ала:
     - Сейчас же перестаньте реветь! Не дай Бог, кто увидит! И потом, не стоит он ваших слез! - Забыв, в чем только что убеждала Сашу, она с яростью обрушилась на князя:
     - Что от него ожидать? Все господа такие! Пенку снимут, а нам, бедным девушкам, отдуваться! Да и не сошелся на нем свет клином! Вон сколько красавцев вокруг вас вилось! Только свистни, прилетят, как на крыльях! - Серафима все-таки подняла барышню, как маленькой, вытерла платком щеки, промокнула глаза, заставила высморкаться, шепотом выговаривая ей при этом:
     - Давно надо было уехать отсюда, да и приезжать не стоило. Горе одно от этого баловства получилось, - она тяжело вздохнула, ну точно старая нянька. - Пойдемте к мальчикам. Вы с ними на улице подольше погуляйте, а то мне надо в комнатах порядок навести перед Рождеством...

***

     С небольшим перерывом на обед они провели на улице почти весь день. Мальчики сразу заметили покрасневшие глаза гувернантки, но с расспросами не приставали, а, наоборот, старались развлечь, рассмешить. Сначала дети вместе с деревенскими приятелями расчищали от снега крепость и каток, потом лепили снежных баб, для чего выпросили на кухне с десяток красных морковок для носов и совок углей для глаз. Атлетически сложенные снеговики выстроились вдоль Центральной аллеи парка, а ваятели принялись играть в снежки. И только тут Саша расслабить и окончательно пришла в себя.
     Серафима держала ее в курсе событий. Саша узнала, что князь дважды спрашивал о ней. Павел по непонятной причине в имение не вернулся. Баронесса сиднем сидит в кабинете жениха, а Кирдягин от нечего делать слоняется по дому т пытается приставать к Серафиме.
     Саше впервые не хотелось возвращаться в дом. Опять увидеть там счастливое лицо Полины и равнодушный взгляд князя? Однако на улице уже смеркается, мальчики зашмыгали но сами и начали принюхиваться к аппетитным запахам из кухонного окна.
     ...Агафья поймала ее около детской и громким шепотом сообщила, что князь приказал всем сегодня ужинать в столовой, а Саше велел явиться в его кабинет до ужина.
     - Сердитый он нонче, не приведи Господь! - Старушка перекрестилась. - Чай, из-за того, что ты с ним не объяснилась, али еще из-за чего?
     - Придется, наверное, мне собирать вещи! - усмехнулась девушка.
     - И не думай даже! - замахала руками нянька. - Где он еще такую учительшу сыщет? - она тяжело вздохнула. - Скорее бы старый князь с княгиней возвращались! Матушка-то Кирюшина живо тут во всем разберется. Неизвестно еще, залетит ли эта кукушка в их гнездо!
     - Выходит, князь до сих пор по подсказке матери живет?
     - Ну что ты, конечно, нет! Однако уважает и прислушивается к ее советам. Да и княгиня только на вид суровая да властная. Пока старый князь не захворал, они почти все время здесь жили. В Петербург редко наведывались. Так она часто со мной советовалась, а то, бывало, и поплачет у меня в комнате. Когда Кирюше с женой не пожилось, она сильно переживала, хотела, мол, как лучше, а ничего хорошего не получилось!
     - Мадемуазель Александра! Прошу вас через пять минут быть в моем кабинете! - прозвучало вдруг за их спинами. Женщины вздрогнули, Саша обернулась. На нее смотрел Кирилл Адашев. По гневным искоркам в его глазах девушка поняла, что он взбешен.
     - Надеюсь, я не помешал вашей содержательной беседе?
     - Ни в коей мере! - сухо ответила Саша.
     - Вероятно, я должен вас проводить, чтобы вы в очередной раз не потерялись? - князь несколько сбавил тон.
     - Спасибо, но дорогу я знаю! - Улыбнувшись Агафье, девушка с вызовом посмотрела на Адашева и направилась к кабинету. Князь молча следовал за ней. Нянька, вздохнув, в который раз уже перекрестилась.
     Двери кабинета захлопнулись. Кирилл, молча заперев их, подошел к девушке:
     - Саша, что случилось? Почему ты уехала и ничего мне до сих пор не объяснила? Я целый День схожу с ума, а ты словно избегаешь меня. - Он попытался обнять ее, но девушка, от-ВеДя его руки, отошла к камину.
     - Возможно, я ошибаюсь, но сегодня вы Ходили с ума по другой причине. Ваша невеста была рядом с вами, и поэтому я не смогла улучить момент, чтобы объясниться. Я допускаю, что ей до сих пор неизвестно, с кем вы провели ночь!
     - Саша, милая! Все не так просто! - Кирилл шагнул к ней, но Саша подняла перед собой ладони.
     - Не подходите ко мне! Я все прекрасно понимаю! Минутный порыв способен разрушить покой и благоденствие, к которым вы так стремитесь! У вас прекрасная невеста, с которой не стыдно появиться в обществе, и вдруг такая оплошность! Переспать с безобразной гувернанткой, и где? В жалкой лачуге, на грязной кошме!..
     Адашев подошел к ней и обнял, крепко прижав к груди:
     - Успокойся, пожалуйста! Ты сейчас вне себя от злости и не понимаешь, что говоришь! Давай обсудим все спокойно, без взаимных обвинений и упреков.
     - Я никого не собираюсь ни обвинять, ни упрекать! - прошептала Саша, пытаясь отвернуть лицо от его губ. Но Кирилл, отогнув воротник, принялся целовать ее шею. Еще немного, и она не сумеет устоять, опять окажется во власти человека, которого любит, но быть игрушкой в его руках не собирается! Девушка вывернулась из мужских объятий и с плохо скрываемой яростью произнесла:
     - Я еще раз прошу оставить меня в покое! Убирайтесь к своей распрекрасной Полине!
     Кирилл с обидой и отчаянием в глазах отошел к столу.
     - Почему ты не хочешь меня выслушать? Почему не хочешь понять? Я не могу вот так сразу взять и заявить Полине, что решил жениться на другой...
     Саша застыла:
     - Повторите, что вы сказали?
     - Да, я предлагаю тебе стать моей женой! Но мне нужно время, чтобы объяснить все Полине. Я считаю долгом чести...
     - И что же вы считаете долгом чести, - перебила его вкрадчивым голосом Саша, - объясниться с баронессой или предложить мне руку и сердце?
     - И то и другое! - с досадой ответил Адашев. - Однако,..
     - Смею вас заверить, - Саша дерзко глянула на него, - я в сострадании не нуждаюсь. И я не похожа на тех особ, которые подобным образом ловят мужей на свой крючок.
     Трубка, которую Кирилл сжимал в руке, хрустнула, и он швырнул обломки на стол.
     - Более всего ты похожа сейчас на самую отъявленную дуру, которая не понимает своего счастья! Учти, другой такой возможности может и не быть!
     - Вот и воспользуйтесь этой возможностью осчастливить еще кого-нибудь! Думаю, и вашей матушке баронесса понравится больше, чем простая гувернантка!..
     Господи! - схватился князь за голову. - О чем ты болтаешь? Какая еще матушка? - Он взял ее за руку. - Кажется, тут надо действовать по-другому! - Притянув Сашу к себе, Кирилл впился ей в губы. Оторвавшись, он прошептал:
     - Сегодня ночью я приду к тебе и попробуй только не открыть дверь! Девушка оттолкнула его от себя:
     - Приходите, ваша светлость, если не боитесь поднять шум на весь дом!
     Кирилл побледнел:
     - Хорошо, теперь уж я найду, где меня встретят с радостью и шум поднимать не станут! - Он с размаху ударил кулаком о стенку книжного шкафа. - Только посмейте самовольно покинуть имение! Из-под земли достану, и тогда вы пожалеете, что появились на свет!

30.

- Серафима, я здесь! - донеслось из густых зарослей тропических растений, собранных под сводами оранжереи. Девушка раздвинула широкие влажные листья и оказалась у входа в небольшое помещение, заполненное лейками, ведрами, глиняными горшками с засохшими растениями, граблями и прочим садовым инструментом. В дневное время здесь обитал смотритель оранжереи Ефим с помощниками. Серафима не раз бывала здесь с барышней и мальчиками, слушала рассказы Ефима о заморских диковинках, приходила за цветами для гостиной и с удовольствием рассматривала прекрасные растения, вдыхала запах разогретой влажной земли. Так хорошо было оказаться вдруг посреди весны, когда на улице трещит мороз и дуют стылые ветры!..
     После обеда, когда Серафима выбивала на дворе ковры, незнакомый парнишка в облезлом полушубке передал записку от Верменича. Павел просил ее, когда в доме улягутся, прийти в оранжерею по важному делу.
     Она опоздала почти на час, потому что долго наряжали елку, мальчиков тоже с трудом удалось уложить спать. Пытаясь проскользнуть через кухню на улицу, Серафима чуть не столкнулась с князем и Полиной. Они возвращались от соседей и были чрезвычайно веселы. Баронесса громко смеялась, Адашев тоже улыбался во весь рот. Горничная почти с ненавистью проводила взглядом его высокую фигуру, проследовавшую за невестой в гостиную. Князь потребовал подать им вина, а девушка, чертыхаясь, выскочила на улицу...
     Ночью в оранжерее Серафима была впервые, на пороге она трижды перекрестилась. Именно в таких местах любит отсиживаться нечистая сила накануне Рождества. Пламя свечи не могло разогнать мрак по углам. Свеча слабо подрагивала в руке, затейливые тени кривлялись и изгибались, будто в диких языческих плясках, чудные мохнатые создания тянули к девушке свои лапы, шепча заклинания, от пряных запахов кружилась голова. Наконец Серафима, не выдержав, припустила через заросли в дальний конец зимнего сада...
     - Я здесь! - повторил Павел и вышел ей навстречу из-за пальмы, росшей в огромной кадке в углу. Взяв у девушки из рук свечу и обняв за плечи, подвел к широкой скамье под пальмой.
     - Что-то сторожей не видно? - Серафима испуганно оглядывалась по сторонам. - Прознает князь, что их нет, осерчает!
     - Не бойся! - усмехнулся Верменич. - Когда нужно будет, они окажутся на месте.
     - Так вы с ними договорились? - Серафима погрозила ему пальцем. - Вы, барин, везде лазейку найдете! Только почему вдруг решили в секреты играть? И в доме перестали появляться?
     - А ты что, соскучилась? - Павел повернул девушку к себе. - Ты вспоминала обо мне?
     - Как не вспоминать! Все в доме волнуются, почему вы более недели глаз не кажете.
     - Я о тебе спрашиваю, остальные меня не интересуют.
     - И его светлость спрашивали. Я сама слышала, как он Агафье говорил, где, дескать, Павел?
     - Серафима! - почти с угрозой произнес Павел. - Посмотри на меня и честно признайся: ты по мне скучала?
     Девушка отвела глаза:
     - От вас, барин, право не отвяжешься! Скучала немного. Но вы ведь не затем меня по-звали, говорите быстрее, что вам нужно. Не дай Бог, ребята проснутся, а меня нет.
     - Не думай, что ты легко от меня отделаешься! - Притянув Серафиму, Верменич прижался к ее нежным губам. Девушка попыталась его оттолкнуть, но Павел держал ее крепко, и она наконец сдалась. Некоторое время из-за широких листьев слышалось лишь возбужденное мужское дыхание и легкие женские вскрики - это пальцы Павла проникли под кофточку Серафимы и принялись ласкать ее грудь. Когда же эти руки слишком осмелели, девушка опомнилась, вырвалась из объятий барина и рассерженно произнесла:
     - Вы это баловство бросьте! У вас своих девушек хватает!
     - Сима! - протянул жалобно Верменич и, откинувшись на спинку скамьи, расстегнул казакин. - Совсем ты меня не жалеешь. Я давно всех девок разогнал. Это от тебя у меня голова кругом идет, а не от них. Всю неделю только о тебе и думал. Проснусь среди ночи и мечтаю, чтобы ты рядом со мной была и я бы тебя целовал-миловал до самого утра.
     - Вы что же, полюбовницей предлагаете мне стать?
     Верменич задумчиво посмотрел на нее.
     - Я тебя хочу спросить. Ты грамотная девушка, языкам обучена, почему же не можешь сказать, допустим, "любовница", а не "полюбовница"?
     - А это что-нибудь меняет? - тихо спросила Серафима. - Я говорю, как моя покойная матушка говорила, и все ее хорошо понимали.
     - Прости! - Павел взял ее руки в свои ладони и осторожно сжал. - Надумал я, милая моя, жениться в скором времени...
     - Наслышана уже про вас! Говорят, хотите графиню Волоцкую в жены взять. Только она девица с норовом, еще неизвестно, захочет за вас пойти.
     - А ты бы пошла? - Верменич, опустившись на колени, поцеловал маленькую ладонь, усыпанную веснушками.
     - Что вы, барин, - засмеялась Серафима, - яеужто графиню променяете на простую горничную? Да ни в жизнь не поверю! - И уже серьезно добавила:
     - Перестаньте шутить! Один уке нашутился, до сих пор кое-кто в себя прийти не может от его шуток.
     - По-моему, оба они хороши! Князь упрям, но твоя барышня почище его будет! Что за кошка между ними пробежала, ты, случайно, не знаешь?
     - После их последней беседы, когда князь чуть двери в кабинете не снес, она со мной почти не разговаривает. Знаю от Агафьи...
     - Опять старая, значит, "туточки" ходила?
     Серафима с недоумением уставилась на Павла, но тот лишь махнул рукой.
     - Она мне рассказала, что князь вроде как предложил Александре замуж за него пойти, а она, дурочка, отказалась! Теперь он вокруг Полины танцы танцует и в глазки заглядывает!.. Тьфу, смотреть тошно! А моя плачет ночами, я по глазам вижу, и не ест почти нечего. Я ведь чего боюсь, - она склонилась к Павлу, - а если она понесла от него, что тогда будет?
     - Думаю, быстрее дурью прекратят маяться! Я ведь Кирилла знаю. Видно, чем-то обидела она его, не иначе! И весь этот театр с Полиной затеял в пику твоей барышне. - Верменич, придвинувшись к Серафиме, будто случайно, положил ей руку на плечо. - Ты мне скажи, голубушка, как так получилось, что Саша терпит рядом с собой такую красавицу? Серафима расхохоталась. - Вы, барин, чаще сказки слушайте. В детстве мы с барышней очень любили, когда моя матушка нам про царевну-лягушку сказывала.
     - При чем тут царевна-лягушка? - хотел спросить Верменич, но тут пламя свечи, которую он пристроил в старый цветочный горшок, заметалось, вытянулось и чуть не погасло.
     - Господи, что такое? - испуганно прошептала Серафима, схватив Павла за руку. Тише! Кто-то зашел в оранжерею. - Потушив свечу, он прошептал:
     - Отступаем в каморку садовника. Только ни звука! По-моему, сюда идут.
     Они прокрались в обитель Ефима и прикрыли за собой дверь. В узкую щель проник луч света и Серафима чуть не вскрикнула от удивления. К скамье, на которой только что сидели они с Павлом, подошел Кирдягин и уселся, поставив рядом с собой фонарь. Девушка с удивлением посмотрела на Верменича. Тот прижал палец к ее губам и показал на свое ухо. Серафима кивнула, и, прижавшись друг к другу, они приникли к щели. Ждать пришлось недолго.
     Среди зарослей замелькало еще одно пятно света. Высокая женская фигура в темной накидке почти выбежала на середину открытого пространства перед пальмой. Кирдягин поднялся ей навстречу. Женщина, прильнув к нему, заплакала:
     - Все пропало, mon cher, все пропало! - Кирдягин подвел ее к скамье:
     - Садись, Полина! Что за спешка? Почему ты вызвала меня сюда? Говори быстро, что тебе Iнужно! - Он с тревогой огляделся по сторонам. - Того гляди, сторож придет!
     - Не бойся, - уже спокойнее проговорила баронесса, вытерев носик крошечным платком, - в случае чего, скажем, что у меня заболела голова и я попросила проводить меня сюда. Князь знает, что я люблю бывать в оранжерее.
     - Среди ночи? - фыркнул было Кирдягин, но баронесса, всхлипнув, с укором посмотрела на него:
     - Иногда ты бываешь просто невыносим! Она вытащила из корсета три небольших конверта. - Смотри, что я сегодня успела перехватить. Кредиторы уже пронюхали, где я скрываюсь. Да ты читай, читай! - прикрикнула она на кузена. - Не видишь разве, что одно на имя Адашева, а два - на мое! Этот гнусный купчишка спешит уведомить князя, что его невеста должна ему двадцать пять тысяч рублей. Да и твой приятель Злоказов старается о своих десяти тысячах! Как скоро вызнали, мерзавцы! - Баронесса опять заплакала.
     Кирдягин пробежал глазами письма и вернул их Полине.
     - Да, положение скверное! На праздники вряд ли какая почта прибудет, но потом... - Он удрученно покачал головой.
     Вдова зарыдала в голос.
     - Перестань выть! - Кирдягин достал носовой платок и передал его женщине. Дождавшись, когда она справится с рыданиями, спросил:
     - Что ты от меня хочешь?
     - Я хочу, чтобы ты вспомнил, кому первому пришла в голову мысль женить на мне князя! - Баронесса взялась за лацканы сюртука Кирдягина. - И если ты сейчас откажешься помочь, я вытрясу из тебя душу!
     - Je veix bien! Pourquoi pas! (Охотно! Не возражаю! (франц.)) Только я не представляю, как сейчас тебе помочь? Долги заплатить? Но я сам на мели, ты ведь знаешь...
     - Я догадывалась, что ты туго соображать, но сейчас твоя тупость не знает границ! - Рассердилась Полина. - Но если я вылечу отсюда после Рождества, тебе тоже не сдобровать! Придется возвращаться в Петербург, а там тебя уже ждет не дождется граф Черкизов. Учти, он не упустит случая пободаться с тобой рогами, которые ты ему наставил!
     - Ну, хорошо! Хорошо! - Кирдягин отошел к скамье. - Садись, и давай обсудим, что мы успеем сделать за эту неделю, пока не будет почты.
     - Приготовься еще к одной новости. Старые князь и княгиня прибывают сразу после Рождества. А я бы хотела встретиться с матушкой князя уже в роли жены. Иначе, я чувствую, мне не видать его как своих ушей!
     - Чего ты боишься? Разве тебе мало, что князь влюблен в тебя?
     - Тогда объясни мне, почему он всего раз поцеловал меня, и то когда делал предложение? Если он сгорает от страсти, почему ни разу не пришел ко мне ночью? Почему не выполнил единственную мою просьбу избавиться от гувернантки? Почему все в доме - Агафья, слуги, дети - настроены против меня? Я никому ничего плохого не сделала, однако все боготворят эту гадкую мадемуазель и ненавидят меня. Почему, скажи на милость? - Баронесса опять всхлипнула. - Вчера за обедом Прохор уронил на мое лучшее домашнее платье блюдо с соусом, и его за это даже не выпороли. Сегодня открываю комод с бельем, а там сидят две отвратительные жабы. И вчера в постель мне кто-то вылил кувшин киселя...
     Серафима, зажав рот ладонью, прыснула, но Верменич сделал свирепое лицо, и она уткнулась лицом в его плечо. Она-то знала в чем дело - маленькие индейцы вышли на тропу войны и бледнолицей скво теперь придется несладко!
     - Ты говорила об этом князю?
     - Зачем? - Полина гордо вздернула подбородок. - Если я стану княгиней Адашевой, я найду способ, как приструнить всех, кто досаждал мне! Но сейчас ты должен мне помочь заставить князя немедленно со мной обвенчаться!
     - Каким образом? - Кирдягин усмехнулся. - Если только на вожжах его в церковь затащить?
     - Прекрати свои шуточки! - топнула ногой баронесса. - Я придумала, как это сделать, но одной мне не справиться. - Она склонилась к кузену. - У гувернантки есть сильная сонная настойка. Тебе придется достать ее и во время Рождественского бала подлить князю в вино. Только нужно сделать это в конце бала, а то, не дай бог, заснет раньше времени!
     - И что потом?
     - А потом, mon ami, мы перенесем его ко мне в постель! Поближе к утру ты обнаружишь его в моих объятиях, устроишь pas grand tapage (Небольшой скандал (франц.).) и пригрозишь ему неприятностями, если он тут же не женится на мне!
     Кирдягин, вынув из кармана сюртука перышко, огляделся по сторонам и подошел к закутку, в котором скрывались Верменич и Серафима; приподняв сломанную раму с осколками: стекла, задумчиво всмотрелся в свое изображение и, поправив пером завиток над ухом, в глубоком раздумье вернулся на скамью.
     Верменич и Серафима, присевшие на поля чтобы их не заметили, переглянулись; вдруг Павел привлек к себе девушку и поцеловал. Она попробовала освободиться, но, побоявшись выдать себя, сдалась. Тут наконец-то заговорил Кирдягин, и Павел оставил ее в покое.
     - Теперь я тебя понял, дорогая! По правде эта мера скорее подходит для невинных девушек, Iа ты, гм, как бы сказать...
     - Без тебя знаю, кто я! - вскрикнула баронесса. - Но князь с его щепетильностью не допустит огласки. Ты забыл, сколько гостей ожидается на бал? И многие останутся здесь ночевать...
     - Ну что ж, попытаться стоит! Только как ты потом объяснишь жениху, почему он проснулся не в своей постели? Ты всегда помнишь, почему иногда по-утру оказываешься в чужой постели? - с язвительной усмешк