кало находилось в тени и не должно было давать бликов, на которые так падки снайперы. Отправив Незванова отдыхать, он стал инструктировать Рыжкова, дежурившего первым после журналиста:
     - Если они опять полезут на мост, сразу же стреляйте. Но только один раз. Мы их надули. Выстрела они не слышали, поэтому до сих пор теряются в догадках, то ли их приятель сам свалился с моста, или в него стреляли, или кара небесная настигла... Конечно, второй подозревает, что к чему, но они ему, похоже, не верят. Но в любом случае они сейчас побоятся выходить на мост, а если выйдут, выстрел охладит их пыл.
     Рыжков проверил пистолет и мрачно посмотрел на четыре оставшихся патрона.
     - Честно сказать, не очень приятно за один выстрел лишиться четверти боезапаса.
     - Ничего не поделаешь, - сказал Артем и вздохнул. - Слава богу, они не знают, какой у нас боезапас на самом деле. Арбалет - наше тайное оружие, и мы его постараемся использовать лишь тогда, когда это даст особый эффект. Я тут кое-что придумал, но хочу подождать, когда будет готов второй арбалет. - Он сделал паузу. - Интересно, сколько там людей?
     - Вчера я пробовал подсчитать, - ответил Рыжков, - вместе с погибшим их было двадцать три человека. Командиром у них здоровый мужик с густой черной бородой. - Он задумчиво потер подбородок. - По крайней мере, он больше всех орет и размахивает руками, но ни разу не приблизился к мосту на доступное для выстрела расстояние.
     - Попробую присмотреться к нему, - пообещал Артем, - возможно, второй раз удастся выстрелить из арбалета в него, тогда и остальные, глядишь, уберутся.
     Рыжков скептически усмехнулся:
     - Может быть, может быть...
     Артем вернулся в новый лагерь. Здесь они чувствовали себя в большей безопасности, но он понимал: если противник переберется на левый берег, долговременной осады им не выдержать, даже при наличии столь грозного оружия, как арбалет. Любой боезапас, будь то патроны или самодельные стрелы, имеет скверное свойство кончаться, особенно если изначально не слишком велик. Артем мучительно напрягал мозг, стараясь придумать, как блокировать дорогу и не позволить противнику взять их в полукольцо, но ни одной путной идеи в голову так и не приходило.
     Тем временем истерика у Надежды Антоновны прошла, но теперь ею овладела апатия. Она была необычайно грустна, погружена в себя и молчалива. Она помогала носить воду, перетаскивать в новое место еду и вещи, но делала это все как-то механически. Первой на нее обратила внимание Агнесса, и ей это сильно не понравилось.
     Уперев руки в бока, она подступила к Артему:
     - Это не дело, Артем, чтобы Надежда Антоновна занималась подобными вещами.
     Артем взорвался:
     - Черт возьми, вы что, не знаете, кто эти вещи начал? Зуевы мертвы, Олю чуть не убили, Шевцова ранили... Я не хочу, чтобы она убивала людей, но она лучший стрелок из нас, а мы боремся за свои жизни и жизни тех, кто не в состоянии за них бороться! Учтите это, Агнесса, и не мотайте мне жилы на кулак! Мне и без ваших обвинений тошно!
     - Вы солдат и рассуждаете как солдат, - произнесла женщина с вызовом, глядя на него исподлобья. - Скажите еще как Наполеон: дескать, нельзя приготовить омлет, не разбивая яиц. - В ее голосе слышался гневный сарказм.
     Но Артем решил пропустить ее слова мимо ушей, лишь посоветовал:
     - На вашем месте я бы тоже потренировался в стрельбе из арбалета. Все может быть, даже то, что вам придется защищать свою жизнь в одиночку.
     Агнесса неожиданно виновато улыбнулась:
     - Не сердитесь, Артем! Я понимаю, что от насилия нам никуда не уйти. И если надо, я тоже стану солдатом. И буду учиться стрелять из арбалета.
     - Вот это совсем другой разговор, Агнесса Романовна, - обрадовался Артем, - вы в отличной физической форме, и у вас непременно получится не хуже, чем у Надежды Антоновны.
     - Спасибо, - нараспев произнесла Агнесса и окинула его испытующим взглядом. - Впервые я получаю столь необычный комплимент, надеюсь, не последний. - И она подмигнула ему.
     Артем чертыхнулся про себя. Не хватало еще, чтобы эта мускулистая бабенка проявила к нему определенный интерес. Ему очень хотелось ошибиться в своих подозрениях, но он настолько хорошо поднаторел в науке чтения женских взглядов и многозначительных вздохов, что уже не сомневался: львица приготовилась к прыжку, и ему оставалось единственное - спешно ретироваться, чтобы не попасться ей в когти...
     Поэтому он молча и вежливо кивнул Агнессе и пошел поговорить с Чекалиной.
     Та сидела на бревнышке перед костром и наблюдала, как закипает вода в двух эмалированных ведрах, которые они подобрали в сторожке и приспособили вместо котлов. Но глаза ее смотрели отсутствующе. Артем догадывался, что стоит перед ее мысленным взором, - металлический стержень, пробивший насквозь человеческое тело.
     Он присел на корточки рядом с ней, но она словно не заметила его. И тогда Артем заговорил мягко, почти нежно, стараясь найти хоть какое-то оправдание убийству человека. С большой неохотой он извлек из своей памяти те давние переживания, о которых хотел навсегда забыть. Не получилось.
     Но возможно, хоть сейчас они принесут пользу.
     - Убийство человека. Надежда Антоновна, ужасная вещь. Я это знаю по собственному опыту. Я чувствовал себя настолько гадко и скверно, что до сих пор не могу вспоминать те свои ощущения без содрогания. Это было в Афганистане. Наши вертолеты шли лоб в лоб, но я успел отвернуть в сторону, а его вертолет врезался в скалу. Всего за секунду до этого я видел его лицо. Ему было, наверное, столько же, сколько мне, чуть-чуть за тридцать. Но через секунду он превратился в огненный шар. - Артем облизал пересохшие губы. - Меня вывернуло наизнанку.
     Но я подумал, что этот человек - враг и такова судьба, что я оказался удачливее, чем он. Мой вертолет был весь изрешечен его пулями, и я буквально грохнулся на аэродром. Тогда я провалялся в госпитале всего лишь три недели, а ведь мог превратиться в точно такой же огненный шар, как тот парень. Не знаю, переживал бы он, если бы убил меня. Едва ли.
     Эти люди воспитаны в духе пренебрежения к чужой жизни. - Артем вытянул руку в сторону реки. - Они похожи на тех, с кем я сражался в Афганистане и в Чечне. Мы не стали бы ввязываться в драку, если бы они оставили нас в покое. Но они никогда не сделают это, Надежда Антоновна. Они будут долго над нами издеваться, а потом перережут всем горло, вот так, слева направо, - он провел по шее пальцем, - и женщинам в том числе. И то, что вы сделали, вполне оправданно. Быть может, этим вы спасли наши жизни и жизни тех, кто сейчас сидит за решеткой.
     Кто знает?
     Артем замолчал, а Чекалина повернулась к нему и сказала слегка дрожащим, хриплым голосом:
     - Я немолодая и глупая женщина, Артем. У меня трое детей и четыре внука. Но самое смешное или грустное, это как уж судить, что мой муж и сыновья работают в уголовном розыске. И кому, как не мне, знать, что такое убийство. Я понимала - это страшно, но до сих пор рассуждала об этом с отстраненной позиции обывателя. Оказывается, самые кровожадные люди те, кто сам не убивает. Они смакуют кровавые подробности, задыхаются от восторга... Но убить самому... Это не просто ужасно, это отвратительно, мерзко, подло!
     - Я знаю, - ответил он спокойно и положил ей руку на плечо, - но запомните, если не убьешь ты - убьют тебя.
     - Я понимаю это, - слегка улыбнулась Чекалина, вытирая ладонями слезы на щеках. - Со мной все в порядке.
     - Ладно, Надежда Антоновна, я постараюсь больше не ставить вас в подобное положение.
     Чекалина отвернулась и сказала сдавленным голосом:
     - Я сейчас опять зареву. - И вдруг резко вскочила и выбежала из убежища.
     - А у вас хорошо получается. - Ольга вышла из-за его спины. - Вы - прирожденный психолог.
     И с Агнессой расправились, и Надежду Антоновну мгновенно успокоили.
     Он сумрачно покосился на нее:
     - Да?! Вы так считаете? Но это моя первейшая и святая обязанность - поддерживать боевой дух во вверенном мне гарнизоне. - Он встал и принялся разминать ноги, а потом сказал как ни в чем не бывало:
     - Пошли учиться стрелять из арбалета.

***

     Остаток дня они тренировались в стрельбе из арбалета, приспосабливаясь к различным дистанциям и учась делать поправки на ветер. Надежда Антоновна, с измученным и постаревшим лицом, руководила обучением, и лишь слегка дрожащий голос и то и дело набегающие на глаза слезы говорили, что нервы ее на пределе.
     - Мужественная женщина, - прошептал Артему Каширский. - Это просто подарок судьбы, что она оказалась с нами в одном вертолете.
     Артем хотел сказать, что и сам Каширский - подарок судьбы, и Шевцов, и Рыжков, и Ольга...
     Каждый из них был тем самым подарком судьбы, который внес свой вклад в общее дело. И именно благодаря друг другу они до сих пор живы.
     Стрельбы проходили с явным успехом. Надежда Антоновна с обязанностями тренера справлялась отлично и постепенно успокаивалась, поэтому Артем решил дойти до ущелья и постараться определить расстояние до грузовика с точностью до метра. Вернувшись, он отметил на земле расстояние в сто десять метров и велел всем потренироваться на этой дистанции. А потом повернулся к Ольге и сказал:
     - Назначаю вас начальником штаба - это что-то вроде почетного секретаря при генерале. Есть у вас бумага и карандаш?
     - Нет, - улыбнулась она, - но я займу у Аркадия Степановича.
     Артем продиктовал ей около дюжины поручений, которые предстояло выполнить.
     - Следите за тем, чтобы все было исполнено, - приказал он строго, стараясь не смотреть в ее смеющиеся глаза. - Я не в состоянии держать все в голове, и, когда начнется драка, я могу упустить что-нибудь важное.
     Ольга дождалась, когда он закончит с распоряжениями, и уже серьезно сказала:
     - Мы знаем, как поджечь мост. Сергей показал нам несколько бочек с соляркой, зарытых в лесу.
     Если обмотать болт тряпками и намочить в солярке...
     Помнится, такие штуки в средние века называли фалариками. Я не ошибаюсь, Юрий Федорович?
     - Потрясающе! - с неподдельным восхищением воскликнул Каширский. - Вы просто умница.
     Оказывается, здесь и помимо меня есть специалисты по средневековью.
     - Никакой я не специалист, - засмущалась Ольга, - так, читала кое-что...
     Артем тут же решил осуществить эту идею. Сначала он, чтобы проверить точность стрельбы, выстрелил болтом, обмотанным на конце тряпкой. На точность выстрела это не повлияло, и Артем, смочив тряпку в солярке, поджег ее прямо перед выстрелом. Когда болт долетел до цели, тряпка погасла.
     Он чертыхнулся, но опыты продолжил, давая тряпке разгореться как следует. Ценой обожженных пальцев и подпаленных бровей ему удалось добиться, чтобы огонь не только долетал до цели, но и продолжал еще некоторое время гореть.
     - Мы обстреляем их днем, - объявил он наконец с гордостью. - Ночью они засекут огонь прежде, чем мы выстрелим. - Он посмотрел на солнце. - Начнем завтра. Нам выгодно потянуть время.
     Миновал полдень, когда противник вновь решился выйти на мост. Дмитрий, который, выспавшись, сменил Рыжкова, выстрелил. Бандиты побежали с моста. Потом он стрелял еще раз перед закатом, но Артем велел ему поберечь оставшиеся два патрона.
     - Они нам еще пригодятся. Я не хочу рассекречивать, что у нас есть еще автоматы.
     Противнику удалось в этот день уложить всего три доски. Ночью они продолжали освещать мост, но появиться на нем все-таки не рискнули.

Глава 15

     Дмитрий Незванов проснулся на рассвете. После глубокого и относительно спокойного сна он чувствовал себя хорошо отдохнувшим. По приказу Таранцева они с Пашкой были сняты с ночного дежурства, чтобы хорошо выспаться перед тем, как уйти через горы за помощью.
     Дмитрий оглядел снежные вершины гор, и его охватил привычный озноб. Он не солгал Таранцеву, что бывал в высокогорных экспедициях и участвовал в восхождениях на Эверест, промолчал лишь о том, что с некоторых пор испытывает просто-таки панический ужас перед высотой.
     ...Произошло это год назад на простенькой тренировочной вершине. При подъеме по скальной стене камнем перебило страховочную веревку, и Незванов повис на руках на небольшом скальном карнизе. На совершенно отвесной базальтовой стене. Сверху ему сбросили веревочную лестницу. Но не хватило двух десятков сантиметров, чтобы дотянуться до нижней ступеньки. Вылетел крюк, за который он успел зацепиться карабином... Он не помнил, как падал вниз, вообще ничего не помнил. Только ощутил боль в ноге, придя в себя после операции. В этот раз ему повезло, как может везти только единожды в жизни: он зацепился лямкой комбинезона за ветку растущего на дне ущелья дерева. Ветка спружинила, смягчила удар, но он сорвался опять. Правда, скорость падения теперь была незначительной, и он лишь ободрал себе лицо и сломал ногу. Но навсегда в его мозгу запечатлелись две вещи: щелчок, с которым крюк вылетел из гнезда, и далеко внизу остроконечные, словно казацкие пики, верхушки деревьев, на которые ему предстояло упасть...
     Вершины ослепительно сверкали под лучами, и Дмитрий пытался сквозь солнцезащитные очки разглядеть перевал, который им необходимо было преодолеть. Он точно знал, что пожалеет о своем решении, но в то же время понимал, что никто, кроме него, не в состоянии пройти этим маршрутом и привести помощь. Возможно, с этим справился бы Шевцов, даже наверняка справился бы, но генерал был нужнее здесь. Вдвоем с Таранцевым они способны обеспечить оборону и, если потребуется, дать бой подонкам, которые копошились сейчас по другую сторону реки.
     Незванов умылся, мельком взглянул на все еще спящего Павла, но будить его не стал, а направился к мосту, где, к своему удивлению, нашел одного Каширского. Профессор лежал на спине под зеркальцем и, поминутно поглядывая в него, что-то черкал в записной книжке огрызком карандаша.
     При виде Дмитрия он приветственно махнул рукой:
     - Все тихо. Эти твари только что выключили фары.
     Дмитрий подполз к нему и взглянул на листок бумаги, усыпанный, как ему показалось, какими-то магическими знаками.
     - Что это, формула всеобщей справедливости?
     Каширский озадаченно хмыкнул, потом поднял палец и многозначительно произнес:
     - Дима, вы дали совершенно точное определение.
     Дмитрий улыбнулся и отполз в сторону, на место, откуда мост прекрасно просматривался. "Все-таки профессор слегка того, - подумал он. - Умница, но с заскоками. Впрочем, действительно, нужно быть немного чокнутым, чтобы додуматься до арбалета!" Тут он увидел, насколько сузился проем в настиле, и у него перехватило дыхание. Возможно, ему не придется переходить горы, а предстоит здесь сражаться и умереть. Если профессор и Шевцов не придумают ничего, чтобы остановить строительство, уже к вечеру мост будет почти готов и можно будет перепрыгнуть на другую его сторону. И не пора ли готовиться ко всяческим пакостям, которые им примутся устраивать бандиты, оказавшись на этом берегу.
     Но кажется, Таранцев не слишком обеспокоен этим обстоятельством или просто не подает виду.
     Дмитрий нахмурился, пытаясь вспомнить, кого ему напоминает Артем. Возможно, героя какого-то американского боевика - такой же поджарый, смуглый, голубоглазый, с ямочкой на подбородке, только вот взгляд какой-то изменчивый. То вроде искры готов высечь из камня, а то словно гаснет, и глаза становятся как у затравленного зверя. Но сейчас Артем, похоже, строит какие-то планы, и дай бог, чтобы эти планы осуществились.
     Незванов вернулся в их каменное убежище. Там уже находились Шевцов и Малеев. Они принесли еще один арбалет.
     - Этот заряжается быстрее. - Шевцов положил арбалет на камень, и все сгрудились вокруг него. - Я кое-что вставил в ворот, и теперь гораздо легче натягивать тетиву, даже женщины должны справиться. А как работает первый наш образец?
     - Прекрасно! - ответил Артем. - Уже замочили одного козла.
     Дмитрий заметил, как скривился при этом Малеев, и даже густая щетина на его щеках словно встопорщилась от отвращения. Дмитрий мрачно усмехнулся: так всегда бывает с теми, кто работает в тиши кабинетов, а потом узнает невзначай о результатах своего "творчества".
     Артем взял арбалет, внимательно осмотрел его со всех сторон и повернулся к Шевцову:
     - Думаю, сегодня мы преподнесем им неплохой сюрприз. Самое время вставить им фитиль. Сначала позавтракаем, а потом отправимся к мосту. - Он взглянул на Дмитрия. - Вы пока повремените, выйдите в горы чуть позже. Вам, как журналисту, стоит посмотреть на спектакль, который мы им устроим. - Протянув арбалет Чекалиной, он ласково улыбнулся, заметив, что она сильно побледнела. - Сегодня ваш бенефис, Надежда Антоновна, но не бойтесь, стрелять вы будете по неживому объекту.
     - А где Синяев? - поинтересовалась Агнесса у Малеева.
     - Остался в мастерской. Делает болты.
     Артем тут же спросил Шевцова:
     - Надеюсь, он не выступал по этому поводу?
     - Нет, но один раз пришлось крепко его выругать, чтобы не ловчил и выпиливал болты не на глазок, а одного размера, - ответил Шевцов и спросил:
     - А где профессор?
     - На утренней вахте у моста.
     Шевцов потер заросший черной щетиной подбородок:
     - У Юрия Федоровича не голова, а дом советов.
     Мне надо поговорить с ним.
     Он и Малеев направились вниз, а Дмитрий подошел к Павлу, который о чем-то тихо разговаривал с Рыжковым и Ольгой.
     - Ты уже решил, что берешь с собой? - спросил Незванов. - Учти, возьмем самую малость.
     Чтобы идти быстро, нужно идти налегке.
     - Обязательно возьмите теплые вещи, - посоветовал Рыжков. - Я вам дам свою куртку. Она на гагачьем пуху, и в ней можно ночевать даже в снегу.
     - Спасибо, - сказал Дмитрий, - пожалуй, мы захватим с собой парочку веревок и с десяток крючьев из запасов Агнессы Романовны. Я не думаю, что они слишком нам понадобятся, но, сами знаете, береженого Бог бережет!
     Павел подал ему миску с разогретой на костре тушенкой, и они начали завтракать. Но к чаю, заваренному из листьев смородины, они так и не приступили, потому что снизу прибежал Малеев.
     - Они начали работать! - кричал он. - Профессор спрашивает, нужно ли ему стрелять.
     - Нет, черт возьми, и предупредите, что это приказ! - крикнул Артем Малееву и сказал Дмитрию; - Дима, у нас осталось всего две пистолетные пули. Пойдите, пожалуйста, в последний раз к мосту и подберите более удобное место для стрельбы. Ложитесь там, но не стреляйте, пока я не дам команду.
     Незванов помчался вниз, а Артем устроил общий сбор. Не было одной Чекалиной.
     - Где Надежда Антоновна? - спросил он Агнессу.
     - Она тренируется, - ответила та, но тут на входе в убежище появилась Чекалина, и Артем кивнул ей;
     - Подходите ближе, Надежда Антоновна, вы сегодня у нас самая важная персона. - Он присел на корточки и острым камнем начертил на земле две параллельные прямые. - Смотрите, вот ущелье, вот мост, вот дорога. Она идет по мосту и на другом берегу резко сворачивает и идет вдоль реки, а потом снова делает поворот и скрывается за скалой. - Он положил на свою схему камешек, рядом - второй побольше. - Недалеко от моста находится штабель досок для ремонта, а рядом грузовик. Он развернут так, чтобы освещать фарами мост. - Он поднял голову и обвел пристальным взглядом внимательно слушающих его людей. - Что я предлагаю сделать? Дима сейчас займет позицию выше моста по течению. Он сделает один выстрел в сторону бандитов, и если опять не попадет - это не важно. Выстрел снова их напугает, а если не напугает, то просто отвлечет на некоторое время внимание - это все, что нам нужно. Надежда Антоновна будет здесь, - ткнул он пальцем в схему, - ниже по течению, как раз напротив грузовика. Как только вы услышите Димин выстрел, то сразу же стреляете по бензобаку грузовика. - Он взглянул на Рыжкова:
     - Вы будете находиться рядом с Надеждой Антоновной. После выстрела она передает вам арбалет и говорит, попала или нет. Если не попала, то вы натягиваете тетиву, заряжаете арбалет для