акой еще к черту кошелек?
     - Ты, оказывается, плохо меня знаешь, Ксюша Остроумова, - с ласковой улыбкой на устах, но с явной издевкой в голосе произнес Садыков, - неужто я б оставил тебя без наблюдения? Да мне каждый твой шаг известен с того момента, как ты еще решала, поехать или не поехать в Баджустан... К тому же твой ночной... - он со смаком произнес неприличное слово, - тоже не воспитанник детского сада. К слову, - мучитель посмотрел на часы, - мои орлы...
     В дверь постучали, и Садыков, прервав свой садистский спич, резко выкрикнул какое-то короткое слово, видно, приказал стучавшему войти. Через секунду на пороге возник здоровенный детина в камуфляже и черном берете. Он что-то быстро доложил Садыкову. И Ксения увидела, как тот побагровел и взревел по-русски:
     - Тв-вою мать!
     И дальше на голову вошедшего обрушилась такая мощная лавина непечатных слов и выражений, что Ксения даже покачала головой от изумления, подивившись чрезвычайно богатому словарному запасу бывшего гэбиста. Садыков потрясал кулаками и стучал ногами так, что казалось, еще минута - и пол под ним не выдержит, провалится. Но не провалился.
     Зато столешницу он проломил ударом кулака, отчего лампа скатилась на пол и разбилась. Посланец, принесший, судя по всему, дурные новости, стоял вытянувшись, и даже сквозь сильный загар и дремучую щетину было заметно, как проступили на его лице багровые с лиловым оттенком пятна. Наконец Садыков прекратил метаться по комнате и брызгать слюной и приказал выступившему из-за его спины телохранителю:
     - Эту суку пока в подвал, - кивнул он на Ксению, - а того мерзавца достать из-под земли, иначе я вас всех самолично урою!.. - Он вновь грязно выругался, а Ксения обрадованно подумала, что судьба дает ей небольшую передышку, а может, и отсрочку исполнения гнусных угроз Аликпера Садыкова. И все благодаря неизвестному "мерзавцу", который, видимо, крепко наступил на мозоль не только самому начальнику службы безопасности, но и его "псам" в черных беретах.

***

     Костин завез Анюту в "Мургаб" и велел дожидаться его возвращения во что бы то ни стало. Девушка пыталась возражать, но он лишь строго посмотрел на нее и сказал:
     - Анюта, в городе введено военное положение.
     Мы позвоним в миссию, когда я вернусь, и объясним твое отсутствие. А пока не предпринимай никаких действий, иначе я не отвечаю за последствия...
     Некоторое время спустя он вел машину по улицам Ашкена, направляясь к российскому посольству.
     Улицы были непривычно пустынны, и местный рынок, обычно наполненный шумом и гамом восточной суеты и неразберихи, тоже был закрыт и тих не по обычаю. Солдат не было видно, но патрули из местных полицейских (возможно, их по-прежнему называли милиционерами, но это было не столь важно для Костина) ходили группами по четыре человека и встречались на каждом шагу. Впрочем, делать им было особо нечего, так как оставшееся в городе немногочисленное население отсиживалось за высокими дувалами, а за неимением таковых пряталось за воротами и ставнями окон своих домов.
     Он остановил машину на красный свет. И тут же заметил человека в пестром азиатском халате и надвинутой на самые глаза чалме. Человек быстро сбежал с тротуара, подошел вплотную к его автомобилю и, склонившись, заглянул в окно салона. Костин вздрогнул. На него смотрели темные глаза Анютиного знакомого, того самого... Недолго думая, он распахнул дверцу, и Богуш скользнул на сиденье.
     - Что случилось? - Костин, похоже, совсем не удивился столь странному наряду Максима.
     - Если пытаешься пробраться к посольству, то напрасно теряешь время. Там двойная стена танков и бэтээров, - произнес Максим сквозь зубы. - Из города тоже не вырваться.
     - Что-то серьезное? - Костин развернул автомобиль и остановился в тени огромного платана.
     - Серьезнее не бывает. - Максим окинул его внимательным взглядом. - Ты действительно приехал сюда на охоту?
     Костин усмехнулся:
     - Не в том смысле, как это обычно понимают.
     - Понял, - быстро произнес Максим, - двадцатое августа?
     - Двадцатое августа, - посмотрел на него Костин. - Я помню тебя. Ты был тогда желторотым юнцом, а я уже успел побывать в Сирии и Анголе...
     - О, черт! - стукнул Максим себя ладонью по лбу. - Тарантул? Ты учил меня работать ножом? Но как же?.. - Он окинул быстрым взглядом пижонистый костюм Костина.
     Тот пожал плечами:
     - Иногда приходится и бабочку цеплять на шею ради дела. - И требовательно посмотрел на Максима:
     - Докладывай, что случилось?
     Чуть больше минуты Максиму понадобилось, чтобы изложить суть задания, которое он получил от генерала, умолчав, правда, о подлинных мотивах, почему он вдруг решился заняться поисками Ксении Остроумовой в этом развороченном предчувствиями грядущих катаклизмов гадючнике.
     Костин задумчиво посмотрел на него:
     - Что думаешь предпринять?
     - Представления не имею! Но чует мое сердце, не обошлось без Садыкова.
     - Возможно, - согласился Костин и посмотрел на него в упор. - Сегодня мне сообщили, что ее съемочную группу удалось переправить в лагерь оппозиции. Женщину хотели уберечь от неприятностей, но она, похоже, сама их нашла, раз отказалась покинуть город. Вероятно, ее следовало предупредить...
     Максим вздохнул и ничего не ответил. Предупредить... Знай он заранее, что она поступит с ним так гнусно и беспардонно, то уж нашел бы способ, как отрезать ей все пути для побега...
     - Может, стоит попытаться пробиться к Арипову, если Остроумова его гостья и хорошая знакомая? - предложил Максим без особой уверенности в голосе. Он понимал, что этот вариант так же бесперспективен, как и добрая дюжина тех, что крутились у него в голове с того момента, как генерал Катаев предложил встрять в эту заварушку.
     - Ты с ума сошел? - справился Костин.
     - Естественно, клинический случай буйного помешательства, - скептически усмехнулся Максим. - Просто ничего более умного не приходит в голову.
     Нас не пропустят дальше площади перед президентским дворцом.
     - Если еще раньше не пристрелят, чтобы не путались под ногами, - кивнул Костин на вынырнувший из-за угла бронетранспортер, усеянный, как мухами конский навоз, солдатами в разномастной форме. Все как один прикрывали нижнюю часть лица зелеными косынками. - Давай сматываться, пока нас не прищучили!
     Солдаты загалдели и посыпались с брони. Автомобиль рванул с места, вслед ударила автоматная очередь. Костин выругался и прибавил газу. На их счастье бравые ребята на бронетранспортере, очевидно, получили другой приказ и не бросились в погоню за удиравшим от них подозрительным автомобилем.
     Знали бы они, к чему это приведет...
     Через пару кварталов Костин приткнул автомобиль к обочине в тени огромной шелковицы и помотал головой, словно стряхивал с себя паутину.
     - Ты видел этот сброд? Они называют себя "слугами Аллаха". Говорят, еще те мясники. Но видно, дела и в самом деле плохи, если этих шакалов выпустили на улицы. Я слышал, их держат в резерве на всякий поганый случай. Это что-то вроде "черной сотни" Арипова. Иноверцев режут, как баранов...
     - Вполне возможно, что этот поганый случай действительно наступил. - Максим приоткрыл дверцу автомобиля и многозначительно посмотрел на Костина. - Чуешь?
     Они явственно различили глухой рокот, шедший откуда-то с гор. Костин наклонил голову, прислушиваясь, потом посмотрел на абсолютно чистое небо.
     - Похоже на гром. Но на небе - ни тучки.
     - Ты прав, - вздохнул Максим. - Это только похоже на гром. И по-моему, кто-то из них нашел друг друга. Арипов Рахимова или наоборот. Тебе не кажется, что там вовсю лупят ракетные установки?
     - Это война, - обронил угрюмо Костин.
     Максим, как эхо, повторил следом:
     - Это война! - и сжал виски ладонями. Впервые он вдруг понял, что ему очень хочется закричать во весь голос от отчаяния и полной безнадеги...

Глава 9

     Уже смеркалось, когда они подъехали к "Мургабу". К этому времени уличные фонари окончательно погасли: вероятно, весь персонал электростанции тоже разбежался. Трижды их останавливали патрули и с подозрением осматривали автомобиль, один из немногих на пустынной улице. Спасало их одно: номера и флажок миссии Красного Креста и Красного Полумесяца. Время от времени в разных концах города вспыхивали перестрелки. Звуки выстрелов гулко отдавались на пустых улицах, отражаясь от стен домов и мостовой. Патрули нервничали и готовы были стрелять в любой движущийся объект.
     И над всем этим властвовали очень характерные звуки - обстрел городских окраин и дорог велся из ракетных установок "Град".
     Максим посмотрел на затемненное здание гостиницы и внутренне содрогнулся, представив вдруг, что встретит сейчас в баре Ксению. И хотя желал этой встречи до умопомрачения, больше всего он не хотел выслушивать сейчас ее объяснения. Просто он сильно устал, и прежде всего устал злиться на обстоятельства, вынудившие его прибегнуть к тем своим умениям и навыкам, о которых предпочитал не вспоминать, как и о прежней своей жизни.
     Костин тем временем обошел вокруг машины, поднял капот и, повозившись в моторе, вытащил распределительный ротор. Теперь в любом случае автомобиль останется на месте, разве только стекла выбьют, в надежде найти что-нибудь стоящее в салоне...
     В вестибюле гостиницы тоже было темно, за стойкой администратора - никого, и лишь из бара шел слабый свет. Максим и Костин направились туда, но внезапно остановились: за их спинами кто-то уронил стул.
     - Кто там? - спросил Костин настороженно.
     Послышался шорох. Темный силуэт мелькнул на фоне окна, со стуком закрылась дверь черного хода, и опять все стихло. Со стороны бара донесся голос.
     Спросили по-русски и без акцента:
     - Кто идет?
     - Свои, - хмуро ответил Максим.
     - Свои дома сидят, - неожиданно похоже изобразил кота Матроскина Костин, - а чужие по улицам шастают...
     Максим усмехнулся и толкнул дверь бара.
     Навстречу им бросилась Анюта и повисла на шее у Костина, но Максим отметил про себя, что сейчас его это никоим образом не задело.
     - Юрий Иванович, Максим, - наконец-то она удосужилась посмотреть на своего бывшего приятеля, - я так рада, что вы вернулись. - Это что за маскарад? - Она окинула взглядом ватный халат и чалму Максима, но, не дождавшись ответа, тут же перекинулась на Костина:
     - Что с машиной? Мы сможем доехать до миссии?
     - Машина цела, - успокоил ее Костин, - но едва ли получится добраться до миссии. С минуты на минуту начнет действовать комендантский час.
     В городе полно патрулей. Так что вряд ли пробьемся. И думаю, не стоит до утра даже пытаться покинуть гостиницу. Нас в лучшем случае перестреляют как мух, в худшем - попадем в руки "слуг Аллаха".
     - Может, попробуем связаться с российской военной базой? - раздался чей-то робкий голос.
     Максим обнаружил, что за его спиной сгрудилась небольшая кучка людей: писатель Ташковский, коллега Анюты итальянский врач Джузеппе и грузная женщина средних лет, которую он прежде не встречал. Сзади за стойкой виднелась фигура уже знакомого ему бармена.
     - Это не страна, - взволнованно восклицала женщина, - а сплошной бардак! Я даже не успела отметить командировку. Теперь мне не утвердят финансовый отчет... - Тон ее был обиженным и агрессивным, а в речи присутствовал явный украинский акцент.
     Анюта заметила недоумение, промелькнувшее на лице Максима.
     - Познакомься, это Галина Ивановна Казаченко из Николаева. Вчера вечером она прилетела сюда из Ташкента.
     Ну и вляпалась же ты, Галина Ивановна, подумал Максим, глядя на озабоченное лицо хохлушки, но вслух достаточно вежливо произнес:
     - Значит, вы тоже оказались за бортом?
     Женщина жалобно скривилась и махнула рукой, ничего не ответив. В разговор вмешался Ташковский.
     - Когда мы с Джузеппе, - кивнул он на итальянца, - добрались до гостиницы и увидели, что она практически пуста, то зашли в бар и стали думать, как поступить дальше. К несчастью, у меня забарахлила машина, и, если бы не Джузеппе, вряд ли мне удалось бы добраться до гостиницы живым.
     - Si, si, - закивал итальянец и продолжил на сносном русском:
     - Мы с синьором Ташковским пропустили по стопочке и вдруг услышали телефонный звонок из кабинета администратора. Оказалось, что звонили с вашей военной базы. Они проверяли, не остался ли кто-нибудь из русских в гостинице, и сказали, что пришлют за нами грузовик, но тут, прямо посередине фразы, связь оборвалась.
     - Вероятно, перерезали линию. Солдаты явно нервничают и не в себе от страха, - пояснил Костин.
     - Когда это произошло? - спросил Максим.
     - Часа два назад.
     Максиму это не понравилось. И, судя по тому, как посмотрел на него Костин, он тоже был не в восторге от подобного сообщения. Но оба промолчали, понимая, что нет смысла пугать остальных.
     Ташковский взял со стойки бокал, наполненный светло-коричневой жидкостью, но не выпил, а сжал его в ладони и нервно произнес:
     - Грузовик с базы будет здесь с минуты на минуту, и нас обязательно заберут отсюда. - Он махнул рукой с бокалом в сторону Максима:
     - Я думаю, вы не откажетесь выпить.
     Он, видно, намеренно проигнорировал Костина.
     И Максим усмехнулся про себя. Писатель не забыл свою угрозу никогда больше не пить с человеком, который посмел усомниться в его профессиональных достоинствах.
     - Да, это будет кстати, - согласился Максим, - сегодня у меня был крайне тяжелый день.
     Ташковский повернулся и, перегнувшись через стойку, буквально в последний момент успел схватить за шиворот бармена, пытавшегося улизнуть в заднюю дверь.
     - Эй, куда это ты направился?
     Бармен отчаянно барахтался в его руках, пытаясь вырваться, но Ташковский держал его крепко и в секунду водрузил на прежнее место.
     - Знаете, он еще и кассу прихватил, - сварливо произнесла мадам Казаченко.
     - Оставьте его в покое, - устало произнес Максим, отметив краем глаза, что Костин и Анюта устроились за крайним столиком и тихо переговариваются, склонившись друг к другу головами.
     - И правда, какое нам до него дело, - торопливо проговорила Галина Ивановна. - Все равно весь персонал разбежался. А у него такая отвратная рожа!
     Ташковский пожал плечами и, разжав хватку, выпустил бармена. Тот незамедлительно воспользовался дарованной свободой. Проворчав под нос несколько слов на родном языке, он злобно сверкнул глазками в сторону Ташковского.
     - Действительно, ну его к черту! - проворчал писатель, вытер носовым платком руку, которой только что удерживал бармена, и заметил брезгливо:
     - Что он такой липкий, этот елдаш? - Затем окинул бар оценивающим взглядом и добавил с довольным видом:
     - Честно сказать, самообслуживание нравится мне гораздо больше.
     Галина Ивановна нервно оглянулась на темные окна и решительно произнесла:
     - Нет, все-таки нужно самим выбираться отсюда, пока не поздно.
     Максим устало вздохнул. Он уже понял, что имеет дело с истеричкой на грани паники, которая вряд ли прислушается к его доводам. Но все-таки попытался быть как можно более убедительным:
     - Сейчас это совершенно неразумно. Молодчики Арипова стреляют без предупреждения. Причем они стреляют прежде, чем что-то спрашивают. Да и после вопросов - где гарантия, что они не убьют нас?
     Ташковский вручил Максиму и Джузеппе по полному стакану коньяка и с досадой произнес:
     - Черт, но мы же не лезем в их дела!
     Джузеппе усмехнулся:
     - Италия тоже не вмешивается в дела Баджустана, но эти бандиты, - кивнул он на окна, - без сожаления отрежут мою кудрявую голову.
     - Да, мы с вами не лезем в местные проблемы, и Джузеппе не лезет. Мы даже знаем, что наша дивизия пока не проявляет излишней активности. - Максим сделал несколько глотков и скривился от отвращения. Теплая жидкость была чем угодно, только не коньяком. Тем не менее он выпил свою порцию до дна и угрюмо добавил:
     - Но Арипов считает, что Россия снабжает мятежников ракетными установками - слышите грохот - и что генерал Катаев только и ждет момента, чтобы ударить в спину.
     - Я думаю, - отозвался с другого конца бара Костин, - что Арипов так же, как и возле нашего посольства, сосредоточил вокруг базы приличные силы. Поэтому машина за нами вряд ли придет.
     - Но у Катаева могут быть неприятности, если он оставит нас на произвол судьбы, - пробурчал Ташковский и вновь наполнил всем стаканы.
     Костин смерил его взглядом и жестко ответил:
     - У генерала Катаева сейчас столько забот, что ему не до горстки славян, оказавшихся здесь по собственному желанию. Он думает прежде всего о безопасности базы.
     Ташковский обеспокоенно посмотрел на Максима и обвел взглядом притихших товарищей по несчастью.
     - А что, база действительно в опасности?
     Максим пожал плечами и с неохотой произнес:
     - У меня нет никаких оснований так утверждать, но, похоже, кроме войны, есть еще одна беда.
     И кажется, они придут одновременно... - Краем глаза Максим заметил, что Костин скользнул в этот момент за дверь бара, оставив Анюту за столиком в одиночестве. Он перевел взгляд на Ташковского и усмехнулся. - Вам это все должно понравиться.
     Какой материал для книги, а?
     Ташковский смерил скептическим взглядом уровень жидкости в стакане и сказал без особого воодушевления:
     - Да, конечно, может выйти неплохая книга, - и сделал большой глоток.
     - Вы сказали, что, кроме войны, есть еще одна беда. Какая? - произнесла скрипучим голосом Казаченко и налила себе водки. Ташковский молча пододвинул ей открытую банку рыбных консервов.
     - Вы все, наверное, уже заметили, что жители спешно покидают город, - ответил Максим. Он сделал паузу, чтобы глотнуть из стакана, и совсем уж мрачно продолжил:
     - Поначалу я думал, что они боятся резни, но потом... - И, словно собравшись с духом, закончил:
     - Сегодня я разговаривал с местным аксакалом. Кажется, они ждут землетрясения.
     По крайней мере, старик предсказал его в ближайшие два дня.
     - Господи, - перекрестилась Галина Ивановна. - Этого нам еще не хватало. Вы что, серьезно?
     - Абсолютно.
     Женщина закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись, и она с трудом проговорила сквозь рыдания:
     - Давайте попробуем все-таки добраться до базы.
     Там мы будем в безопасности.
     Джузеппе взял ее за руку:
     - Синьора, успокойтесь, пожалуйста. Слезами тут не поможешь. Возможно, вам следует прилечь? - Он достал из небольшого саквояжа стандарт каких-то таблеток, растворил парочку в стакане минеральной воды и заставил женщину выпить. Затем отвел ее к низкому кожаному дивану. - Посидите здесь или полежите. В нашей ситуации нельзя, чтобы кто-то заболел.
     Вернулся Костин. И выглядел он не столь безмятежно, как некоторое время назад, когда выходил из бара. Он слегка прихрамывал, щегольской пиджак разорван, на правой щеке красовалась приличная царапина.
     - Чертовски глупо получилось. В машине оставались важные документы. Пришлось выйти из отеля... - Он посмотрел на Максима. - Я бы тоже сейчас что-нибудь выпил. - И без перехода спросил:
     - Джузеппе, вы здесь давно. Если не ошибаюсь, около двух лет. Насколько хорошо вы знаете страну?
     - Вы имеете в виду, насколько хорошо я знаю ее географию, или нечто другое? - улыбнувшись, справился итальянец.
     - Вы правильно поняли, именно географию, - ответил Костин и с недоумением посмотрел на бокал, который ему пододвинул Ташковский. Но взял его и сделал пару глотков.
     - Я достаточно хорошо знаю географию Баджустана, - ответил Джузеппе и обеспокоенно посмотрел в сторону Галины Ивановны. Она сидела на диване, тупо уставившись в одну точку. Анюта, заметив его взгляд, пересела к женщине и взяла ее за руку. Итальянец вновь посмотрел на Костина:
     - Что вас интересует?
     - Представьте, вы были бы мятежником в горах и ожидали большую партию оружия. Автоматы, гранатометы и даже несколько РСЗО <РСЗО - ракетные системы залпового огня.>. Какое место вы бы выбрали, чтобы переправит