имову? Ведь их наверняка не слишком много?
     - Перемычка... - сказал тихо Джузеппе. - Она отделяет Темирхоль от долины. Ты представляешь, какая масса воды нависла над Баджустаном? Это страшнее водородной бомбы. Стоит взорвать ее в нескольких местах, остальное доделает вода. Селевой поток захлестнет долину и сметет с лица не только Ашкен. На его месте останется огромная грязная лужа, которая через несколько суток превратится в железобетон. Баджустан станет братской могилой. Конечно, там, где был Ашкен, можно будет построить новый город, если к тому времени останется тот, кто захочет это сделать.
     - Ты думаешь, армия Рахимова тоже пострадает?
     - Наверняка, - пожал плечами Джузеппе, - хотя не исключено, что какие-то ее части успеют подняться в горы.
     - А население? Мирные жители? - спросила Анюта. - Ведь в городе остались люди...
     - Во время войны жизнь мирных жителей для полководца не столь значительна, как жизнь солдат, которые умеют воевать. Смерть стариков, женщин и детей попадает в разряд закономерных потерь и мало кого волнует.
     - Выходит, мы тоже попадаем в этот разряд и нас можно убивать без предупреждения?
     - Пока им это не удается, - усмехнулся Джузеппе, - но это не значит, что нам будет везти до бесконечности. Дураки часто суют свою голову туда, где боится показаться старушка с косой, но ты же не отрицаешь, что дуракам везет гораздо чаще, чем людям, которые просчитывают каждый свой шаг?
     - В таком случае я согласна, чтобы меня считали непроходимой дурой, - улыбнулась Анюта, - правда, если от этого нам будет постоянно везти. - Она вдруг схватила Джузеппе за плечо. - Смотри, что там на крыльце? Кажется, Галина Ивановна приходит в себя!
     И правда, Галина Ивановна пошевелила ногой, затем оперлась рукой о доски крыльца и перевернулась на живот. Анюта и Джузеппе наблюдали за тем, как она пытается встать на колени. Затем, схватившись руками за перила, она с трудом подняла свое крупное тело и застыла на время, видимо пыталась справиться с головокружением.
     - Я пойду, - почему-то шепотом сказал Джузеппе. - Надо проверить, что ее испугало в домике, и посмотреть, в порядке ли рация.
     - Ты хочешь позвать на помощь? - поразилась Анюта. - Но кого? В стране война. Сам же только что сказал, что ни до кого нет дела!
     - Я не знаю, на какой частоте работает рация турбазы, но я попробую выйти в эфир в телефонном режиме. Все-таки попробую передать May Day <Международный сигнал бедствия. Подается голосом, в отличие от сигнала SOS, передаваемого азбукой Морзе.>, может, кто и услышит. Киргизские пограничники, например. Хотя это весьма проблематично. У военных раций другой диапазон частот, чем у гражданских.
     - Ты сообщишь о своих подозрениях насчет "Черных беркутов"? - спросила Анюта.
     - Сообщу, - вздохнул Джузеппе, - но не надейся, что это нам поможет. Скорее всего, "беркуты" первыми засекут, что кто-то сидит у них на хвосте, и поспешат с нами разобраться. Конечно, ты можешь уйти в горы...
     - Нет, я останусь с тобой, - быстро ответила Анюта, - и мы не можем бросить здесь Галину Ивановну.
     Джузеппе пристально посмотрел на девушку, отметил решительно сжатые губы, вызов в глазах, вздохнул и ничего не сказал.
     Пригнувшись, они миновали низкие заросли кустарника на опушке леса. Джузеппе показал Анюте рукой, чтобы она оставалась на месте. И Анюта присела у забора недалеко от того места, где они спрятали труп убитого ею солдата. Она зябко поежилась, представив торчащее из его живота ржавое лезвие.
     Но происходившие на территории турбазы события отвлекли ее от воспоминаний и тем самым избавили от неприятных ощущений.
     Галина Ивановна все-таки сползла с крыльца и теперь шла к озеру, едва передвигая ноги и покачиваясь из стороны в сторону. Она где-то потеряла свою сумочку, но, видимо, состояние ее было таково, что даже эта значительная для нее потеря уже не волновала женщину. И двигалась она почти бессознательно, подчиняясь рефлексам, которые выдавал ее уставший, помутившийся мозг.
     Джузеппе обогнул по дуге домик сторожа и вышел навстречу Галине Ивановне. И проделал это настолько быстро, что Анюта удивилась его резвости.
     Ведь совсем еще недавно он казался ей почти стариком. Но опасность заставила итальянца забыть о болячках. Не зря говорят, что резкий прилив адреналина в кровь способен вылечить даже рак, правда в начальной его стадии. Джузеппе он вылечил от слабости.
     Галина Ивановна словно споткнулась и вытянула руки в сторону Джузеппе. Итальянец успел подхватить ее, иначе бы хохлушка снова упала. Но он с трудом удерживал ее, и Анюта бросилась на помощь.
     Вдвоем они подвели Галину Ивановну к беседке, увитой диким хмелем и конским каштаном. Женщина села на лавочку. Взгляд ее был бессмыслен. Она прижимала руки к груди, что-то бормотала и испуганно озиралась по сторонам. Анюта погладила ее по голове, затем взяла ее руку в свою и слегка потрясла.
     - Галина Ивановна! Очнитесь! - произнесла она требовательно. - Это я, Анюта! И Джузеппе! - кивнула она на итальянца, занявшего пост у входа в беседку. - Мы с вами! Ничего не бойтесь!
     Хохлушка остановила на ней мутный взор, ее лицо на мгновение исказилось ненавистью, но тут же глаза приняли более осмысленное выражение, и она вдруг вскочила на ноги. Анюте показалось, что Галина Ивановна хочет ударить ее, и отшатнулась.
     Но женщина бросилась ей на шею и запричитала, обливая ее плечо слезами:
     - Анюта! Анюточка! Вы здесь! Слава богу!

Глава 28

     - Что случилось? Чего вы испугались? - Анюта подвела всхлипывающую женщину к лавочке. - Успокойтесь и расскажите, что вы увидели в домике.
     Вместо ответа, Галина Ивановна вновь зашлась в плаче. Потребовались объединенные усилия Джузеппе и Анюты, чтобы рыдания перешли в бессвязное бормотание, сквозь которое они разобрали несколько фраз:
     - Там человек... Лужа крови... Пальцы отрезаны... - Нервные спазмы вновь стянули горло, и Галина Ивановна закашлялась.
     Джузеппе и Анюта переглянулись. Итальянец передернул затвор автомата и выглянул из беседки.
     - Идите к берегу и укройтесь там между камней, - приказал он Анюте. - Я добегу до домика.
     Надо выяснить, что там произошло. После мы с вами сходим кое-куда... - Он махнул женщинам рукой и выбежал из беседки.
     Анюта видела, как он подбежал к домику сторожа со стороны фасада, огляделся по сторонам, затем подтянулся и нырнул в открытое окно. Тотчас вы глянул наружу и замахал рукой в сторону берега:
     - Уходите, уходите сейчас же!
     Анюта все-таки успела удивиться, почему он настоятельно требует, чтобы они уходили к берегу. В беседке их тоже было незаметно. Но с недавних пор она верила Джузеппе безоговорочно, потому что во всех его поступках был резон, а его решительные действия уже не раз спасали им жизнь. Она подхватила Галину Ивановну под руку и твердо произнесла:
     - Нам надо идти! Здесь опасно оставаться!
     - Да, да, - затрясла та головой, затем покорно поднялась с лавочки и жалобно простонала:
     - Мои ноги... Я совсем не могу идти...
     - Потерпите немного, - сказала Анюта как можно участливее, - здесь недалеко. Спустимся к берегу, умоемся, помоем ноги, и вам станет легче.
     Она с сомнением посмотрела на, то, что совсем недавно было рукавом куртки Джузеппе. Жалкие лохмотья едва прикрывали голень хохлушки, наружу торчали разбитые в кровь пальцы. Тогда Анюта оторвала подол от своей рубахи и как могла забинтовала ее ногу.
     - Спасибо, - сказала та тихо и пошевелила ступней. - Теперь я смогу идти. - Галина Ивановна сжала ладонь Анюты. - Простите, я была несправедлива к вам. Вы славная девушка! Вы... - Она опять всхлипнула.
     И Анюта, стараясь предотвратить очередной поток рыданий, погладила ее по плечу и мягко сказала:
     - Я тоже не ангел небесный! Но в отчаянии мы забываем, что другие люди тоже могут страдать. Нельзя копить обиды. Это к добру не приведет.
     Она помогла Галине Ивановне выйти из беседки, и они направились к берегу. К причалу вела лестница из бетона с довольно пологими ступенями. Они благополучно ее миновали, затем переступили через низкое ограждение из кованой решетки и оказались в той части берега, что лежала в пределах турбазы, но была завалена огромными валунами и обломками скальных пород. Между ними валялись ржавые консервные банки, мятые пластиковые бутылки, клочки бумаги и осколки стекла. В двух или трех местах они заметили присыпанные песком старые костровища. Вероятно, эта часть берега была облюбована в свое время "дикарями", хотя Анюта не заметила среди камней ни одного места, пригодного для установки палаток.
     Но здесь можно было найти укрытие от палящих лучей солнца. И они его в конце концов нашли: три валуна образовали что-то наподобие гнезда со свободным пространством посередине и узким входом, куда с трудом протиснулась Галина Ивановна. Она уселась прямо на песок в тени камней и устало закрыла глаза. Анюта хотела предложить ей пойти умыться, но посмотрела на ее похожую на сдувшийся воздушный шарик фигуру и не стала тревожить. Правда, отметила, что хохлушка прилично похудела, живот уже не слишком выпирает. И вполне возможно, вернувшись домой, она посчитает все пережитые лишения за благо, ведь нет большего счастья для женщины, чем избавиться от избыточного веса. К тому же трудности забываются гораздо быстрее, чем мгновения счастья, иначе человечество просто не выжило бы...
     Размышляя о подобных превратностях людского восприятия, Анюта спустилась к воде, а затем, постоянно оглядываясь по сторонам, скинула одежду и зашла по колено в прохладную воду. Вода вблизи не казалась грязной, а была ласковой и нежной. Как ладошки у девочки, вспомнились вдруг ей слова офицера с военной базы, приятеля Юрия Ивановича. Фамилия у него смешная. Горбатов. Она непроизвольно всхлипнула, потому что вспомнила, как славно они с Костиным посидели в его компании.
     Шутили, смеялись... Горбатов пытался ухаживать за ней, а Юрий Иванович говорил что-то о своих личных интересах в этих краях. И сердце ее учащенно билось, потому что Горбатов слишком многозначительно подмигнул ей и усмехнулся при этом.
     Анюта вздохнула. Стоило воспоминаниям завладеть ею, как она тут же расслаблялась, принималась себя жалеть, и в конце концов ни к чему хорошему это не приводило.
     Поэтому девушка решительно тряхнула головой, сцепила пальцы, да так, что хрустнули суставы, и склонилась над водой. Быстро обмывшись, Анюта натянула одежду, которую, конечно, можно было постирать и быстро высушить на камнях, но она не посмела. Джузеппе до сих пор не появился, и Анюта начала беспокоиться. С берега виднелся только конек крыши домика Кузьмича и телевизионная антенна. Анюта обулась, затем нашла среди камней неповрежденную пластиковую бутылку, сполоснула ее и наполнила озерной водой. Галина Ивановна сидела в "гнезде" в прежней позе с закрытыми глазами. Но в этот раз она просто дремала, а с лица ее исчезло напряжение.
     - Галина Ивановна. - Девушка потрясла ее за плечо. - Я принесла вам воды. Умойтесь.
     Хохлушка открыла глаза и покорно подставила ладони под струю воды. Бутылки хватило только на руки и лицо. Анюта еще раз спустилась к озеру за водой, чтобы обмыть ей ноги, но не выдержала и прошлась по берегу чуть дальше, за скалистый мыс, что уступами спускался к самому озеру. За выступом находилась уютная бухточка с песчаным берегом.
     С мыса к берегу вела длинная крутая лестница с железными ступенями и перилами, а на песке валялись несколько поверженных грибков от солнца, ржавый корпус катера с остатками надписи, выведенной белой краской на борту и на рубке: "Амур".
     Здесь же стояли на катках две деревянные лодки, одна наполовину осмоленная, вторая же рассохлась так, что сквозь щели ее корпуса без натуги можно было просунуть кулак. Вероятно, тут раньше находился турбазовский пляж, но сейчас он был превращен в свалку барахла, которому хватило бы одной спички, чтобы заполыхать костром.
     Анюта прошла до противоположного края бухты, утопая по щиколотку в мягком теплом песке.
     Высокая скальная стена преградила ей путь, и она повернула обратно. Через десять минут оказавшись вновь рядом с Галиной Ивановной, Анюта помогла ей размотать тряпки на ноге и обмыла ссадины.
     Но не успели они довести процедуру до конца, как увидели Джузеппе, пробирающегося между камней к их убежищу. Женщины молча уставилось на него.
     Джузеппе подошел и бросил на камень старые кроссовки размера этак сорок третьего, но для отекших и разбитых в кровь ног Галины Ивановны лучшей обуви нельзя было и сыскать. Она с радостью схватила кроссовки, а Анюта тихо спросила:
     - Кузьмича?
     - Да. - Джузеппе поморщился. - Они ему больше не понадобятся. "Беркуты", видимо, проникли сквозь открытое окно под утро. Судя по следам, после дождя. Одна группа уложила собак, вторая - зарезала Кузьмича прямо в постели. Я теперь понимаю Галину Ивановну. Крови столько, что он плавает в ней, как в тарелке с супом. Но почему они отрезали ему пальцы, могу только догадываться.
     Видно, пытали, хотели что-то узнать? Сейчас мы с тобой сходим кое-куда и посмотрим, сдал ли Кузьмич свои секреты... - Джузеппе повернулся к Галине Ивановне, которая успела переобуться в кроссовки и, казалось, полностью пришла в себя. По крайней мере, глаза ее оживленно блеснули. Она даже попыталась улыбнуться, когда Джузеппе кивнул на ее новую обувь и спросил:
     - Ну как, не жмут?
     - Не жмут, - Галина Ивановна повертела ступней, - очень удобно. Ноги как в раю.
     - Вы не побоитесь остаться одна? - спросил Джузеппе. - Мы сейчас сходим с Анютой в одно место. Возможно, найдем что-нибудь, чтобы переправиться на тот берег.
     - Идите, - покорно вздохнула Галина Ивановна, - только не задерживайтесь. И поищите, пожалуйста, воды. Страшно хочется пить. - Она посмотрела на мутноватую озерную воду в бутылке. - Эту надо кипятить, прежде чем пить.
     Джузеппе подал ей фляжку:
     - Тут осталось немного коньяка. Добавьте его в воду. Все какая-то гарантия, что не подхватите гепатит.
     Через несколько минут они уже карабкались по узкой тропке, которая миновала скалистый мыс, повела вверх, потом нырнула вниз и потерялась среди камней. Джузеппе на мгновение остановился, огляделся по сторонам и радостно вскрикнул:
     - Вот они! - и показал в направлении двух огромных глыб, прислоненных друг к другую наподобие шалаша.
     Нырнув под них, он позвал Анюту:
     - Спускайся ко мне!
     Она подчинилась и последовала за ним и тут же увидела металлическую дверь в скале. Но Джузеппе махнул на нее рукой:
     - Фальшивка, за ней сплошная стена! - и продолжал возиться среди камней.
     Наконец он отодвинул в сторону широкий плоский камень, под которым оказался люк, прикрытый квадратным куском железа.
     - Вот то, что нам надо! - Он притопнул ногой по железу. Снизу отдалось гулкое эхо. - Секретная тропа Кузьмича. Он мне ее по пьяни сдал. Правда, на следующий день допытывался, не разболтал ли чего, но я на всякий случай не признался.
     Он приподнял крышку. Под ней находился узкий колодец, который вел в глубь скалы. Спускаться пришлось по вбитым в камни альпинистским крючьям.
     Пару раз Анюта чуть было не сорвалась, повиснув на руках и моля Бога, чтобы крюк был забит достаточно прочно и не вылетел из скалы. Тогда бы она свалилась на Джузеппе, и им бы пришлось вместе лететь до дна этого сырого и, как ей казалось, бездонного колодца.
     Но к счастью, они благополучно достигли дна, где начинался боковой туннель, узкий и скользкий от плесени, покрывавшей мокрые, сочившиеся водой стены. Здесь было холодно, и прежде, чем показался голубой клочок неба, означавший выход из туннеля, Анюта изрядно продрогла.
     Но то, что они увидели внизу, заставило ее тотчас забыть о пережитых страхах. В нескольких метрах внизу, в небольшой бухте, ограниченной со всех сторон скалами, качалась на воде большая дюралевая лодка серебристого цвета с красной каймой по ватерлинии. Гребной винт и мотор располагались на корме, где также лежали несколько упакованных в полиэтилен тюков. Для управления лодкой имелось что-то наподобие рубки, только без верха, с одним ветровым стеклом.
     - Вот что припрятал Кузьмич на черный день, - довольно произнес Джузеппе и улыбнулся ободряюще своей спутнице. - Видимо, он готовился к эвакуации, так что наверняка найдем чего-нибудь поесть и даже выпить. Без спиртного он и дня не мог прожить.
     - Но как он думал отсюда выбираться? - обвела Анюта недоверчивым взглядом окружавшие бухту скалы. - Тут ведь сплошной камень.
     - Обман зрения, - улыбнулся Джузеппе. Кузьмич был хитрым малым. Вон там, - махнул он рукой в направлении бугристого камня, выступавшего над водой, - есть проход под нависшей скалой.
     Сейчас он почти незаметен из-за высокого уровня воды. Но если убрать ветровое стекло и слегка пригнуть голову, можно выбраться из бухты.
     - Ты думаешь, лодка выдержит нас троих? - с сомнением в голосе спросила Анюта. - А хватит горючего, чтобы пересечь озеро?
     - У тебя практичный ум, девочка, - мягко улыбнулся Джузеппе, - и мне это нравится. - Он неожиданно робко улыбнулся и заглянул ей в глаза. И все-таки, Анюта, есть у меня хоть какая-то надеж. да, если у тебя вдруг не получится с Костиным?
     Анюта отвела взгляд:
     - Я бы хотела попробовать. Конечно, если он жив... Но я знаю, что он жив... - Она погладила Джузеппе по руке. - Прости, но это у меня давно. У нас говорят: "Сердцу не прикажешь!"
     - Да, да, - засуетился Джузеппе и подал ей руку, помогая спуститься вниз. - Одно меня успокаивает: что я тебе не противен, а просто опоздал.
     - Не противен, - улыбнулась Анюта. - Ты - красивый и смелый мужчина. О таких мечтает большинство женщин. И ты еще встретишь свою девушку.
     - Я думаю, она будет русской и очень похожей на тебя. - Он протянул к ней руки, и Анюта спрыгнула с камня прямо в его объятия. Несколько мгновений они стояли молча, не отводя взглядов. Пальцы итальянца впились в ее плечи, он потянулся губами к ее губам, но Анюта вывернулась и осуждающе посмотрела на него:
     - Все, Джузеппе, все! Я ведь ясно тебе сказала: хочу попробовать с Юрием Ивановичем. Возможно, у нас что-то получится.
     Джузеппе ничего не ответил, лишь развел руками и изобразил на лице огорчение.
     Они подошли к столбику, на который была наброшена лодочная цепь. Джузеппе подтянул лодку ближе к берегу и перебрался в нее. Проверил запас горючего, порылся в тюках и вытащил две банки мясных консервов, пакет сухого печенья и две литровые упаковки яблочного сока.
     - Живем, Анюта, - торжествующе воскликнул он. - Теперь с голоду не пропадем.
     Он передал продукты Анюте, а сам продолжал возиться в лодке. И через пару секунд извлек на свет божий автомат и подсумок с четырьмя гранатами и запасными магазинами.
     - Гляди как вооружился, - покачал головой Джузеппе, - только этот арсенал лучше хранить под подушкой, а не в лодке. А то взяли, как последнего сопляка, в постели, сонным. А может, с похмелья ничего не соображал.
     Итальянец выбросил на берег небольшой саквояж и выпрыгнул следом. Присев на корточки, он ковырнул перочинным ножом замок, и тот, щелкнув, раскрылся.
     - Смотри, из-за чего его пытали! - Джузеппе вытащил из саквояжа тугую пачку долларов и заглянул вовнутрь. - Оказывается, Кузьмич был подпольным миллионером, а среди "беркутов" оказался тот, кто знал о его увлечениях.
     - Но как можно было заработать здесь такие деньги? - изумилась Анюта. - Он же простой сторож!
     - Наркотики, Анюта, - покачал головой Джузеппе, - сквозь руки Кузьмина проходили огромные партии гашиша и даже героина. Он хорошо знал свое дело и носил кличку Саламандра. Эта тварь, как известно, и в воде не тонет, и в огне не горит. Интерпол давно охотился за ним, и все оперативные документы шли с красным уголком. Это подчеркивает их особую важность.
     - А ты откуда знаешь? - подозрительно спросила Анюта. - Сам Кузьмич рассказал, что ли?
     - Было дело, - неопределенно ответил Джузеппе и тут же перевел разговор в друго