асении ее товарищей, которые, Ксения уже не сомневалась, попали в беду. К тому же она попросту боится этой встречи. Боится, что не сможет посмотреть ему в глаза. Не сумеет заговорить с ним...
     Однако, если она до сих пор не сумела найти для себя оправдания, почему умудрилась переспать с первым встречным, то отчего ж ее трясет от одной мысли, что придется вернуться к Егору и снова лечь в его постель? Да, он умело обнимал и целовал ее, и на ласки был щедр, и на подарки, но почему она не вела себя с ним так, как с Максимом Богушем в затрапезном номере? Почему, случись у нее с Егором нечто подобное тому, что произошло прошлой ночью, утром она не смогла бы смотреть ему в глаза? Может, потому, что Егор даже в подпитии никогда не забывает о приличиях, никогда не выходит за рамки, в которые она в принципе сама его затолкала...
     "Зато мне, оказывается, как раз и нужно такое", - подумала она грустно. И отрицать это уже бессмысленно.
     И хотя она, слава богу, еще в состоянии контролировать свои эмоции и сделает все, чтобы ничтожная вероятность встречи с Максимом превратилась в невозможность, в глубине души у нее теплилась крошечная, совсем призрачная надежда, что они все-таки, хоть когда-нибудь, встретятся... Не здесь, не сейчас, а в том, другом мире, где у них будет возможность понять друг друга и объясниться.
     А пока... Закрыв глаза, Ксения медленно, словно сомнамбула, шла по горячей мостовой. Подошвы кроссовок прилипали к асфальту. Заунывный речитатив муэдзинов и призывные вопли торговцев, визгливые сигналы автомобилей, пытающихся пробиться сквозь людскую толпу, разноголосая восточная сумятица - все вдруг отодвинулось куда-то, отгородилось звуконепроницаемой стеной. Теперь она слышала только себя, как она кричала, визжала и даже кусалась, когда Максим брал ее - грубо, нетерпеливо, а она умирала от наслаждения! И ей было плевать, слышит ее кто-нибудь или нет...
     И окажись он сейчас рядом, она точно так же целовала бы его в губы, грудь, живот, а потом опустилась бы на колени...
     - О господи! - в ужасе застонала она. Как ей справиться с этим безумием? Как навсегда выбросить из памяти это бесстыдство?
     - Что случилось, госпожа Остроумова? С вами все в порядке? - вдруг прозвучал рядом вкрадчивый голос. И она, вздрогнув от неожиданности, открыла глаза.
     Из джипа, перегородившего ей дорогу, выглядывала лоснившаяся на солнце довольная физиономия Аликпера Садыкова. Два его молодчика стояли возле задней дверцы, услужливо ее придерживая.
     - М-м-м? - только и сумела она выдавить из себя от удивления и тут же спохватилась, закивала, как китайский болванчик. - А, да-да. Все в полном порядке, спасибо.
     - Вы так раскраснелись, я даже испугался, что вас хватит солнечный удар.
     - Нет-нет. Я просто.., просто я слегка переутомилась.
     - Да, наша жара трудно переносится, особенно теми, кто всю жизнь прожил в средней полосе, поэтому могу подвезти вас, куда скажете. У меня в машине кондиционер, а ребята предложат вам сок или вино, на выбор. Соглашайтесь, Ксения.
     - Нет, нет, что вы, не стоит беспокоиться, - залепетала она беспомощно, поняв вдруг, что эта встреча отнюдь не случайна. Но молодчики уже подхватили ее под локти и втолкнули в машину.
     - Сиди и не трепыхайся, - приказал сквозь зубы Садыков и кивнул шоферу:
     - Поехали! - Потом повернулся к ней, окинул брезгливым взглядом. г Ну что, сдашь кошелек добровольно или будешь запираться?
     - К-к-какой кошелек? - с трудом выговорила она.
     - Значит, будешь запираться, - обрадовался неизвестно чему Садыков и рассмеялся. - Что ж, это даже интересно!..

Глава 6

     Юрий Иванович Костин поднялся рано утром и после обычного для себя завтрака: двух сваренных всмятку яиц и чашки кофе - заглянул в записную книжку и вышел в город. Он вернулся в "Мургаб" задумчивым и рассеянным, так что, когда Анюта заехала за ним на автомобиле, принадлежащем миссии Красного Креста и Красного Полумесяца, большую часть пути они молчали. У ворот российского военного городка их остановили, но после разговора по телефону дежурный капитан на КПП дал знак солдату, и тот пропустил машину сквозь массивные зеленые ворота с красной звездой на каждой створке.
     Они подъехали к штабу дивизии. Костин вышел из машины и скрылся в здании, но вскоре появился вновь в компании невысокого крепыша в камуфляже и с полковничьими звездами на погонах.
     - Познакомьтесь, Анюта, это мой старый товарищ по Афганистану, полковник Горбатов.
     Полковник расплылся в радостной улыбке и принялся тискать ее ладонь, не сводя восхищенного взгляда с лица девушки.
     - О-очень приятно! Горбатов. Из тех самых, про которых всю жизнь так и говорят: "Горбатова могила исправит!" Это, значит, по части любви к женщинам и того, что на радость нам дано! - Он звонко щелкнул себя по горлу и подмигнул Костину.
     - Не обращайте внимания, Анюта, - улыбнулся Костин, - единственное, от чего он без ума, так от своих бэтээров. Говорят, что даже питаться стал в последнее время, как и они, соляркой. Поэтому вроде и горючего не стало хватать. А в том, что заводится с полуоборота, вы еще убедитесь. Правда, периодически он обзывает их нецензурными словами, но однажды я видел, как он просил у них прощения. Поверьте, Анюта, это было еще то зрелище!
     - Нет, вы посмотрите, каков мерзавец! Лучшего друга закладывает! - с негодованием в голосе воскликнул Горбатов и обратил умоляющий взор на Анюту:
     - Анюточка, милая, ради бога, не верьте этому проходимцу. Я ведь знаю его как облупленного. Просто он смертельно боится, что я вас отобью. А я сделаю это непременно. Хотите, начнем прямо сейчас?
     Анюта рассмеялась и взглянула на Костина:
     - А что, может стоит попробовать, Юрий Иванович?
     - Попробуйте, - развел руками Костин. - Он же вам заявил: "Горбатова могила исправит!" - и не отступит, пока кому-нибудь рога не наставит.
     Только скажи по правде, Володька, - Костин хитро прищурился, - сколько раз тебя этими рогами под нежное место поддевали, не помнишь?
     - Все, я понял! - поднял ладони вверх Горбатов. - Гвардия не сдается, но приглашает всех отобедать в ресторан под названием "У трака"...
     Ресторан оказался обыкновенной офицерской столовой, но очень чистенькой и уютной. Они расположились в дальнем конце зала и заказали сухого вина, фруктов и мороженого. Горбатов помешал ложечкой расплывшееся в вазочке розоватое месиво, бывшее недавно клубничным мороженым, и неожиданно серьезно посмотрел на Костина:
     - Кажется, кое-кто окончательно спятил от местной жары. Пришел приказ - срочно привести в полную боевую готовность даже вышедшие из строя машины, те, что должны были отправить на металлолом. Одну старушку мы вчера подняли из руин.
     Утром я ее осмотрел, а после обеда уже слышу, отправляют на полигон, на испытания. С полным боекомплектом. - Он откровенно печально вздохнул. - А я-то мечтал к маманьке забуриться на пару недель.
     Она у меня под Саратовом живет. Пять минут пробежаться - и Волга! Это тебе не местный арык, где глистов больше, чем самой аш два о! Водичка - как ладони у девочки! Обнимет тебя нежно, ласково и что-то шепчет, шепчет... - Он мечтательно улыбнулся и слизнул с ложки мороженое.
     Костин посмотрел на него заинтересованно:
     - Что-нибудь серьезное?
     Горбатов пожал плечами:
     - Не думаю. Просто начальство решило, что мы тут с жиру бесимся, вот и заставило потрясти курдюками.
     Костин сделал глоток из своего бокала и вытер салфеткой губы.
     - Володя, если позволишь, я хочу кое-что уточнить. Ты слышал о человеке по фамилии Рахимов?
     - Сулеймен Рахимов? - удивленно переспросил Горбатов. - Официально считается, что он мертв. В прошлом году люди Арипова прижали его в горах.
     Там были крупные стычки, и пленных не брали. Мы не вмешивались, потому что приказов никаких не поступало. Поэтому наши танки простояли на приколе. А Рахимов якобы погиб при невыясненных обстоятельствах. Об этом сообщили проариповские газеты. - Он недоуменно поднял брови. - С чего ты им заинтересовался?
     - Да ходят слухи, что он жив, - ответил Костин, - я услышал об этом сегодня утром.
     Горбатов внимательно посмотрел на него:
     - Кажется, теперь я кое-что понимаю. Наши генералы лишних телодвижений не совершают.
     - Юрий Иванович, вы заметили? - прошлой ночью в городе было много войск, - произнесла тихо Анюта, - просто кошмар какой-то! Они всю ночь орали под окнами миссии и стучали какими-то железяками.
     - Да, я заметил. - Костин пристально посмотрел на Горбатова. - Расскажи, что ты знаешь о Рахимове.
     - Не строй из себя девочку, - усмехнулся Горбатов, - ты знаешь все лучше меня.
     - А может, мне хочется знать мнение других?
     Так сказать, объективное мнение.
     - Так кто же все-таки этот Рахимов? У нас в миссии почему-то стараются о нем не говорить, - встряла в разговор Анюта.
     - Кость в горле Арипова, - мрачно посмотрел на нее полковник Горбатов. - Причем Арипов обзывает его бандитом, а Рахимов предпочитал называть себя патриотом - вождем оппозиции, если не отцом нации. Но по отношению к России он был настроен более лояльно, поэтому там, наверху, - он многозначительно закатил глаза, - уже, видно, что-то пронюхали, и вся эта суматоха с ремонтом техники неспроста.
     - Говорят, до того, как сообщили о его смерти, он хотя и скрывался в горах, но доставлял Арипову немало хлопот, - вновь подала голос Анюта. - Правда, до последнего времени никаких новостей о нем не поступало. Вполне возможно, что он и вправду мертв.
     - Я думаю, у него хватило ума, чтобы воспользоваться слухами о своей смерти, залечь на дно и основательно подкопить силы, - усмехнулся Костин.
     - А может, он болел или был ранен? - Анюта обвела мужчин вопросительным взглядом.
     - Вполне вероятно, - Костин переглянулся с Горбатовым, - и все-таки, каковы твои соображения?
     - Какие у меня могут быть соображения? - ответил тот уклончиво и посмотрел сквозь бокал с вином на Костина. - Просвечиваешь, поганец? И не стыдно тебе старинного кореша под монастырь подводить?
     - Под монастырь? - рассмеялся Костин. - Я что, государственные тайны заставляю выдавать?
     Или ты присягу давал на верность Арипову? По-моему, что ты, что я на одной флейте играем и заботимся, чтобы меньше крыс на наших границах плодилось.
     - Ладно, не убеждай, - отмахнулся Горбатов, - и не считай меня идиотом. Мы с тобой подобных крыс вот так насмотрелись! - Он провел ребром ладони по горлу и наклонился к Костину. - В дивизии все повязаны специальным приказом. А по нему следует, что мы никоим образом не должны вмешиваться в местные дела и даже интересоваться ими.
     Наше дело - держать границу на замке. Здесь стоит только сунуть свой нос, как сразу окажешься в таком дерьме! Были у нас случаи, в основном с рядовыми. Их мгновенно выслали в Россию и на год или два засадили за решетку. Но даже это лучше, чем попасть в руки Садыкова. В команде Арипова он самый главный головорез - начальник охраны, бывший гэбист.
     - Понятно, - Костин разлил остатки вина по бокалам, - что ж, прошу прощения. Я и не представлял, в какой вонючей дыре ты исполняешь свой гражданский долг.
     - Вонючее не бывает, - вздохнул Горбатов и залпом прикончил содержимое своего бокала. - Прости, конечно, но я заметил: как только появляешься ты на горизонте - жди беды.
     - Как раз наоборот, я появляюсь там, где случилась беда. Она всегда приходит первой. - Он вдруг резко переменил тему. - Кстати, хочу тебя обрадовать. Твой любимый писатель, как его, Ташковский, остановился в одной гостинице со мной.
     Сегодня видел его в баре. Пытался избавиться от похмелья с помощью сырых яиц и флакона шотландского виски.
     Полковник досадливо махнул рукой и склонился к Костину.
     - Думаешь, у меня сейчас есть время что-то читать? Признайся, Юрка, ты ведь не в отпуске, а?
     - На кой ляд тебе знать это, Вольдемар? Возможно, у меня здесь личный интерес... - Костин покосился на Анюту.
     - Я бы поверил, - усмехнулся Горбатов, - но ты слишком часто вешал мне лапшу на уши. Скажи только, ты нашел здесь то, что искал?
     - Знаешь, очень боюсь, что нашел...

***

     Садыков, видно, приказал особо не церемониться и прикончить его в первом же безлюдном переулке. Но наверняка не предупредил, с кем его громилам, шоферу и сопровождающему, придется иметь дело. Поэтому они так неосмотрительно вывели Максима из машины: возможно, боялись, чистюли, испачкать сиденья. Схватка продолжалась четверть минуты. Еще одна минута ушла на то, чтобы оттащить к пересохшему арыку и сбросить вниз оба трупа, один с перебитым кадыком, второй - с неестественно вывернутой шеей. А через две минуты ровно Максим Богуш вел трофейную машину по направлению к российской военной базе. Теперь он чувствовал себя более уверенно: два конфискованных ствола радовали душу и приятно оттягивали карманы.
     Толчея на улицах не позволяла ехать быстро. Полуголые мальчишки, рискуя быть задавленными, перебегали дорогу прямо перед автомобилем. Конные повозки, нагруженные дынями и арбузами, ишаки, с сидящими верхом на них аксакалами, женщины в парандже и с непременным узлом на голове, полуразбитые грузовики, на которых восседали заросшие густыми бородами по самые глаза местные джигиты в овечьих папахах и пестрых ватных халатах... - все это создавало немыслимые пробки. Кругом стоял невообразимый шум. Словом, обычная для Ашкена суета. Максим даже засомневался, не приснились ли ему войска, заполонившие ночью ближние к дворцу улицы и площадь.
     Нет, не приснились, подумал он, объезжая внезапно вынырнувшие из боковой улицы два бронетранспортера. Они перекрыли проезд, а выскочившие из них солдаты с автоматами на изготовку принялись что-то орать и размахивать руками, заворачивая потоки людей в обратную сторону. И Максим вдруг понял, что вся масса народа двигалась в одном с ним направлении - из города...
     Предприняв массу ухищрений, он все же выбрался из Ашкена и, прибавив скорости, вздохнул с облегчением.
     Дорога все время ползла вверх, петляла среди нагромождения камней, изъеденных ветровой эрозией скал и редких, с трудом цепляющихся корнями за бесплодную почву деревьев. Но Максим знал, что через пару километров она нырнет в небольшую долину. По дну долины течет река, которая ниже по течению разбежится по множеству арыков и каналов, чтобы напоить тысячи и тысячи гектаров хлопковых и рисовых полей. Но тут, в горах, она еще достаточно полноводна и не загажена удобрениями. В советские времена вблизи реки и на ее берегах располагались санатории для передовиков сельского хозяйства и пионерские лагеря.
     Сейчас этого нет и в помине, только российская военная база, разместившаяся на невысоком плато, с которого хорошо просматриваются ближайшие подходы к границе и небольшой участок территории Афганистана.
     Изредка по краям дороги мелькали редкие, полуразвалившиеся саманные домишки с разрушенными дувалами, из-за которых торчали скрюченные временем и солнцем шелковицы. Жители крошечных кишлаков давно уже покинули эти края, предпочитая нищенствовать в городе, чем умирать с голоду в родных местах.
     За все время движения Максим не заметил ни одного живого существа, кроме большой змеи, медленно переползавшей дорогу, да нескольких крупных птиц, парящих в белесом от жары небе.
     Внезапно он увидел человека, чрезвычайно худого, всем своим видом напоминающего сухую урючину, только с редкой седоватой бородкой. Он возился возле ветхой саманной хижины с плоской крышей - выносил из нее старые одеяла, потертые ковры, алюминиевую посуду и грузил все в тележку, запряженную маленьким невозмутимым осликом.
     - Вы уезжаете отсюда? - спросил его Максим на местном наречии.
     Человек взглянул на Максима. Он был не так уж и стар. Но Максим знал, что внешность местных жителей - весьма обманчивая штука. На вид ему около шестидесяти, а на самом деле могло оказаться сорок.
     - Что тебе надо, шурави? - с легким оттенком презрения ответил человек. - Какое тебе дело, чем я занимаюсь?
     Максим молча проглотил "шурави", но вытащил из кармана пачку сигарет и протянул мужчине.
     Тот с удивлением посмотрел на него, но пачку взял и сунул за пазуху.
     - Переезжаешь? - опять спросил Максим и закурил.
     Мужчина внимательно посмотрел на него и неохотно ответил:
     - Переезжаю. - Он махнул рукой в сторону гор. - Рахимов идет оттуда, шурави. Это будет сильнее землетрясения.
     - Так ты боишься Рахимова или землетрясения?
     Мужчина пожал плечами.
     - Кто его знает! - ответил он уклончиво и повторил:
     - Рахимов придет с гор после землетрясения.
     - С чего ты взял?
     Мужчина усмехнулся:
     - Об этом знают все вокруг.
     - А когда это случится?
     Мужчина посмотрел на безоблачное небо, потом наклонился, взял щепотку пыли, потер ее между пальцев:
     - Завтра или послезавтра, не позже.
     Он подошел к ишаку, что-то тихо сказал ему, и тот медленно потащил меж камней повозку, груженную нищенским скарбом.
     Максим растерянно проследил взглядом, как скрывается за камнями пыльный тюрбан его недавнего собеседника, следом исчезает из виду гора тряпья, водруженная на повозку, и вернулся к машине.
     У ворот базы его остановил рослый сержант, наверняка из контрактников, в камуфляже, бронежилете, каске, с полной боевой выкладкой.
     - Назад! - приказал он и повел дулом автомата в сторону, показывая, где должен остановиться автомобиль.
     - Что за черт? - рассердился Максим. - Что здесь происходит?
     Сержант сжал губы и резко произнес:
     - Я кому сказал - назад!
     Максим открыл дверцу машины и вылез наружу.
     Сержант отошел на пару шагов в сторону. Максим поднял голову. С вышек, находившихся по обеим сторонам ворот, прямо на него смотрели рыльца крупнокалиберных пулеметов.
     - Что вам нужно? - грозно спросил сержант.
     - Я - российский подданный, полковник в отставке Богуш Максим Александрович. Мне необходимо увидеться с командующим.
     - Документы, - произнес сержант бесцветным голосом.
     Максим достал паспорт. Сержант даже не сделал попытки подойти ближе.
     - Бросьте его на землю.
     Максим выполнил приказ.
     - Теперь отойдите.
     Максим медленно отступил на несколько шагов назад. Сержант подошел к паспорту и поднял его, не сводя глаз с Максима. Он открыл документ, тщательно проверил и только тогда сказал:
     - Все в порядке, товарищ полковник!
     - Что же все-таки происходит?
     Сержант передвинул автомат на плечо и подошел ближе.
     - Да вот отцы-командиры решили провести учения. Проверяют безопасность базы. Капитан наблюдает за моими действиями.
     Максим хмыкнул и сел в машину. Сержант наклонился к окошечку, стрельнул у Максима сигаретку и почти по-дружески посоветовал:
     - Въезжайте в ворота не слишком быстро. Пулеметы заряжены боевыми патронами. - Он сокрушенно покачал головой. - Непременно кого-нибудь угробят с этими х.., учениями.
     - Не меня, надеюсь! - усмехнулся Максим.
     Лицо сержанта оживилось.
     - Может, капитану всадят в задницу. - Он весело махнул рукой. - Проезжай!

Глава 7

     Пока Максим ехал к зданию, где размещался штаб, он убедился, что база готовится перейти на осадное положение. Все военные, от рядовых до офицеров, были в боевом снаряжении, пулеметные гнезда окружены мешками с песком, зенитные установки расчехлены, а наиболее важные объекты затянуты камуфляжными сетками, в том числе и несколько бронетранспортеров с работающими двигателями. На мгновение Максим решил, что старик прав и Рахимов действительно пошел в наступление, но тут же подумал, что все это может оказаться очередной дезинформацией, как и слухи о грядущем землетрясении.
     Командующий базой, генерал-майор Катаев, принял его через пятнадцать минут. Правда, после получасового допроса, который учинил Максиму рыжеватый майор с толстыми веснушчатыми пальцами. Он задумчиво постукивал ими по столу на протяжении всей беседы. Скорость постукивания слегка изменилась, когда Максим сообщил, чем на сам