хватало! - взвился на дыбы младший Ратманов.
     - Ты что, решил все испортить? - прикрикнул на него Андрей. - А я собираюсь пригласить на танец княжну Елизавету. Княгиня весьма любезно со мной разговаривала вчера и, несмотря на когда-то расквашенный нос Вадима, соизволила и тебе прислать приглашение. А это означает одно... Как ты думаешь, Фаддей, что такое замыслила княгиня, если даже Сережку простила?
     - - Я так думаю, она решила заграбастать ваше сиятельство себе в зятья!
     - Фу, поэт, как грубо и неромантично ты выражаешься! - расхохотался Андрей. - Но тем не менее придется позволить Елизавете испытать на мне силу своих чар. - Он посмотрел на брата:
     - Появишься после меня ровно через десять минут. Где сейчас находятся Меркушевы, Фаддей?
     - Неподалеку от княгини, в углу, где пальма!
     - Вот на эту пальму, Сергей, ни в коем случае не смей смотреть! Представь, что это вулкан, который взорвется от твоего взгляда и снесет все вокруг, в том числе и твою ненаглядную Настю! Понял меня?
     - Понял... - проворчал Сергей и добавил:
     - Я сам сейчас взорвусь и опаснее того вулкана!..
     ...Бал приближался к завершению. Настя скучала в компании трех весьма утомившихся молодых рыцарей. Кроме них, еще несколько претендентов на ее внимание толпились поблизости, и кое-кто даже осмелился пригласить ее на танец, но она отказала и на этот раз, совершенно не обратив внимания на скептическую усмешку хозяйки бала. Ее дочь Елизавета, несмотря на очевидную непривлекательность, пользовалась гораздо большим успехом, чем их зеленоглазая гостья. Но тут всеобщее внимание привлекло появление в зале старшего графа Ратманова. Настя проследила за ним взглядом и отметила радостный блеск в глазах Елизаветы, когда граф, умело лавируя между танцующими, приблизился к ней и, склонив голову в церемонном приветствии, пригласил на следующий танец. Настя повернулась к матери, чтобы та подтвердила ее подозрения о несомненном стремлении княжны произвести хорошее впечатление на графа Андрея. Иначе зачем ей так тянуть шею и таращить глаза, показывая в улыбке лошадиные зубы?..
     Но мать, похоже, не обратила на дочь никакого внимания. Словно завороженная, следила она за кружащейся парой. На щеках и шее у нее выступили багровые пятна, она нервно покусывала губы и теребила в руках новый веер, не замечая, что привела его уже в непригодное состояние. "Что это с мамой?" - удивилась Настя, но в ту же минуту ее внимание отвлек негромкий возглас за спиной.
     - О господи! - воскликнула Глафира. - Вы только посмотрите, кто ведет Фелицию Лубянскую!
     Настя повернулась и...
     - Ратманов! Сергей Ратманов! - дружный дуэт Дарьи и Глафиры вновь прозвучал рядом с ней, и Насте показалось, что ей нечем дышать, что она сию же минуту задохнется. Что ж, она сама посоветовала Сергею найти другую невесту. А Фелиция как раз и была той женщиной, которая пойдет за него, не раздумывая ни секунды. В этом она ни капельки не сомневалась. Кроме того, в свете продолжали, хотя и с некоторой оговоркой, считать их любовниками. Правда, Сергей всячески отрицал это - в то время, когда был для нее Фаддеем Багрянцевым, - но его обман только подтвердил, что слухи об их связи не беспочвенны.
     - Я не помню, чтобы граф когда-нибудь танцевал на балах с Фелицией! - прошелестела Дарья на ухо Глафире, но так, что Настя разобрала каждое слово. - А вы?
     - Конечно же, нет! - Глафира всплеснула руками. - Но что это значит?
     - Только то, что он собирается на ней жениться! - присоединилась к ним вдруг хозяйка бала. - Нет ни малейшего сомнения, он решился на это. Лучше получить половину наследства, чем ничего...
     - Думаю, вы правы! Условия наследования определенно загнали его в угол, - согласилась Глафира и посмотрела на мать и дочь Меркушевых. - Но что же будет с Настей?
     Но Ольга и ее дочь с поразительным равнодушием прореагировали на их замечания. И только по тому, как сузились зрачки у Ольги Ивановны, а у Насти совсем исчез с лица легкий румянец, Глафира поняла, что появление несостоявшегося зятя и бывшего жениха в компании с любовницей, не важно, истинной или мнимой, для обеих женщин не прошло бесследно.
     Глафира привстала на цыпочки и принялась через головы танцующих делать знаки Никите и Борису, скучающим у стола с напитками. И Настя совсем не удивилась, когда через минуту сыновья Глафиры и примкнувший к ним Савелий возникли перед ней с приглашением на танец. И на этот раз она не отказала им, пообещав кадриль Савелию Пискунову, мазурку - Никите Дончак-Яровскому и вальс его сводному брату - Борису. Именно в этот момент граф Ратманов-младший прошествовал мимо нее, а Фелиция Лубянская просто оттянула ему руку, повиснув на ней своей немалой тяжестью.
     Настя вынуждена была взглянуть на него и получила в ответ вежливый кивок.
     Внезапная слабость охватила ее и заставила закрыть глаза. Она почувствовала себя крохотной соломинкой, попавшей в водоворот. Поток воды подхватил, понес ее и закружил, закружил... С такой же силой, с какой закружилась у нее голова...

Глава 28

     Настя с трудом протанцевала обещанные танцы и присела в кресло в самом дальнем углу зала, надеясь, что все потенциальные кавалеры устали и не будут надоедать ей своим вниманием...
     Сегодня утром она так же сидела в похожем кресле в розовой с золотом гостиной на первом этаже дома Дончак-Яровских и с недоверием смотрела на Дарью Пискунову, ни свет ни заря примчавшуюся, чтобы сообщить поистине сногсшибательную новость, которая Ольгу Ивановну поразила не меньше, чем дочь.
     - Вы хотите сказать, что великая княгиня Евгения Михайловна пригласила на свой бал обоих братьев Рат-мановых? - спросила она, и ее дрогнувший голос подтвердил собравшимся, как сильно она удивлена.
     - Абсолютно никаких сомнений! - с восторгом заверила ее Дарья. - Мне только что сказала об этом генеральша Тамбовцева.
     - Опять эта Тамбовцева! - с негодованием в голосе вскричала Глафира. - Когда-нибудь я все-таки доберусь до нее и узнаю, с каких это пор она стала узнавать некоторые вещи раньше всех в Москве?!
     "Не знаю, как насчет всей Москвы, но раньше тебя, это уж точно!" - подумала Ольга Ивановна, но позволила себе лишь скептически улыбнуться, так как произнести это вслух все-таки не решилась.
     - Еще прошел слух, весьма неприятный слух, - поспешила добавить Дарья, - о том, что граф теперь собирается жениться на Фелиции Лубянской. Говорят, эта мадам весьма вовремя успела появиться в Москве.
     - Нет! Ни за что и никогда не поверю в это! - возвестила Глафира и неожиданно для всех стукнула кулаком по крышке рояля. Рояль утробно рыкнул, а Глафира с не меньшим возмущением продолжала:
     - Сергей Ратманов и эта оголтелая феминистка, которой только дай волю, и она все с ног на голову поставит? Вы понимаете, о чем говорите, Дарья Матвеевна?
     Ольга Ивановна посмотрела на побледневшую дочь и, не обращая внимания на тут же присмиревших кумушек, сказала:
     - Похоже, что Сергей Ратманов действительно очень любит тебя, девочка!
     Настя сжала руки в кулаки и натянуто улыбнулась.
     - Это полнейшая нелепость! Разве можно делать выводы, мама, из одного его желания повеселиться на балу, к тому же в компании женщины, которую он любит по-настоящему. Иначе зачем ему поддерживать эту связь? Я тоже слышала, что его... дама обожает балы княгини Евгении!
     - Настя! - Глафира решительно подняла бровь. - Возьми себя в руки. По поводу графа нет и не может быть двух мнений. Он любит тебя, и никто в свете в этом не сомневается. Подумай, чего ему стоило добиться этого приглашения. Еще в прошлом году он поклялся не переступать порога княжеского дома, когда княгиня нелицеприятно отказала ему в приглашении. И ты должна знать, насколько серьезно мужчины относятся к своим клятвам.
     "Да уж, - хотела выдать весь свой запас сарказма Настя, - кому, как не мне, знать, как он относится к своим клятвам", - но не успела вымолвить и слова. Слезы безудержным потоком хлынули у нее из глаз. Шатаясь, она поднялась со своего кресла и едва слышно пробормотала:
     - Прошу простить меня! Но я не совсем хорошо себя чувствую!
     Она вышла из гостиной, а вслед ей несся ропот сострадания. Дамы тоже прослезились и, хлюпая в носовые платочки, принялись более детально обсуждать новый слух, который принесла на своем хвосте сорока по имени генеральша Тамбовцева...
     Настя вздохнула и подняла глаза от перчатки, которую стянула с руки и, не замечая того, превратила в жалкую тряпицу. Она вспомнила, как в день их встречи на том богом забытом постоялом дворе так же терзала пальцами то накидку, то несчастный носовой платок. А Сергей смотрел на нее с таким выражением, словно вот-вот намеревался поцеловать. С первой минуты она почувствовала к нему влечение, которое слишком быстро переросло в любовь. И от которой, как бы она ни желала этого, не избавиться ей теперь до конца жизни.
     Она подняла голову и увидела Сергея. Граф стоял на расстоянии десяти шагов от нее и поверх головы Фелиции смотрел на Настю. И не отвел взгляд, даже когда их глаза встретились. И его тоска и отчаяние как будто перелились в нее, заполнив ее сердце безысходной печалью. Он смотрел на нее так же, как тогда на постоялом дворе, - взволнованно и восторженно одновременно, так смотрят на внезапно возникшее чудо, радуясь ему и в то же время страшась потерять.
     Настя встала с кресла. Но не смогла ни шагнуть вперед, ни отступить назад. И она была твердо уверена в том, что, окажись они сейчас одни, Сергей, не раздумывая, подхватил бы ее на руки и унес бы отсюда без малейшего ее сопротивления.
     Граф слегка улыбнулся, сделал шаг по направлению к ней, но Фелиция взяла его под руку и что-то прошептала на ухо. Сергей слегка нахмурился, оторвал свой взгляд от Насти и повел Фелицию в круг танцующих. Настя проследила, как рука Сергея легла на женскую талию, и пара закружилась в танце. Она проглотила застрявший в горле комок, отвернулась, и тут Фаддей Багрянцев пригласил ее на танец. Она с радостью со-гласилась, чтобы отвлечься наконец от созерцания счастливого лица соперницы.
     Фаддей оказался на удивление удобным партнером, разговорами не докучал, танцором был великолепным и охотно прощал ей, когда она вдруг спотыкалась или не попадала в ритм танца, заглядевшись нечаянно на пару, вальсирующую неподалеку от них. Несмотря на все усилия держать себя в руках и не выказывать интереса к бывшему жениху и его черноволосой пассии, она нет-нет да посматривала в их сторону. И более всего ее поразила не мягкая улыбка, с которой граф смотрел на свою новую невесту, а то, с какой фамильярностью Фелиция то и дело припадала к груди Сергея головой, гладила по щеке пальцами, затянутыми в перчатку, поправляла прядку волос на его виске... Настя окончательно сбилась с ритма, и Фаддей не выдержал, рассмеялся и спросил ее:
     - Настя, простите, что лезу не в свои дела, но, возможно, вам стоит поговорить с Сергеем и уладить ваши проблемы, прежде чем танцевать следующий танец?
     Настя посмотрела на него с несказанным удивлением, не понимая, хитрит ли Багрянцев или настолько простодушен, что не понимает, насколько этот разговор сейчас невозможен! Она тут же снова наступила ему на ногу, на что Фаддей укоризненно хмыкнул и покачал головой.
     - Вероятно, вы правы! - неожиданно для себя согласилась с ним Настя. - Но вам-то какое дело до этого, Фаддей Ильич?
     - Не ершитесь, Настя, - усмехнулся поэт, - даже глупцу ясно, что вы по уши влюблены в Сережу!
     - Вы тоже считаете, что я должна простить его? - Настя почувствовала, что краснеет, но справиться с собой не сумела. - Все целыми днями напролет только и твердят мне об этом.
     Фаддей нахмурил задумчиво брови и крякнул, словно при поднятии непосильной тяжести.
     - Не знаю, что посоветовать вам, девочка. Но прощать всегда легче. А вот знать, что делать потом, это намного сложнее! - он грустно улыбнулся.
     - Вы думаете, что он до сих пор хочет жениться на мне?
     - Ну, конечно же, хочет, - сказал Фаддей быстро, словно о чем-то само собой разумеющемся. Насте очень понравилась интонация, с которой было сказано: "Ну, конечно же, хочет!"... Эти слова прозвучали для нее самым лучшим комплиментом, какой ей когда-либо приходилось слышать.
     - И что вы мне посоветуете, господин Багрянцев?
     - Вы сами должны сделать свой выбор, - он взглянул куда-то поверх ее головы и шепотом добавил:
     - Желаю счастья!
     С этими словами он отпустил Настину руку, развернул девушку и слегка подтолкнул ее вперед.
     Настя ахнула про себя. Сергей стоял в трех шагах от них.
     - Вы потанцуете со мной, Настя? - спросил он, и голубые его глаза налились темной синевой, словно от испуга, что она вновь ему откажет.
     - Да, - отозвалась она, и на мгновение ей показалось, что голос ее слишком слаб и Сергей не поймет, что она дала согласие станцевать с ним. Но он улыбнулся той же едва заметной улыбкой, которую Насте сегодня уже удалось поймать один раз, протянул ей руку и повел на середину зала.
     В ушах у Насти звенели тысячи колокольчиков. И этот звон отдавался в голове, заставляя сердце биться с необыкновенной, непривычной скоростью. Сергей что-то сказал, но она не расслышала.
     - Простите, - прошептала Настя, - что вы сказали?
     - Я спросил, что с вами? Вы слишком бледны!
     - А разве я могу сейчас выглядет