теплом...
   Наконец они спешились у Богатырского холма. Митя  и  Алексей  бросили
тужурки на землю и прилегли на них, подставив лица прохладному  ветерку,
тихо шелестевшему травами и вершинами ракит на  берегу  Сороки.  В  небе
заливались на все лады жаворонки, в траве -  кузнечики,  одуряюще  пахло
мятой, чабрецом.  Розовый  иван-чай  и  желтые  метелки  донника  укрыли
основание холма, а дальше до самого берега  простерлась  поляна,  сплошь
белая от расцветшего нивяника. Крупные ромашки так и просились в  букет,
точно малые телята толкались  головками  в  колени,  в  ладони,  и  Маша
незаметно для себя отходила все дальше и дальше от  задремавших  молодых
людей, которых она по-прежнему стеснялась.
   За время прогулки она едва перемолвилась с ними парой слов,  смущаясь
и краснея, если Митя или барон  обращались  к  ней  с  вопросами.  Да  и
друзья, похоже, не слишком страдали  от  ее  молчания.  Митя  говорил  и
смеялся почти безостановочно. Алексей вел себя более  спокойно.  Правда,
Маша несколько раз поймала на себе его быстрый взгляд, и ей  показалось,
что гость не  прочь  поговорить  с  ней,  если  бы  не  Митя  со  своими
восторгами и болтовней...
   Маша вернулась через час с большим букетом нивяника.
   Молодые люди уже проснулись  и  тихо  переговаривались  между  собой.
Маша, чтобы не мешать им,  пристроилась  на  камне  в  тени  кустов  уже
отцветающей таволги и принялась разбирать цветы.  Наиболее  крупные  она
отложила для букета, а из мелких сплела три венка. Один тут же надела на
голову, а два других взяла в  руки  и  поднялась  с  камня,  намереваясь
подойти к Мите и барону. Венки получились отменные,  и  она  улыбнулась,
представляя, как забавно они  будут  смотреться  на  головах  у  молодых
людей.
   Митя и Алексей уже не лежали. Теперь  они  сидели  на  траве  и,  как
показалось Маше, о чем-то спорили. Она сделала несколько шагов  и  вдруг
замерла, услышав свое имя.
   - ..Маша - чудесная девушка, - быстро и раздраженно говорил  Митя,  -
но о ней и речи не может быть. Скажи на милость, как я должен относиться
к ней, если она выросла на моих глазах? Я ее очень люблю, она мне дорога
как сестра, не более.
   - Но мне показалось, - тихо сказал барон, -  что  тебе  нужна  именно
такая девушка, милая, скромная, спокойная.
   Признайся, Машенька необычайно красива. Истинно русская красавица!
   - Вот и продолжай к ней присматриваться, даст бог, еще и  породнимся!
- Митя со всего размаха хлопнул приятеля по плечу и рассмеялся.  -  Я  и
так уже влюблен в самую  красивую  девушку  на  земле  и  надеюсь  скоро
сделать ей предложение.
   Надо только узнать у Марии, приехала ли Алина к Гурвичам..
   Она клятвенно заверила меня, что родители намерены  отправить  ее  на
все лето к сестре в имение.
   - Подальше от ухаживаний великого князя, как я полагаю? - Маша поняла
по голосу, что барон усмехается.
   - А это не твое дело! - взорвался вдруг Митя, вскочил на ноги  и  тут
заметил Машу, застывшую в десятке шагов от них.
   Он весело всплеснул руками. - Смотри, Алешка, что за чудо!
   Истинная дриада  к нам в гости пожаловала!
   Он  подбежал  к  девушке,  подхватил  на  руки  и,  не  успела   Маша
опомниться, вновь поставил ее на ноги уже рядом с бароном.  Отступив  на
шаг, Митя окинул их придирчивым взглядом и вдруг  взял  из  рук  у  Маши
венок и водрузил его на голову приятеля. Барон посмотрел  на  девушку  и
сконфуженно улыбнулся, а Маша не удержалась и  прыснула.  Алексей  своим
видом напомнил ей большой растрепанный подсолнух, одиноко торчащий среди
опустевшего поля.  Он  попытался  снять  венок  с  головы,  но  Митя  не
позволил, а неожиданно вложил руку Машину  в  руку  барона  и  дурашливо
затянул:
   - Венчаются раб божий Алексей и раба божия Мария!..
   - Дмитрии, прекрати! - успел крикнуть Алексей, а Маша выдернула  свою
руку из его ладони и, не разбирая дороги, бросилась к прибрежным кустам.
Пет, ничего не изменилось! По-прежнему Митя ведет  себя  по-свински,  не
понимая,  в  какое  неловкое  положение  ставит  ее   перед   совершенно
незнакомым человеком. И зачем она согласилась на эту поездку?
   Ивовые ветки больно хлестали по лицу.  Митя  догнал  ее  около  реки,
схватил за руку и привлек к себе:
   - Ну что ты, дурочка, обижаешься!  Алешка  на  мои  шутки  давно  уже
внимания не обращает. Я ведь не со зла! Вы и вправду рядышком  прекрасно
смотритесь, но это не значит, что я  сто  минуту  готов  вас  сосватать.
Барону месяц у нас жить, что же, ты так и будешь от него шарахаться?
   Он ласково погладил ее по спине и, склонившись ниже, дунул на  легкий
завиток, выглядывающий из-под венка:
   - Я тебя никому в обиду не дам, а Алешка мой лучший  друг,  и  я  его
знаю, как самого себя! Уверяю тебя, он все воспринял как шутку.
   - Митя, дай слово, что никогда больше не станешь выставлять  меня  на
посмешище, - всхлипнула Маша и подняла на него заплаканные глаза. - Я не
хочу, чтобы обо мне думали, будто я только и мечтаю  поскорее  выскочить
замуж!
   - А разве это не так? - хитро прищурился Митя. - Или у тебя уже  есть
кто на примете, только ты скрываешь от брата? Сознавайся!  -  Он  слегка
тряхнул ее за плечи и, взяв пальцами за подбородок, попытался  заглянуть
девушке в глаза.
   Но Маша сердито дернула головой, стараясь освободиться из его рук.
   - Ах, так! - Митя левой рукой перехватил ее за запястья, а  правой  с
еще большей силой прижал к себе.
   - Отпусти сейчас же! - взмолилась Маша.
   - Отпущу, - Митя слегка ослабил хватку  на  запястьях,  но  продолжал
обнимать ее, - отпущу, если признаешься, в кого влюблена. Наверняка  это
кто-нибудь из соседей...
   - Ни в кого я не влюблена! - Маша рассердилась не на шутку.  Вдобавок
езде венок почти развалился  и  надвинулся  на  глаза.  Она  попробовала
сбросить его с головы, но венок сполз еще  ниже,  и  она  уже  почти  не
видела  Митю,  смотревшего  на  нее  со  странной  улыбкой  -   немножко
удивленной, немножко...
   Он и сам не смог бы объяснить, что за странное чувство испытывает при
виде этой девчонки с  раскрасневшимися  щеками,  растрепавшимися  русыми
волосами  и  маленьким   хорошеньким   носиком,   выглядывающим   из-под
разлохмаченного венка. Пытаясь что-то сказать, она слегка приоткрыла рот
и провела языком по верхней губе. И вдруг, совершенно не понимая, что  с
ним происходит, Митя прильнул к этим нежным, совсем еще детским губам  в
далеко не братском поцелуе.
   Маша вздрогнула, попыталась оттолкнуть его, но в следующее  мгновение
почувствовала, что его рука отпустила ее запястья и прижалась к затылку,
поцелуй стал еще настойчивее. Митя на миг отстранился, что-то  прошептал
и вновь припал к ее губам, осторожно обвел их контуры копчиком языка,  и
они приоткрылись, пропуская его дальше... Девушка ощутила, что его  язык
раздвигает ей зубы, проникает внутрь,  и  задохнулась  от  испуга.  Мало
того,  что  она  никогда  не  целовалась  с  мужчиной,   она   даже   не
предполагала, что ее первый поцелуй будет настолько бесстыдным и  полным
откровенной страсти. А что он именно такой,  она  поняла  по  тому,  как
простонал вдруг Митя и  его  пальцы  буквально  впились  в  ее  спину  и
затылок.
   "О господи! Что я делаю!" - успела  подумать  Маша  и  изо  всех  сил
оттолкнула Митю от себя.
   Застигнутый  врасплох,  Гагаринов-младший  отпрянул  от   нее   и   с
недоумением посмотрел на девушку:
   - Маша, что случилось?
   - Как ты смеешь! - Маша стянула с головы венок  и  со  всего  размаха
съездила им по княжеской физиономии. - Ты что себе позволяешь?  Думаешь,
что за меня некому заступиться, и  смеешь  обращаться  со  мной,  как  с
дворовой девкой? Ошибаешься, братец! Я  сама  в  состоянии  постоять  за
себя, и учтя, добром это для тебя не кончится!
   Митя покраснел и попытался взять ее за руку, но она отступила на  шаг
и убрала руки за спину. Тогда он тоже отступил  от  нее,  вытащил  из-за
пояса плетку и принялся вертеть ее в руках, старательно пряча глаза.
   Какое-то мгновение они молчали, постепенно сознавая, что же такое они
натворили...
   Митя, то краснея, то бледнея, заговорил  первым.  Но  по-прежнему  не
глядя ей в глаза.
   - Прости, не знаю, что на меня нашло! Очевидно,  я  так  и  не  смогу
относиться к тебе как к младшей сестре. Ты  взрослая  и  очень  красивая
девушка и способна возбуждать у мужчины определенные желания.
   Он вздохнул и оглянулся. В просвете между деревьев видны были  лошади
и  дожидавшийся  их  барон.  Он  с  нетерпением  вглядывался  в   кусты,
укрывающие Машу и Митю.
   Митя опять виновато посмотрел на Машу и попросил:
   - Если сможешь, забудь про этот поцелуй. Он ровно ничего не значит. И
я даю тебе слово, что никогда более не позволю себе подобных вольностей.
Тем более... - он замялся на мгновение и тихо добавил:
   - Я люблю другую женщину и намерен к зиме жениться на ней.
   - Кто она? - шепотом спросила Маша,  неизвестно  почему  почувствовав
вдруг, что ее сердце словно окунули в  ледяную  прорубь  и  оно  вот-вот
превратится в сосульку.
   - Ее зовут Алина Недзельская. Она свояченица моего  старого  товарища
Леонида Гурвича. По моим подсчетам, она должна уже приехать, и я намерен
завтра с утра нанести визит Гурвичам. Надеюсь, ты не откажешься  поехать
с нами в гости?
   - С кем - с вами? - произнесла Маша тихо, стараясь не расплакаться.
   - Как с кем? - удивился Митя. - Со мной и с Алексеем.
   Советую тебе быть с  ним  внимательнее.  Он  едва-едва  оправился  от
тяжелейшего ранения. Меня в том бою слегка осколком задело, вот  смотри,
какую отметину от турецкой картечи заработал.
   Он склонился к Маше, и она, неожиданно для себя,  коснулась  пальцами
небольшого красноватого рубца чуть ниже уха и ласково погладила его.
   Митя опять покраснел и прижал ее пальцы к своей щеке:
   - Мария, не шути так со мной! Иначе я опять что-нибудь не то сделаю!
   - Митя, Маша! Где вы там? - раздался поблизости голос барона. Митя  с
недовольным видом оглянулся и отнял свою ладонь от Машиной руки.
   Девушка пригладила волосы и, вздохнув, направилась  следом  за  Митей
навстречу барону, пробиравшемуся к ним через  заросли  молодого  ивняка.
Митя придержал шаг, взял Машу за руку и повел, как маленькую, к  поляне,
заботливо отводя ветки от ее лица.
   Барон встретил их на полпути и взял Машу за другую руку.
   В отличие от Митиной, его ладонь, несмотря на жару, была холодной,  и
Маша вновь почувствовала странный озноб.
   И ужас. Она поняла, что более всего на  свете  хочет  сто  же  минуту
вернуться на берег реки и чтобы Митя опять поцеловал ее. Маша  судорожно
вздохнула. Барон посмотрел на нее задумчиво, с  едва  заметной  печалью,
словно разглядел в ее глазах что-то, до сих пор  ей  самой  неведомое  и
оттого непонятное.

3.

   - Вам скучно, Машенька? - Барон Алексей Кальвиц слегка  наклонился  к
девушке и коснулся ее локтя кончиками пальцев.  -  Позвольте  пригласить
вас прогуляться к реке, если не возражаете?
   - Не возражаю, - тихо сказала девушка и подала ему руку.
   Они спустились с крыльца террасы,  на  которой  шла  веселая  игра  в
шарады. Митя весь светился от счастья и не замечал вокруг никого,  кроме
милой его сердцу Алины. Весь день он не отходил от нее  ни  на  шаг,  не
обращая внимания на многозначительные взгляды родителей и шуточки своего
давнего приятеля Леонида Гурвича. Бодрый толстячок был без ума от  своей
красавицы жены Елизаветы Михайловны, особы сдержанной  и  молчаливой  и,
очевидно, не  совсем  одобрявшей  слишком  шумное  проявление  чувств  и
неумеренный  восторг,  которые  Митя  демонстрировал  все  эти  дни   по
отношению к ее сестре...
   На  следующий  после  приезда  день  Митя  в   сопровождении   барона
отправился с визитом к соседям. И теперь дня не проходило, чтобы  он  не
появлялся в их  имении  или  все  многочисленное  семейство  Гурвичей  в
сопровождении доброго десятка гостей не прибывало с ответным  визитом  в
Полетаеве.
   Маша в тот раз поехать к Гурвичам наотрез отказалась,  сославшись  на
головную боль. После  злополучной  прогулки  она  стала  испытывать  еще
большую неловкость в присутствии Мити и барона. Стараясь лишний  раз  не
попадаться им на глаза, она попросила приготовить ее комнату  в  дальнем
от дома флигеле, прятавшемся в тени огромных старых лип,  объяснив  свое
желание тем, что в доме слишком жарко и шумно, С приездом Мити  к  семье
воцарились суматоха и какое-то особое  напряжение,  отчего  все  в  доме
испытывали немыслимое беспокойство. Прознав о появлении молодого  князя,
в имение зачастили гости - соседи-помещики с чадами и  домочадцами.  Все
спешили  высказать  свое  расположение  и  разделить   радость   старших
Гагариновых по поводу приезда сына.
   Все  эти  визиты   неизменно   сопровождались   застольем,   танцами,
заканчивались  далеко  за  полночь,  по  не  успевали  хозяева  свободно
вздохнуть после отъезда гостей, у ворот появлялся новый экипаж, а  то  и
два - и все начиналось сызнова...
   Зинаида Львовна старалась не показывать,  насколько  она  устала,  но
Маша видела, что под прекрасными карими глазами княгини залегли тени,  а
у губ выступили тонкие морщинки. С гостями она была неизменно  весела  и
приветлива, легко танцевала польку  и  мазурку,  кружилась  в  вальсе  с
Владимиром Илларионовичем или  с  кем-то  из  гостей,  но  однажды  Маша
застала ее плачущей в своем будуаре.
   - Что с вами? - Маша присела рядом с  ней  на  подлокотник  кресла  и
обняла за плечи. - Кто вас обидел?
   - Никто меня не обидел.  -  Зинаида  Львовна  всхлипнула  и  смущенно
улыбнулась девушке. - Я сама себя обидела. Думала, Митя приедет и, как в
детстве бывало, ни на  шаг  от  меня  не  отойдет,  а  оно  все  не  так
повернулось.  С  Владимиром  Илларионовичем  еще  найдет  время   словом
переброситься, а со мной и не поговорил как следует ни разу. Две  педели
уже прошло, а он все больше у Гурвичей пропадает. Дома если и  появится,
то опять же только гостями и занят.
   А эти бесконечные танцы, шум, смех, суматоха!.. Как я устала от всего
этого, Машенька. Потом эта девица, Алина! Она ж ему весь  свет  затмила!
Только и слышишь: "Алина, Алина!.."
   Честно сказать, я не нахожу в ней ничего  особенного  и  не  понимаю,
из-за чего вдруг Митя потерял голову.
   - Она очень красива, Зинаида Львовна, - тихо сказала Маша и погладила
ее по руке. - А Митя уже  в  первый  день  заявил,  что  намерен  вскоре
жениться на ней.
   - Вот видишь, а разве он  с  родителями  посоветовался,  попросил  их
благословения?
   - Она вам не нравится? - спросила Маша и отвернулась,  чтобы  княгиня
не заметила, как она покраснела при этом.
   - Как тебе сказать, - пожала плечами Гагаринова, - конечно,  Алина  -
весьма смазливая девица, тут мне нечего возразить, по  только  уж  очень
молчалива и надменна, точная копия своей сестрицы. Та  тоже  если  слово
молвит, то словно целковым всех одарит. И мне кажется, что  и  Алине,  и
Елизавете Михайловне иногда бывает стыдно за Митино поведение,  а  норой
он явно раздражает их.
   - Не знаю, я такого  не  замечала.  Правда,  Алина  зачастую  слишком
высокомерно, на мой взгляд, разговаривает с некоторыми из ваших  гостей.
Мне она тоже решила показать свой характер, по я быстро поставила ее  на
место. И теперь, кажется, она старается не замечать меня.
   - И что же ты такое сказала ей, дорогая моя девочка?
   - Она попыталась сделать мне замечание по поводу  сервировки  чайного
стола, а я порекомендовала ей держать  своп  советы  при  себе  до  того
случая, когда она станет здесь хозяйкой, если, конечно, когда-нибудь это
произойдет.
   - Но тебе этого не очень хочется, Машенька?
   Маша пожала плечами и не ответила,  а  Зинаида  Львовна  вздохнула  и
печально сказала:
   - Да-а, не о такой невестке я мечтала, по делать нечего, против  волн
сына я не пойду, и, если он считает, что Алина более всего подходит  ему
в супруги, значит, так тому и быть...
   Вечерами Маша, не дожидаясь, когда стихнет веселье,  убегала  в  свой
флигель, чтобы быстрее лечь в постель и спокойно восстановить  в  памяти
события минувших  дней.  Несмотря  на  присутствие  признанных  светских
красавиц сестер Недзельских, она пользовалась не  меньшим  и  бесспорным
успехом у сыновей окрестных помещиков, а граф Барятьев,  овдовевший  два
года назад, признался ей в любви и просил у Владимира Илларионовича руки
его воспитанницы. Но Маша наотрез  отказала  ему,  хотя  он,  как  никто
другой, подходил под тот романтический  образ,  который  совсем  недавно
рисовало ее воображение. Граф был необычайно красив, галантен, к тому же
имел приличное состояние и, самое  главное,  был  всего  на  десять  лет
старше Маши.
   Зинаида Львовна попыталась убедить Машу не отвергать Барятьева  столь
решительно  и  попросить  у  него  время,   чтобы   подумать   над   его
предложением. Но князь заявил, что  никоим  образом  не  хочет  выдавать
Машеньку замуж против ее желания, и тоже отказал графу, который сразу же
покинул Полетаев, но слухам,  вскоре  вернулся  в  Петербург,  а  потом,
кажется, уехал то ли и Пиццу, то ли в Каины.
   Барон был более сдержанным в проявлении своих чувств, не  преследовал
Машу ухаживаниями и не докучал комплиментами. Из-за плохо зажившей  раны
на ноге он почти не танцевал и проводил вечера большей частью  в  кресле
где-нибудь поблизости от старших Гагариновых.
   За последние дни они почти не разговаривали друг с другом, тем  более
никогда не оставались наедине, но Маша постоянно ощущала на себе  взгляд
темных, смотрящих чуть исподлобья глаз. Иногда они встречались  глазами,
и девушка поспешно отводила  взор,  испытывая  странное  чувство,  будто
кто-то неизвестный проникает к цен в душу и  цепкими  сильными  пальцами
сжимает ее сердце, отчего оно превращается в маленький кусочек  льда.  В
последнее время непонятное беспокойство поднимало ее из постели,  и  она
ночь напролет мерила шагами спальню, подходила к окну и распахивала  его
настежь, всматриваясь напряженно  в  густую  ночную  темноту,  окутавшую
притихший старинный парк.
   Из-за деревьев, закрывавших от нее господский дом, доносились веселая
музыка, смех, взрывы шуток и крики восторга, когда над кронами  деревьев
взлетал вверх разноцветный сноп фейерверка.
   В эти минуты  Маша  особенно  сильно  чувствовала  свое  одиночество,
заброшенность и ненужность. С каждым днем все настойчивее и  упорнее  ее
кружило, манило, затягивало в сладостный омут,  а  то  вдруг  заставляло
витать в облаках необычное, совершенно неизвестное до сей поры ощущение.
   Воображение  дополняло  его   прекрасными   видениями,   от   которых
мучительно ныло сердце, ведь Маша ясно понимала, что ее мечтам,  слишком
смелым и оттого нереальным, никогда не суждено сбыться. Но  она  до  сих
пор просто-напросто не подозревала, что и тревоги ее, и  волнения  -  не
что иное, как предчувствие любви, которая пропитала  воздух,  вобрала  в
себя ароматы лета и наполнила ожиданием счастья сердца молодых  людей  у
гостивших этим летом в ближайших имениях.
   В самом же Полетаеве вся атмосфера, весь  воздух  казались  настолько
пронизанными любовью, что  даже  отъявленные  холостяки  вдруг  начинали
красноречиво вздыхать и посылать томные взгляды в  сторону  какой-нибудь
уездной Афродиты. И недаром Маша, для которой все было впервые, никак не
могла разобраться в охвативших ее странных желаниях, маялась,  страдала,
но ответов на свои вопросы не находила...
   Вечером проходу  не  было  от  парочек,  гуляющих  по  аллеям  парка,
уединившихся в беседках или в тенистых зарослях на берегу  пруда.  Тихие
шепоты, звуки быстрых поцелуев, смущенный смех барышень  -  преследовали
ее повсюду, и Маше приходилось быть постоянно начеку, чтобы ненароком не
натолкнуться где-нибудь в особо укромном месте на самозабвенно воркующих
влюбленных. И до норы до времени ей это удавалось,  пока  сегодня  после
обеда она не отправилась прогуляться верхо