нестерпимо хотелось сбросить опостылевшие ботинки и идти босиком, но Лена понимала, что через пару метров разобьет ноги в кровь, и продолжала идти из последних сил.
     Крыши домов кордона показались внезапно. Радость от скорой встречи с людьми удвоила силы, и девушка вслед за псом устремилась к большим бревенчатым избам, пристроившимся на дне глубокого распадка, поросшего недавно расцветшей черемухой.
     Но вдруг какое-то странное чувство остановило девушку на полпути, и она притормозила у большого валуна, приказав Рогдаю также умерить свой пыл.
     Присев на трухлявый ствол дерева, она всмотрелась в открывшуюся ей картину. Людей не было видно, но из обеих труб курился спокойный синеватый дымок, на бельевой веревке сушились два спальника, очевидно, кто-то из егерей тоже попал под дождь. В загоне стояли четыре расседланные лошади и рассеянно вглядывались в ясли с овсом. В одном из окон дома, стоящего несколько поодаль от первой избы, загорелся, задвигался огонек: значит, люди были внутри и, может, просто ужинали. Лена сглотнула голодную слюну и спустилась к избе. Очистила грязные ботинки о железную скобу рядом с крыльцом и осторожно постучала в слегка приоткрытую дверь. Никто не ответил, но дверь, тихонько скрипнув, отворилась, будто приглашая войти. Она не менее осторожно сделала шаг через порог и замерла от ужаса: развалясь на длинной лавке, обнаженный по пояс, перед ней сидел Шерхан.
     Лена метнулась назад, слишком поздно она поняла, что же обеспокоило ее: еще на дальних подступах к кордону их должны были обнаружить собаки и заблаговременно известить его обитателей о прибытии нежданных гостей.
     Сильный толчок в спину свалил ее с ног, и, падая, она расслышала одиночный выстрел и пронзительно-жалобный визг собаки. Ударившись лбом о широкий выступ порога и теряя сознание, Лена успела еще услышать довольный голос с характерным акцентом: "Все, хана сволочи!" - но, так и не поняв; относилось ли это к ней или к Рогдаю, провалилась в темноту.
     ...Сначала ее оглушил шум. Он вторгся откуда-то извне, наполнил голову гудением, мерным ритмичным постукиванием, которое отдавалось в висках страшной, разламывающей черепную коробку болью.
     Потом пришло понимание, что мерные звуки совпадают с биением сердца, а назойливое гудение распалось на отдельные звуки и что-то похожее на слова.
     Лена попробовала пошевелить руками. Она лежала на них и поэтому не сразу поняла, что они стянуты узким кожаным ремешком. Ноги сдавила непонятная тяжесть, и, пытаясь освободиться от нее, девушка подтянула ступни, сгибая ноги в коленях, и тут же услышала хрипловатый смешок:
     - Ожила, стерва, уже и брыкается помаленьку.
     Лена приподняла голову. Прямо на ее ногах удобно устроился один из шакалов Шерхана, сам же он сидел на корточках у ее изголовья. Увидев, что девушка открыла глаза, кивком согнал сидящего на ее ногах парня и, ухватив ее одной рукой за волосы, а другой за лямку комбинезона, поднял с пола и резко толкнул на лавку в углу. Лена больно ударилась спиной о стену, прикусив от неожиданности язык.
     Вдобавок ко всему, видимо, открылась немного подсохшая рана на лбу, и теплые струйки потекли по щекам и по шее.
     Шерхан приблизился вплотную, зажал ей подбородок двумя пальцами с грязными ногтями, склонил к ней широкое с узкими щелочками глаз лицо. На Лену пахнуло таким непревзойденным ароматом, густо настоянным на спиртном, табаке и черемше, что она попыталась вывернуться и сползти чуть ниже, чтобы избежать повторения газовой атаки. Но Шерхан держал ее крепко, уперевшись коленом в ее живот, и продолжал молча разглядывать ее. Пальцы оставили в покое подбородок и сместились к шее. Лена почувствовала, как его большой палец лег ей на гортань и слегка надавил на нее. Она поняла, что бандит забавляется, ждет, когда она забьется в его руках, закричит или заплачет от страха. Бросив взгляд через плечо, она различила в слабом свете свечи еще пятерых человек.
     Лица их расплывались в полумраке, но ее не слишком интересовали физиономии. Она не могла понять, куда подевались егеря, или они с шакалами заодно, и этот кордон тоже служит приютом Шерхану? До биостанции оставалось рукой подать, а она так глупо вляпалась. Вдруг она вспомнила о Рогдае.
     - Что с собакой? - Губы показались ей чужими, да и голос, словно принадлежал не ей, звучал хрипло и невыразительно.
     Бандиты заржали.
     - Во девка дает! Немного одыбалась и о шавке запела!
     Шерхан отступил на шаг:
     - Твой песик теперь уже на том свете гавкает.
     Это ты, Кармаза, ему скальп снял?
     - Ага, - довольно захихикал парень в темном углу, - вместе с мозгами, только пискнуть и успел.
     Шерхан опять обратил свой взор на девушку:
     - Как это тебе, красавица, удалось от моих ребятишек ускользнуть, а может, ты не одна пришла и мужики где-то поблизости в кустах отсиживаются?
     - Нет, я одна, а мужчины на прииске остались.
     - Ну, на это ты зря надеешься. Македонец давно их кишки на просушку вывесил. Жаль, что тебя не велел трогать, а то бы тебе показали, на что способны бравые парни из тайги.
     Все звуки продолжали доноситься до нее словно сквозь ватное одеяло. Лена с трудом воспринимала слова бандита. Одна мысль билась у нее в мозгу: своей беспечностью она загубила Рогдая, а отец и Алексей никогда не дождутся помощи. Она чуть не закричала от бессилия и от отчаяния, представив, как они оба считают часы и минуты, которые на самом деле приближают их гибель.
     Шерхан, злорадно усмехнувшись, снова приблизился к ней вплотную.
     - Кажется, братва, девочка нас испугалась. - Он опять обхватил ее шею рукой. - Шейка-то тоненькая, нежненькая... А что, если нам Македонца не послушаться, как ты на это смотришь, учителка? Ведь он только над товаром хозяин, а в тайге я решаю, что почем. - Он почти ласково посмотрел ей в глаза. - Скажешь, что тебе старик на ушко прошептал, - отпущу, не скажешь - в жены парням на пару часов отдам, а потом гражданин Мухин по почте посылку получит с тремя головами, и одна из них будет твоя. Золото я и без тебя, в конце концов, найду. Просто жаль, что такая красотка могильным червям достанется. А Македонец даже и не узнает, что ты здесь появлялась. Правда, ребята, вы же ему ничего не скажете?
     Парни развеселились. Посыпались скабрезные шуточки, но Шерхан предостерегающе поднял руку:
     - Ша, братва! Я в душе джентльмен и даю бабе последний шанс. Македонец все равно раньше завтрашнего вечера не появится, поэтому отложим все удовольствия до утра. Она придет в себя, обдумает хорошенько и расскажет все как на духу. - Он прикоснулся к ее щеке. - Ну, не пытать же нам тебя на самом деле? Представляешь, в какую лапшу превратятся твои распрекрасные щечки, если я слегка построгаю их ножичком? Или желаешь под моими парнями в отбивную превратиться? Видишь, сколько развлечений тебе на выбор предлагается. - Он жестом подозвал одного из парней. - Чтобы ночью не заснула, Павлик тебя вон к тому столбику привяжет. В ногах правды, говорят, нет, но зато думается классно.
     Парень подтащил ее к столбу, подпирающему потолок в центре комнаты, и притянул к нему ее руки и ноги кожаными ремнями, при этом он настолько сильно затянул узлы, что Лена ощутила, как ремни рвут кожу, и застонала от боли.
     - Наконец-то у красотки голос прорезался, обрадовался Шерхан. Он подошел к столбу, проверил узлы. - Туговато, конечно, но пусть это тебе напоминает о том, что будет утром. - Он вплотную приблизил к ней свое лицо. - Мой дед в сталинские времена орден заработал на том, что беглых по тайге вылавливал, а чтобы меньше заботы было, он им аккуратненько головы ножичком срезал и в мешочек складывал. До десятка голов, бывало, в органы сдавал. А ему за это водку, табак, сахар, что еще таежному человеку надо... Это он меня научил ножичком работать. Чик, и все - голова в мешке. Ты понимаешь, о чем я говорю? - Он ухватил ее за волосы и притянул к себе.
     - Понимаю, - прошептала она распухшими губами.
     - Ну и лады. - Шерхан брезгливо вытер руку о брюки. - Филька, морду ей протри, не видишь, все руки об нее измазал.
     Лена подняла глаза и чуть не вскрикнула от неожиданности: с мокрым полотенцем в руках к ней подошел Филипп Страдымов. Упреждающе зыркнув на нее глазами, тщательно протер ей лицо и отбросил окровавленную тряпку в угол.
     - Может, ей все-таки лоб перевязать, Шерхан? - Он угрюмо, исподлобья глянул на предводителя. - Истечет ведь кровью.
     - Валяй, если есть чем, - смилостивился тот неожиданно. - За то, что слишком добренький, тебе первому ее и сторожить, пока мы ужинаем, только не обессудь, если ничего не достанется.
     - Ладно, переживу как-нибудь. - Филипп оторвал длинный лоскут от куска светлой ткани, очевидно простыни, и осторожно обмотал ей голову.
     Шерхан критически осмотрел его работу:
     - Хорошо, оставайся, но смотри, если что, первый головы лишишься, не посчитаюсь, что давний кореш.
     Парни вышли из избы, а Филипп отошел к нарам в дальнем углу комнаты. Вернулся с карабином, пристроился за столом.
     - Филипп, - позвала его Лена, - ты не можешь хоть немного ослабить узлы?
     - Потерпите чуток, Елена Максимовна. Я знаю Шерхана, скоро сам придет или кого-нибудь пришлет проверить, все ли в порядке.
     Действительно, через четверть часа появился юркий парень с эмалированной миской, полной дымящегося мяса, поставил ее перед Филиппом.
     - Шерхан послал, беспокоится, как бы вы с учителкой до утра не загнулись. - Его бегающие глазки пробежались по телу девушки. - Завидую тебе, почему Шерхан мне не доверил с ней ночку провести? Мы бы быстро нашли общий язык, правда, красавица? - Он подошел ближе и потянул за ворот ее рубашки.
     - А ну, уматывай отсюда! - Филипп в два прыжка преодолел расстояние от стола до парня и пинком отшвырнул его от Лены. - Тебе, мразь ходячая, что было ведено? Пожрать принести, а не девку лапать.
     Он ухватил парня за шиворот и вытолкал его за дверь. Вышел вслед за ним, и некоторое время Лена слышала высокий визгливый голос посланца Шерхана и низкий глуховатый голос Филиппа. Потом все стихло. Лена попыталась оглядеться по сторонам, но слабый свет свечи освещал лишь небольшое пространство около стола, край русской печи и пару шероховатых половиц.
     Прямо посреди них находился небольшой люк - вход в подпол. Внезапно ей показалось, что крышка люка шевельнулась. Она тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение. Но крышка дрогнула сильнее и вдруг резко откинулась. В темном отверстии показалась чья-то взлохмаченная голова. Человек потер глаза, восстанавливая зрение на свету, и повернулся к ней.
     - Господи, Ильюшка! - вскрикнула от неожиданности Лена. - Откуда ты появился?
     - Тише, Елена Максимовна, все потом расскажу.
     Филька на крыльце караулит, но шакалы, думаю, не скоро появятся. Они там где-то бутыль со спиртом нашли, мяса нажарили, теперь до утра гудеть будут.
     Он ловко перерезал ремни, и Лена со стоном опустилась на пол.
     - Вот же сволочи. - Лицо мальчишки перекосилось. - Вот же звери. - Он успокаивающе погладил ее по руке. - Я там лошадей приготовил, через час-другой на биостанции будем, там вам помогут.
     Илья принес ботинки, натянул на плечи куртку.
     - Скорее, Елена Максимовна, а то рассвет на носу, а нам затемно нужно на трассу выйти.
     Он тщательно запер дверь изнутри и помог Лене выбраться наружу из окна, выходящего в лес. Тут же от крыльца к ним тенью скользнул Филипп, и Лена почувствовала, что в руки ей ткнулся ствол автомата.
     - Где ты его взял? - поразилась Лена.
     - Там, где его плохо берегли, - усмехнулся Филипп.
     Они по увалу миновали крайнюю избу, где вовсю шла дегустация спирта, и оказались в узкой ложбине, в которой тихо пофыркивали оседланные кони.
     - Я им, Елена Максимовна, на всякий случай копыта тряпками обмотал, чтобы по камням не стучали.
     Лена обняла мальчишку и впервые за последние дни радостно улыбнулась:
     - У тебя замашки профессионального конокрада, как я погляжу.
     - Да нет, я об этом в какой-то книжке прочитал. - Он вскочил в седло, натянул поводья. - Поторапливайтесь, а то они очухаются, и тогда пиши пропало. Шерхан по горам почище Митрофана бегает, никаких лошадей не надо, тогда точно без ушей останемся, вроде вашего Рогдая.
     - Ты видел, как его застрелили? - Лена ухватилась за луку седла Ильи.
     - Да живой ваш пес! - Филипп отошел от своей лошади. - Пулей ему кусок уха снесло, да, видно, контузило малость. Я его в куль посадил и к своей лошади приторочил, пока он не в себе.
     Лена со всех ног бросилась к его лошади, черная голова пса выглядывала из мешка, шерсть слиплась от засохшей крови, и смотрел он на нее не по-собачьи серьезно и грустно. Она обняла его за шею:
     - Бедная псина, и тебе досталось. Потерпи до биостанции, там Елена Васильевна быстро тебя на ноги поставит!
     Через несколько минут они осторожно пересекли распадок и углубились в тайгу. В темном сумраке чащи тропы практически не было видно. Филипп спешился и пошел пешком. Иногда он опускался на колени и ощупывал руками землю. Так, почти на ощупь, они миновали еще один распадок и вышли к реке.
     Около часа они двигались по воде, но потом русло сузилось, течение ускорилось, и они выбрались на берег. Лена шепотом окликнула Филиппа:
     - Мы, случайно, не заблудились? Мне говорили, что кордон совсем недалеко от биостанции...
     - Нет, мы идем правильно, просто я не рискую выходить на трассу, а вдруг Шерхан уже знает о побеге и ждет нас где-нибудь поблизости.
     Вокруг по-прежнему было тихо. Далеко на горизонте появилась тонкая розовая полоска, и, когда они увидели с горы домики биостанции, первые солнечные лучи окрасили вершины в нежно-розовый цвет.
     Прихватив карабин, Филипп спустился ниже разведать обстановку. Из своего скрадка Лена и Илья видели, как он прокрался задами крайнего дома и скрылся за сараями. До сих пор ни одна живая душа не появилась на единственной улочке биостанции.
     В здании медпункта наконец открылась дверь, и вышла молодая фельдшер Екатерина с подойником в руках. Она сладко потянулась и скрылась в новом брусовом сарае. Вскоре оттуда послышалось нежное позвякивание: молочные струи били в стенки ведра.
     Местные собаки устроились на высоком пригорке за радиостанцией. Там они сразу убивали двух зайцев: наблюдали за близлежащей округой и принимали солнечные ванны. По их умиротворенным мордам и расслабленным позам можно было сразу догадаться: чужаков на станции нет.
     Вскоре вернулся Филипп и подтвердил их наблюдения: все спокойно, но почти никого из жителей в поселке нет, кроме фельдшерицы, да еще на метеостанции он заметил мужика, прикорнувшего на казенной кушетке.
     Держа лошадей на поводу, спустились к домам.
     Из сараюшки с полным подойником показалась Екатерина. Она поднялась на крыльцо, но, заметив грязных вооруженных людей, испуганно вскрикнула и юркнула в открытые двери.
     - Катя, - окликнула ее Лена, - не бойся, выйди на минуту.
     Услышав женский голос, фельдшерица осторожно высунула нос из-за кружевной занавески и перекрестилась.
     - Господи, Елена Максимовна, я вас не узнала! Что это с вами случилось? Терентьев вас еще вчера ждал... - Она с удивлением оглядела спутников Лены. - А где же директор и папа ваш? - Тут Екатерина глянула поверх их голов, и ее глаза округлились от страха. Как по команде, Филипп и Лена проследили за ее взглядом. От трассы вниз по горе мчался "КамАЗ" с прицепом, на крутых поворотах прицеп заносило в сторону, и машину разворачивало поперек дороги.
     - Пьяные они, что ли? - прошептала женщина.
     Филипп побледнел.
     - Живо в дом, кажется, Шерхан уже здесь.
     - Нет. - Лена шагнула с крыльца. - Сейчас надо попасть на радиостанцию. Сообщим в поселок о случившемся. Катя, - обратилась она к ничего не понимающей женщине, - радист у себя?
     - Там он, там, еще не уходил. Только что утреннюю метеосводку передавал. Я вот ему собиралась молочка парного занести. Парнишка молодой, недавно из армии. - Она засуетилась, втискивая ноги в разношенные шлепанцы. - Он ведь вас еще не знает, Елена Максимовна, поэтому я лучше с вами пойду, помогу с ним переговорить.
     "КамАЗ" тем временем миновал спуск и приближался к мосту через реку, от которой до поселка всего лишь полкилометра.
     Филипп выругался сквозь зубы, передернул затвор карабина, досылая в ствол патрон.
     - Давайте отсюда живенько, я постараюсь вас прикрыть.
     Через огороды они ринулись к небольшому домику радиостанции. На окраине собаки подняли оглушительный лай. Глянув через плечо, Лена заметила, что "КамАЗ" перегородил улицу, а несколько пестрых фигурок с автоматами наперевес скрылись за зданием метеостанции. Прозвучала короткая очередь, и сразу же жалобно взвизгнула собака, а ее товарки залились исступленным лаем.
     Ильюшка вдруг метнулся обратно:
     - Там же Рогдай остался, - и, не успела Лена остановить его, скрылся за забором.
     Услышав выстрелы, на крыльцо радиостанции выскочил молодой рослый парень с карабином. Увидев бегущих навстречу женщин, причем одну с грязной повязкой на голове и автоматом в руке, изумленно выпучил глаза.
     - А ну, стойте, сюда нельзя!
     - Ты, Ленька, брось свои пограничные замашки. - Задохнувшись, Екатерина присела на нижнюю ступеньку. - Живо включай свою бандуру!
     Елене Максимовне нужно важное сообщение в поселок передать.
     - Без начальства никакие сообщения не имею права передавать! - Парень продолжал вглядываться поверх их голов в улицу. За домами он не видел грузовик, но рассерженный многоголосый лай говорил о том, что в поселке появились чужие люди.
     Лена наставила на него автомат:
     - Ты что, не слышишь, как собаки голосят? Через пять минут нас всех перестреляют к чертовой матери!..
     Парень попятился назад, а Екатерина мелко закрестилась.
     - Господи помилуй, что вы такое говорите, Елена Максимовна?
     Не слушая ее, Елена вбежала в комнату вслед за парнем.
     - Вызывай срочно Привольный. Передай, бандитское нападение на биостанцию.
     Ничего не понимая, парень, сердито сдвинув брови, закрутил ручку настройки, натянул наушники, взял в руки микрофон, монотонно забубнил:
     - Соболь, Соболь, я - Сайгак. Как меня слышите? Прием. - Повторив несколько раз вызов, радостно встрепенулся:
     - Соболь, я - Сайгак, слышу вас хорошо. Тут у меня важное сообщение. - Повернулся девушке:
     - Спрашивают, от кого и кому сообщение.
     - Передавай: в поселковое отделение милиции, а также майору Мухину, если он еще в поселке. А сообщение от Гангут Елены Максимовны.
     Парень быстро проговорил в микрофон и опять повернулся к Лене.
     - Лучше будет, если вы все сами им объясните. - Он протянул ей наушники и микрофон. - Когда будете говорить, нажимайте вот на эту кнопочку, а когда слушать - отпускайте ее.
     Сквозь шумы и шорохи помех Лена разобрала далекий голос:
     - Сайгак, чего замолчали, что там у вас еще стряслось?
     Волнуясь, Лена рассказала о том, что случилось на прииске и происходит в данный момент на биостанции. Голос в наушниках помолчал и спросил:
     - Почему Терентьев не вышел на связь?
     - Я не знаю, - растерялась Лена, - я здесь не более двадцати минут, но, по-моему, его нет в поселке.
     - Передайте микрофон радисту, - приказал голос, она повиновалась, и радист тотчас же зачастил в микрофон:
     - Евгений Макарович, все наши сегодня на питомник с ленинградскими учеными уехали. Должны были еще вчера, но ждали директора лесхоза, а он так и не появился. - Парень отложил наушники в сторону. - Велели ждать, минут через двадцать сами нас вызовут.
     Лена выглянула в окно. Бандитов не было видно, но непрекращающийся собачий лай говорил о том, что они где-то поблизости.
     Внезапно на улице появился пожилой грузный мужчина. Он почти бежал, изредка хватаясь за штакетник, переводил дыхание. Лена узнала в нем старшего метеоролога. Тяжело дыша, он поднялся на крыльцо и буквально упал на ступеньки.
     - Андрей Николаевич, что с вами, на вас же лица нет! - бро